Время перерождения - Эпилог и приложение

я) Эпилог. Сдвиг


Пасмурной осенью, спустя несколько лет после описываемых событий, у обочины широкой транспортной магистрали останавливается таксующий частник. Пожилой дядя Вова расплачивается с водителем и с кряхтением выбирается из машины, которая тотчас же резво вливается в общий транспортный поток. С возрастом лысина отвоевала себе ещё больше места на макушке бывшего вампирского пастыря. Порывы промозглого ветра заставляют дядю Вову поёжиться и поднять воротник куртки. Отставной полевой агент отдела «Пи» недоверчиво и удивлённо озирается вокруг, поражаясь тому, насколько всё изменилось. Ничто не напоминает о наличии здесь в недалёком прошлом обширной промзоны. Вместо неё теперь проложена широкая автомагистраль с примыкающими улочками и переулками, вдоль которых выросли кварталы многоэтажек. От былых предприятий не осталось и следа. Только современные дома, парковки, детские площадки, автобусные остановки, магазины и киоски, газоны и цветники…

- Не узнать, совсем не узнать… - бормочет под нос дядя Вова. - Поди, никто и понятия не имеет, в каком месте живёт…

Территория бывшей промзоны преобразована до такой степени, что у вампирского пастыря не сразу получается отыскать то место, где прежде стояло НПО «Сигнал». Не сохранилось ни одного знакомого ориентира…

В двух шагах от дяди Вовы паркуется новенький патриотичный «Москвич» и из него с трудом вылезает грузный мужчина со свистящей одышкой. Какое-то время он тоже любуется новостройками и неожиданно обращается к полевому агенту:

- Бывали здесь когда-то?

- Можно и так сказать, - помедлив, отвечает дядя Вова. - Работал в одной занятной конторке…

- Которая переехала неизвестно куда? - Незнакомец издаёт отрывистый смешок.

Дядя Вова смеривает собеседника оценивающим взглядом.

- Вы сами-то откуда будете, коллега?

- Отдел «Кси», - представляется незнакомец и протягивает руку. - Игорь.

- Отдел «Пи», - дядя Вова жмёт руку. - Владимир. Были тут у меня… подопечные.

- Понимаю. Пришлось утилизировать?

- Верно. Потом вышел на пенсию, а тут… Сами видите, что стало.

- Меняется Москва, меняется, - философски замечает Игорь. - Мне одно интересно. Здешние предприятия существовали уже во время войны. Люди с них уходили на фронт, совершали чудеса героизма, гибли… После Победы память о павших увековечили в монументах. На каждом предприятии стоял такой памятник, где все погибшие перечислялись поимённо. И руководство даже в лихие девяностые старалось, чтобы у подножия монумента постоянно лежали цветы… Сейчас много разглагольствуют о патриотизме, призывают помнить героев… Мне хочется спросить: куда дели все памятники после сноса предприятий? Перевезли на новое место, передали в музей, поместили в какое-то хранилище или просто вышвырнули на свалку вместе со строительным мусором? И как снос памятников соотносится с патриотизмом и памятью о войне?

- Больную тему затрагиваете, коллега, - сдержанно отвечает дядя Вова и полевые агенты некоторое время молчат. Затем Игорь говорит:

- Контор, аналогичных той, где вы трудились, по стране было видимо-невидимо. Одни благополучно загнулись ещё в девяностых, перейдя в собственность к «справным хозяевам», другие пыхтят до сих пор и даже что-то производят… Вашу конторку с одинаковым успехом могли и ликвидировать, и перенести в любой регион для слияния с такой же или даже с несколькими такими же шарагами. Где она теперь – одному богу известно. Искать её - всё равно что иголку в стоге сена. Ей, небось, и номер с названием поменяли. Пройдёте мимо и не узнаете. А она стоит себе, жива-здорова…

- Не могли её ликвидировать, учитывая, кто её возглавляет, - упрямо качает головой дядя Вова. – Её вообще нельзя было трогать. Как же стержневая точка?

Он подозрительно косится на Игоря:
- Ваш отдел потому интересуется этим местом? Хотите снять здесь офис, чтобы быть поближе к стержневой точке?

- Не угадали, - возражает Игорь. - Да и стержневой точки здесь уже нет. По крайней мере, так утверждают наши медиумы. Что-то произошло здесь пару лет назад, какой-то очередной безумный эксперимент Директора, после чего стержневая точка сменила своё местоположение. Вы, наверно, знаете, что она динамична, не привязана к одной-единственной локации… До начала двадцатого века она располагалась в Стоунхендже, а затем перескочила сюда…

- Как в Стоунхендже? - удивляется дядя Вова. - В том самом Стоунхендже? В Солсбери?

Игорь качает головой.
- Не в нынешнем Стоунхендже, а в настоящем, который расположен в другой части Солсбери, среди высоких холмов, как изображено на старинных картинах и гравюрах. Нынешний же стоит на плоской, как блин, равнине. Вы там видели хоть один холм?

- Нет, - вынужден признаться дядя Вова. - Я там, правда, не был. Видел Стоунхендж только по телевизору и на фотографиях. Но он и в самом деле стоит на голой равнине…

- После Первой Мировой, - продолжает Игорь, - настоящий Стоунхендж упрятали в ангар с табличкой: «Собственность министерства обороны. Посторонним вход запрещён». Вроде как его собирались исследовать, а там кто его знает. После сдвига стержневой точки Стоунхендж перестал быть уникальным артефактом, так что отдел «Омикрон» потерял к нему интерес и чем там сейчас занимаются бритты, никто не знает. А в середине двадцатого века, в пятидесятых годах, для туристов возвели копию-новодел из бетона. Причём нынешние мегалиты на пару метров меньше и на несколько тонн легче оригинальных – иначе техника с ними не справилась бы… Это и есть то, что выдают за Стоунхендж. Что касается стержневой точки, то пока не совсем ясно, где она сейчас. Наши медиумы усердно её ищут и по некоторым признакам, она переместилась куда-то на Ближний Восток…

Игорь поворачивается к дяде Вове.
- Но я здесь не из-за стержневой точки и даже не из-за шараги, а из-за того, кто в данный момент распоряжается её наследием.

У бывшего вампирского пастыря непроизвольно вырывается вздох.
- И вы туда же?

- Нет-нет, вы не так поняли, - поспешно оправдывается Игорь. - Вам что-нибудь известно о пресловутом обществе «Гнозис»?

- Только то, что его существование многими ставится под сомнение и списывается на паранойю излишне впечатлительных лиц. Такой, знаете, городской миф. Страшилка.

Игорь расплывается в ухмылке.
- О, это не страшилка, не миф и не паранойя, уж поверьте. Общество «Гнозис» очень даже реально и чрезвычайно опасно. Парочке наших агентов, весьма опытных, было поручено позаботиться об одном из его сооснователей…

- Ого, даже так! И что?

- Они провалили задание.

- Неужели?

Провал полевых агентов означал, что угроза была недооценена и проблема оказалась настолько сложной, что даже тщательно подготовленные специалисты не сумели её решить. Тут было, о чём задуматься…

- И вы полагаете…

- Я не полагаю, я знаю, что вы несколько раз общались с другим сооснователем «Гнозиса», обосновавшимся в шараге. Так утверждают наши медиумы.

Дяде Вове не нужно объяснять, кого Игорь имеет в виду.
- А, вы об этом. Но он не показался мне…

- Это неважно, кем он вам показался. Предоставьте судить об этом нашим медиумам. От вас требуется вспомнить мельчайшие подробности ваших встреч. Даже то, чему вы не придали значения.

- Уж не знаю, смогу ли я…

- Под присмотром опытного медиума сможете. Мы уже согласовали все вопросы с вашим руководством…

Дядя Вова покорно кивает.
- Всё равно я на пенсии, так что свободного времени у меня хоть отбавляй…

- Вот и славно. - Игорь широким жестом приглашает дядю Вову в машину. - Просто знайте, если «Гнозис» реализует свои замыслы, от привычного нам мира останутся рожки да ножки.

Полевые агенты садятся в машину. Игорь заводит двигатель, дядя Вова пристёгивает ремень безопасности. «Москвич» трогается с места и устремляется по магистрали, постепенно наращивая скорость…


Авторское послесловие


Настоящий, вводный роман трилогии, только сообщает читателю о существовании таинственной, могущественной и опасной организации «Гнозис». Многие вопросы остаются без ответа и будут раскрыты в следующих книгах.
Внимательные читатели, знакомые с моим творчеством, наверняка обратили внимание на явную причастность романа к циклу «Отделы». Это действительно так. События трилогии «Гнозис» и цикла «Отделы» происходят в одной вселенной. Тех же, кто не в курсе и желал бы ознакомиться с первоисточником, я отсылаю к соответствующему сборнику…
В последней сцене романа персонаж по имени Игорь глядит на место, где прежде стояла шарага, и говорит, что подобных шараг по стране видимо-невидимо. В связи с этим я решил разместить в качестве приложения рассказ «Объект 2301», в котором (возможно) описывается подобное учреждение. Черновик этого рассказа, правда, под другим заголовком, я уже выкладывал здесь раньше. Специально для данной публикации рассказ капитально переработан, дополнен и исправлен. Он также коррелирует с циклом «Отделы», ибо в нём фигурирует по сути точка сопряжения с параллельной вселенной. Так что «Объект 2301» можно считать дополнением к циклу.


ПРИЛОЖЕНИЕ:


ОБЪЕКТ 2301


Посвящается Алексею Жарову и
Герману - где бы они сейчас ни были.


За круговертью последних политических событий совершенно незаметно промелькнул один интересный эпизод. Точнее - инцидент: некий американский спутник по непонятной причине сошёл с орбиты и рухнул в Северный Ледовитый океан. Короткое сообщение всего раз появилось в новостях, на него мало кто обратил внимание, а обратившие вскоре забыли о происшествии, увлечённо следя за вознёй мировых держав на арене борьбы за очередной передел мира. Никто и не подумал задаться очевидными вопросами: что это был за спутник, для чего предназначался и почему Запад традиционно не обвинил в катастрофе Россию? Впоследствии ни НАСА, ни кто-либо ещё так и не объяснили, как потеряли контроль над спутником, какая неполадка вызвала аварию, заставила спутник сойти с орбиты и упасть в океан.

Так получилось, что мне известны ответы на эти вопросы, а о чём я не знаю наверняка, то в состоянии домыслить с весьма высокой вероятностью - хотя бы потому что в настоящий момент работаю над аналогичным спутником, «Айраватой», более надёжным и неприхотливым. Именно я предложил техническую идею, а страна, ставшая моей второй родиной, любезно предоставила возможность её воплотить. Я могу с закрытыми глазами начертить каждую деталь «Айраваты» и наизусть оттарабанить все его характеристики. В нашем коллективе никто не корпел над расчётами и электронными схемами столько, сколько я. Когда проинспектировать работу приезжают большие шишки, они не заглядывают внутрь «Айраваты» и не интересуются его начинкой. Им важен лишь результат, а не процесс его достижения. По этой же причине все пробные испытания проводим только мы с коллегами, никто посторонний в нашу работу не суётся…

Для начала, наверно, стоит рассказать о себе и о том, что натолкнуло меня на идею моего спутника.

Мы с Женьком дружили со школы, вместе поступили в Бауманку и вместе её окончили. Страсть к технике была у нас в крови с самого детства. Пока наши сверстники в «лихие девяностые» мечтали по-быстрому срубить бабла и на светофорах мыли стёкла у машин, мы с Женьком таскали домой подшивки старых советских журналов «Техника молодёжи», «Моделист-конструктор» и т.д., которые наша районная библиотека пачками выбрасывала на помойку. (Директор библиотеки высвободил таким образом половину читального зала и сдал его в аренду торговцам шмотками. А что делать, в девяностые каждый выживал, как умел…) Зарывшись в них с головой, мы постоянно что-нибудь собирали, вырезали, клеили… Сейчас просто - любые игрушки продаются в магазине, - а мы с Женьком делали их своими руками.

Само собой, путь наш после школы лежал только в Бауманку. Наши успехи, очевидно, не укрылись от «кого надо», и не успели на дипломах высохнуть чернила, а нам уже предложили работу. К этому времени «лихие девяностые» остались позади, у государства появились новые приоритеты и башковитые ребята снова оказались в цене - те, кто умел, прежде всего, не бюджеты разворовывать, а работать на техническом поприще.

Правда, работать предстояло не в Москве… Существует термин, «градообразующее предприятие». Представьте не город, а, скорее, небольшой посёлок городского типа, окружённый приусадебными участками, садами и огродами… Так и хочется назвать его «Мухосранск» или «Бздыньдыдищи», но всё-таки будем соблюдать приличия и, чтобы не раскрывать государственную тайну, назовём его «Энск». Вот что он из себя представлял: несколько многоэтажек в центре, одна-единственная котельная, пара-тройка магазинчиков, частный сектор по краю - и всё. «Градообразующее предприятие» раскинулось на отшибе, среди елового леса; из Энска к нему курсировал автобус. Подъезжая, вы видели типичную оборонную шарашку, унаследованную с советских времён, страшно секретную. Причём эта секретность была секретом Полишинеля, большинство местных работало в шарашке, обо всём знало и много чего могло порассказать, но, тем не менее, помалкивало в тряпочку, потому что и в наши свободные времена никто не отменял государственной тайны, как и статьи за госизмену. Время и жизнь в Энске словно застыли на месте.
Поскольку никаких альтернатив всё равно не предвиделось, мы с Женьком не особо раздумывали. Занимайся мы бизнесом, нам бы, конечно, предпочтительнее было оставаться в столице, но мы были молоды, бесшабашны и полны радужных надежд. Головы нам туманила романтика первопроходцев, шедших осваивать таёжные дали, вдобавок контракт выглядел весьма привлекательно. В итоге мы собрали вещички и перебрались в тьмутараканский Энск…

Не ждите от меня географических, бытовых, технических или ещё каких-то подробностей проживания и работы. При увольнении с меня взяли подписку о неразглашении; я никому ничего не должен рассказывать до самой смерти. Лишь один раз я её вынужденно нарушил - этого требовали обстоятельства. Сейчас не тот случай, так что не обессудьте. Нам с Женьком практически открытым текстом намекнули, что если что, то никакие границы и барьеры не помешают «кому надо» заткнуть нам рот.

Да и рассказывать-то особо не о чем. Рабочая рутина - она везде одинакова. В самом начале ты увлечённо пашешь, пока в тебе ещё клокочет избыток молодецкого огня и задора, а со временем всё приедается и ты не чувствуешь ничего, кроме отупления.

Разумеется, с виду секретные оборонные шарашки изо всех сил стараются не выглядеть таковыми и отчаянно косят под безобидные гражданские объекты. Вход нашей шарашки украшала на вид вполне обычная вывеска, призванная обмануть бдительность гипотетического шпиона. Подробности опущу, скажем условно, она гласила: «Федеральное некоммерческое объединение Тыр-пыр-и-сто-дыр, НИИ Кок-чпок-труляля». Чисто визуально это была россыпь уныло-серых одноэтажных корпусов с грязными стёклами, на пространстве, размером со школьную спортплощадку, окружённом мрачными елями. Шелуха мнимой гражданственности рассыпалась в прах, стоило лишь осведомиться о почтовом адресе шарашки. Он был проще некуда: Россия, Энск, объект 2301. У гражданских учреждений таких адресов не бывает…

Один из корпусов шарашки считался закрытым. Туда никого не пускали без спецпропуска. И даже пустив, подвергали двойному обыску - на входе и на выходе. Мне трудно судить, насколько всё это было обоснованно. Как по мне, самого местоположения шарашки было достаточно. Ну кто сюда попрётся чего-то похищать? Хотя я ничего не утверждаю, возможно, я неправ…

Грязно-серые корпуса предназначались лишь для отвода глаз. По-настоящему шарашка располагалась глубоко внизу, на нескольких подземных этажах и, по слухам, была способна выдержать прямое попадание атомной бомбы. Рабочее время персонала было жёстко регламентировано. Мы приходили к восьми утра и после обыска лифтёр отвозил нас вниз - отпирал спецключом кнопочную панель и развозил каждого на свой этаж, после чего запирал панель обратно. В отсутствие лифтёра покинуть рабочее место и воспользоваться лифтом было нереально. В обед на этом же лифте нам привозили еду. (Кормили, кстати, в шарашке бесплатно, что было одним из немногих плюсов.) В конце смены всё происходило в обратном порядке…

Любопытно, что там, где я сейчас живу и работаю, условия примерно похожи. Местных коллег это напрягает, а я чувствую себя в привычной стихии.

Если смотреть на шарашку сверху, её корпуса располагались по кругу, обступая небольшой скверик с памятным обелиском в честь погибших на войне жителей Энска.
Распорядок дня у нас был обычным: с восьми до двенадцати работа, затем обеденный перерыв и с часу до пяти снова работа. Опаздывать не рекомендовалось, опоздавших просто не пускали на проходной и записывали прогул. У шарашки имелись собственная автомастерская и трактор, который зимой чистил дорогу из Энска, так что автобус ходил исправно. Поэтому считалось, если ты опоздал, это твой косяк и тебе за него отвечать. За прогулы нас дрючили по полной программе.

Как только мы приехали в Энск и оформились в шарашку, нам на двоих выделили квартирушечку из жилфонда. Сразу за нашими окнами начинался частный сектор, сады, огороды и загоны с курами и кроликами. Летом щипали травку козы и овцы, в пожарных прудах плескались гуси. Кто-то держал коров. У местных в любое время года можно было купить парного молока, свежего мяса или яиц. Стыдно признаться, но в Энске мы с Женьком питались лучше, чем в Москве.

О повседневной рутине говорить нечего, она к делу не относится. Гораздо интереснее были обеденные перерывы. Наскоро проглотив еду, мы с Женьком расписывали пульку и резались в преферанс. Третьим в нашей компании был Алик, удивительный и немного чудной человек, приезжий, как и мы, специалист, только откуда-то с Урала. И поверьте, он заслуживает того, чтобы рассказать о нём поподробнее. Если б не Алик, вся наша жизнь сложилась бы по-другому…

Он был года на три или четыре старше нас. Когда Алика завербовали в шарашку, жизнь преподнесла ему ужасный сюрприз: вся его семья погибла. Возвращалась с дачи на машине, по пути повстречалась с пьяным лихачом, в итоге ДТП, никто не выжил. Алик не мог больше оставаться дома, где всё напоминало ему об утрате. Он распродал имущество и переехал в Энск на ПМЖ. Здесь он нашёл себе подругу, Тамару, у них были серьёзные отношения, оба мечтали о долгой совместной жизни… Вспоминая о них, я не перестаю думать о том, насколько обманчивы бывают наши мечты. Недаром говорят: хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах.

Алик был каким-то… не безбашенным, нет. Скорее умеренно строптивым. Ему было плевать на правила, нравилось нагибать систему по мелочам. Резаться в карты на рабочем месте - его идея. Мы с Женьком поначалу побаивались, пока не увидели, как увлечённо наш начальник режется с сослуживцами в домино и в шахматы. Будучи игроком, он и на других игроков закрывал глаза - но только на время перерыва.
На рабочем компьютере у Алика хранилась уйма музыки. Он позиционировал себя, как фаната русского рока, и держал обширную фонотеку, где имелись все альбомы Цоя, Бутусова, Кинчева, Шевчука, Гребенщикова, Макаревича, Воскресенья, Науменко, Башлачёва, Летова, Янки, Сектора Газа, Калинова Моста, Чайфа, Чёрного Лукича, Аукцыона, Крупнова, Х.З., Манагера, Водопадов имени Вахтанга Кикабидзе, Монгол Шуудана, Лаэртского, Двух Самолётов, Чистякова, Тайм Аута, Автоматических Удовлетворителей, Выхода, Бахыт Компота, Ногу Свело, Манго-Манго, Инструкции по выживанию, Короля и шута, Ленинграда[1] и много кого ещё…

Садясь за игру, Алик тихонько включал колонки, чтобы музыка не мешала остальным сотрудникам, и разделывал нас с Женьком под орех. В преферанс он играл как бог.
Свою неформальную нонконформистскую сущность Алик любил подчёркивать внешне. Мы с Женьком старались походить на добропорядочных «ботанов», носили костюмы и аккуратные причёски, а Алик наряжался, как панк. Протестным имиджем он заразил и Тамарку, та тоже ходила, как рокерша - в косухе, все пальцы в перстнях с черепами…

Однажды Алик поплатился за своё бунтарство. По злой иронии судьбы, отцом Тамарки был наш начальник. Я не знаю точно, чего они не поладили, но, очевидно, папаша наотрез отказался выдавать дочь за какого-то панка. Слово за слово, оба перешли на повышенные тона. В итоге Алик хлопнул дверью и больше мы его не видели. В тот же день они с Тамаркой сбежали. Куда - неясно до сих пор. Безутешный папаша их обыскался, ездил в областной центр, скандалил с ментами, дёргал за связи в ФСБ - всё безуспешно. Влюблённые голубки как в воду канули. Охрана шарашки даже нас с Женьком допрашивала, да только что мы могли сказать? Личная жизнь Алика нас не касалась…

Тамарка, кстати, тоже работала в шарашке. Ситуация осложнялась тем, что в шарашке они вроде бы и пропали. Охранники на проходной клялись и божились, будто ни Алик, ни Тамарка в конце смены мимо них не проходили. Пропуска обоих потом нашли в бачке туалета. Вот это был скандал! Бедного начальника чуть удар не хватил, как и руководство шарашки. Получается, из строго охраняемого и секретного объекта исчезли двое, а никто и глазом не моргнул? В советское время полетели бы головы, а тут всем причастным влепили выговор за халатность и дело замяли. Однако факт остаётся фактом: средь бела дня на режимном объекте «потерялись» два человека!

Впрочем, начать лучше не с этого, а с одной особенности Алика. Скорее даже не с особенности, а с причуды. Он был большим любителем выдавать на ровном месте безумные идеи, гипотезы и теории. Развлекался он так или действительно во всё верил, сказать сложно. Лично я так и не понял. Обычно, когда кто-то порет ахинею, по нему сразу всё ясно. Алик же выдавал любую дичь с совершенно непроницаемым лицом, на полном серьёзе. Слушать его было забавно, но иногда он рождал нечто, настолько крышесносное, что буквально взрывался мозг.

Причём все свои темы Алик сочинял на ходу, потому что любое случайно брошенное слово, любая невинная фраза могли послужить спусковым механизмом и включить неуёмное воображение нашего друга.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров. Как-то раз Тамарка загорелась идеей завести собаку. Рассказывая нам об этом на следующий день, Алик принялся философствовать:

- Вообще-то, ни одомашненных, ни прирученных животных не существует. В нашем организме живёт крошечный паразит, схожий с кошачьей токсоплазмой, который заражает только животных, люди к нему резистентны. Но он заражает не всех животных, а лишь некоторых. Как и токсоплазма, этот паразит меняет поведение заражённого животного, после чего оно, вместо того, чтобы жить на природе, в естественной среде, проявляет иррациональную тягу к человеку и к противоестественной жизни в тесной квартире или в стойле. Эту болезненную патологию мы и принимаем за одомашнивание и приручение. Те же животные, которые, якобы, не подвержены одомашниванию, на самом деле резистентны к паразиту. Иногда бывает так, что верный пёс кусается, лошадь брыкается, а корова бодается. Обычно говорят, что они «сбесились», но на самом деле они просто выздоровели. По какой-то причине паразит внутри них погиб и они снова начали себя вести, как нормальные животные…

В другой раз наш начальник посетовал на то, что фирма ИКЕА ушла из России. Перед тем он гостил у родственников и ему очень понравилась мебель этой фирмы… Когда мы возвращались с работы, Алик заметил:

- Фирму ИКЕА создали колдуны-чернокнижники. Зловещий культ захватил весь мир. Согласно колдунским планам, если миллионы людей по всему земному шару прочтут некое дьявольское заклинание, они тем самым приблизят конец света. Чем дольше заклинание читать, тем быстрее грянет апокалипсис. Адское заклинание написано на особом, демоническом языке, который подсказал чернокнижникам владыка преисподней. А чтобы силы Добра не заподозрили неладное, заклинание было составлено очень хитро - абсолютно без разницы, в какой именно последовательности следует читать нужные слова. Достаточно просто повторить их тысячи и миллионы раз. Совершенно необязательно всем людям мира произносить их одновременно. Каждый человек может за жизнь произнести всего одно слово, но когда в процесс вовлечены миллионные людские массы, то чисто статистически заклинание рано или поздно окажется прочитано целиком, после чего разверзнутся врата ада и орды демонов и чудищ заполнят землю. Ради воплощения дьявольского плана колдуны придумали гениальную бизнес-стратегию. Они основали сеть популярных мебельных магазинов и назвали весь ассортимент товаров словами из адского заклятья. Люди читают в каталогах ИКЕА нечленораздельную тарабарщину и думают об эксцентричных шведах и ловких маркетинговых ходах, а тем временем демонический язык делает своё дело. Ничего не подозревающие люди повторяют: «Луббан снофса, омлопп гниссла, толльшён гулльклок…» и, сами того не подозревая, приближают свой конец…

Однажды нам привезли обед и Женьку показалось, что гуляш несвежий. Я предположил, что на кухне неполадки с холодильником. Ветхую подстанцию Энска иногда колбасило и она несколько часов подряд устраивала неслабые перепады напряжения, отчего техника частенько вырубалась. А много ли времени нужно мясу, чтобы испортиться в обесточенной морозилке?

Алик внимательно выслушал наши мнения, дожевал и выдал:

- В будущем научатся обходиться без морозилок. Люди и мясной скот будут генетически модифицированы таким образом, что персонал общепита сможет «приращивать» к себе куски мяса и включать их в свой метаболизм. Соединённое с кровотоком человека и его плотью, мясо будет получать все необходимые питательные вещества и таким образом сможет храниться сколько угодно. По мере надобности повар будет его просто «ампутировать» с тела носителя. Технологию тщательно отработают, срастить филе или бифштекс с человеком будет не сложнее, чем склеить два листа бумаги…

По выходным Женёк регулярно общался с родными по телефону. После одного из таких разговоров он сообщил нам, что племяш помешался на черепашках-ниндзя. Обвешал всю комнату постерами, заставляет родителей покупать фигурки и украшает все свои вещи зелёными черепашьими рожами - школьный рюкзак, обложки тетрадей…

Алик на это заявил:

- Фанаты черепашек-ниндзя не знают всей правды о своих любимцах. На самом деле это не четвёрка героев, это целый орден, или секта с разумной крысой-мутантом, Сплинтером, во главе. В его распоряжении сотни и тысячи черепах. Городские коллекторы просто кишат черепахами-мутантами, о чём люди даже не подозревают. Среди них есть как самцы, так и самки, которые успешно друг с другом совокупляются и тем самым восполняют численность ордена, каковая то и дело сокращается вследствие неудачных и провальных миссий. Личных имён у черепашек нет, Сплинтеру лень их придумывать. Он с этим не заморачивается и просто присваивает рядовым сектантам порядковые номера - они, ради удобства и наглядности, начертаны прямо на панцирях, как на майках у футболистов. А то, что нам кажется именами - Леонардо, Микеланджело, Донателло и Рафаэль - это на самом деле звания четвёрки высших адептов ордена, особо приближённых к Сплинтеру и помогающих ему руководить сектой. Места в четвёрке преходящи - то есть, когда один адепт, допустим, Рафаэль, погибает при выполнении секретной миссии, или, когда Сплинтер показательно казнит его за провал, на его место выбирают наиболее перспективного сектанта и назначают новым Рафаэлем. Казнь же заключается в том, что из зелёного мутанта варят черепаховый суп и съедают всем орденом…

У Женька тогда хватило ума не передавать этих слов племяшке. Не то бы ещё травмировал впечатлительного ребёнка…

В одну из осенних ночей, когда за окнами бушевала гроза, мне приснился красочный и реалистичный сон, до того правдоподобный, словно я пережил его наяву. Я блуждал по каким-то подземельям и трубам с зелёной жидкостью, как Гордон Фримен в игре Half-Life, а где-то в этих же подземельях рыскали и выслеживали меня чудовищные твари…

Алик, когда я пересказал им с Женьком свой сон, изрёк:

- Любой из нас, сам того не подозревая, является божеством в одном из бесконечного множества параллельных миров. Когда кто-то из тамошних обитателей попадает в безвыходную ситуацию и нуждается в помощи, он взывает с мольбой к своему божеству, т.е. к нам. К сожалению, зов доносится к нам лишь тогда, когда мы спим, то есть, пребываем в бессознательном состоянии. Устанавливается коннект и наш разум переносится в чужую вселенную, в тело воззвавшего к нам автохтона. Обстоятельства вынуждают нас управлять им, словно персонажем видеоигры с полным погружением - к несчастью, чаще всего неудачно. Мы тщетно стараемся помочь иномирянину, но всегда сказывается нехватка опыта и недостаток времени. Канал связи обрывается, мы просыпаемся и воспринимаем похождения в ином мире, как сон, как некое видение… До следующего раза, когда нас снова призывают в другой мир решать очередную задачу…

Несколько дней подряд у меня без причины глючил компьютер - то отказывался включаться, то нет, то видел все логические диски, то не все, то читал любые файлы, то вдруг какие-то не мог открыть… Система вдруг сама что-нибудь в себе стирала, а затем находила в интернете недостающее и сама же доустанавливала… Если я подключал внешний накопитель, компьютер заявлял, что работа с ним может быть продолжена лишь после его форматирования, а до тех пор никак… И это при том, что и железо, и софт у меня всегда в норме, я сам за ними слежу, не полагаюсь на штатных айтишников.

Чертыхаясь и проклиная компьютер, я в сердцах сравнил его с капризной неврастеничкой, у которой из-за месячных произвольно скачет настроение, заставляя вести себя, как засранка. Меня так и подмывало дать компьютеру женское имя - например, Галя.

Реакция Алика не заставила себя ждать:

- Мы ещё многое не знаем о мире, в котором живём. Истина заключается в том, что воспринимаемая нами вселенная - это всего лишь искусственная реальность, в которой, согласно правилам Верховной Программы, могут существовать два типа разума: человеческий и компьютерный. Носители обоих разумов смертны, но сам разум нет, он постоянно реинкарнирует из одного носителя в другого. Причём в цепи перерождений нет строгого деления на людей и компьютеры. Если в одной жизни ты был человеком, то в следующей спокойно можешь переродиться компьютером и наоборот. Как и любой софт, Верховная Программа не застрахована от багов. Они выражаются в том, что, к примеру, некто в следующей жизни сохраняет воспоминания о прошлом воплощении - разумеется, бессознательные. В твоём случае, Витёк, капризная бабёночка Галя реинкарнировала в компьютер, сохранив черты прежней личности. Вот и демонстрирует свой характер, приняв тебя за тюфяка, которым можно вертеть, как угодно, ты всё стерпишь… У живых баб смена поведения зависит от гормонального баланса, но у компьютера-то гормонов нет, к нему данное объяснение неприложимо. Поэтому люди частенько заходят в тупик, когда вроде бы исправная техника вдруг начинает выкобениваться. А ведь объяснение лежит на поверхности. Скажем, мой компьютер не глючит подобно твоему, потому что в его цепи перерождений не было программного бага. В отношении него Верховная Программа сработала как надо. А тебе не повезло. Но ты не горюй, это же чистая случайность. На твоём месте мог оказаться любой… И это ещё что! Изредка складывается ситуация, когда баба перерождается компьютером и помнит прошлую жизнь, а её бывший мужик снова перерождается в мужика и тоже помнит прошлую жизнь. Каким-то образом эти двое встречаются и узнают друг друга… О! А ведь возможна и обратная ситуация. Ты вот назвал компьютер Галей, а представь, что в следующей жизни он действительно реинкарнирует в Галю - настоящую, живую. А ты снова реинкарнируешь в мужика и вы оба из-за бага будете подсознательно помнить прошлые воплощения. Тогда, стоит вам случайно повстречаться, как между вами вспыхнет необъяснимая страсть. Вам будет казаться, что вы знакомы целую вечность, и вы начнёте жить душа в душу. Из вас получится крепкая семейная пара, ведь вам реально проще будет ужиться вдвоём, вы идеально приспособились друг к другу задолго до встречи…

Но самую, на мой взгляд, крышесносную теорию Алик высказал как-то зимой, когда метелью едва не занесло весь Энск. Ещё в детстве мы с Женьком заметили, что зимой в большие и не очень большие города, городки и городишки совсем перестали прилетать снегири. Хотя раньше - по рассказам родителей - ни одна зима не обходилась без этих красногрудых пичуг.

- Они не прилетают, потому что их стало в разы меньше, а возможно и вообще не осталось ни одного, - пояснил Алик. - Проживи хоть сто лет и ни разу снегиря не увидишь. Объясняется же их исчезновение (и не только их) тем, что число объектных категорий в мире строго фиксировано и ограничено. Из ничего не появляется что-то. Чтобы возникло нечто новое, что-то старое и привычное должно исчезнуть. К примеру, появились ЖК-телевизоры и компьютеры, зато исчезли патефоны и детекторные радиоприёмники. Появились сотовые телефоны, зато исчезли деревянные счёты. Появился двигатель внутреннего сгорания, зато исчезли стеллеровы коровы. Появились аэропланы, но исчез сумчатый волк… Технических, гастрономических, культурных и прочих новинок раз от разу становится так много, что вселенная уже не знает, чем ещё можно пожертвовать и начинает жертвовать живыми существами. Потому что больше нечем. В городах исчезли снегири, зато у нас теперь есть айфоны… Число объектных категорий - это ещё одна мировая константа, пока не известная науке. Она же объясняет и резкое исчезновение доисторической фауны. Обретя разум, человек начал производить то, чего прежде никогда и нигде не существовало - каменные топоры, ножи, скребки, палки-копалки, украшения из зубов и ракушек, копья, стрелы, шнурки из сухожилий, рыболовные крючки из костей, одежду и обувь, бумеранги, юрты и волокуши, разговорные языки, имена… Вселенной ничего другого не оставалось, как предать массовому закланию десятки и сотни видов животных, чтобы привести число объектных категорий к стандартному значению. Ей пришлось избавиться от мамонтов, пещерных медведей, шерстистых носорогов и прочей живности. Хотела ли она этого? Ко вселенной такие понятия неприменимы. Она просто делает то, что должна, причём в автоматическом режиме… Итак, чтобы возникло нечто новое, должно исчезнуть что-то старое - это аксиома. Безликая и бесстрастная вселенная не может чего-то захотеть или расхотеть, ей не ведомы наши эмоции. В её поступках не наблюдается и разумного начала, ведь она способна с лёгкостью заменить конфету на дерьмо. Сколько качественных и хорошо себя зарекомендовавших вещей было заменено новыми, намного хуже? Навскидку могу назвать почти все продукты питания, машины, многоэтажки, но список этим отнюдь не исчерпывается. Мы склонны усматривать в этом заговор или некомпетентность производителей, а это ни то и ни другое. Это наглядное опровержение спорного и весьма скоропалительного тезиса о том, что в мире повсеместно торжествует прогресс, меняя нечто убогое на нечто продвинутое. Как видим, это не так и тут нет никакой вины производителей. Им жизненно необходимо выбрасывать на рынок что-то новое, чтобы неуклонно развиваться и грести прибыль в условиях капитализма. Но невозможно постоянно и непрерывно изобретать и разрабатывать качественные новинки. Мыслительная деятельность человека всё-таки имеет пределы и чаще всего на рынке появляется наспех сделанная фигня, после чего вселенная автоматически стирает из реальности бывшие в употреблении качественные вещи - например, ламповую технику, устойчивую к мощным электромагнитным импульсам, от которых кремневые микросхемы и транзисторы умирают навсегда… Так что экологи одновременно правы и неправы, обвиняя в массовом исчезновении животных человеческую жизнедеятельность. С одной стороны, как бы да, но эту ответственность мы должны разделить со вселенной. Мы, безусловно, нуждаемся в новых вещах и не наша вина в том, что вселенная с какой-то стати ограничила число объектных категорий. Мы вынуждены действовать там, где не мы устанавливаем правила. При всём желании мы пока не умеем влиять на фундаментальный порядок вещей, слишком уж мы мелкие сошки. Более того, однажды стихийно возникнет нечто настолько новое, что вселенная ради этого сотрёт из реальности самих людей!.. Впрочем, бывают и сбои. Вселенная отнюдь не идеальна. Нечто, подлежащее стиранию, почему-то не стирается или стирается не до конца, и, как следствие, что-то новое, что должно было возникнуть на его месте, так и не возникает и вряд ли уже когда-нибудь возникнет. Уцелели, хотя должны были исчезнуть, беловежские зубры, зато не появились города на Луне и на Марсе. Не стёрлась, хотя должна была стереться ещё в палеозое, реликтовая латимерия, вот и не появилось у нас мощных звездолётов, на которых мы бы отправились бороздить галактику. Старое не исчезло и новое не возникло, хотя все предпосылки для этого были…

Почему-то эти фантастические гипотезы страшно бесили Женька. Он сразу заводился и со злостью накидывался на Алика.

- Ну вот чего ты опять болтаешь? Чего ахинею городишь? Выдумал чёрт знает что, чушь какую-то!

- Витёк, - обращался он ко мне, словно к арбитру. - Чего он опять ерунду несёт?

Забавная идея про снегирей и константу объектных категорий почему-то особенно зацепила Женька и у них с Аликом едва не дошло до ссоры.

- По-твоему выходит, прогресс бесполезен? - наступал на него Женёк. - В нём нет никакого смысла? Не нужно стараться изобретать и создавать новое? А мы-то чем тогда занимаемся? Тоже ведь что-то изобретаем, разрабатываем, совершенствуем. Значит тоже бесполезно? Всё не нужно, всё зазря? Тогда и мы не нужны! Вселенная сама всё разрулит! Чего ж ты в таком случае тут сидишь, на ненужной и бесполезной работе, философ недоделанный? Чеши на рынок картошкой торговать!

Женёк не на шутку разбушевался, а Алик и бровью не повёл. Он никогда не вовлекался в споры, с ухмылочкой выслушивал отповедь Женька, благодушно кивал и не отпускал ответных реплик. Покипятившись какое-то время, Женёк остывал и между ними вновь воцарялся мир.

Алик умел не только невозмутимо уклоняться от нападок Женька, но и мгновенно терял интерес к своим же идеям. Высказав их однажды, впоследствии он к ним больше не возвращался. Словно ему было глубоко фиолетово.

Эта завидная толстокожесть Алика тоже выводила из себя Женька. Не достучавшись до виновника, он переключался на меня.

- А ты чего молчишь? Это ты во всём виноват! Ты его избаловал! Вечно слушаешь его глупости, развесив уши! Был бы ты потвёрже, он бы не стал ничего сочинять, а так ради тебя старается - нашёл благодарного слушателя…

Но я не хотел быть твёрже и занимать чью-то сторону тоже не хотел. Женёк был моим лучшим другом, вот только и безумные фантазии Алика мне нравились. Они меня совершенно не напрягали. Было в них что-то притягательное… Они всегда заставляли задуматься, давали пищу для размышлений. По вечерам, вернувшись с работы домой, я частенько ловил себя на мысли: а что, если бы действительно было так? Настолько часто, что вскоре это вошло у меня в привычку.

Впоследствии эта привычка здорово мне помогла - как, впрочем, и Женьку, хотя он ни за что бы в таком не признался…

Если б я был равнодушен к фантазиям Алика и сразу же выкидывал их из головы, то, вероятно, не произошло бы последующих событий и мы с Женьком до сих пор пахали бы на шарашку. Но я всё помнил, даже когда Алика с нами уже не было. И как-то раз я обратил внимание на одну историю, которая ощутимо выделялась среди прочих. Не понимаю, почему я не замечал этого раньше…

На следующий день, в раздевалке, я указал Женьку на вентиляционную решётку над входом:

- Помнишь, Алик рассказывал нам, как лазил по воздуховодам?

Женёк, как и ожидалось, невозмутимо пожал плечами.

- Он много чего болтал, потому что трепло, балабол. И, по-моему, вообще немного неадекватный. Жаль, что Тамарка целиком попала под его влияние. И себе жизнь запорол, и ей. Оба теперь в бегах…

Сказано это было так, словно Женёк тайком втюрился в Тамарку и теперь изводится от ревности. Но я не сдавался.

- Просто признай, что та история кардинально отличалась от его обычных теорий. Он всегда рассуждал на отвлечённые темы, не касавшиеся его лично. Здесь же он первый и единственный раз рассказал о себе.

- И что? - без особого интереса спросил Женёк.

- Очевидно же, что в тот раз Алик ничего не сочинял и не выдумывал. Он действительно лазил в воздуховод. Прямо отсюда…

Женёк оказался непробиваем.

- Я и раньше повторял, и сейчас скажу: с его безудержной фантазией, Алику следовало бы книжки писать, ненаучную фантастику…

Если вкратце, Алику однажды взбрендило залезть в вентиляцию. Ползая по воздуховодам, он, по его словам, забрался в какое-то непонятное место, где обнаружил нечто «охренительное». Разветвлённая сеть воздуховодов опутывала и пронизывала всю шарашку, как звездолёт «Ностромо» в фильме «Чужой». Алик утверждал, что по ней можно попасть в ещё более секретные отделы, нежели наш, и подсмотреть, чем там люди занимаются.

Конкретно ту часть лабиринта, где он успел поползать, Алик схематично изобразил на листе бумаги. Потом они с Тамаркой пропали, а листок со схемой я сохранил у себя.

Именно тогда в моей голове родился дерзкий и безумный план. Не знаю, что на меня нашло. Я ведь жертва топографического кретинизма, ни в каких картах и схемах не ориентируюсь, заблужусь в трёх соснах. Но тут меня, что называется, разобрало. На следующий день я всё продумал и тщательно подготовился к вылазке. Взял с собой мощный фонарик, несмываемый маркер и кое-какую старую одежду, которую не жалко испачкать.

Меня подстёгивало чувство близости к некой тайне, к которой мимоходом прикоснулся Алик, но никаких подробностей нам не рассказал, что было ему несвойственно. Что же он там такое нашёл? У меня возникло неотвязное желание увидеть своими глазами. Не знаю, зачем. Просто ощутил такую потребность и понял, что не успокоюсь, пока не сделаю. Мне было плевать, что именно это за тайна. Хотелось только, чтобы она была.

Гораздо сложнее оказалось убедить Женька помочь мне.

- Я никуда не полезу, хоть ты меня озолоти, - сразу заявил он со всей категоричностью. - И тебе не советую. Втемяшил себе какую-то дурость - в вентиляцию лезть! Жаждешь извазюкаться в грязи? А если на крысу наткнёшься и она тебя искусает? Ты хоть от столбняка и бешенства привит?

- Тебя никто и не просит никуда лезть, - попытался я его успокоить. - Один пойду, а ты постой тут на шухере. До конца перерыва время ещё есть.

Задумку можно было осуществить только во время обеда. Наспех проглотив еду, я потащил Женька в раздевалку, где и изложил свой план. Разумеется, мой друг услышанному не обрадовался.

- Заблудишься или застрянешь, - сразу застращал меня Женёк. - Представь, что с тобой сделают, когда узнают. Простым втыком не отделаешься. Лучше брось эту затею, забудь о ней. Нет там никакой тайны. На чьи слова ты повёлся, этого беспардонного трепача? Кому ты поверил? Совсем что ли с головой не дружишь? Между прочим, Витёк, я был о тебе лучшего мнения…

После долгих уговоров, чисто ради старой дружбы, Женёк в итоге согласился мне помочь. Начальник как раз был в отпуске, в его отсутствие никто не следил за дисциплиной. Если даже я чуть задержусь, вряд ли кто-то обратит на это внимания.
Пока я в темпе переодевался, Женёк встал на стул и открутил болты, удерживавшие вентиляционную решётку в стене. Я влез к нему, он меня подсадил и я очутился в воздуховоде. В грязи, пыли и темноте.

Вооружившись фонариком и схемой, я пополз вперёд, рисуя стрелки несмываемым маркером, чтобы не заблудиться на обратном пути. Воздуховод оказался несколько тесноват, я протискивался через него с трудом. Старая одежда и ладони мгновенно почернели от грязи. Вентиляция накачивала воздух под землю, но не очищала его. Так что вся пыль и грязь оседали на стенках лабиринта.

Ползти пришлось не только по горизонтали. Несколько раз схема уводила меня вниз, в вертикальные шахты, которые, к счастью, были не выше человеческого роста, а значит, по ним реально было выбраться назад. Страшно представить, сколько времени ушло у Алика на разведку именно этого маршрута. Как часто он заползал в тупики или в какие-то непроходимые места? Чтобы решиться на подобные вылазки, нужно быть на редкость странным и немного сумасшедшим парнем - в точности как Алик.

Ни датчиков движения, ни прочих современных штучек в ветхих советских воздуховодах не имелось. По ним можно было ползти хоть куда и никто бы тебя не засёк. Поэтому я безо всякой опаски двигался вперёд, ежесекундно сверяясь со схемой и без устали черкая маркером.

Если предположить, что Алик всё сочинил, его следовало признать провидцем, потому что все изгибы, повороты и ответвления воздуховодов в точности совпадали с нарисованной схемой. То есть он точно здесь был. Сам, лично. Вряд ли кто-то показал ему секретные чертежи и позволил срисовать оттуда кусочек.

Путь на схеме Алика заканчивался ещё одной решёткой, за которой находилось что-то, помеченное тремя жирными восклицательными знаками. Так Алик обозначил нечто «охренительное». Добравшись до цели, я увидел, что решётка висит набекрень, на одном болте. Просто отодвинь и вылезай прямиком в таинственное помещение.

Сразу я вылезать не стал, сперва наполовину высунулся из отверстия и посветил по сторонам фонариком. Поначалу было не совсем понятно, куда же именно я попал. Передо мной простиралось довольно протяжённое открытое пространство. Луч фонарика рассеивался, не успев достигнуть противоположного края. Также в помещении было темным-темно, хоть глаз выколи, но лишь на первый взгляд. Постепенно, когда глаза привыкли к темноте, я различил слабое свечение, исходящее откуда-то снизу.

Поверхность бетонной стены подо мной уходила вниз не вертикально, а полого, с заметным наклоном и изгибом вперёд. Через равные промежутки стену вертикально и горизонтально пересекали толстые стальные полосы, образуя как бы решётку. Я всё же рискнул вылезти и по этим полосам, как по лестнице, спустился вниз, не забывая и тут чертить стрелки маркером.

В самом низу я наконец уяснял, где нахожусь, и слегка оторопел. Меня даже в дрожь бросило. Я стоял на дне гигантской бетонной чаши в форме параболической тарелки. Стальная сетка была вложена в неё и являлась неотъемлемой частью чаши. Здесь же, на дне, виднелось круглое отверстие в бетоне, откуда и исходило свечение.

С некоторым трепетом я выключил фонарик, наклонился и заглянул в отверстие. Оттуда ощутимо сквозило холодом. Моему взору предстали толстые кабеля, громоздкие панели электронных схем высотой в человеческий рост, разноцветные индикаторы…

Среди нагромождения электроники и переплетения кабелей виднелись узкие проходы, предназначенные, вероятно, для обслуживающего персонала. Учитывая габариты тарелки, неслабая электронная начинка не могла не требовать регулярного техобслуживания.

Впрочем, одним персоналом дело не ограничивалось. Прямо подо мной неожиданно выросла фигура в армейском камуфляже без знаков отличий, с небрежно висящим на плече АКС-74У. До сих пор я понятия не имел, что в шарашке присутствуют военные.
В остросюжетном триллере с моего лба непременно сорвалась бы капля пота, озадаченный военный взглянул бы наверх, заметил меня и открыл стрельбу… Но я находился в суровой реальности и холодный сквозняк снизу остужал весь мой пот. А может дело было не в сквозняке. Алик был совершенно прав: здесь находилось нечто охренительное, хоть пока и непонятно, что именно. На всякий случай я застыл на месте и постарался не дышать. Военный внизу не спеша достал сигареты, закурил и неторопливой, расслабленной походкой зашагал дальше.

Табачный дым я терпеть не могу, меня от него тянет чихать. Ещё в детстве я научился одному приёму, позволявшему справиться с желанием громко чихнуть: нужно изогнуть кверху кончик языка и поглаживать им нёбо. Замерев над круглым отверстием, я поглаживал нёбо изо всех сил. По характеру я не паникёр, однако, очевидно же, что если рядом несёт караульную службу военный с оружием, то любая внезапная фигня, например, громкий чих, может спровоцировать его на стрельбу. Прям как в остросюжетном триллере. Не хватало ещё во цвете лет словить пулю. Женёк тогда на моих похоронах скажет: «А я предупреждал!»

Если поначалу я был готов спуститься в отверстие и хорошенько рассмотреть электронику вблизи, чтобы определить, с чем имею дело, то после встречи с вооружённым охранником пришлось отказаться от этой затеи. От вооружённых типов лучше держаться подальше - этому нас ещё девяностые научили. К тому же пора было возвращаться. Обед должен был вот-вот закончиться, да и Женёк наверняка весь извёлся.

Просто так, на всякий случай, я посветил фонариком по сторонам и вверх. И лишь тогда заметил её - здоровенную многогранную блямбу, установленную на горизонтальных распорках в нескольких десятках метров над моей головой. Прямо в фокусе параболической чаши. Потолок над ней разглядеть было невозможно - я находился слишком глубоко под землёй. Глубже, чем проложен московский метрополитен.

Мой топографический кретинизм на время дал слабину и внезапно я каким-то образом сообразил, что нахожусь аккурат под центром шарашки, прямо под обелиском, чей шпиль, скорее всего, является замаскированной под памятник частью циклопической конструкции.

Что это значит? Я обнаружил какую-то антенну? Тогда какую - принимающую или передающую? И если она передаёт, то что?

На память некстати пришла та сцена из «Звёздных войн», где Звезда Смерти взрывает планету… Я поспешно вернулся к воздуховоду и спустя несколько минут был уже в раздевалке - грязный, как чёрт. Женёк встретил меня ругательствами - обеденный перерыв давно закончился.

Пяти минут мне хватило, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Мы как ни в чём не бывало вернулись на рабочее место, на что никто не обратил внимания.
До самого конца смены Женёк делал мне знаки посредством оживлённой лицевой мимики, призывая поскорее рассказать, что же я нашёл. Он мог изображать равнодушие до моей вылазки, но не после неё - его распирало от любопытства.

Я ничего не хотел ему говорить в шарашке, где у стен выросли уши ещё до нашего рождения, и лишь когда автобус привёз нас в Энск, я поведал другу о подземной параболической антенне колоссального размера, намного превосходящей любой радиотелескоп. Само собой, Женёк не поверил и расфыркался с выражением глубокого разочарования и обиды.

- Не смешно, Витёк. Устаревшая хохма. Ты бы ещё НЛО с замороженными пришельцами выдумал. Если не хочешь говорить, не надо. Не стоит вместо этого уподобляться Алику и сочинять всякую чушь.

Мне стоило немалого труда убедить его в том, что я не вру. До конца мне Женёк не поверил и заявил, что завтра сам слазит и посмотрит.

И ведь действительно слазил и посмотрел, а когда вернулся, был молчалив, мрачен и задумчив. С того дня он больше не позволял себе уничижительных замечаний в адрес Алика…

Должен признаться, я - существо малоэмоциональное, во мне доминируют не чувства, а холодный и острый как бритва рассудок. Если не ошибаюсь, таких, как я, называют левополушарными людьми. Я ни разу не задался вопросом: как Алик жил все эти годы, неся в себе груз тайного знания и не имея возможности ни с кем поделиться, пока не появились мы с Женьком? Да и то, он ведь сперва приучил нас к мысли, будто является выдумщиком-сочинителем и лишь затем мельком упомянул о чём-то «охренительном», без подробностей, чтобы не спалиться.

Я не испытываю душевного трепета перед тем, что не укладывается ни в какие рамки - как, например, представление о ветхих советских шарашках. Наружная серость и убожество намекают, что и внутри всё такое же застарелое, невзрачное и посредственное. И вдруг, вместо ожидаемого, ты находишь нечто грандиозное, способное поразить воображение. Обычно в таких случаях наступает когнитивный диссонанс, разрыв шаблонов. После такого все ходят с очумелым видом, невпопад отвечают собеседникам и вообще демонстрируют рассеянность, то и дело уходя в себя и не реагируя на окружающую действительность - столь велико потрясение.
Так вот, ничего подобного я не испытывал. Возможно, как и говорил Женёк, я «толстокожий», не знаю… Я и к теориям Алика относился терпимо, они не выбешивали и не вымораживали меня, как Женька. А вот Женёк был другим. Он жил обоими полушариями, совмещая в себе интеллект и эмоции в равной мере.

Когда я увидел подземную тарелку, во мне зашевелились не чувства, не эмоции, и уж тем более не комплексы, а извилины. Внешне я совершенно не изменился. Не потерял аппетита и не стал хуже спать по ночам. Впечатления от подземной тарелки мой рассудок сублимировал в интеллектуальную загадку, чисто техническую задачу, которую можно разгадать и решить. Что мы имеем? Мы имеем некое устройство, оно реально, оно существует, я сам его видел. Раз его стерегут типы с оружием, значит это явно не фуфло, не «потёмкинский» макет, призванный пустить пыль в глаза потенциальным шпионам. Устройство наверняка содержится в рабочем состоянии и к нему ограничен доступ посторонним лицам. Стало быть, это устройство военного, оборонного назначения. Вопрос: чем оно может быть и что оно делает? Какие возможны варианты, не противоречащие известным физическим принципам?

На работе выдалось небольшое затишье, подарив дополнительное свободное время, которое мы с Женьком могли потратить на разгадку тайны подземной тарелки. Увлекающимся натурам плевать на всё, кроме зацепившей их темы. Наш интеллект подобен липкому цветку росянки - стоит ему вцепиться в муху (в данном случае - в трудноразрешимую загадку) и он её не выпустит, пока не переварит.

У кого-то из фантастов был любопытный рассказ, не помню названия. Учёным показывают якобы инопланетный звездолёт и говорят, что раз антигравитация уже освоена пришельцами, значит она в принципе возможна и учёные любой ценой должны её придумать. В действительности учёных вводят в заблуждение и звездолёт ненастоящий. Но они этого не знают и настолько сильно верят в увиденное, что на самом деле изобретают антигравитацию.

Мы с Женьком оказались в похожей ситуации. Оба видели подземную тарелку, причём настоящую, осталось лишь придумать для неё функциональное предназначение.
После вылазки в воздуховод Женёк изо всех сил делал вид, будто увиденное не произвело на него никакого впечатления. Но я-то знал, что внутри него бурлят и клокочут чувства и эмоции, которые он изо всех сил старается держать в себе и не даёт им прорваться наружу. Добром это самоистязание кончиться не могло. Женёк серьёзно заболел, на нервное истощение наложилась вирусная инфекция, начались осложнения и ему пришлось вернуться в Москву для серьёзного лечения. Месяца через три озадаченный начальник сообщил нам, что Женёк в спешке покинул Россию, укатил в Грузию и его дальнейшая судьба неизвестна. Почему он так поступил и почему ничего не сообщил мне, я тогда не понял.

Без Алика и Женька на работе стало совсем кисло. Вероятно, поэтому я развлекался, как мог. А именно - совершил ещё несколько вылазок к подземной тарелке. Вооружённая охрана не отличалась особой бдительностью, так что я даже в круглое отверстие сумел спуститься и более-менее рассмотрел электронную начинку.
Листок со схемой так и валялся у меня в столе. Иногда я вертел его в руках, ностальгируя по убывшим друзьям, и однажды заметил то, на что не обращал внимания раньше. Изначально схема была больше. К ней был пририсован карандашом довольно обширный участок лабиринта, ведущий в некую точку, возле которой Алик написал: сюда ни в коем случае! Затем, для надёжности, он вообще стёр этот фрагмент ластиком, но на бумаге остались следы, по которым весь маршрут можно было восстановить.

Если бы Алик представлялся мне пустым фантазёром, я бы не придал значения стёртому фрагменту. Однако, сохранившаяся часть схемы уже привела меня к подземной тарелке. Какие ещё чудеса скрывала в себе шарашка? Что я найду там, куда Алик ни в коем случае не велел соваться? В какой-то момент любопытство победило осторожность и я полез. Рядом не было Женька, то есть, того, кто мог бы меня отговорить. Обо мне может сложиться впечатление, что я тихоня-ботан, избегающий риска, но это не так. Я готов пойти на риск, если убеждён, что оно того стоит.

Думаю, можно не описывать очередную мою вылазку в воздуховоды. Всё было точно так же, как и в первый раз. Только путь к тарелке всё время уводил вниз, а на этот раз шёл вверх и куда-то в сторону. Я даже испугался, что таким образом выползу на поверхность… И тотчас же в голове сверкнула мысль: а может Алик с Тамаркой так и сбежали? Может он потому и затёр этот маршрут на схеме - чтобы никто ни о чём не догадался? Если так, то ничего особенного меня впереди не ждало…

Каюсь, на мгновение я заколебался. Но потом заработало критическое мышление и я перестал сомневаться. После побега Алика и Тамарки охрана обыскала всю округу. Неужели никто бы не заметил следов на снегу? И как беглецы добрались отсюда до Энска? На чём покинули Энск?

В какой-то момент в воздуховоде стало легче дышать. Я свернул в очередной изгиб лабиринта и увидел забрезживший впереди свет. Поверхность воздуховода стала намного чище, на ней почти не было пыли. Путь привёл меня куда-то наружу, на свежий воздух, но этого не могло быть, потому что я всё ещё находился глубоко под землёй.

Как и на стене тарелки, здешняя решётка была частично отвинчена и висела на одном болте - фирменный почерк Алика. Как он отвинчивал наружные болты изнутри воздуховода, ума не приложу.

Я с удовольствием выбрался из тесной вентиляции и с интересом осмотрелся, после чего у меня отвисла челюсть.

Воздуховод привёл меня на крышу, покрытую каким-то странным упругим материалом, совершенно мне незнакомым. Чем-то средним между резиной, рубероидом и силиконом. И это была отнюдь не крыша шарашки. Во-первых, здание было намного выше любого из наших корпусов. Фактически это был мини-небоскрёб. А этого тоже быть не могло, потому что не только в Энске, но даже в областном центре не построили ни одного небоскрёба. В Москве возвели Бизнес-сити, чтобы сдать в аренду больше офисов, но у нас во всём регионе не нашлось бы столько арендаторов. И вообще, каким образом я из-под земли попал на крышу небоскрёба? Это противоречило логике и здравому смыслу.

Крыша была огорожена по краю каменным бортиком высотой по пояс. Я подошёл и опёрся на него, ибо ноги враз ослабли. Меня окружал не маленький провинциальный Энск, а настоящий, хоть и компактный город. Представьте себе футуристические архитектурные виды из дремучего фильма «Метрополис», помноженные на эстетику сталинского ампира.

В прежние времена архитекторы изучали классическое искусство, что позволяло им строить красивые дома. Чтобы увидеть, как они выглядят, побывайте в историческом центре любого европейского города. Но в двадцатом веке Франция внезапно сделалась эпицентром и рассадником эпидемии «кубизма», этого СПИДа архитектуры, чьи последствия мы расхлёбываем до сих пор. В короткие сроки неизлечимая зараза перекинулась на все развитые страны, включая Россию, после чего мы стали жить в ублюдских прямоугольных коробках, похожих на что угодно, только не на красивые дома.

Но в городе, который передо мной простёрся, я не видел ничего подобного. Крыша, где я находился, была едва ли не единственной плоской крышей. Остальные здания венчали либо шатры с острыми шпилями, как на сталинских высотках, либо какие-то другие фигуры и архитектурные украшения. Что украшало их фасады и цоколи, мне было не разглядеть, но что-то украшало. Причём смотрелось всё чрезвычайно гармонично и красиво, составляя концептуальный архитектурный ансамбль. И никаких ублюдских коробок!

Однако я недаром сравнил увиденное с футуристичным «Метрополисом». В кино между небоскрёбов будущего парили величавые «Цепеллины». Фильм создавался в те времена, когда ещё неясно было, кто выиграет воздушное состязание - самолёты или дирижабли. Очевидно, шансы дирижаблей на победу представлялись более выигрышными. Действительность распорядилась иначе, но это к делу не относится. Здесь, перед моими глазами, раскинулась аналогичная панорама, только в воздухе, сразу в несколько «слоёв», как в «Пятом элементе», носились не дирижабли, а какие-то слабо гудящие машины без видимых движителей - пропеллеров или реактивных сопел. Я вообще не понял, за счёт чего они летали.

Судя по всему, эти аппараты редко опускались на землю. Как я мог заметить, на них причаливали прямо к балконам на стенах зданий и переходили внутрь. Это относилось и к тому зданию, где я находился. Одни аппараты причаливали к нему, другие забирали пассажиров и улетали прочь, словно здесь было какое-то важное учреждение или некая пересадочная станция.[2]

Были и грузовые машины. Прямо на моих глазах одна такая причалила к широкому балкону и несколько человек принялись выгружать из неё некие конструкции, похожие на капсулы, скрещенные с аппаратом МРТ…

Колени у меня предательски задрожали, я опустился на пятую точку и привалился спиной к каменному бортику. Увиденное нуждалось в осмыслении. Я с детства читаю фантастику, поэтому догадался уже, что попал в другой, параллельный мир. Но как? Я же не проходил через порталы или телепорты… Тогда как меня сюда занесло? Неужели некая точка соприкосновения двух вселенных возникла сама собой и случайно очутилась в пределах воздуховода, а мы с Аликом, ничего не подозревая, просто проползли сквозь неё?

Было от чего обалдеть даже левополушарному человеку. Но ещё больше я обалдел, когда осознал, что вокруг меня, в отличие от заснеженного Энска, царит тёплое лето! Это могло означать, что город расположен на другой широте или же, что здешние люди научились управлять погодой. Ну, а что? Раз они создают непонятно как летающие машины, то почему бы им не управлять погодой?

Было приятно очутиться в тёплом климате после холодного Энска. Несмотря на экстраординарность ситуации, я в конце концов расслабился и получил возможность нормально мыслить. Извилины зашевелились и я подумал: если разные вселенные случайно соприкоснулись, образовав червоточину внутри вентиляционного воздуховода, не значит ли это, что столь же произвольно червоточины могут открываться где-то ещё? В горах, в лесу, в чистом поле, под водой - где угодно. Во всех ли мирах, как в увиденном мной, живут люди? Или где-то обитают некие неведомые создания? Ведь если рассуждать логически, не все миры обязательно должны быть населены людьми, там может жить кто угодно, кто тоже мог бы случайно проникнуть сквозь точку перехода. Это относится как к разумным созданиям, так и к животным.

Наверняка этим и объясняются различные таинственные события и феномены - из легендарных устных преданий и из письменных источников. Например, могли ли быть гостями из иных миров скандинавские тролли, ближневосточные дэвы и джинны, великан-людоед Яг-морт древней чуди, уральские «дивьи люди»?.. Раз мы не знаем, кто там, по ту сторону, то всякое может быть. А вдруг? Или взять таинственных животных, встречи с которыми вроде как официально задокументированы - пресловутое «Лох-Несское чудовище» из Шотландии, знаменитого «Жеводанского зверя», терроризировавшего Францию в восемнадцатом веке, латиноамериканскую чупакабру… Ведь они представляются загадкой только для нашего мира, а для своих родных вселенных это наверняка самые обыкновенные звери, каких там пруд пруди…
Постепенно эти интеллектуальные озарения навели меня на очевидную мысль и я почувствовал себя идиотом. Ну конечно, куда ещё могли сбежать из шарашки Алик и Тамарка? Им вовсе не нужно было как-то ухищряться, чтобы незаметно покинуть объект 2301 и Энск - они просто сбежали сюда, в лучший и более развитый мир. Почему я сразу об этом не подумал?

Проверить эту догадку я, разумеется, не мог. Такой вариант был возможен лишь на уровне вероятности. И я не хотел ничего знать наверняка. Потому что, когда чего-то не знаешь, всегда можно додумать позитивный финал. Негативный оставляет неприятный осадок, а позитивный дарует надежду. Вот и я понадеялся, что Алик с Тамаркой сумели устроиться в этом мире и всё у них хорошо. Лично я искренне желал им всех благ…

И мне стало понятно, почему Алик хотел, чтобы никто больше не нашёл червоточину в воздуховоде. К сожалению, человечество ещё не доросло до контактов с иномирянами. Страшно подумать, что грянет, если любители побряцать оружием прознают про путь в иной мир… Да живёт каждый в своей вселенной и не лезет в чужие!

Как ни велик был соблазн получше узнать другой мир, я прямо там же, на крыше, сжёг схему Алика и развеял пепел по ветру, а сам вернулся в вентиляцию и в шарашку. На обратном пути я старательно разглядывал стенки воздуховода, надеясь заметить то место, когда не-наш мир перейдёт в наш, но тщетно. Вентиляция на всём протяжении выглядела одинаково. Оставалось лишь поражаться везучести Алика. Сперва он нашёл тарелку, потом проход в иной мир… И только Алик с его нестандартным умом мог решиться сбежать в этот мир, да ещё попутчицу с собой прихватил.

В последующие недели я сосредоточился на работе, стараясь забыть футуристические виды параллельного Энска. Я преуспел в этом до такой степени, что даже сейчас, на новом месте работы, храню гробовое молчание относительно своего визита в другую вселенную… Насчёт тарелки мне поверили, потому что наблюдали воочию эффект её действия, а вот заговори я о параллельных мирах, меня бы сочли не в себе и, чего доброго, отстранили бы от работы. Так устроена инерция нашего мышления. Если некто, вполне заслуживающий доверия, говорит о вещах, которые мы встречали только в фантастике, мы отказываемся ему верить.

Любопытно, как в фантастике, особенно в инфантильных анимэ, изображается реакция персонажей на переход в иной мир. Они, как ни в чём не бывало, берутся обустраивать свою жизнь на новом месте… Конечно, мы любопытный вид обезьян и нас привлекает всё новое, но не до такой же степени. Новое не выбивает нас из колеи и не влияет деструктивно на рассудок только если не выбивается из рамок разумного и рационального - как, например, подземная тарелка. Во всех остальных случаях у нас срывает предохранители, после чего управление переходит к животным инстинктам, а те велят бежать без оглядки от всего непонятного. Если же бегство в пространстве по какой-то причине невозможно, рассудок убегает в самого себя и человек становится невменяемым, сходит с ума. Я вот не мог пожаловаться на здравомыслие и уравновешенность, и то испытал невероятное облегчение, когда вернулся в знакомую и привычную шарашку.

А с наступлением весны я взял отпуск и махнул в Москву, повидаться с родными. Дома меня ждал сюрприз - прощальное письмо от Женька, которое он просил передать мне лично в руки. В письме Женёк сообщал, что решил валить в Америку. Туда, где крутятся настоящие деньги и где таких, как мы, ценят намного больше, чем в России. Не знаю, какая муха его укусила. Уезжая из Энска, он, вроде, ни о чём таком не помышлял. Как же сильно он переменился за время болезни…

Женёк предлагал мне последовать за ним и тонко намекал, что размышления о загадке подземной тарелки натолкнули его на интересную техническую идею, которую он постарается реализовать в Америке. Он даже упомянул о неких заинтересованных инвесторах, которых якобы нашёл для своего проекта. Или, скорее, они его нашли. Не спрашивайте, как. Каким-то образом «заинтересованные люди» всегда находят тех, кто им нужен. Учитывая прежнее место его работы, я прекрасно понимал, что это за «инвесторы». Женёк открытым текстом предлагал мне присоединиться к нему и работать вместе.

Я хорошо представлял, чем нынче чреваты подобные призывы, поэтому сжёг письмо сразу же, как только прочёл. Не знаю, насколько искренним был Женёк. Чем больше я об этом думал, тем сильнее сомневался, что он делал мне предложение всерьёз. Он же хорошо меня знал и должен был понимать, что в Америку я не поеду. И если б действительно хотел предложить партнёрство, то сделал бы это лично, а не сбежал тайком, второпях, словно боясь, что кто-то (читай - я) его опередит. Этой же боязнью объясняется и поспешность, с какой он смастерил свой спутник. В действительности Женёк хотел пожать все лавры в одиночку, ни с кем не делясь. Но просчитался, забыл поговорку: поспешишь, людей насмешишь.

Вот почему я с осторожностью отношусь к правополушарным и обоеполушарным людям - их иногда переклинивает. Сперва переклинило Алика с Тамаркой, потом Женька. Мне не понять, хоть ты тресни, как можно ради эфемерных материальных преимуществ перечеркнуть всю прежнюю жизнь и добрые отношения с близкими людьми…
Была ещё одна причина, по которой я отверг предложение Женька. К тому времени у меня самого появились кое-какие технические идеи, которые я не собирался дарить «пиндосам» даже за солидное вознаграждение.

Так почему же я всё-таки покинул страну? Всё дело в Женьке. Те, «кому надо», прознали, наконец, куда Женёк подевался и возбудили против него уголовное дело, где я проходил свидетелем. Вёл следствие некий ретивый майор, который понимал, что Женька ему никак не достать, а найти виноватых необходимо. Вот он и решил назначить виноватым меня. Алик с режимного объекта пропал? Пропал. Женёк в Америку сбежал? Сбежал. При этом оба дружили со мной, а значит я соучастник и главный организатор всего безобразия!

Этот майор мне много крови попортил. Не буду утомлять вас подробностями, важно то, что я понял - житья он мне не даст. Так что, в отличие от Женька, моё бегство было вынужденным.

Сразу же встал вопрос: куда? Америка однозначно исключалась, Евросоюз тоже, Австралия тем более. И не только потому что были нашими геополитическими противниками. Запад нажил колоссальные богатства за счёт нескончаемой валютной эмиссии. Но дело в том, что физически невозможно эмитировать что-то до бесконечности. Однажды горшочек перестанет варить и Запад останется без каши. После этого иссякнут и щедрые расходы на оборону и научно-технические проекты.
В качестве альтернативы можно было бы выбрать Китай и совсем недавно я проголосовал бы обеими руками за него, но не теперь. Дело в том, что экономически Запад и Китай в одной связке. Они - две стороны одной медали. Пока Запад всё ещё богат, он является главным потребителем китайских товаров. Неизбежное сокращение его расходов сильно ударит по китайской экономике и там тоже станет несладко.

И плюс к этому ещё оставался китайский язык. Недаром ведь что-то абсолютно непонятное сравнивают с китайской грамотой. Этот язык чрезвычайно сложен и я не хотел вывихнуть себе мозги, они мне ещё могли пригодиться.

В подобных рассуждениях все почему-то упускают из виду третью возможность. Существует ещё одна сверхдержава, причём сверхдержава нейтральная, стоящая в стороне от глобальных геополитических разборок между Западом и Востоком. Стремительно развивающаяся и богатеющая экономика - Индия. Все индусы знают английский, общаться с ними намного проще, да и хинди легче выучить, ведь он относится к индоевропейским языкам.

Если уж жить за рубежом, то чтобы работать по специальности. Не уборщиком, не грузчиком, не официантом и не таксистом. Значит мне не следовало приезжать в Индию с пустыми руками, нужно было что-то ей предложить. Чем-то заинтересовать потенциальных работодателей в лице индийского правительства. Заинтересовать настолько, чтобы оно пожелало раскошелиться.

Не могу сказать, что до конца разгадал секрет энской тарелки, зато долгие и плодотворные размышления о ней натолкнули меня, как и Женька, на техническую идею некоего оружия, которое эффективнее всего размещать на низкоорбитальных спутниках, каковые Индия давно научилась массово производить и успешно запускать… Не буду утомлять вас всеми особенностями моего бегства через Казахстан и последующего обустройства в Индии, главное, что я в итоге всего добился. Меня разместили в каком-то стратегическом горном городишке, местном аналоге Энска, в котором, разве что, военных было побольше.

Здесь я живу и тружусь вот уже несколько лет. Вместе с командой местных специалистов довожу свой проект до ума. Наученные печальным примером Женька, мы не торопимся, работаем скрупулёзно, что иногда бесит наших кураторов из правительства и службы безопасности. Им хочется побыстрее заработать награды и повышения по службе, а нам важнее надёжность. Инцидент с американским спутником лишний раз подтвердил правильность нашего подхода.

О том, что за американской разработкой стоит Женёк, я догадался по косвенным признакам. Уж больно техническая идея напоминала мою. В основе обеих лежали наши совместные попытки разгадать предназначение энской тарелки. К сожалению, Женёк торопился и кое-чего не учёл, а кое-чем пренебрёг. Мне его ошибки сыграли на руку, я постарался их избежать, что сделало моё детище намного надёжнее американского. Умный учится на чужих ошибках, не так ли? И плевать, что я давным-давно вылез за все мыслимые рамки отпущенных мне сроков и смет, результат окупится сторицей.

Спутники бывают разными. Одни следят за метеорологическими процессами, другие обслуживают информационные коммуникации, третьи зорко всматриваются в глубины вселенной… Когда-то американская программа СОИ планировала вывести на орбиту спутники с боевыми лазерами - смехотворная идея, если учесть, что предложенные частоты лазерных лучей полностью поглощаются и рассеиваются земной атмосферой…
Я взглянул на проблему защиты мира от оружия массового поражения под другим углом и предложил радикально новую идею, которая позволит превратить любые ракеты в бесполезный хлам, годный лишь на металлолом.

Ну опередили нас американцы, ну и что? По прихоти какой-то пентагоновской шишки орбиту женькиного спутника рассчитали так, чтобы она проходила над Россией, примерно над Энском. На первом же витке со спутником, стоимостью в несколько миллиардов долларов, что-то случилось и он рухнул в Северный Ледовитый океан.
Я знаю, что мой вывод притянут за уши. Но давайте попробуем сложить два плюс два. Спутники ведь сами не падают? Над Россией и даже над Энском летает множество американских спутников, которые почему-то не выходят из строя на первом же витке. А вышел и упал тот единственный, который мог превратить все русские ракеты в груду мусора. Можно, конечно, предположить, что Женька специально заслали в Америку, подгадить ихнему ВПК, но я в это не верю. Зато параболическая чаша, нацеленная в небо и не имеющая никакого отношения к прикладной радиоастрономии, буквально напрашивается на роль того, чем можно бабахнуть мощным импульсом во что-то на орбите.

Предвижу возражения: мол, если это секретное противоспутниковое оружие, то почему оно раньше не бабахало? И задам встречный: а откуда вам известно, что не бабахало? Вам из Пентагона и из Кремля немедленно обо всём докладывают? Вы хоть представляете, какая вокруг подобных тем завеса секретности?

Но даже если тарелка действительно не бабахала, это ничего не значит. Прежде спутники были безопасными для российской обороны и не грозили отправить на свалку истории целый род войск. Причём, самый важный род войск - учитывая нынешние реалии…

После случившегося инцидента индийский бюрократический муравейник пришёл в неописуемое возбуждение и зашевелился, забился в припадке. Я с большим трудом убедил больших шишек в том, что учёл американские ошибки и обезопасил «Айравату» - отсюда и превышение бюджета, и невыдержанные сроки. Шишки успокоились, предоставили мне полную свободу действий, забыли о временных рамках, выделили дополнительный бюджет и персонал.

Сложная инженерная работа - это интеллектуальный штурм непокорённых прежде вершин. Всегда. Например, нам потребовались несуществующие конструкционные материалы с определёнными свойствами, которые сперва нужно было разработать и создать. Непричастные к науке обыватели не знают, но вообще-то любые свойства сплавов, полимеров или композитов зависят от вполне конкретных характеристик входящих в них химических элементов. Всё это легко поддаётся математическому расчёту, особенно на современных мощных компьютерах или нейросетях. Мы с коллегами рассчитываем необходимые нам параметры и свойства, а затем химики по нашим запросам пытаются сварганить в лабораториях требуемое вещество. Этот процесс занимает некоторое время, однако в нём нет ничего принципиально невозможного и неосуществимого.

Я верю… нет, я убеждён в том, что у нас всё получится, поэтому хочу всё сделать в наилучшем виде. Когда целая россыпь спутников, подобных «Айравате», равномерно окружит Землю, миру придётся измениться, он больше не сможет быть прежним. Обширные ракетные арсеналы ведущих держав станут бесполезны, не говоря уже о всякой мелюзге. Ядерная ракета станет музейным экспонатом, наряду с бронзовой микенской секирой, пороховой аркебузой времён Стефана Батория, неандертальским каменным топором или древнеримской баллистой. Ни одна держава не сможет диктовать всему миру условия, угрожая «ядерной дубинкой» и «ядерным чемоданчиком». Воевать придётся по старинке, а народы наиболее милитаристских стран слишком зажрались и по старинке уже не захотят - вот и конец войнам.
Нейтральная Индия с её миллиардным населением будет в новых условиях вне конкуренции. Даже Китай от неё отстанет, потому что из-за политики ограничения рождаемости вскоре столкнётся с колоссальными демографическими проблемами - пенсионеров будет больше, чем молодёжи. Про другие страны и говорить нечего.
Здешние правительственные бюрократы прекрасно отдают себе в этом отчёт. Кому бы не хотелось видеть свою страну абсолютным мировым гегемоном, свободным от экспансионистских устремлений? Политики очень этого хотят, но в то же время испытывают некоторую робость. Колониальное прошлое даёт о себе знать. Они считают, что, в принципе, было бы неплохо, если б великий Бхарат, одна из древнейших цивилизаций, стал мировым лидером, но очень уж быстро это реализуется, политики к такому не готовы. Им сперва надо экзистенциально свыкнуться с новой реальностью. Этим они в данный момент и заняты, вот и не лезут ко мне с частыми проверками, не запрашивают тонны обязательных отчётов.
Не буду отрицать, мне здесь не хватает Женька и Алика. Время, проведённое с ними, было, пожалуй, лучшим в моей жизни. Здесь у меня таких друзей нет, зато есть жена, смуглая экзотическая красавица Варалакшми. Я подозреваю, что она по совместительству тайный агент службы безопасности, приставленный ко мне для наблюдения и контроля. Стот мне только дать повод, и она без колебаний воскликнет «Джай Хинд!»[3] и выстрелит мне в голову. Но я, разумеется, не собираюсь давать ей повода. Я вполне доволен новой жизнью, новой родиной, новой работой и любимой женой. Обычно левополушарным людям больше ничего и не нужно.
Варалакшми помогает мне учить хинди. Под её чутким руководством я с грехом пополам делаю успехи. Помню, как в школе штудировал английский - так там письменный язык казался мне намного легче устного. Здесь всё наоборот. Слова и фразы я запоминаю, а вот кракозябры «деванагари» даются мне с трудом…

Когда-то известных учёных - Эйнштейна, Оппенгеймера и других - сильно огорчило то, что ядерная энергетика стала в первую очередь достоянием военных и легла в основу самого смертоносного оружия на планете. Теперь же у нас, современных учёных, есть шанс изменить ситуацию и навсегда сделать атом мирным. Поскольку атомные боеголовки доставляются в эпицентр поражения в основном ракетами, а ракеты будут бесполезны, значит станут бесполезными и боеголовки.

Не знаю, как другие, а лично я не против помочь миру стать безъядерным. Что плохого в том, если над головами у нас и у наших потомков перестанет висеть дамоклов меч ядерного армагеддона? Я со своей стороны готов приложить все усилия, чтобы этот мир наступил как можно скорее. А вы?..


Примечания:


[1] - некоторые из перечисленных исполнителей внесены в реестр иноагентов; я за этим не слежу;
[2] - похожую картину наблюдал в субботнем сне Семён Косачевский;
[3] - Слава Индии!