Запах Нью-Йорка

рассказ

— А правда, что вы... Что ты ненавидел Нью-Йорк? — спросил Павел Бекман.
Собеседник поправил манжеты белой сорочки и в задумчивости потёр щёку.

— Да, это правда, Пол, — ответил он, наконец. — Мне этот город никогда не нравился. Очень странное, неприятное место.

— Что же в нем такого странного? — удивился Бекман.

— Знаешь, пугающее количество людей с явными признаками вырождения. Вот такие вот ладони, представь себе (Говард жестом показал, какие), обувь слоновьего размера. А эти глаза? Нечеловеческие глаза, Пол. Или слишком близко посаженные или, наоборот, переползающие на виски... Черезчур маленькие или, напротив, выпученные, как у цефалоподов. До сих пор охватывает омерзение, когда вспоминаю. Уф-ф!

Собеседник поморщился и передёрнул плечами, будто в ознобе.

— Ты не любил людей, — с укоризной сказал Бекман.

— Пожалуй, — согласился собеседник. — Впрочем, вместе с водой ты выплескиваешь ребенка, Пол. Это довольно часто происходит, когда люди увлекаются обобщениями. Некоторых я всё же любил.

— Миссис Лавкрафт?

— Да, конечно. И не только Соню. Мать, друзья. Но согласиться на переезд в Нью-Йорк было роковой ошибкой. Мы ведь жили в Бруклине, Пол. Ты представляешь себе, что такое Бруклин?

— Мне не приходилось бывать в Нью-Йорке, к сожалению.

— О, не жалей об этом, — улыбнулся Лавкрафт. — Город возможностей? Чепуха! Мои надежды умерли там, как и мой брак. Грязь, шум, вонь — этот город смердит, словно мертвец. И люди, люди... Толпы людей со всех концов света. Кстати, ты знаешь, что Соня родом из России?

— Я читал об этом, — кивнул Бекман.

— Наверное, вы бы нашли с ней общий язык. Ты ведь, кажется, тоже... — Лавкрафт замялся.

— Русский еврей? — усмехнулся Бекман. — Из песни слов не выкинешь.
Говард Филлипс Лавкрафт взял со стола кружку с янтарной жидкостью. Посмотрел на просвет и осторожно приблизил к губам. Сделал маленький глоток и в удивлении выгнул брови.

— М-м-м... Превосходно, Пол!

— Я обычно только в одном месте пиво беру, на углу здесь, рядом. Меня там хорошо знают и старое не льют, — пояснил довольный Бекман — Только свежее! Не обманывают никогда. Тебе нравится?

Лавкрафт кивнул и присосался к кружке.

— Говард, — кашлянув, сказал Бекман, — знаешь, я ещё в прошлый раз хотел тебя спросить... Ты своего Ктулху любимого в отдалённую морскую щель потому засунул, что сам хотел бы оказаться в такой же щели? Ну, чтобы вообще никто не лез, не трогал... Так?

— Может быть, и так... — ответил Лавкрафт и поставил на стол пустую кружку. — Слушай, Пол, а есть ещё пиво? Очень уж хорошо зашло... Да, кстати, позволь и мне задать деликатный вопрос...

— Ну?

— Ты не чувствуешь никакого запаха, Пол? — осторожно поинтересовался Лавкрафт.

— Нет, Говард, — Бекман понюхал воздух. — Совершенно ничего не чувствую.

— Спасибо, — сказал Лавкрафт. — А то, знаешь, такая жара стоит... Живые пахнут, не говоря уже о... Ты понимаешь, о чем я.

— Запах Нью-Йорка? — не удержался Бекман.

— Да, — кивнул с улыбкой Лавкрафт. — Именно!