Камень

                В. Кубатиев               
                КАМЕНЬ 
         У щелистого, из нетесаных досок,  забора  лежал  большой ребристый камень ,  который как бы отделял территорию мишкиного  двора от соседей,  и на котором летом по вечерам сидели  и дети и взрослые, на котором дети сочиняли всякие страшные истории про этот камень, а взрослые обсуждали на нем свои новости  о снижении цен на керосин, и о ценах на дрова.
        Мишке едва исполнилось шесть лет и был он тощ и неуклюж. В нем не было той верткости и гибкости, какая бывает у шаловливых подвижных детей.  Он и постоять за себя не мог, и сосед Петька- одногодок часто щелкал его по лбу и кричал: "Тебе водить" и прыгал через камень, чего Мишки сделать не мог и пока он  обегал камень кругом, Петька был уже далеко.
        Единственным мишкиным  увлечением было копание в старых железках, которые приносили старшие братья  и складывали это в углу двора под  вишней, и все это железо омывалось дождем, заносилось снегом и овевалось ветром, а весной вдруг представало  огромной  ржавой кучей в которой и копался Мишка.
        Он уже мог отличить конденсатор от сопротивления, и знал что конденсатор имеет свойство накапливать электричество и отдавать его, чего он испытал на своем теле, когда старший брат попросил  взяться за концы. Иногда в куче попадались старые подшипники, тогда Мишка большим молотком бил по подшипнику, из разбитого подшипника высыпались шарики, которые он собирал в ящичек и хранил  в старой плетневой  кладовке. Зачем ему были нужны эти шарики он не знал, но думал, что пригодятся при обмене на хлеб или на виноград, или на крючок рыболовный,  а если будет много шариков, то или  на голубя или на голубку, чтобы завести свою стаю.
   Своих голубей у Мишки еще не было, а те которые жили за сараем были не его, а среднего брата  и брат ревностно следил за ними и Мишку одного близко не подпускал к птицам. Но Мишке хватало и того согласия брата, чтобы он голубям  через сетку или во дворе крошил всякое семя и свистел. Свистеть Мишка уже умел. Он этому учился полгода, по четыре пальца засовывая в рот и поначалу издавая лишь шипение, похожее на шипение чайника, но постепенно шипение стало переходить в свист, сначала с перерывами, но потом все дольше и дольше, и вот наконец  этот свист стал похож на музыку, и вскоре пальцы одной руки стали только мешать и Мишка уже мечтал о переходе к свисту одним пальцем, как это делал дядя Федя, человек с соседнего двора.
  Дядя Федя многое умел . И на войне был и медаль имел  "ЗА ОТВАГУ", и выпить любил и как увидит, что женщина молодая идет или девушка, так он изогнется весь, стойку примет, брови вправо-влево и в атаку.
- Я в атаку на дзот ходил,- начнет бывало он рассказывать.- Пули свистят, ночь кругом, осень, ни черта не видно, это им, а мне видно. У меня зрение кошачье, ночью многое вижу. Я когда на сусликов охотился в детстве, то ночью все тропки видел и знал где суслик пройдет. Это мое ночное видение помогало мне на войне. Мы уже тогда в Югославии были. Я только призвался.  Сижу я в окопе и через поле на врага смотрю. Ночь темная. И вижу, что он целится в меня. Я пригнулся и пуля пролетела мимо.  Спасся! Ну, думаю, стрелок паршивый, дождешься у меня. Потихоньку вылезаю из окопа и ползком в его сторону. Ночь, а я вижу. Подползаю. Сидит в окопе трясется- холодно ему.  Я свободный палец в рот заложил  и у него над ухом как свистну. Он от страха в штаны наложил, сразу весь одеревенел,  и пришлось его вонючего тащить через все поле. Командиры потом ругались за то что я им вонючего солдата приволок, который только и лепетал "гитлер капут, гитлер капут". Словно и без него мы не знали, что " гитлер капут".  Но все равно меня поощрили и двухдневный отпуск дали.
   Мишка уважал дядю Федю за то что  дядя Федя многое умел и за то, что не гнушался разговаривать с малышами, за то что дядя Федя умел ловить рыбу в соседнем  глубоком болоте, которое образовывалось весной при таянии снега и летом при разливе реки,  и не пересыхало до самой осени, а осенью лишь мелело.
   Мишка  этим летом в этом болоте измерил глубину и самое глубокое место было под ивой и было оно Мишке по шейку , и это было излюбленное место лягушек, которых Мишка не боялся и иногда даже ловил руками и пугал соседок, делая вид, что целует лягушку.
   Его это забавляло и дядя Федя поощрял его приговаривая-" Быть тебе хирургом".
   - Не хочу быть хирургом, - кричал с обидой Мишка.- Я кузнецом буду. Топоры ковать буду, тяпки ковать буду.  Я свою голубятню построю и заведу почтовых голубей.  Ты знаешь как почтовый голубь летает?  Увезешь его хоть за сто километров, привяжешь ему письмо к ноге, адрес на ухо скажешь  и он  по этому адресу летит. Быстро летит. Ни один коршун догнать не сможет. Даже быстрее самолета. Вот как скоро он летит. Мне брат все про голубей рассказывает.
  - Ну, не надо хирургом. Рыбаком будешь,- говорил дядя Федя.- Еда в доме -это первое дело. Давай лягушку сварим и съедим. Французы едят их.  Есть такая нация.  Эх, не дошел я до Парижа! Не дошел я до Франции, а жаль. Говорят, там бабы красивые и доступные.
    - Ты это чему мальца учишь, нехристь? Кто же это среди православных лягушек ест?- стала ругать  соседа  мишкина мама.- Позавчера соломинку в зад божьему  созданию вставил и дул туда, раздул тварь безвинную и в воду пустил, а она ни тонуть ни плыть не может.  Смешно ! Это тебе, ироду смешно, а твари божьей больно. А может это царевна-лягушка была и другие видели насмешку над царевной. Тьфу, чему мальцов учишь, нехристь.
   - Да будет тебе, тетя Тоня.  Малец большой уже. Свистеть умеет. Вот так теперь  свистеть учится.- И дядя  Федя одним пальцем издал такой силы свист, что от этого свиста взметнулись в небо птицы, а собаки забились в конуры и под сараи и со страхом стали выглядывать оттуда, недоумевая, чтобы это значило.
   Мишка с очередным восторгом посмотрел на дядю Федю, издал восторженный крик и помчался к болоту ловить очередную лягушку, чтобы с выгодой отдать ее старшему брату, который эту лягушку отнесет в зооуголок в школе и получит за это хорошую оценку.
  Средний  брат уже перешел в седьмой класс и считал себя взрослым по двум причинам:  и потому, что он не боялся немцев, которые были в городе во время войны и потому еще,  что он после седьмого класса собирался идти в ремесленное училище и выучиться на каменщика, а это была уважаемая взрослая профессия, о которой мечтали многие мальчишки.
   Мишка лягушку не поймал, а поскандалил с соседом Петькой, который тоже охотился за лягушками и ужами для каких то своих целей, и Петька ударил его по голове колотушкой чакана, но было не больно и Мишка даже не закричал, а лишь замахал кулаками и упал в грязь.  Это ему было обидно и он от огорчения заплакал и пообещал Петьке отомстить и не дать тому шариков.
  На эту угрозу Петька лишь рассмеялся  и снова полез в озеро ловить какую-то живность, применение которой знал лишь он один. Эту живность звали пиявки и их у него покупали.
    - Я тебе покажу, - кричал Мишка.- Ты у меня походишь тут. Я скажу брату и он загородку поставит. К озеру не пройдешь. Будешь пиявок в огороде ловить. Полкана отпущу и он тебе штаны полатает...
   В это время в небе появился одинокий голубь и голубь постоянно переворачивался  через хвост, что свидетельствовало о его благородной породе, а его одинокость в небе говорила, что это чужой голубь. Было видно, что голубь  отбился от соседней стаи, которая уже села, а этот голубь все кувыркался и кувыркался.
    Мишка сорвался с места мгновенно, вмиг подскочил к голубятне брата - два пальца в рот и издал залихватский свист, словно это был не шестилетний мальчишка, а взрослый парень.
  Голуби взмыли ввысь , сделали один круг, потом второй, потом третий  и одинокий  вертун примкнул к стае и вскоре голуби стали садиться, увлекая за собой чужака.
   Чужак сел вместе со стаей, устало заходил по крыше мазанки, но взлетать больше не пытался и Мишка побежал в школу за братом, который с урока уже выпрыгнул в окно, и стремглав бежал навстречу Мишке.
    - Горбенко! Куда ты? Вернись! - Кричала ему  учительница из класса.- Кому говорю, вернись! Завтра не пущу в школу. Родителей вызову! Павел! Вернись!
 - Отстаньте, Мария Алексеевна. Чужак прибился. Скоро вернусь!  Ждите.
  Ближе к вечеру  пришел хозяин голубя и стал требовать вернуть ему вертуна и предлагал рубль отступного, но мишкин брат был неумолим и никак не признавался, что голубь у него в голубятне. Этим отказом он сердил хозяина голубя, который предлагал уже два рубля, но мишкин брат был неумолим, и своим отказом нарушал неписанный закон голубятников о возврате птиц.
   Совсем к вечеру пришел дядя Федя и стал разъяснять, что поведение мишкиного брата нарушает неписанный закон птицеводов и что мишкиному брату следует подчиниться этому правилу, и отдать  птицу за выкуп, который предлагал хозяин голубя, чтобы в глазах всех голубятников не выглядеть сволочью и негодяем.
  - Я Мишке обещал этого голубя. Он его приземлил. Он давно хотел своих голубей завести.                - Стонал мишкин брат.
   - Егор дает две простые птицы:  голубку и голубя, два простых сизаря,  и для развода этого хватит. Другого не будет. Ты помоги Мишке с обустройством. Чего ему на камне сидеть, да железки перебирать, да по болоту шастать.
  Мишка восторженно стал прыгать, понимая что ему будет положено начало его собственной стаи и,  вложив в рот два пальца, стал свистеть, чем напугал собаку, которая начала дергаться на цепи и лаять  испуганно, не понимая что происходит, а ничего не поняв, забилась в будку.
   Но к зиме новую голубятню для мишкиных голубей не сколотили  и  сизарей пустили в общую стаю, и разрешили Мишке заходить в голубятню и разговаривать с птицами. Однако страсть к железкам пересиливала тягу к  птицам,  и Мишка весь сентябрь  все больше и больше  возился с проводами, магнитиками, шариками, показывая всем своим видом, что ему больше по душе.
    Откуда то он притащил старую военную батарею и стал подключать к клемам провода  и держать голые концы пальцами, но батарея была старая и потеряла весь свой потенциал и Мишка прикасался к проводам даже языком, но ощущал лишь легкое пощипавание.  Мать ругалась на него за то, что весь двор захламлен железками и что даже черт тут ногу сломит.
   - Дров нет. Топить нечем, а во дворе одни железки. - Ругалась мать.
   - Это все нужное железо, - говорил ей старший сын. - Скоро начнем дом строить и все железо туда уйдет. Это как арматура будет. А дрова мы завтра с реки принесем. Там коряг много.
    - И двор весь голуби загадили. Портки повесить некуда, полотенца загадили.- Не унималась мать.- Проводов  рястянули  тут.  Отец на работе, а вы рады стараться гадить.
    Чтобы не слушать материнский крик и не получить шлепка, Мишка убежал к речке присел на мостике и стал смотреть на движущуюся воду и болтать в воде ногами, потому что еще было тепло и солнечно. В пасмурную погоду Мишка не пришел бы к ручью и не стал бы болтать ногами, а пристроился бы под навесом во дворе, где был верстак , на котором работали и отец и братья, и возился бы с железками и проводами. Вдруг в воде показалось что-то желтое и круглое, которое, перекатываясь, плыло к мостику. В желтом предмете Мишка узнал айву, которые уже начинали спеть и не удержавшись на связях с деревом, падали какие в воду, какие на землю и находились эти деревья айвы у третьего соседа  от мишкиного двора.
    В прошлом году Мишке дали ломтик попробовать , но ему не понравилось: было жестко и кисло. Он чуть зубы не поломал и едва не вывернул скулу.
   Мишка достал из воды желтый плод , положил на мостик и стал снова смотреть на воду, вслушиваясь в голоса во дворе, среди которых он различил голос матери  и он решил, что возвращаться еще рано.  На небо стали находить белые облака и потянуло свежим ветром, и в этот миг Мишка увидел второй желтый плод, который медленно крутился у кустов осоки. Мишка сполз с мостика и вошел в ручей. Достал плод, понюхал его, потер о трусы м положил рядом с первым, взошел на мостик и стал ждать третьего. О третьем всегда говорила  его бабушка, что бог троицу любит.  Вскоре  приплыл и третий плод, большой, желтый, манящий съесть его тотчас, но Мишка знал по опыту, что спешить не стоит. Он собрал все три плода в ладони и понес их во двор, где мать продолжала ругаться за непорядок во дворе.
   - Я тебе айвы принес, - сказал Мишка.- Посмотри какие желтые. Наверное спелые, а пахнут как вкусно.
   - Украл,- ахнула мать.- Мало тебе, что железки таскаешь, так еще и айвы украл. Отнеси немедленно соседу и скажи, что нечаянно залез в сад.
  Мишка от такого оговора едва не расплакался и стал объяснять, что эти фрукты он выловил в речке и за границу другого участка не ходил, потому что все ему объясняли, что с чужого двора ничего брать нельзя: и дядя милиционер и боженька накажут за это.
 - Грех чужое брать!- сказал авторитетно Мишка.- Дядя Аршак  барашка взял у Петровых, так и наказали его и даже били. А я айвы не брал - они сами откуда-то приплыли.
   Мать потрепала Мишку слегка по нестриженной голове, легонько пошлепала по затылку,  взяла в руки айвы, понюхала их,  поахала восторженно,  и пошла ставить на примус кастрюлю с водой, чтобы сварить к ужину айвы.
     Мишка довольный находкой, ободренный похвалой матери и счастливый ожиданием чего-то вкусного , вышел за ворота , постоял мгновение, потом  совершил вокруг  камня что-то замысловатое - толи танец, толи гимнастическое упражнение и перепрыгнул через камень раз, потом  второй и стал смеяться своему победному прыжку, которым он встал вровень со сверстниками, которые через этот камень прыгали каждый день  по десятку раз. От радости Мишка вложил в рот один палец, как это делал дядя Федя, набрал побольше воздуха и  выдохнул его через язык. Свист получился великолепный.