А. Л. Ордин-Нащокин. 7144 г

Об Афанасии Лаврентьевиче издано очень много статей и даже отдельных монографий. Ничего удивительного, что в них практически ничего не упоминается об Опочке. Масштаб деятельности Ордина-Нащокина намного превосходит значение какой-то провинциальной пограничной крепости. Между тем именно здесь формировались его взгляды, здесь он впервые вступает в отношения с крупным московским боярством.

Сохранились известия о паре дел, которые связаны и с А.Л. Ординым-Нащокиным и с Опочецким уездом. Оба они произошли в 7144 г. от сотворения мира (с 1 сентября 1635 по 1 сентябюря 1636).

Наиболее раннее из них — это местническое дело между межевыми судьями князем Василием Григорьевичем Большим Ромодановским и дворянином Ларионом Суминым[1]. Произошло оно в 1635 г. во время межевания земель по невыгодному миру с Польским государством, когда, в частности, к королю отходили Себежский и Красногородский уезды. Для князя Ромодановского дело пошло кране неудачно. Уже после четырех месяцев со дня посылки для развода рубежей во Пскове и на Луках, он был возвращен и посажен в тюрьму. Вина его заключалась в том, что при сношениях с польскими чиновниками он писал вместо «по договору боярина О.М. Шереметева и боярина А.М. Львова», только «боярина Шемереметва с товарищи», упуская имя Львова, по челобитью которого и был посажен в тюрьму в января 1635 г.. Но рубежи надо было разводить и уже в том же году Ромодановский на межевании во Пскове.

Вторая поездка князя Василия Большого Ромодановского на межевание снова закончилась скандалом. Товарищем к князю Василия Григорьевичу был назначен дворянин Ларион Сумин. Фактически всеми делами межевания распоряжался Василий Ромодановский, что Сумина очень раздражало, так как он считал себя равным князю. Конфликт начался еще при межевании Луцкой границы.

25 сентября 1635 г. Сумин не явился на съезд с Литовскими межевыми судьями «меж Красногородского уезду, деревни Устиновой, Велейского уезду, деревни Осокина, для меновых записей». Князь В. Ромодановский доносил, что Ларион Сумин «недели с три на съезде не приехал, тем он, Ларион, учинил Государеву делу спону и поруху», так как «одному без товарищей Государева дела делать нельзе». Л. Сумин оправдывался, что «на съезде он, Ларион, не приехав тому, что был болен, а на съезжей двлор он не ходил, приехав на Луки, недели с три, для того, что хотел его князь Василей бить; а до того, де, он все на съезде ездил». Ромодановский утверждал, что и «на иные, де Ларион, съезды не ездил, коли и не болен был».

 Кульминацией конфликта стала ссора в погосте Синяя Никола. 27 сентября 1635 г., после обедни, когда князь Василий Ромодановский привел к крестному целованью «старожилов, которым межа разводить с Красногородским уездом» «в Велейском уезде, в Никольском погосте, на реке на Сине, приехав он, Ларивон, на Съезде, и у съезжего шатра со князем Васильем бранились, и браняся, он, Ларион, за нож хватался и говорил: зарежу, де, князь Василей». Правда говоря, псковичи показывали, что хоть «Ларивон Сумин за нож принимался, а ножа не вынимал». Сумин обвинил Ромодановского, что родственник того, Дмитрий Пожарский, в междуцарствие после Смутного времени хотел занять царский престол «и стало ему в двадцать тысяч». В ответ Ромодановский «учел бранить его матерны и называл его страдником … что у него, у князь Василья, в его, Ларионову, пору и в холопях есть». Псковские дворяне, Иван Козодавлев, Мирон Неклюдов, Иван и Фрол Бухвостовы, Иев Нащокин, Степан Елагин и прочие, встали на сторону князя Ромодановского. Сумин обвинил их в том, что его «те Дворяня лаивали и позоровали и бить хотели, а Опочецкий де, Голова стрелецкой, кузьма Масленицкой, по их наученью, людей его Ларионовых, и бил». Отказ псковских дворян давать показания Сумин объяснял тем, что на псковском воеводстве находился «князя Васильев зять, князь Федор Куракин, была де, за ним, за князем Федором его, князь Васильева сестра».

Конфликт прождолжался и позже. 4 октября 1635 г. столькник Василий Григорьевич посылал подъячего чтобы «он Ларион, был на съезжей дворе для Государева межевого дела, чтобы отпустить дворянина Ивана Рокотова, да подъячего Евлампья Шатохина на Себеже, к королевским межевым судьям, с межевою росписью, что розмежованы Государевых городов земель с Королевскими с отдаточными городы, и Ларион тому подъячему сказал, что он на съезжей двор не едет потому, съезжей, де, двор близко князь Василья Григорьевича, будет ехать к церкве к Спасу, в соборную церковь, и я, де, к Государеву делу готов быть на съезде». Сумин же опять оправдывался, что боялся что Ромодановский будет его бить, а у церкви его бить бы «сторонные люди не дали».

Кроме прочего, Ларион Сумин обвинял Ромодановского что тот «отпущал дворян», «а взял де, с Офонасья Нащокина да с Ивана Козодавлева по лошади по серой», «не даром князь Василей отпускает один, без их совету; а иных не отпустил». По объяснению князя «у Офонасья, де, Нащокина и у Ивана Козодавлева по лошади он, князь Василей, купил, и деньги им дал, Офонасью Нащокину дал четырнадцать рублев, а Ивану Козодавлеву дал восемь рублев, в том, де рон шлетца на них на самих, и те, де, лошади и нынеча у него, у князь Василья».

25 мая 1636 «Псковитин Офонасей Лаврентьев сын Нащокин сыскан и в Разбойном приказе перед Боярином, перед князем Юрьем Яншеевичем Сулешевым, и перед Яковом Васильевичем Колтовским и перед дьяки, перед Семеном Дохтуровым, да перед Иваном Трофимовым, допрашиван, против допросных речей столника князь Василья Ромодановского и лариона Сумина, Псковитин Офонасей Лаврентьев сын Нащокин, а в допросных речах пишет: сказал по Государеву Цареву и Великтого князя, Михаила Федоровича, все Руссии, крестному целованью, как де, он, Офонасей, был на межеванье, у князя Василья Ромодановского с Ларивоном Суминым при нем брани не бывало, потому что он был отпущен во Псков, а ездил для того, чтобы видеть приезд Столника и Воеводы, князя Федора Семеновича Куракина, и побить челом о своих судных делах, что у него были со Псковичи при прежнем воеводе, при князе Федоре Елетцком; и как, де, он Офонасей поехал изо Пскова опять на межеванье, встретил товарыщей своих на дороге, а оне с межеванья отпуцщены, едуть по домом, и слашел, де, он от своей братьи, от Пскович, и от пусторжевцев, и от Опочецких стрелцов, которые были на межеванье со Князем Васильем Ромодановским с товарыщи, что, де Лароион Сумин у съезжего шатра бранился с князем Васильем, а поминали, де, отписки лутцкие, а подлино, де, ему не сказали, за что бранились; а сказали, де, ему, что Лавривон сумин говорил: воцаряесся, де, ты, Князь Василей, и брат, де, твой князь Дмитрей Пожарской, воцарялся и царства докупался, и стало, де, ему в двадцать тысяч, ла Бог не изволил, а князь Василей Ларион страдником назвал ли, и холорпем у себя в его версту сказывал ли, и бить Лавривона хотел ли, и Ларион за князем Васильев с ножем гонял ли, и Государевы межевалные всякие дела у себя на дворе князь Василей держал ли, про то, де, ему ничего на сказали, и сам он того не ведает... а во Псков, де, его отпущали князь Василей с товарищы все вместе, а бил, де, он челом всем, ходя по подворьем, а отпустили, де, его они потому, что в съезде с Литовскими судьи было у них отсрочено, а посулу, де, он князю Василью на дадывал и дать, де, было не отчего; а конь, де, сер князю Василью продал, взял четырнадцать рублев, а не в посул взял», да и про все остальное, де, он не знает, на межевание князь Василей ездил вместе со всеми, а Ларион Сумин на последнем съезде не был, сказался болен.

После ссоры князя Ромодановского и Л. Сумина они были сменены в августе 1636 г. на других межевых судей. Дело же затянулось на четыре года и все это время оставалось практически без движения, было положено под сукно и кончилось ничем.

Среди прочего упоминается, что Василей Ромодановским с товарищами отказался межевать Долысскую волость, «потому что Литовским межевые судьи хотели завладеть Государевою землею, которые земли вдались в Литовские земли, Офонасьевым поместьем Нащокина и иными поместьи; а чьими того не упомнить; а писаны, де, подлинно, те земли в их статейном списку, а ведомо, де, им про то, что оне хотели теми землями завлдаеть; потому Литовские межевые Судьи говорили им сами, а называли те земли Королевскою землею, которая земля в их землю вошла; и он де, по тому не межевав Долысские волости, де иные земли межевали, а о Долысской волости Литовские межевые судьи с нрими учинили спор, учали те волости называть королдевскою землею и учинили, де с ними о той волости спор, и письмо Литовские межевые судьи дали за своими руками, а назвали ту Долысскую и Плавецкую и Жижецкую волости к Королевским городам, потому что теми волостьми завладели Литовские лбюди издавна, при Государе царе и Великом князе, Федоре Ивановиче, всеа Руссии;».

На поместные земли Ордина-Нащокина претендовали не только литовцы. Афанасий Лаврентьевич вынужден был практически постоянно отстаивать свое поместье и от псковских претендентов. Одно из таких дело хорошо иллюстрирует нравы и взаимоотношения существовавшие в среде псковской городовой корпорации на то время.

В том же 7144 году (1636) на земли еще молодого, 26-летнего, Ордина-Нащокина претендует другой псковский служилый человек — Павел Григорьевич Бешенцов. Бешенцову по его челобитью и государеву указу велено взять часть «порозжей» земли, которую отдал из земель своего отца Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин.

Отец Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина — Лаврентий Денисов-Воинов — умер или погиб в 1610/11 году, когда «по государеве грамоте, какова прислана в прошлом во 119 году по челобитью Офонасья Нащокина, дано ему, Офонасью с матерью да с сестрою, из отца его на прожиток 150 четей». В итогах описания поместья А.Л. Ордина-Нащокина в писцовой книге 1626 г. в ее тексте 150 четей поместной земли вторично названы «офонасьевой дачей прожиточным поместьем», «в лишке» за которым числились 54 чети земли из общей площади в 204 чети. Остальную землю, взяв себе выбором нужное, Афанасий Лаврентьевич должен был отписать государю, а дьякам «тое поместную землю 138 чети с третником велено отделить в поместье Павлу Бешенцову».

«Лета 7148го апреля, в 25 день по Государеву Цареву и В.К. Михайла Федоровича всеа Русии указу память дьяком думному Ивану Гавреневу да Григорью Ларионову: в поместной приказ да дьяком думному Михайлу Данилову да к Ивану Переносову да к Ондрею Строеву в памяти за твоею Григорьевою приписью писано: велети б выписать из писцовых книг и из поместных и из вотчинных дач за Павлом Бешенцовым что поместья и вотчины в дачах и в которых городех; да та выпись прислати бы в розряд к вам к дьяком к думному к Ивану да к Григорью. И в поместном приказе в даче 144 году Февраля в 4 день написано: послана Государева Царева и В.К. Михайла Федоровича всеа Русии грамота в Псков к стольнику и воеводе к Князю Федору Куракину да к дьяку к Петру Лутохину, по челобитью Псковитина Павла Григорьева сына Бешенцова да Афонасья Нащокина, пустой поместной земле, что он покинул отца своего Лаврентьевского поместья Нащокина, со Псковских книг, письма и меры Ивана Вельяминова с товарищи 135 году, выпись слово в слово за дьячьею приписью; а велено Офонасья Нащокина с Павлом Бешенцовым в той земле, что он Офонасей отца своего поместья выбрал лутчее 150 чети, взял себе выбором, а другую половину того ж отца своего поместья 150 чети покинул пусту, во Псков дать очная ставка, и про тое пустую землю сыскать писоцвыми и приправочными и отдельными книгами и дачами и Государевыми грамотами и всякими сыски на крепко. Да будет, по сыску с очной ставки, объявитца что Офонасей Нащокин тое землею отца своего дачу покинул пусту, а себе взял выбором; и тое поместную землю 138 чети с третником велено отделить в поместье Павлу Бешенцову, и разделить тое поместную землю велено с Офонасьевою поместною землею, что за ним Офонасьем написано, того ж отца его дачи по писцовым книгам с примерною землею 204 чети, изверстав живущее и пустое повытно по четьям; да что в той земле Павлу Бешенцову с Офонасьем Нащокиным по сыску и по очной ставке учинят по Государеву указу, о том велено отписать к Государю к Москве.»[2]

Афанасий Ордин-Нащокин узнав о челобитье Павла Бешенцова, на очную ставку с ним, несмотря на призывы псковского воеводы, не явился и отбыл в Москву. Вероятно, в то же время он давал показания по местническому делу князя Василья Большого Ромадановского и Лариона Сумина. В его отсутствие «воевода князь Федор Куракин да дьяк Григорей Лукин» отправили стрелецкого сотника Мирона Забелина отделить от Афанасия полученное им владение отца его, отписать его на государя и указать его крестьянам, «чтоб они по Государеву указу Офонасьева прикащика и ево людей ни в чем не слушали, и доходов ему денежных и хлебных не давали, и дел на него не делали». Также стрелецкому сотнику указывалось произвести розыск других владений Ордина-Нащокина в Рожницкой засаде Псковского уезда и Немоевской губе Островского уезда.

«144 году июня в 27 день писали к Государю и В.К. Михайлу Федоровичу всеа Руссии из Пскова столник и воевода князь Федор Куракин да дьяк Григорей Лукин: велено де им по Государевой грамоте, какова прислана по челобитью Псковитина Павла Бешенцова с Офонасьем Нащкоиным в поместной земле дать во Пскове очная ставка. И они де по той Государевой грамоте по Офонасья Нащокина посылали многожды, и Офонасей де Нащокин на очную ставку с Павлом Бешенцовым не стал; и не бив челом Государю изо Пскова с ехал к Москве. И по челобитью Павла Бешенцова Офонасьева поместья Нащокина, что ныне за ним отца ево Лаврентьева поместья в даче, что он взял выбором, посылали отписать на Государя, сотника стрелецкого Мирона Забелина; и велели ему Мирону Офонасьевым крестяьном Нащокина сказать, чтоб они по Государеву указу Офонасьева прикащика и ево людей ни в чем не слушали, и доходов ему денежных и хлебных не давали, и дел на него не делали. А про поместную землю Лаврентьевского поместья Нащокина во Псковском уезде в Рожнинской засаде и губе да против прежнего сыску, каков послан к Государю во 138 году, при воеводах при Князе Дмитрие Пожарском, в приказе сыскных дел к окольничему ку Ортемью Измайлову, в Островском уезде в Немоевской губе велели ему же Мирону сыскать около тех пустых земель окольными всякими многими людми, теми пустыми землями в Родницкой и Немоевской губах ныне хто владеет, и почему и сколь давно, и которые деревни и пустоши имяны хто пашет и косит и по чьей даче, или которые лежат в пусте, и сколь давно запустели. И в обысках сотнику Стрелецкому Мирону Забелину в Рожницкие и Немоевские губы обыскные люди Государевых дворцовых сел, и монастырские, и церковные и помещицкие крестяьне сказали. Лаврентьевского поместья Нащокина пустошей и селищ не знают, и имян их не ведают, и Офонасья Нащокина в Рожницкую и в Немоевскую губу в езжаючи не видали, и теми пустошами Офонасей Нащокин владел ли, и они того не ведают же и не слыхали, а старожильцов де хто те пустоши имяны знают у них нет»[3].

25 июня 1636 Афанасий Лаврентеьвич обращается к царю Михаилу Федоровичу, что несмотря на то, что Павлу Григорьеву сыну Бешенцову выделены поместье в Псковском и Островском уезде из «порозжей земли», тот желает переделить ее поместье отца Афанасия Лаврентьевича в Опочецком уезде, так как якобы земель в Островском и Псковском уездах не сыскано. На руку тому играет то, что подобное дело уже возникало в 1630 г., когда на Афанасьеву землю «били челом» Иван Козодавлев «с товарищами». Афанасий Лаврентьевич был тогда «оправлен» в своих правах, но «грамота и прежний сыск» отправлены из Пскова в Москву. И так как документов оправдывающих Ордина-Нащокина в Пскове не было, он отбыл в Москву. А за это время «воеводы де во Пскове, дружа ему Павлу… послали ево Павлова брата стрелецкого сотника Мирона Забелина… и тот де ево Павлов брат ис того ево поместья людей ево и животину выбил и крестьян переграбил».

«Да в даче 144 году июня в 25 день написано: бил челом Царю и В.К. Михайлу Федоровичу всеа Русии Псковской помещик Офонасей Лаврентьев сын Нащокин во 144 году: дано де Псковскому помещику Павлу Григорьеву сыну Бешенцову поместье во Псковском да в Островском уездах из порозжей земли, что было за отцом ево за Офонасьевым Лаврентьем Нащокиным; а в писцовых де книгах Ивана Вельяминова с товарищи отписано на Государя; де челом на его Офонасья Павел Бешенцов о переделе, чтоб тое порозжую землю, что он Павел взял, переделить с ево Афонасьевою дачею, то ему дано во 122 году отца его поместье с матерью ево да с сестрою в Опотчетцком уезде, 150 чети, а достальное де поместье отца ево сверх его дачи, что ныне он взял Павел, велено отписать на Государя. Да о том же его поместье во 138 году били челом Государю на его Афонасья челобитчики Иван Козодавлев с товарыщи; и то дело взято было из поместного приказу в приказ сыскных дел Ортемью Измайлову да к дьяку к Ивану Михайлову, и то дело вершено: он Офонасей в том отца своего поместья оправлен, а порозжая земля велено отписать на Государя. И в том де переносном деле 138 году, что прислано из приказу сыскных дел в поместной приказ за приписью дьяка Федора Панова, и в приговоре де написано подлинно; и Павел де Бешенцов з Государевою грамотою ево Афонасья не заехал; исведал де он Афонасей Павлово ложное челобитье, что он Павел бил челом Государю во Псков об очной ставке, а во Пскове де того сыскать не почему; и он де Офонасей теми отца своего поместьем владеет, а Государева де грамота и прежний сыск изо Пскова взят к Государю к Москве для прежнего спорного челобиться к тому переносному делу, и то де едело ныне в поместном приказе с приговором. А воеводы де во Пскове, дружа ему Павлу, мимо Государевы грамоты без очные ставки послали ево Павлова брата стрелецкого сотника Мирона Забелина в ево Офонасьево поместье в Опотчецком уезде отписывать, и велели то ево поместье отписать на Государя, и тот де ево Павлов брат ис того ево поместья людей ево и животину выбил и крестьян переграбил; а про тое де порозжую землю, что он Павел взял, велели тому же Павлову брату сыскать уездными людми, хто владеет, мимо оброчных книг, что та земля порозжая во Пскове есть в оброке. А Государев де указ: больше году поместей переделять не велено; а как де ему дано поместье отца ево и тому двадцать другой год; и дружа де ему Павлу ныне то ево поместье мимо Государевы грамоты отписали на Государя неведомо по чему. И Государь бы ево Офонасья пожаловал не велел ложному Павлову челобитью поверить и того отца ево старого поместь переделять, что ему дано во 122 году; и велел бы ему Государь по грамоте 122 года в том отца ево поместье во ста пятидесяти четях, по прежнему переносному вершенному делу указ учинить»[4]

Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину удалось отстоять свое земли, в том составе которые были написаны «по писцовым книгам Ивана Вельяминова с товарищи» 1622 года, а Павлу Бешенцову велено довольствоваться отписанными по этой переписи «в порожние земли». Но земля Павлу Бешенцову была не отведена, вероятнее всего, он не пожелал вступать во владение такой землей.

«И 144 году июня в 25 день послана Государева грамота во Псков к столнику ж и воеводе ко Князю Федору Куракину да к дьяку к Григорью Лукину по челобитью Псковитина Офонасья Нащокина; а велено им во Псковском и в Опотчецком уезде в Офонасьево поместье Нащокина, что за ним отца ево, и в Павлово поместье Бешенцова, что ему дано Лаврентьева поместья Нащокина порозжая отписная земля, послать сына боярского добра, да того Офонасьево поместье Нащокина с примерною землею двести четыре чети велено отказать Офонасью Лаврентеьву сыну Нащокину по прежнему, чем он Офонасей владел, ко Псковскому ево поместью ко сту к тритцати к пяти четям, в ево оклад в четыреста чети в поместье со всеми угодьи. Да того ж Лаврентьевского поместья Нащокина по писцовым книгам Ивана Вельяминова с товарищи написано в порожние езмли, а во 144 году дано в поместье Павлу Бешенцову, 138 чети с третником, велено отказать Павлу Григорьеву сыну Бешенцову в ево оклад в триста пятьдесят чети по прежгней Государеве грамоте по ево Павлову челобитью, а розделять тово Офонасьева поместья Нащокина с Павловою землею Бешенцова не велено. Да что Офонасью Нащокину того отца ево поместья и Павлу Бешенцову тогож поместья порозжие отписные земли откажет имяны сел и деревень и починков, и пустошей, и селищ, и займищ, и в них дворов, и во дворах людей поиямнно, и земли пахатные, и перелогу, и сена, и лесу, и всяких угодий; и то велено напиать в книги, да те книги велено прислать к Государю к Москве. И тем поместьем Павел Бешенцов, что ему дана поместная порозхжая земля Офонасьева поместья Нащокина, владеет ли неведомо, отдельныъ книг изо Пскова апреля по 18 число нынешнего 148 году к Москве не прислано. А по сказке Павла Бешенцова: то де ему Лаврентьевское поместье Нащокина сто тридцать осмь чети с третником не отведено и им не владеет; и стольник де и воевода Князь Федор Куракин да дьяк Григорий Лукин поместье отписали на Государя в порозжие земли по прежнему; и ныне де за ним Павлом поместья и вотчины нет нигде, ни одной чети, да к той сказке он Павел и руку приложил.

На обороте помета дьяка: «148 апреля в 26 день взять» По склейкам скрепа «Диак Ондрей Строев». на обороте же: «Писал подьячей Петрушка Васильев»[5].

Несмотря на то, что Афанасий Лаврентьевич еще не достиг своего выдающегося положения на государственной службе, семья Ординых-Нащокиных не принадлежала к захудалым родам и занимала в это время далеко не последнее место в псковской служилой корпорации. Его дядя, Иван Воинович Большой, занимал должности гдовского и опочецкого воеводы, занимался городовым строительством в Гдове, восстанавливая его после шведской осады, и в Опочке, где им построен новый острог. Чтобы простому безземельному служилому человеку затеять передел поместий этой семьи, он должен был иметь действительно хороших «друзей» в воеводском управлении Пскова.

Вероятно, отцом «Павла Григорьева сына Бешенцова» был предприимчивый псковский служилый человек Григорий Васильевич Бешенцов, который в последнее время все больше привлекает к себе внимание.

В апреле 1596 г. Григорий Бешенцов верстан на 300 четвертей как псковский новик. В 1611/12 г. имел оклад в 500 четвертей как помещик Шелонской пятины. В 1611/12 г. получил 70 ч. вдовы Татьяны, жены Б.К.Скобельцына; но в том же году это его поместье перешло к А.Ф. Тимашеву.

В августе 1612 г. получил грамоту ехать с подьячим Родионом Бабиным для сбора кормов в Заонежские погосты, где должен был сменить Демьяна Апрелева и Павла Ханыкова.

В апреле (м.б. конце марта) 1614 г. на верстании во Пскове был установлен его старый оклад по верстанию 1605/06 г. в 450 четвертей и 10 рублей с городом и новый оклад с придачей за тульскую и калужскую службу и за рану в 550 четвертей и 15 рублей с городом. В целом, это обычный оклад служилого человека, побывавшего в боях. Да и служил он в числе городовых детей боярских, не дворовых и, тем более, не в выборных. И только собственные «деловые» качества Бешенцова повзволили ему занять видное место в псковской городовой корпорации.

Уже в 1621 г. он дворовый сын боярский по Пскову, поместный оклад 850 чети, денег из чети 27 рублей. В 130 г. (1622 г.) он уже окладчик, то есть лицо из местных служилых людей, свидетельствующее о происхождении и имущественном положение служилых людей при верстании. 20 октября 1626 г. назначен в приставы при шведских послах А. Рубцове и Ю.Бернарте, сопровождал их из Пскова в Новгород[6]. В 1627 г. был назначен воеводой в Изборск на место Григория Боброва[7].

В августе 1634 г. городской дьяк Томило Истомин составил пространную выпись о торгах и промыслах служилого человека Григория Бешенцова. Именно из этого дела можно узнать о причинах такого резкого взлета этого дворянина. Г.В. Бешенцов «пускал деньги в торг», т.е. активно торговал на псковском рынке, в основном с немецкими купцами. Обороты торговли были впечатляющими: в 1630 г. у «любского» купца А. Ондреянова он купил 104 меха соли за 33 руб.; в 1632-1634 гг у немецких купцов и русского гостя он купил 10 лошадей на общую сумму 380 руб.; кроме того он скупал у немецких купцов сукна и серебрянную посуду. При этом Томило Истомин сообщал, что в 1633-1634 гг. Бешенцов «в запрос… не дал ни единые деньги», вероятно отказался платить пятинную деньгу как посадский торговый человек, потребовав включить его в число плательщиков запросных денег — денег уплачиваемых с воевод и приказных людей[8].

Также активно занимался Бешенцов ростовщичеством. В 1621 г. Бешенцов дал взаймы «ругодивскому немчину» Христофорову 150 руб. под залог его товаров, получив после возвращения долга 30 руб. роста. В 1633-1634 гг. 700 руб. в рост получили от него кабацкие откупщики; 50 руб. взял в долг богатейший человек Пскова и единственный в городе гость Микула Хозин. 730 руб. были даны псковским торговым людям, причем К. Остафьев и Г. Подберезкин «ездили теми ево григорьевыми деньгами торговать в Колывань и в Ярославль». Получивший от Бешенцова кредит в 100 руб. московский хамовник [ткач полотна] Г. Тимофеев «ездил теми ево деньгами торговати Ригу». Общая сумма данных Бешенцовым в рост денег 14890 руб., а проценты по ним исходя из принятых в законодательстве 20% годовых, должны были составить 378 руб. размах этих операций должен был впечатлять современников. Сумма операций сравнима с суммой ежегодного импорта богатейших торговцев железом конца XVII в. Кошкиных — 4000-5000 руб. и это в стране с экономическим кризисом после Смуты.[9]

Челобитчики на него говорили, что Бешенцов «псковичам торговым людем многие свои деньги из росту давал, и те псковичи правды скати не смели, а которые и сказали, и он тем грозил продажею и государевыми зазывными грамоты».

Занимался Григорий Бешенцов и поставкой зерна государству. В 1629 г. псковский гость Никула Хозин подавал извет на помещика Григория Бешенцова, обвиняя его в сношениях с иноземцами. Оказалось, что извет был вызван личной местью Хозина. Бешенцов и Хозин вели операции с хлебом и перессорились друг с другом по вопросу о повышении цен на хлеб[10]. Хлебные спекуляции в 1650 г. привел к бунту в Пскове, во время усмирения которого погибли и несколько псковичей Бешенцовых — «Авдей, Фрол да Тихон»[11].

Из материалов дела дьяка Истомина известно, что в 1630 г. Бешенцов продал в «государевы житницы» в Пскове 500 четей ржи на сумму в 430 руб., и на следующий год еще 156 четей ржи на сумму в 430 руб., и на следующий год еще 156 четей ржи на сумму 148 руб. По оценкам 500 четвертей ржи по московской приемочной четверти должны были весить не менее 48 тонн. А псковская торговая четверть и того была в три раза больше. Исходя из этого В.А. Аракчеев предполагает, что Бешенцов скупал хлеб у своих соседей и их крестяьн, получая прибыль и в ходе этиих операций. Естественно, он был заинтересован и в укрупнении своих земельных владений.

В деле 1634 г. указано, что помимо своего старого поместья, он смог получить «в додачу» уже при «царской державе» Михаила Федоровича три поместья в разных уездах Псковской земли: поместье Нащокиных в Завелицкой засаде Псковского уезда, поместье Ногина в Изборском уезде и поместье Елагиных в Гдовском.

Беспрецендентным фактом было получение им в 1634 г. бывшего дворцового села Жидилов Бор: «он же Григорий в нынешнем во 142-м году выждав то время, как по твоему государеву окольничему князю Алексею Михайловичю Львову ис приказу Большого Дворца сказано было на посольство, взял по своему ложному челобитью во Псковском уезде в Бельской засаде твое государево старинное дворцовое сельцо Жидилов Бор себе поместье сверх тех своих четырех поместей».

Пользуясь разрешением по указу 1618/19 г. вотчиникам закладывать свои вотчины, Бешенцов временно овладел вотчиной Петра Лихарева, заложенной ему за 300 рублей. Принял в залог за 50 руб. поместье Г. Харламова: «Григорей Бешенцов хотел тем ево поместьем завладети, и воеводы ему владеть поместьем не дали, и Григорей Бешенцов взял на Григорье Харламове те деньги росту 10 рублев»[12].

Челобитчики отмечали его особое положение в составе городовой корпорации: «на твои государь на дальних службах под Смоленском и в ыных ни в которых городех он Григорей не бывал — все был во Пскове»[13]. Речь идет о полковой службе. Зато Григорий Бешенцов часто являлся исполнителем поручений псковской и новгородской администрации. Так, в 1632-1633 гг. Григорий Бешенцов послан псковским воеводой князем Никитой Михайловичем Мезецким в Гдов и Гдовский уезд для проведения «сыска» по извету бежавшего в Москву гдовского ключника Ивана Котова на гдовского веоводу Афанасия Ивановича Загряжского. На время проведения «сыска» Загряжский должен был быть выслан из Гдова в Великий Новгород, но тот отказался выезжать из Гдова и в ответ разорил «поместейцо» Григория Бешенцова в Гдовском уезде. разбирательство было громким. Только вступив в должность Загряжский также успел избить, ограбить и сжечь двор предыдущего воеводы Воина Новокщенова[14].

В августе 1643 Г. Бешенцов производил сыск о продаже ловцами Гдовского и Кобыльского уездов рыбы зарубежным латышам[15]. В 1644-1647 гг. переписывал дворцовые земли Новгородского уезда вместе с подьячим Дементием Башмаковым[16].

Финал тяжбы Бешенцова с псковским дьяком Истоминым не известен. Бешенцов объяснял извет дьяка «недружбой», обвиняя его в государственнйо изменен (ездил к шведскому губернатору Ливонии Я. Делагарди «с вестьми») и скрытии доходов. Назначенный в 1632 г. главой нового псковского Дворцового приказа, Томило Истомин сразу вызвал недовольство псковских воевод, так как «по дворян и по детей боярских дьяк Томило Истомин посылает приставов, а велит им искати и отвечати перед собою»[17]. В 1634 г. Томило Истомин обвинил псковского воеводу Дмитрия Евфимиевича Воейкова, который пьянствовал в Опочке во время набега литовцев, в результате чего были пожжены дворцовые села и посопной хлеб. Несмотря на конфликты с влиятельными лицами, Истомин продолжил дьяческую службу в Пскове, позднее в Москве, дьяком служил и его сын Поликарп.

Вероятно, Бешенцову пришлось заплатить государству «в запрос» изрядную сумму и вернуть родственникам Лихаревых заложенную вотчину. В переписной книге 1646 г. сельцо Оршо принадлежит как вотчина Семену Алексееву сыну Лихарева, видимо племяннику Бориса и Федора.

Возможно, поправить положение было решено получением земельного оклада для сына Павла, в связи с чем и была затеяна тяжба с Афанасием Лаврентьевичем Ординым-Нащокиным. После ее неудачи, последовала попытка купить поместье Сорочнево (Крулихино) у Климентия Матвеевича Еремеева.

Местническое дело Ромодановского-Сумина и дело о земельной тяжбе с Павлом Бешенцовым, наверное, самые крупные известия об А.Л. Ордине-Нащокине, относящиеся ко времени его пребывания в основном в его поместных землях в Опочецком уезде. На момент этих дел карьера Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина еще не началась. Только через несколько лет, в 1642 г., ему будет поручено первое серьезное государственное поручение — участие в разграничении новой русско-шведской границы после Столбовского мира. Можно предположить, что участие в межевании земель и неприятная тяжба позволили ему получить опыт в подобных делах и завести необходимые связи в московских приказах. Намного позднее, частная земельная тяжба с одним из соседей, также заставила помещика села Кудевери Матвея Корниловича Бороздина внимательно изучить законодательство, что позволило ему впоследствии поступить на службу по судебному ведомству, достигнуть весьма видного положения и даже стать российским сенатором.

[1] Сыскное дело о ссоре межевых судей, стольника князя Василия Большого Ромодановского и дворянина Лариона Сумина 1635-1639 гг. // Чтения в обществе истории и древностей российских при московском учниверситете 1848 г. №7 Год 3. с. 85
[2] Дело по челобитной Климентья Матвеева Еремеева о передаче поместься внуку своему Павлу Бешенцову //Временник императорского московского общества истории древностей российских. 1849 г. Книга №4
[3] Дело по челобитной Климентья Матвеева Еремеева...
[4] Дело по челобитной Климентья Матвеева Еремеева...
[5] Дело по челобитной Климентья Матвеева Еремеева...
[6] Селин А.А. Просопографическая база данных «Новгородские и псковские служилые люди начала XVII века» https://spb.hse.ru/humart/chr/socialhistory
[7] Сборник МАМЮ. Том 6 стр. 412
[8] В.А. Аракчеев. Помещик-стяжатель первой половины XVII века: К вопросу о «неадекватных формах капитала» в России // РГАДА Ф,396. Оп. 1 Ч. 26 Д. 41178 1634 г. сентября 8. Окладная роспись псковичам посадским людям и дело о торговле помещика Бешенцова. www.reenactor.ru/ARH/PDF/Arakcheev_01.pdf
[9] В.А. Аракчеев. Помещик-стяжатель...
[10] М.Н. Тихомиров. Псковское восстание 1650 года. — Издательство АН СССР. Лениград. 1935. — стр. 38
[11] Сборник МАМЮ Том 6 стр. 101
[12] В.А. Аракчеев. Помещик-стяжатель...
[13] В.А. Аракчеев. Помещик-стяжатель...
[14] Сборник МАМЮ. Том 6 стр. 318-328
[15] Сборник МАМЮ. Том 6 стр. 331-333
[16] Селин А.А. Просопографическая база данных «Новгородские и псковские служилые люди начала XVII века» https://spb.hse.ru/humart/chr/socialhistory
[17] Сборник МАМЮ. Том 6 стр. 39

6.01.2020