Алёнкино счастье

       Дома Бугровых и Духовых стоят рядом  в селе Завидово. Живут соседи дружно, и, как говорят, делятся  последним куском хлеба и глотком воды.
У Бугровых растет  дочь Алёнка.  Сейчас она  - восьмиклассница, а когда маленькой была, то Духовы  Алёнку с рук не спускали. Егор Андреевич её на загривке носил, Марья Петровна платьица нарядные шила, а Стёпка, их сын, на  речку на велосипеде возил

Его одногодки смеялись:
-Ты чего эту малую  катаешь? Она тебе, кто?
- Она, - отвечал Стёпка, - отличный парень, не как другие - язык за зубами держать умеет, и своих не сдаёт. – Да, Алёнка? - обращался он к девочке.
Та  поспешно утвердительно кивала.

Шло, а вернее будет сказать, бежало время:  вчера Духовы отпраздновали день рождения сына  без него: Степан в армии служит, попал в элитные войска и остался ещё на сверхсрочную.

Мария Петровна показывала гостям фотографии подтянутого
 и загорелого Степана, гордилась сыном, но и нотки огорчения в её словах проскальзывали:
-Это он на зло вертихвостке -  Лидке Фроловой остался на сверхсрочную-то.

Гости согласно кивали: они знали печальную историю семьи Духовых – Лидка их сына в армию проводила, а через месяц замуж вышла.
-За два года как  изменился, - передавая из рук в руки снимки, улыбались гости, - скорей бы возвращался, так хочется его увидеть!

Алёнка тоже рассматривала фотографию соседа, который возмужал и стал для неё дороже прежнего. Впрочем, эта была её тайна: даже самой близкой подруге ни разу не проговорилась она,  как ей нравился, да и сейчас нравится её сосед, «разбойник – Стёпка» - так парня звали до его семнадцати лет.

 Потом с ним произошла метаморфоза, как отец Алёнкин сказал однажды: Степан  вдруг  стал серьёзным, и как-то сразу повзрослел.
Мать Алёнки пояснила:
 - Ничего странного тут и в помине нет: всё проще пареной репы – влюбился он в эту Фролову.  По ней не один парень вздыхает, как же – первая красавица на селе. Но она выбрала Степана.
 
Два года плакала Алёнка в подушку, высматривая  тайно из окна, как влюблённые в обнимку идут в клуб.
Когда провожали Степана, Алёнка, если бы могла, испепелила бы взглядом эту Лидку, но та  на неё и внимания не обратила, как и Степан: он всё ещё считал маленькую соседку своим парнем. Зато как она радовалась, когда Лидка вышла замуж за директора какого-то магазина в городе! Все осуждали, а она искренне желала ей счастья, чтобы только не вернулась  к Степану.

И вот сегодня Алёнка, ещё угловатый подросток, вытянувшийся и не оперившийся, всё ещё глядя на снимок Степана, успокаивает Марию Петровну:
- Тёть  Маша, да что об этой Лидке переживать? Он  себе другую королеву найдёт, которая его любить будет, вот увидите.

-Ладно, беги корову встречать,  и подои, а мы с Петровной и Андреевичем посидим, сердобольная ты наша, - отправила Алёнку домой её мать.
Мария Петровна улыбается вслед:
-Хорошая девчонка растёт: сердечная, трудолюбивая…

-Это уж точно, - отец Алёнки не упустит случая похвастаться дочерью:  -  Минуты без работы не посидит. Уроки сделала, идёт матери помогать, и, главное, её просить ни о чём не надо – сама видит, где её ручки нужны. – Говорит он это для других гостей – Духовы Алёнку, как свою дочку, знают. – А после добавляет: -  Собралась после девятого в медицинский колледж поступать.

-Вот-вот, там  ей и надо учиться, - торопится похвалить Алёнку и  Мария Петровна. - Она любому сочувствует, чужое горе, как своё, принимает, и ведь даже посоветовать что-то может. И это в пятнадцать-то  лет!

 - Вот и сватайте её у Бугровых! Как приедет Степан, так и забирайте Алёнку к себе. – Советует племянник Духовых, который долго слушал все речи взрослых, и собрался уже уходить.
Если бы до Алёнки дошли его слова,  она сразу же приняла бы его  в свои лучшие друзья. Но она доила корову, и плакала.

Алёнка приехала на каникулы из города, где, как и решила раньше, теперь училась в медицинском колледже, хотя, слова «приехала из города» довольно относительны: город находился в десяти километрах от Завидово, и Алёнка, можно сказать, почти жила дома: автобусы ходили каждые два часа.

Редко когда оставалась девушка у своей любимой тёти Марины: в непогоду, в дни экзаменационной сессии, и в другие уважительные и наполненные событиями, даты.
Нынче мать с порога сообщила дочке:
-Степан приехал!

У Алёнки кровь к щекам прихлынула.
-Это он из-за Егора Андреевича, наверное. -  Не обратив внимания на реакцию дочери, продолжила  та.
 В последнее время Егор Андреевич серьёзно заболел, и Степану   об этом сообщили.
- Один приехал?

- Один,  - не женился, похоже, Лидка сильно в душу запала, -  сказала Зинаида Константиновна.
От материных слов Алёнке стало и грустно и радостно: грустно, потому, что мама говорила о Лидке Фроловой, всё ещё связывая её имя с именем Степана, а радостно оттого, что он приехал один и  -  не женат.

Алёнка переоделась и принялась за уборку – была  суббота.
Когда она, подобрав юбку, домывала крыльцо, чей-то сильный, раскатистый голос спросил:
-Это кто же у моих соседей полы размывает?

Алёнка вздрогнула, обернулась, залилась ярким румянцем, и, опустив юбку, распрямилась. На неё весело смотрели озорные синие глаза Степана. В руке он держал  голубой  берет, и его волнистые пшеничные пряди волос потрёпывал  ветерок.
 
-Алёнка, ты что ли?! – искренне изумился Степан. – Вот это ты вымахала! Трудно узнать!
- Тебя  тоже!  - улыбнулась Алёнка, с трудом сдерживая  себя, чтобы не кинуться ему на шею.
Степан подошёл поближе:
-Ну, здравствуй, красавица! – Сам обнял её.

Смутившаяся и обрадованная Алёнка не знала как себя вести. И вдруг случилось то, что она не раз видела в своих счастливых снах: Стёпан  рассмеялся, прижал её к себе и… поцеловал в губы.

Но лучше бы он этого не делал! Что-то дрогнуло в его сердце, а в глазах Алёнки он увидел растерянность и слёзы.
-Ты что, ты же мне как сестра, а  засмущалась, как не родная, – не найдя подходящих слов, проговорил долгожданный гость.
 
Алёнка так посмотрела на него, что он оторопел, и, прерывисто сказала:
-Я тебе, Степан, не сестра…
Их молчание затянулось, и Степан, тоже растерявшись, спросил неожиданно для себя:
-А в клуб  сегодня пойдёшь?

В ответ услышал:
-Я с тобой, Стёпа, хоть на край света!
Степан должен был всё, сказанноё Алёнкой осмыслить – сразу не очень получилось – и попросил разрешение войти в дом:
 - Я ведь пришёл пригласить вас к столу – мать праздник затеяла…

Гости не заставили себя ждать. На этот раз в дом Духовых пришло чуть ли не полсела. Поздравляли Степана с возвращением, преподносили подарки, кто-то пополнял своими заготовками и так уставленный едой стол, не было только Алёнки.
  А потом она появилась: статная, с красиво уложенной большой косой, в  нарядном платье и, теперь уже с не сходившим с её щёк, румянцем.
 
Гости притихли, молчал и Степан, всматриваясь в своего недавнего друга - парня, который, как по взмаху волшебной палочки, превратился в Василису Прекрасную. Чтобы разрядить обстановку, кто-то предложил:
 - Ну, а что мы так просто сидим? За возвращение воина!

Стало шумно и весело. 
Степан не мог дождаться, когда можно будет сказать, что им с Алёнкой пора в клуб, там их давно ждут друзья.
-Идите, - тихо, но без особой радости сказала Мария Петровна.

Алёнкина мать, уловив настроение соседки, спросила:
 -Что-то случилось?
-А ты не знаешь? Лидка с мужем разошлась и явилась в село, звонила, хотела к нам прийти. Степан ей нагрубил. А что там, в клубе будет – неизвестно. Хоть бы  она снова Стёпу не заарканила.

Зинаида Константиновна улыбнулась, подумав: «Если я не ошиблась, и наша Алёнка любит Степана, не видать Лидке Фроловой парня как своих ушей: уж характером дочь вся в неё: тиха, услужлива, спокойна, но своё не отдаст.

-А ты чему радуешься? – спросила с изумлением Мария Петровна .
Зинаида обняла Марию за плечи и весело сказала:
-Не переживай,  Маруся, в клубе столько красивых девчат будет -  разбегутся глаза твоего сыночка, он о Лидке и не вспомнит.

Егор Андреевич, вмешавшись в разговор женщин, свою мысль высказал:
-А чего им разбегаться, они, как Алёнка вошла в дом, так и сбежались к переносице.

А события в сельском клубе развивались так: на крыльце, в окружении подруг, стояла Лидка, совсем не потерявшая своей прежней привлекательности, а ставшая ещё миловиднее, потому, что вошла в пору женской зрелости.
 
Степан, взглянув на неё, смутился. В голове заметались мысли, тесня  друг друга:  «Простить? Нет, нельзя! Не прошло и месяца, а она бросилась на шею к другому мужчине». «И всё же, как она хороша! Наверное, зря я дал надежду Алёнке?» «Но Алёнка ещё девочка, как мне с ними обеими быть?
Как мне себя вести?»

И вдруг, на удивление Степану и Лидке, поняв, что та сейчас направиться к нему, Алёнка громко сказала:
-Здравствуй, Лида! А ты разве не уехала в Таиланд с Жориком Теосяном, директором ресторана? Ходят разговоры, что, вы  даже тайно обвенчались? Или не получилась поездка из-за его жены?

-Тебе что надо, пигалица? По-прежнему влюблена? Только он замуж тебя, непорочную, не возьмёт. Ему другие нравятся? Да, Стёп? -  Не видя в Алёнке серьёзной соперницы, и, глядя призывно на Степана, не сбавила к ним шаг Лидка.
Степан, побагровев, резко сказал:

- Алёнка – не пигалица, разве не видишь?  И тебе она – не чета. Кстати, всем представляю: Алёнушка – моя будущая жена, и обижать её я никому не советую!
Конечно, говорилось это всё только для Лидки – остальные  в селе Алёнку  с детства любили.
 
 - Ясно? – гордо взглянув на Лидку, спросила Алёнка. – Повторять не придётся? – И, подхватив Степана под руку, важно вошла в клуб.
Утром вся деревня гудела о событии вчерашнего вечера.

Сергей Ильич, отец Алёнки, удивлённо глядя на жену, спрашивал:
-Мать, это что  - правду люди говорят о нашей Алёнке? Она же не могла так себя повести? Она же робкая?

-Робкая, тихая, но могла! Я тоже за тебя на девичьих баррикадах сражалась, охотниц выйти за тебя замуж  - не перечесть было.
-Это ещё посмотреть надо, кто за кого сражался, -  довольно улыбнулся Сергей Ильич, и снова стал серьёзным. - Нашей Алёнке всего восемнадцать, а Степану - двадцать пять.

-А ну-ка вспомни, сколько лет мне было? И – тебе?
Сергей Ильич махнул рукой:
- Делайте, как хотите! Чтоб только после жалеть не пришлось…

Степан и Алёнка были вновь неразлучны, как и в прежние времена, когда он возил её на своём велосипеде. Только звал уже не «своим парнем», а «моей девочкой». И так это ласково у него получалось!

Алёнка потихоньку начала привыкать к своему счастью, хотя временами тревога и появлялась: вдруг Степан вернётся к Лидке – она ему проходу не даёт, то и дело, на дороге у них оказывается.
 
Но Духовы вдруг взяли, да заслали сватов в дом Бугровых, и те стали готовиться к свадьбе. Отец с Алёнкой решил никакого разговора не затевать, а мать только и спросила:
-Будешь ли счастлива с ним, доченька?

Та уверенно сказала:
-Буду! Всё перетерплю, всё переживу, ни о чём не пожалею! Я ведь его с детства люблю, мама!

Все свадьбы, или почти все – красивые, такой была свадьба Алёнки и Степана.
Когда, по обычаю, Степан нашёл и выкупил невесту, то поразился перемене, с ней произошедшей: в белом платье, с  венком  на голове из белых нежных цветочков, она была как тонкая берёзка, нежная, только что распустившая зелёную листву и надевшая красивые серёжки. Лицо её светилось счастьем и любовью, и именно это делало её неотразимой!

Степан вынес из дому невесту на руках. Лёгкая, притихшая и смущённая, она показалась ему совсем беззащитной, и он прошептал:
-Я тебя никому в обиду не дам!
Если бы Алёнка тогда знала, что другим, и правда, Степан её обижать не позволит, но сам попробует это однажды сделать…

Жили молодые  с родителями Степана. Здоровье Егора Андреевича быстро убывало, и теперь  Алёнка, приезжая с занятий, первым делом спешила к нему: убирала в его комнате, меняла постель, делала уколы. Свекровь,  вернувшись с работы, только руками взмахивала:
 - Доченька моя, что бы я без тебя нынче делала!

Работала Мария Петровна  дояркой, уставала, конечно, и Алёнкиной помощи была несказанно благодарна.
А та успевала ещё и корову подоить, и в доме порядок навести, да и ужин на всех приготовить. А вечером, прислонясь к плечу Степана, ещё умудрялась какой-нибудь фильм посмотреть.
 
Мария Петровна глядела на молодых и думала: «Как бы всё у них в семье было теперь хорошо, если бы муж не заболел…».  Да, видать, кому-то поперёк горла встало Алёнкино счастье -  задержался Степан на работе раз, потом – другой, третий, а с некоторых пор  взялся приходить домой под хмельком.

Мария Петровна места себе не находила. Алёнка же, как не замечала: успевала учиться, делать всю работу дома и даже умудрялась своей матери помогать. На Степана ни ей, ни отцу не жаловалась. Даже, когда тот возвращался очень пьяным,  выскакивала навстречу, и, подставив своё хрупкое плечо, помогала дойти до калитки. Ночами  Марии Петровне  не спалось, и она прислушивалась – не скандалят ли молодые. Нет, они никогда не ссорились.
 
 Однажды не выдержала и пошла к  Бугровым.
-Что делать будем? Я не могу на него повлиять, как только не увещевала – не понимает. Люди уже говорят, что он с Лидкой опять связался, может, мне к ней пойти, глаза её бесстыжие выцарапать?

-Не говори глупостей, - остановила её Зинаида Константиновна - никуда ходить не надо, Алёнка нам не простит, сама разберётся. Одно плохо -  экзамены у неё скоро, курсовая и дипломная работы, а она живёт, как на вулкане. Похудела совсем что-то, - женщина вздохнула. – А ведь обещал не обижать нашу дочь…
Так и не придя ни к какому решению, матери разошлись по своим домам.

А Степан ехал из города, где провёл выходные дни. Они с Лидкой погуляли в ресторане от души: Лидка угощала. Пока был в городе, ни о чём не думал, теперь настроение стало портиться: дома - Алёнка, она  молча посмотрит в глаза, ожидая объяснения.

 Пока он просто отворачивается, но чувствует, что однажды не выдержит и сорвётся. И достанется этой хорошей девочке, ни в чём не виноватой перед ним… «Впрочем, почему не виноватой? Кто её заставлял в меня влюбляться? А я её просто пожалел. Да, пожалел!  Вот!  И зря поспешил с женитьбой», – пробовал оправдать себя Степан, и на время успокаивался.
 
В Селе Сарминка, что в трёх километрах от Завидово, к нему подсел друг отца, который возвращался  с работы домой. Первым делом спросил о здоровье друга, посокрушался, что болезнь не отступает, обещал зайти, навестить его. Оба помолчали немного, потом спутник Степана решил продолжить разговор, видно, посчитал, что время для этого – самое подходящее:

 - Поговаривают, сынок, что  не устоял ты перед этой гулящей девкой. Красивая, да, но  красота её и сгубила… Жила с одним, забеременела от другого. Чтобы скрыть измену, сделала аборт. Теперь вот бесплодная. Хоть она мне и родственница, правда – дальняя,  но правда дороже. Ты знаешь, что  Лидка сейчас  бегает к директору молзавода?  И тот её содержит, как…

 - Не надо! – Прервал  его Степан, который начал трезветь - Это – не правда!
Тогда друг отца сказал:
 - Хорошо, думай, как хочешь, только ведь у тебя – семья, и скоро такое пополнение ожидается – сразу двойня, надо же как!

-Что? – Не понял  Степан. Ты о чём, дядя Миша?
-Вот те раз! Дома не знают, а другие - в курсе.
 - А вам откуда известно такое?

 - От жены. Забыл, что она в училище преподаёт? Жалко, говорит, что Алёнка не сразу работать начнёт, что, к Новому году двойню родит, а её в городе хотели оставить, в седьмой гор больнице.
-А жена ваша откуда узнала?

- Они списки готовят, кто куда едет, а кто не может ехать по назначению, документы предоставляют. Алёнка предоставила, а про двойню жене по секрету сказала: боится очень, рожать ей страшно. Да, оно и понятно, молодая!..  Ну, отцу привет передавай, в выходной забегу! – И дядя Миша вышел.


А Степан, кажется, совсем протрезвел.
Сегодня его у порога никто не встречал. Он разулся, разделся и прошёл в комнату.
Алёнка ставила укол отцу, укладывала его в постель и ласково уговаривала, как ребёнка.
-Сейчас, папа, будет легче, отдыхайте!

Степан стоял у косяка двери и слушал.
Отец, не отпуская руки Алёнки, проговорил:
-Мне бы, доченька, хоть немного силы, я бы морду ему набил.
-Кому? – изумилась та.
-Сыну своему, кому же ещё!

  _- Вам нельзя так волноваться, папа! И слушать никого не надо: неправду про Степана говорят. Он на работе задерживается…
 Она укрыла отца одеялом и повернулась к двери. Увидев Степана, спокойно посмотрела ему в глаза и, уже оказавшись дальше от комнаты, сказала:
- Его дни сочтены, дай ему спокойно уйти в мир иной.

Мать Степана, которая вышла из кухни на голоса, жёстко спросила сына:
-Нагулялся?
-Нагулялся, - буркнул он в ответ,  растеряно глядя в это время на Алёнку:
«Такая худенькая, где же там двойня может поместиться?
Спросил:
 - Это – правда?

 - Что? – Не поняла Алёнка, думая, что он спрашивает об отце.
 - У нас будет двойня?
Мария Петровна, направившаяся было к мужу, остановилась, тоже ожидая ответа Алёнки.
 - Будет, - спокойно ответила та. – Два сына.
 
Мария Петровна перекрестилась и поспешила сообщить радостную новость Егору Андреевичу.
Проводив её взглядом, и, уверенная в том, что дальше их разговор никто не услышит, Алёнка добавила:
 - Но может случиться, что сыновья будут только моими.
 
Степан молча выслушал свой приговор.  Стоял у двери бледный, не зная, что делать: опуститься перед женой на колени – она таких концертов не любит, начать просить прощение – скажет, что словам Степана она сейчас не поверит… Но Алёнка всё-таки чего-то ждала от него.
 
И тогда он неуверенно подошёл к ней, осторожно взял на руки и нежно, как в первый раз их близости, поцеловал.
 - Родная, поверь – я тебя никогда больше не обижу! Я только теперь понял, что ты – моя единственная, что лучше тебя у меня никого не было и быть не может! Только сейчас понял!

Алёнка слушала эти долгожданные слова, и всё теснее прижималась к Степану. Потом проговорила:
 - Счастье ты моё горькое, но – моё всё же…