Сборник прикольных историй и анекдотов. Введение

   Как-то ночью в школьные годы я написал свой первый фантастический рассказ. Всё
равно я не спал ночами, и нашёл способ убивать время до рассвета. "Из звездолёта
вышли люди, похожие на чукч - это были марсиане" - читая свои первые произведения
надрываешь живот. Я не понимал, почему старшая сестра со своим парнем, вскоре ста
вшим её мужем, ржут лошадьми. Ведь в школе в литературном кружке "Родничок" никто
не смеётся, а училка русского даже хвалит меня. "Пуля попала в выхлопную трубу мо
тоцикла, добралась до бака и произошёл взрыв". Взрослея, я всё меньше допускал ки
ноляпов. А пацаны со двора зачитывались моими историями. Бывало попадал в бигуди.
   - Я тебя утоплю! - грозился Свинарь. - Череп проломлю! Какого хера ты про меня
всякую х..ню пишешь? Болт разнёс всем, что в твоём рассказе мне устроили макатук!
   
   (В тропиках происходит авиакатастрофа. В живых остаётся один мужик, и пробира-
ется по джунглям. Его ловит племя индейцев. Спрашивают, что он выбирает:
   - Смерть или макатук?
   Мужик думает, смерть есть смерть, а что такое макатук? И выбирает макатук. Его
привязывают к столбу и всем племенем дрючат в зад. После развязывают и отпускают.
Мужик продолжает путь через лес. Его ловит другое племя, предлагают выбор:
   - Смерть или макатук?
   - Макатук, - говорит мужик, жить-то хочется.
   Его привязывают к столбу и всем племенем имеют в задницу. Затем отпускают. Он
дальше идёт сквозь тропики. Его ловит третье племя и задают всё тот же вопрос:
   - Смерть или макатук?
   "С меня хватит, - думает мужик. - Хватит быть пидарасом!"
   - Смерть! - торжественно заявляет мужик. - Я выбираю смерть!
   Племя совещается. Выходит вождь и говорит:
   - Совет старейшин решил - смерть через макатук!)

   - Болт всё придумал, я не смертник, чтобы такое писать про тебя, - тщётно пыта
лся я убедить Свинаря.
   - Перепишешь по-новому, это Болту устроили макатук! - Свинарь поднёс мне к ли-
цу свой кулак. - Понял?
   Я понял одно, что вместо Свинаря я получу пилюлей от Болта. Я нуждался в защи-
те и обратился к Дюше - старшему и сильному пацану с нашего двора.
   - Никто тебя не тронет, - успокоил меня Дюша. - Над чем сейчас работаешь?
   - Пишу ужастик. Наш химзавод, как обычно, сделал вредный выброс, но на этот
раз рыбы в нашей Нежеголи не подохли, а стали расти и мутировать, - фантазия в то
время била из меня ключом. - Горчаки стали пираньями, щуки превратились в акул.

   (Акула-мама учит акулу-сына охоте:
   - Прежде чем напасть на жертву, ты должен сделать вокруг неё не менее 5 кругов
   - Зачем нарезать круги? - недоумевает акула-сын. - Лучше сразу атаковать!
   - Ну, если тебе лень кружиться, можешь прямо плыть к жертве, и кушать её вмес-
те с какашками.)

   - Надеюсь меня не сожрут? - спросил Дюша.
   - Да это совсем не про наш двор, - я рассказывал сюжет, но Дюша меня не слышал
   - А Свинаря с Болтом пускай захавают! Но только после того, как им сделают ма-
катук!
   Мой одноклассник-отличник Ничиков Роман тоже пописывал, и состоялся наш союз.
Мы бомбардировали издательства нашим бумагомаранием, где-то мы точно должны выст-
релить. Он будет писать днём, я - ночью, и станем плодовиты, как Дюма, который
завещал сыну исписывать в день не менее трёх листов. Да, вдохновение придумали ле
нивые писари! Из всех издательств нам показывали большой и толстый... Роман пер-
вым повзрослел и сказал, что пора спуститься с небес на землю. Я не мог этого при
нять. Кто не изменяет мечте, того она, в конце концов, выносит наверх. Но все спе
цы и профи литературы в один голос твердили мне, что мои произведения лишь голый
скелет, на который нужно нарастить мясо и одеть. На всех этапах недоработки, не
раскрываю характеров, психологии персонажей, нет описания внешности, одежды. Поэ-
тому нет глубины, слабые и поверхностные тексты. Я сам знаю свои недостатки. Я ви
жу общую картину, без мелочей. Подробности и детали всегда меня убивали, ими за-
нимался Роман. После такой критики на местном уровне, стало ясно, что в Большой
Литературе ловить мне нечего. Я начал писать в стол. Если человеку твердить, что
он свинья, то скоро он захрюкает. Если цветок не поливать, он засохнет. Автору ну
жна подпитка, без чтецов он чахнет. Моё окружение не читающее, но я заставлю дру-
зей читать. Ведь про себя - всегда интересно! Я стал записывать прикольные случаи
и первую тетрадь понёс на суд Клёпе.
   - Ты с дуба рухнул? - Клёпа вытаращил на меня глаза. - Зачем это всё?
   - Ведь прикольно же! Разве нет?
   - А если эти твои писюльки напечатают когда-нибудь?
   - Что здесь печатать? Это для внутреннего пользования. Прочли, поржали, подтё-
рлись.
   - Не-не-не, я ни при каких раскладах не желаю, чтобы мои имя и фамилия фигури-
ровали тут.
   Я не мог предположить, что безобидные приколы так подействуют на друга, что он
наложит запрет. Но у меня осталась лазейка - клички. Про них ничего не было сказа
но, так что формально я держу слово. И друзьям я больше не давал оценить истории.
Вдруг зарубят даже клички. Понёс своё бумагомарательство Горину Роберту Ивановичу
Он писал пьесы и пытался ставить у нас в ДК. К концу жизни он ослеп, жена читала
ему мою прозу, и выводила посидеть на скамейке у входа в парк. Он посоветовал мне
обратить внимание на приколы - это дар. Я с ним заспорил, в чём здесь дар? Это
смешные моменты из жизни, которые я переношу в запись, не убавляя и не прибавляя
ничего. Это просто пересказ былого и всё.
   - Со всеми в жизни происходят такие случаи, но описать их или хотя бы расска-
зать не у всех выходит. Вот я не могу, многие тоже не умеют. У тебя получается и
я считаю это даром, - говорил Роберт Иванович. - Ты сыпешь анекдотами, не только
запоминаешь, но и рассказываешь хорошо. А почему? Потому что наша память избира-
тельна и твоя заострена на этом. Двое очевидцев одного события оповестят его по-
своему. Даже один и тот же анекдот двое расскажут по-разному. Не зарывай свой та-
лант в землю, и используй в приколах анекдоты по теме или привязывай к эпизоду в
истории. Ими ты балуешься для себя и считаешь несерьёзной литературой, но поверь
моему опыту - это может найти отклик у читателя.
   Тогда я отмахнулся и не придал этому значения. Мне было важнее, что скажут про
стые чтецы - приятели и знакомые.
   - Это какая-то дрочь, - вынес вердикт Димон. - Рассказы ещё так себе, но это
же полнейшая хрень!
   - Местами я ухахатывался, - с улыбкой сказал Серёга, и сделал мне, нищеброду,
поистине щедрый подарок - отдал свой старый компьютер. - Будешь байки на нём стро
чить.
   Жаль, что нужная вещь появилась у меня так поздно. Когда-то у меня были крылья
и я летал. Теперь башка пустая - ни одной мысли. Куда всё делось? Раньше были вре
мена, а теперь мгновения, раньше хрен стоял всегда, а теперь давление! И ушло ку-
да-то вдохновение. Времени на всё хватало, теперь ни на что нет. Появляется свобо
дная минута, сажусь печатать своё старьё из стола. Серёга заверил, что скоро я по
дружусь с клавой, и буду печатать, как настоящая секретутка.

   (Девушка по объявлению устраивается на работу секретаршей. Начальник узнаёт:
   - Печатать, стенографировать умеете? Нет? А что умеете делать? Ничего? Дорогу-
ша, не понимаю, зачем ты пришла? Почему ты думаешь, что без способностей я возь-
му тебя на это место?
   - У меня есть одно очень хорошее качество, - говорит девушка. - Я не беременею
   - Ах, вот оно что, - поражается шеф. - Тогда безусловно начинай работать.)

   Мне, наверное, это не дано. Тыкаю двумя пальцами, и процесс занимает уйму вре-
мени. Но это стоит того, когда захожу в свой кабинет и вижу немножко добавленных
читателей. Вот чего мне не хватало, вот о чём я мечтал.
   - Джек Воробей, вы самый жалкий пират из всех, о которых я только слышал!
   - Ага, но вы же всё-таки слышали обо мне!
   Возможно, я самый жалкий писака со своими скелетами и слабыми текстами, и даже
пусть меня хренососят критикой, всё же читают. В творческом плане я считал себя
уже умершим, и похороненным за плинтусом. Но это воскресает. Какое-то шевеление в
горбу... Неужели? Снова отрастают крылья? А пока я буду вылаживать то, что есть.
   Вступление затянулось, надо переходить к делу. Слепой мудрец, царство ему небе
сное, оказался прав. От народного творчества и достояния мои истории только выиг-
рывают. Некоторые приколы настолько слабы, что выезжают только на анекдоте. Хотя
я их знаю много, и могу рассказывать часами, моя память не ко всем байкам выдаёт
нужный анекдот. Где-то их будет несколько, а где-то совсем не будет. Знаменитое
слово из трёх букв, о чём постоянно думают женщины (дом), которое начинается на х
и заканчивается на й,

   (- Называйте дети в фамилиях писателей, - просит училка, - первую букву и пос-
леднюю, а я буду отгадывать их фамилии. Как? На н начинается, на в заканчивается
это Некрасов. Как? На т начинается, на й заканчивается - это Толстой. Как? На л
начинается, на в заканчивается - это Лермонтов. Как? На п начинается, на н закан-
чивается - это Пушкин. Как? На х начинается, на й заканчивается - это... Кто за-
дал этот вопрос? Ах, это Вовочка! У тебя всегда одни глупости на уме, вон из ка-
бинета!
    - Ой как мне понравился ход ваших мыслей, - говорит Вовочка училке. - Но вооб
ще-то, я имел ввиду Хемингуэй.)

   (Вовочка забегает в комнату к родителям:
   - Ага, ага а сестрёнка моя матюкнулась! - кричит он. Родители просят озвучить
ругательное слово, чтобы наказать дочку. Но Вовочка отказывается произносить мат,
и говорит, что слово состоит из трёх букв. - Но я не буду матюкаться, даже не про
сите! Вы сами поймёте, что это за слово по моим подсказкам. Первая буква в слове
Харитон, вторая буква в слове душ, ну а третья буква на конце слова ..й.)

 я буду заменять на фиг или хрен. Если же из песни слов не выкинешь, то будут про
ставляться точки. Все анекдоты будут в скобках.
   
   (В стране Лилипутии звонит колокол. Все собираются на площади. Что случилось?
   - Лилипуты, - кричит звонарь с башни. - Гулливер умер!
   Лилипуты хватаются за головы:
   - . бать копать!)

   Жалею, что не проставлял даты в историях, потому будет допускаться не очерёд-
ность событий, временной анахронизм. Время всегда против нас, и каждая секунда
приближает к могиле. Моих родителей, многих друзей уже нет, но они всё равно жи-
вут в моём сердце, памяти и на страницах. По два прикола я буду размещать в раз-
деле "юмор". Кто-то, как Димон, скажет, что это дрочь, кому-то, как Серёге, может
быть, понравится. Искренне ваш, Кырла.

   (- Да здравствует Ленин и Карл Маркс! - закричали с трибуны пролетарии.
   - Да здравствует Ленин, - подхватила толпа - и Кырла Мырла.)

   Даже своей кличке, почему-то прицепившейся с детства, я обязан анекдоту!

                Суд.
   
   (- Подсудимый, - просит судья, - расскажите суду, как получилось, что вы зада-
вили человека?
   - Ваша честь, - говорит обвиняемый, - я сдавал на права и во всём слушался ин-
структора. Выехали мы за город и едим по трассе. Впереди в 50 метрах на дороге ра
злёгся какой-то придурок. Спрашиваю у инструктора, что делать? Тот отвечает, что-
бы я посигналил. Я сигналю, а придурок продолжает лежать. Смотрю, остаётся 25 ме-
тров. Что делать? Сигналь, требует инструктор. Я сигналю, а придурок не уходит.
Остаётся 5 метров. Что теперь? Инструктор говорит:"Дави!" - подсудимый глотнул во
ды из стакана. - Ваша честь, я потом этого придурка еле-еле в кукурузе догнал!)

   Отец Хари работал секретарём в суде. Харе зачем-то надо было к нему, и мы попё
рли все вместе. Это было к концу рабочего дня, мы остановились в одном из пустых
залов суда, а Харя поднялся к отцу на второй этаж. Мы осмотрели зал. Прямо три
судейских кресла, главное из которых занял Клёпа. Слева клетка для подсудимых, ря
дом стол для адвокатов, справа прокурорское место, в середине длинные скамейки.
Клёпа полез в судейский стол, и вытащил какие-то книги, тетради. Мы зашипели на
него, мол, ты долазишься, толстый! Из-за тебя всем влетит по первое число. Швед
высказал мысль, что интересно было бы поиграть в суд. Прямо как в кино.
   - А почему бы нет? - откликнулся на предложение Хаджа и посмотрел на Клёпу, -
к тому же судья у нас уже есть.
   - Я буду обвинителем, - заявил я, занимая место прокурора.
   - Адвокат, - представился Хаджа.
   Осталась только роль обвиняемого. Швед, качая головой, смотрел на клетку:
   - Нет, я туда не полезу! - он уже жалел, что подал такую затею. - Это плохая
примета!
   Но вот Швед стоит внутри клетки, схватившись за прутья:
   - Хаджа, ну, ты же меня вытащишь?
   - Смотря, сколько заплатишь, - Хаджа, оттопырив карман, преображался в настоя-
щего адвоката.
   - Встать, суд идёт! - рявкнул Клёпа, вставая.
   Мы последовали его примеру. Так, какое же преступление совершил Швед? Чтобы та
кое придумать? Я откашлялся:
   - Ваша честь! До нас неоднократно доходили жалобы от учащихся ШАТТа, где учит-
ся подсудимый, что Швед отбирает стипендию у младших курсов.
   - Я протестую, ваша честь, - встрял Хаджа. - Это всё голословные обвинения!
Где пострадавшие? Где свидетели? - адвокат обвёл жестом пустой зал.
   Сильный аргумент. Что предпринять, и как дальше вести дело? Я взял тетради, вы
тащенные Клёпой, призывая фантазию прийти на помощь:
   - Да, ваша честь! Их нет и не будет! По той простой причине, что со стороны по
дсудимого на них оказано давление, и они напуганы. Поэтому специальным решением
суда прошу принять их письменные показания.
   - Протестую...
   - Отклоняется, - поддержал прокурора судья.
   - Ты чё, толстый? - Хаджа выпучил на Клёпу глаза. - Совсем опупел?
   - Видите, ваша честь! Действия защиты ничем не отличаются от методов обвиняе-
мого. Прямой наезд на судью! И где? В святая святых - в суде!
   И началось! Я собачился с Хаджой в словесной перепалке. Клёпа ржал, и стучал
кулаком по столу, точно судья молотком, призывая к порядку. Один Швед сидел в кле
тке с поникшим и отчаянным видом, будто смирившись с грозившим ему сроком. Мы так
вошли в роли, что остановиться смогли только тогда, когда дверь открыла какая-то
женщина и застыла на пороге. Она явно хотела что-то спросить, но взглянув на глы-
бу-судью, на распалённых прокурора с адвокатом и обречённого подсудимого, извини-
лась и закрыла дверь.

   (- Бабушка, - говорит судья, - поведайте суду, что вы увидели?
   - Иду я, значит, по тропинке. Слышу шевеление в кустах. Мне стало любопытно,
гляжу, а там молодые .бутся!
   - Бабушка, - просит судья, - не нужно произносить таких слов в суде. Замените
это слово на сношаются.
   - Хорошо. Иду я, значит, по тропинке. Слышу шевеление в кустах. Мне стало лю-
бопытно, смотрю, а там молодые сношаются... А пригляделась - батюшки свет! - да
они же .бутся!)

   (- Вы стали очевидцем изнасилования, - произносит судья. - Расскажите суду,
что вы видели?
   - Он как шлёпнет её по жопе!
   - Свидетель, нет таких слов в судопроизводстве. Замените это слово на ягодицы.
   - Он как шлёпнет её по ягодицам, потом, как схватит за титьки...
   - Нет таких слов в судопроизводстве. Замените на груди.
   - Он как шлёпнет её по ягодицам, потом, как схватит за груди, затем...
   - Что же вы остановились свидетель? - спрашивает судья. - Он шлёпнул её по яго
дицам, схватил за груди... Продолжайте, суду интересно знать, что же было дальше?
   - Товарищ судья, - заминается свидетель, - скажите, пожалуйста, как у вас в су
допроизводстве п..да называется?)