Сила Жалобной книги 1

Те, кто помнит советские времена – у того самые ужасные воспоминания и советском сервисе. Работники сферы обслуживания не считали простых граждан за людей, поскольку никак от них не зависели. Жванецкий тогда говорил: «Он же от меня ничего не хочет, это я машу руками, стараясь привлечь его внимание».

Поэтому я тогда, юный, тихий студент немало претерпевал от хамства всяческих продавцов и официантов. И так бы и терпел, если бы в конце первого курса не пришёл в студенческий театр. Невероятно количество репетиций и выступлений очень способствовали моему освобождению от зажимов и робости перед этими страшными людьми – советскими продавцами.

Было у работников этой сферы одно слабое место – так называемая «Жалобная книга». Конечно, торговцам дозволялось всё: обвешивание, обсчитывание, укрывание дефицита в подсобках… но не допускалось одно – жалобы трудящихся. «Жалобная книга» лежала на кассе и должна была выдаваться по первому требованию. За жалобы могли лишить премий и уволить. Но выдавалась она редко, ввиду того, что покупатели были не стойкие в отстаивании своих прав, которых к тому же не знали. Скандалить с продавцами могли иногда, но до записей в пресловутой книге доходило редко.

Ещё тогда была торговля «с нагрузкой». Например, флакон дефицитной шампуни помещался в пакет вместе с куском отвратительного мыла, зубной пастой, щёткой и ещё какой-то хренью. Всё это перевязывалось ленточкой, и называлось «набор». Так выполнялся план, а покупатели были счастливы хоть как-то получить возможность помыть голову.

С этим боролись газеты, но безрезультатно. Однажды я прочитал в одной из них, что существуют, оказывается, «Правила советской торговли». Это были, наверное, засекреченные правила, во всяком случае, о них ходили весьма смутные сведения. И вот из газеты я узнал, что, оказывается, покупатель имеет право потребовать разукомплектовать пресловутый «набор» и приобрети только нужную часть его.

В тот же день, воодушевлённый знанием, я отправился в магазин и в первом же узрел на полке один из «наборов». В нём находился двухлезвийный, бритвенный станок – дефицит страшный, предмет вожделения абсолютно всех мужчин. (Про женщин деликатно умолчу).

Радостно подойдя к прилавку, я указал пальцем на товар:
– Дайте мне, пожалуйста, вот этот бритвенный станок.
Продавщица лениво ответила:
– Станок продаётся в наборе.
– Но мне нужен только станок. Распакуйте, будьте любезны, набор.
– Ничего я вам распаковывать не буду, – раздражённо ответила продавщица.

Поблагодарив, я отправился к кассе и максимально вежливо, но максимально отчётливо попросил:
– Будьте добры, дайте Жалобную книгу, пожалуйста.
Кассирша замерла и стала издавать звуки: «А?» и «Э?». Странный покупатель не орал, не скандалил, а деликатно просил то, что ему полагается по праву.

И тут за моей спиной раздался голос продавщицы:
– Молодой человек, вы меня не поняли. Я ничего распаковывать не буду, я вам так дам.
И протянула мне тот самый станок.

Я воздел руки к небу:
– О, боже! Как я мог ошибиться! Я на секунду допустил мысль, что вы можете нарушить Правила советской торговли. Сможете ли вы простить меня?

Все покупатели смотрели на нас. Продавщица, очевидно никогда не бывавшая в театре, стояла в ступоре, протягивая мне станок. Я его принял как рыцарский меч, четырежды поблагодарил, отвесил замысловатый поклон и удалился. И услышал вслед густой бас:
– Браво!

Так началась моя личная война с советской сферой обслуживания.
(Продолжение следует)