Красный ноль

    -Здравствуйте, это общество анонимных самоубийц?
    -Ну, что вы, товарищ, задаёте такие риторические вопросы? На дверях ведь ясно написано… Ой, прошу прощения, мы временно без таблички. Но вы попали куда надо. ПроходИте, устраивайтесь.
    Клиент протиснулся в щель между тяжеленным креслом и письменным столом и уселся. Абориген кабинета устроился напротив, оседлав табурет.
    -Вообще-то мы называемся немного иначе. Пёс поймёт, честно говоря, как мы вообще называемся; то так, то этак, никак не выдумаем сногсшибательного названия. Поначалу было: «Клуб мокрофилов». Предполагалось решать проблемы не только само-, но и убийц как таковых, преимущественно несостоявшихся. Представлялось это так: кто-то решает укокошить любимого приятеля, обожаемого дедушку, ненаглядного начальника; кого угодно, помимо собственной персоны; прежде, чем осуществить задуманное, он обращается к нам; мы его выслушиваем, подбадриваем, в смысле, стараемся вывести из специфического состояния, внести свой пассивный вклад в его взбудораженную судьбинушку; мы все тут, знаете ли, из бывших; в основном, как я уже сказал, недоубийцы и недосамо… Ну, вы понимаете. Мы совместными усилиями выработали наше общее мировоззрение с целевой установкой смотреть на смерть и убийство с терпимой точки зрения. Казалось бы, что это может дать в плане желательного предотвращения смертности населения? - дело в том, дорогОй, что убийца-то смотрит на смерть как на исключение из правил, радикальный вариант решения проблемы, а мы его ставим перед фактом: ну, что вы, уважаемый, смерть - это гораздо более естественное состояние, или процесс, чем какая-то преходящая жизнь; каждое живое существо умирает с момента рождения; если вы травите себя алкоголем - вы самоубийца, если наливаете выпивку другому человеку - вы в него стреляете; или же вы надрываетесь на работе, или кого-то понукаете, или вас заставляют что-то делать; любое насилие, кстати говоря, является покушением, и - уровень жизни растёт, а её качество падает. А вы, собственно, по какому конкретно вопросу?
    -Самоубийство.
    -Замечательно. То есть, я имею в виду, что вы обратились по адресу. Не буду вас уверять, что мы вам обязательно поможем, но сделаем всё возможное, чтоб указать альтернативное направление. В конце-концов, если человек сюда обращается, значит, он именно и стремится найти иной выход из сложившейся тупиковой ситуации. Основная и наиболее вдохновляющая задача заключена в том как раз, чтобы выхватить тех персонажей, которые во что бы то ни стало стремятся к реализации своих извращённых устремлений.
    -Почему извращённых? Вы же говорите, что это естественно.
    -Вот именно! Человека с детства приучают к мысли о заботе о ближнем, так что же делать, если такая установка не действует? Если вам что-то не нравится, то вы хотите это уничтожить, или отдалиться от него; и вообще-то, уничтожение - это и есть отдаление; от кого-то, от себя; хе-хе; вам неуютно в чьём-то обществе, или в своей шкуре, вам и хочется удрать. И может, там, куда вы убежите, будет гораздо хуже, но, будучи излишне погружены в сиюминутную обстановку, вы ничего кроме неё не воспринимаете; в итоге вас ждёт сюрприз не из наилучших. О-хо-хо; нет худа без добра, и мы все тут, по правде, ерундой занимаемся. У нас один шутник пророчит, что, мол, однажды сюда явится какой-то закоренелый разрушитель и всех убедит в своей правоте.
    -Крестом и нулём.
    -Что?
    -Крест - это как бы цель, а ноль - устранение цели.
    -Неплохая символика. Может, нам обнулить прежнее название… как его там, и переокрестить наше общество в «Союз креста и нуля»; или, может, лучше красных креста и нуля; это помозгуем. Убеждение крестом и нулём, говорите? Хм, почему бы и нет? То есть, к нам, положим, является клиент вроде вас; извините, говорит, вот, имею цель такую-то, а мы ему: дудки, отвечаем, нас не проведёшь, мы тут проведённые; цель-то цель, но не тут-то было, крест-накрест её, и - на ноль. Вы знаете, дорогОй, мы иной раз предлагаем усложнить задачу. Да-да; например, кто-либо, как и вы, желает отправиться в небытие, а мы ему: как вам для этой цели отравление? - и предлагаем изучить длиннющий список ядов и пояснений по поводу их действия. Посетитель ошарашен; долго изучает материал, трясущимися руками листает каталог; иногда увлечённо, порой апатично; впрочем, настроение, как правило, меняется. Неплохо от стремления непосредственно к само-, или просто убийству перевести внимание на усердную и длительную подготовку, чтоб, мол, действовать наверняка, не ошибиться. Это и отвлекает, и развлекает, и даёт какую угодно отсрочку; словом, умиротворяет.
    -Послушайте, а как насчёт ада и рая? Вы сказали, что убийство - это естественно.
    -Ну да, как частный случай смерти.
    -Так может, вы настолько дерзнёте поставить всё с ног на голову, что заЯвите, будто самоубийцы попадают в рай?
    -Лично я не прочь использовать любую установку. Я имею право проявлять инициативу, а уж начальству ломать голову, если напартачу. Надо сказать, что человек в критическом состоянии, вероятно, находится в непосредственной близости к истине, только воспринимает её непропорциональным образом; хотя, боюсь, что эта доктрина в целом, как и многие, если не все, недоказуема. Но клиент прав всегда и везде; моя же задача как штатного сотрудника нашего общества…
    -Безымянного.
    -Это издержки. Главное - суть, а обматюкать можно любым термином. Так вот, я не обязан разубеждать посетителя, а, никоим образом не противореча его намерениям, внести кое-какую дополнительную информацию, нешто я должен только ему внимать; речь идёт, собственно, об обмене: он мне сообщает свои соображения, я их выслушиваю и принимаю, но коль мои установки изначально иного свойства, чем у него, то у меня рождается даже не возражение, а только умозаключение; я его высказываю, мы строим диалог, который, теоретически, может закончиться и не в мою пользу; правда, я здесь не один, тут куча помощников; не куча, но сегодня, например, парочка найдётся. Эй, Лавруша! - стукнул штатный сотрудник кулаком в стену; раздался приглушенный ответ: «Чего тебе?», - это мой коллега, изучает досье на вашего… э… единомышленника.
    -Почему вы не спрашиваете, что за обстоятельства побудили меня прийти к теме ухода из мира нашего?
    -Я вам рот не затыкаю. Наоборот, ваша формулировка «мир наш» меня вполне заинтриговала; к тому же, ваш интерес к проблеме ада и рая весьма показателен, а главное, тема волнующая; одним словом, я ни в коем случае не ухожу в общие сферы от конкретно вашей, но подаю вам пример изложения собственного понимания; я же не убеждаю вас в моей правоте и вы вольны оспаривать моё мнение. Ваше право - спорить, у меня его нет. Конечно, я горю любопытством услышать вашу историю, так что немедленно приступайте. Эй, Лавруша! - с размаху долбанул стену кулаком штатный сотрудник, - сооруди-ка нам, голубчик… вы какие напитки предпочитаете? Но это неважно, у нас и есть-то лишь вишнёвый ликёр - подарок Садырина и Мазепы - двоюродных братьев-отравителей, пытались избавиться друг от друга. Лаврентий, тащи настойку! Надеюсь, не побрезгуете угощением. Что смОтрите; да, этот ликёр - орудие убийства, но доза оказалась несмертельной, напротив, доложу вам, отлично склоняет мозги набекрень. Не смущайтесь, коньяк ничем не лучше, такая же дурь, только со звёздочками.
    В дверь проник краснощёкий увалень с пятилитровой пластмассовой канистрой и двумя разнокалиберными стаканАми. Процесс налива выглядел так: Лаврентий, балансируя, прицельно расставил стаканы на столе в оптимальной близости от сидящих, произвёл их наполнение, долго не мог закрутить крышку, наконец, достигнув успеха, установил ёмкость рядом со столом, после чего смиренно удалился.
    -Выпьем за знакомство,- предложил штатный сотрудник,- надеюсь, разговор пойдёт по нарастающей.
    Клиент нерешительно взял стакан, чокнулся с собеседником и, после секундного замешательства, резво влил себе в рот сомнительное содержимое.
    -Как вам вкус? - поинтересовался штатный сотрудник, ставя свой пустой стакан на стол, - там небольшая доза отравы; она, знаете ли, вызывает опьянение, важно знать допустимый процент содержания, ну, и наливать понемножку.
    -Благодарю, вполне приемлемо.
    -Ещё по чуть-чуть?
    Выпили ещё.
    -Да-с,- удовлетворённо воскликнул штатный сотрудник,- вот так и делаются изобретения. Опыт плюс случай. Так что вы там говорили про мир иной? Простите, я вас перебью. Хочу уточнить: тот мир, в котором мы с вами сейчас, э… выпиваем - это ж, надо думать, один из многих миров; то есть, нам с вами, к примеру, надоела наша нынешняя среда обитания и мы намерены её покинуть,- куда, спрашивается, мы бы предпочли отправиться? Если уж тут нам не нравится, то вероятно, этот мир - довольно непривлекательное для нас место, поэтому, я говорю, должны быть места и получше и явно не одно. Есть вариант, правда, что хорошо нигде не будет, пока его не сделать таковым. Пожалуй, не без этого. Вы говорите: ад и рай; видимо, если мы попадём туда, где хуже - а это тоже не одно место, а бесконечная галерея многочисленных и разнообразных вселенных; если мы проникнем в одно из лучших мест по сравнению с нынешним, то это обобщённо можно будет назвать раем. И вот ещё важный момент: каков бы ни был мир здешний, в нём кому-то обитается лучше, кому-то хуже и если кому-то здесь живётся очень-очень здорово, то ему в не особо отдалённых областях рая покажется не так уж уютно, а то и вовсе паршиво. А если же вам, уважаемый, чрезвычайно худовато в этом местообитании, то даже попадЯ в приближённые области ада, вы сможете испытать облегчение. Теоретически это возможно, как, впрочем, и то, что, как в райских, так и в адских многокомпонентных структурах неравенство и неравноправие имеются в наличии; интересно, в аду, или в раю больший разрыв между верхами и низами? А такая ещё догадка: рай - это как бы столица, а ад - захолустье; и, окажись мы в аду, то были бы на первых порах королями, а потом как знать; в раю же было б поначалу неуютно, а потом - тоже неизвестно. Я подумал: возможно, находясь именно здесь, мы имеем возможность проанализировать на вшивость эти иные измерения, а попади мы туда, то нас переклинит до степени неспособности к любому критическому осмысливанию. Но какой материал осмысливать, вот в чём вопрос. Ну, ладно. Век живи, один раз умри. Как вам такой афоризм, что, примитивный? Может, лучше: «семь раз живи», как вы думаете? Как-то по кошачьему? А если так: «Семь раз выпей, один усни»? Тоже не ахти, зато актуально. Наливаю. Ваше здоровье! Эх, хорошо! Так, что вы говорите? Вы не думайте; я вот, топился зимой в ополонке, на речке, ага; и так меня мощно течением под лёд утащило, что будьте любезны! Казалось бы, как это я тут с вами чаи гоняю, так сказать? Не угадаете: откуда ни возьмись, как по щучьему веленью, возникли какие-то браконьеры, или леший знает, кто они такие, увидали, как я под лёд-то сиганул и взорвали его динамитом. С тех пор я немного контуженый.
    -Вы же говорили, что здесь предотвращают покушения, а рассказываете только про неудачные попытки.
    -Можно и про предотвращения. Одна пришла, говорит: «Думаю вскрывать себе вены.» Мы ей говорим: «Вскрывай.» Она: чик-чирик!- готово. И сидит, ждёт. Спрашиваем: «Чего именно ждём-с, барышня?» «Я,- говорит,- думала, что вы меня спасать будете.» Говорим: «Вы бы ещё с крыши прыгнули. А спасать мы вас будем, как только сами попрОсите, или когда сознание потеряете. Вызовем врача и флаг вам с ним на пару.» «У вас же анонимность.» «Это пока суицид не приведён в исполнение.» Она раскисла, мы её забинтовали. Короче, потолковали потом; оказалось, муж бросил-детей нет-подруги достали-кровяное давление скачет-погода дрянь, вот и навЕяло. И, главное, к нам пришла, дома не решилась. Тут безопаснее, говорит. Представляете? Ну, мы её, конечно, проработали, мозги промыли ключевой водой по полной. Вложили новую программу, точнее, починили старую. Сомневаетесь? Ну, вы подумайте: если сказать, что сделали установку на самоустранение - верят; а на самосохранение - ни в какую. А ведь это ж вложено изначально. Даже гипноз не нужен. Гипноз - это ж усыпление, а надо разбудить. «Пробуждение от смерти», хе-хе, тоже хорошее название. Нет, ну, вот, не верю я, что человек может уйти из жизни из-за того, что здесь ему не нравится. Его должно туда тянуть, а не отсюда выталкивать. Умирают вообще одни те, кому по вкусу, как говорят баптисты, жизнь загробная. И это ж, вероятно, надо при этом верить, что там непременно лучше. И пока не поверишь - не умрёшь ни от яда, ни от простуды.
    -Позвольте, я, всё же, изложу свои наработки. Вы не против ещё по маленькой? Большое спасибо. Ваше здоровье. Хорошо пошла. Я, похоже, интересуюсь именно не столько уходом из этой жизни, как именно той загробной, э… понимаете, оно и здесь возможна эта жизнь иная, не та, которая вокруг нас и внутри, э… но и та, которая, э-э… за стенкой. Эй, Лавруша, как дела?!! Мне хотелось бы как бы умирать время от времени. Мне как-то с бодуняки такое шоу примерещилось - музыкальное, цветное, объёмное, а потом очнулся - не понимал, на каком я свете и очень уж было паршиво. Вероятно, плохо и больно не именно умирать, а возвращаться. Раны болят, когда заживают. Вот, зачем мы с вами выпиваем, или, по вами высказанной версии, перестреливаемся? Э, я знаю: вы меня отпугиваете; да; потом будет похмелье и будет казаться, что смерть приближается шаг за шагом; будет становиться всё хуже и хуже; подумается: Боже упаси к этой смерти приближаться; но на самом-то деле это же наоборот, протрезвление и оживание. Больно воскресать. Больнее, чем умирать, по крайней мере. О, это не то слово, это совершенно невыносимо. Именно поэтому с того света не возвращаются. Жизнь - это путь в гору, с крестом ли, с чёртом ли на горбу, а смерть - вниз на саночках. Насчёт меня вы не беспокойтесь, о самоубийстве - это я пока, видимо, только теоретически. Приходите к нам, в общину. Компания, знаете ли, толпа, банда, если хотите. Собираем сведенья о том свете, ищем знающих людей, способных разнообразить наши тщетности. Мы не секта и не церковь, мы как вы, хе-хе, ага, безымянные. Клиентов ваших приводИте. Может, вместе разберёмся, почему воскрес Христос. Помирать некогда. Жалко, конечно, трудна подготовка, но… э-э… тяжело в ученьи, ле-гык-ко в раю. Каждый верою силён, вы не находите? Сейчас модно вульгарно гутарить: мысли материальны, мол. У иных по вере рубцы рассасываются, у других запястья кровоточат; а однажды была история: повели парнишку на расстрел. Что-то натворил, видимо, но, наверное, нагрешил не сильно; попугать его решили просто. Ну, к стенке он стал лицом, а сзади - та-та-та-та!- пулемёты, но не настоящие, а звукозапись. Упал, бедный, и лежит. Подходят - лужа крови! И из него потом восемнадцать пуль вытащили. Думаете, брехня? А теперь выпьем за сотрудничество.
    Выпили. Клиент сердечно пожал руку штатному сотруднику, вручил ему какую-то листовку и, шатаясь, удалился.