Вознесение

..Шорохи и стоны затихли. Физический мир будто отступил и расстворился, уступив месту миру другому, очень похожему, но абсолютно совершенному. Совершенство его охватывало тотально, но не снаружи, оно будто бы росло изнутри , разливаясь по телу откуда-то из области солнечного сплетения вверх и вниз, сливаясь с другими источниками пульсирующими в теле и параллельно с этим усиливающимся внутренним течением, закрытые глаза начинали видеть то, что раньше было недоступно; колышащиеся над головой золотые колосья ржи, наполненные спелыми зёрнами, готовыми осыпаться от своей тяжести, божью коровку расправляющую свои прозрачные крылья слегка скомканные красным панцирем, длинноногого кузнечика водящего усиками, маленькую короткомордую полевку суетливо перебегающую от стебля к стеблю, ласточек проносящихся низко над полем, голубое небо редко раскрашенное белилами облаков, которые вдруг плавно поползли навстречу. Спина перестала чувствовать неровности сухой земли под собой, тело шло вверх как и лежало; с широко разбросаными руками и ногами, с закинутой назад головой, с закрытыми глазами. Вес перестал существовать, и лишь колосья ржи ещё какое-то время вскольз касались тела, как будто прощаясь.
Небо стало менять цвет на темно-голубой, затем на синий и фиолетовый. В этом пространстве уже не чувствалось присутствия солнца, несколько минут назад согревавшего все вокруг своими лучами. Но это не тревожило. Прохлада казалась родной и привычной, и кроме того вместе с ней наполняло чувство чего-то давно забытого, но того, по чем иногда ныло сердце, не находя его на Земле, наверное это было ощущение счастья, но его полнота и тотальность вместе с отсутствием страха за то, что это вдруг может исчезнуть, превращало все внутри в любовь. Любовь сильную, спокойную и уверенную, любовь в себе и во всем одновременно. Тело перестало волновать. Было ли оно? Где-то какая-то часть уцелевшего сознания ещё отслеживала его целостность: наличие рук, ног, головы. Спустя какое-то время и это исчезло. Все что было им стало любовью. Но он ещё чувствовал себя как некий отдельный сгусток энергий, отождествляя себя с собой. В какой-то миг возникло видение маленького сероглазого мальчишки одетого в шубку и ушанку с завязанными под подбородком клапанами, с поднятым воротником перетянутым шарфом, тянущего за собой маленькие деревянные сани. Потом видение мягко уплыло в сторону. Впереди он чувствовал глубокий океан, океан любви и с радостью летел к нему предвкушая торжество растворения в нем и вместе с тем полную потерю самоидентификации. Он готовился стать частью океана и сделать океан частью себя. Океан любви.