В пространстве трех времен глава 24

                Гл.24
                Не пошла я к Ванде на ее придуманный день рождения. Вспомнила визит  февральский,  перед которым уже прозвенел тревожный звоночек: « Что-то здесь не так…»
                - Люся, ты  так недогадлива? Стас звонил, спрашивал о тебе, встречаемся ли мы с тобой?
                - О чем ты?
                - А вроде бы не понимаешь, почему он спрашивает о тебе? Влюбился в тебя как мальчишка! Он же ради тебя в палату к нам приходил!
                - Чушь, - сказала я.
                Сама я знала, что это не чушь. Каждая женщина чувствует, нравится она или нет. Взгляд, интонация,,, И был момент, когда мы случайно столкнулись в узком коридорчике,  Стас извинился таким взволнованным голосом, в котором не было  его обычного веселого задора. Потом в столовой я ловила его красноречивые взгляды, но не отвечала на них,  потому что симпатия к нему  была как к  человеку. Я слишком люблю своего мужа.  Меня, как женщину, может радовать тот факт, что я кому-то нравлюсь, но я не люблю  женатых бабников, потому что ставлю себя на место обманутой жены.
                Тут я задумалась: а простила бы я Ванду, если бы она, одинокая и страдающая, увела из семьи Стаса? Наверное, потому что слышала, как она ночами плачет, а жену Стаса я даже не представляю. И потом – он старый, ему аж 50 нет, у него взрослые дети. Из семьи он не уйдет.
                И зачем он мне?
                Ванду мне хотелось увидеть. С нею было легко, ею можно любоваться. Невысокая, с аккуратной фигуркой, она смотрелась и в домашнем халате как польская аристократка начала 20-го века (судя по фильмам), а ее яркие голубые глаза отвлекали чужой взгляд от первых морщинок и украшали светлое лицо. И вела она себя с достоинством.
                В конце февраля она позвонила в неудачное время, вечером, когда я купала Дениса.  Я передала эстафету, то есть мокрого сыночка, его старшей сестрице.
                - Люся, привет! Хотела спросить: ты учла мой совет по поводу вязанья?
                - Помню! Если хочешь научиться вязать, начинай только с большой вещи.
                Договорились о встрече в мой свободный день. Ванда живет на левом берегу Днепра. Добираться туда нужно с пересадкой. Пока я  ломала голову, что  купить к чаю, пока  стояла в очереди за пирожными и конфетами, пока ехала, стемнело. Потом еще искала нужный подъезд. Замерзла жутко!
                Она открыла мне дверь, я шагнула через порог и сразу попала в атмосферу праздника: запахи еды, вина, звуки фокстрота, на столике в прихожей -    незнакомые цветы,  нарядная хозяйка, на губах ее модная морковная помада, кружевная вязаная шаль на плечах.
                - Не пугайся, - шепнула Ванда, помогая мне снять шубу. – У меня гость. Не суетись. Я сама его не ожидала. Узнал про мой день рождения и…
                - Какой день рождения?! – Я же с пустыми руками!
                - Я пошутила, тише!
                В комнате за накрытым столом сидел Стас.
… Нет, ничего страшного не случилось. Посидели, мы с Вандой выпили  вина. Стас отказался - он за рулем, Вспомнили за чаем больницу, посмеялись. Я стала собираться домой, и он вскочил:
                - Я тебя отвезу.
                Ванда за его спиной кивала мне головой: оглашайся!
                И вдруг меня охватила паника. Что это было? Сговор? Как он поведет себя в машине? А вдруг станет приставать? Смогу ли я дать ему по физиономии? Я ведь никому оплеух еще не давала.
                Ехали молча, но в зеркальце он посматривал на меня с улыбкой, а я гордо отворачивалась.
                Подвез к самому дому, помог выйти, вдруг сказал таким тоном, словно между нами что-то произошло:
                - Ты ведешь себя как школьница на первом свидании.
                – Привет жене, - брякнула я - и  бегом к подъезду.

                Надоели, видно, моей заскучавшей Персональной эпохе эти воспоминания без ее вмешательства, подтолкнула она:
                -Хватит! Ты что – мужу изменила? Судьба хотела соблазнить тебя легким флиртом – для разнообразия, для сравнения, что ты имеешь сейчас и что могла бы иметь. Ты же не до конца вспомнила это недавнее больничное прошлое. Хочешь забыть, как загремела в больницу опять – в начале марта? Со своей любимой язвой 12-типерстной кишки? И в какую колоритную палату ты попала? Не даром же потом написала рассказ «Приобщение», в котором ожили ее персонажи? Как это – какой рассказ? Ты же держала в руках свою первую книжечку с этим рассказом? Сон, мечты? Да не мечты это были – о своей  книге, а реальность! Мы же путешествуем в пространстве трех времен! Вот и заглянули в будущее. И радуйся, там не одна будет книжка!
                Так, на чем мы остановились, недоверчивая ты моя? На второй больнице, где ты провалялась три недели. И кто почти каждый день передавал тебе цветочки с конфетами, апельсины – через сестричек, нянечек, не называя себя? А ты раздавала всей палате, угощала ими своих детей, потому что вернуть все это человеку-инкогнито  было невозможно – он тут же исчезал.
                Помнишь, как однажды ты попросила нянечку описать внешность незнакомца, хотя догадывалась, кто он?
                - Курчавый такой, почти седой, с серыми глазами, старый, но симпатичный, - ответила молодая нянечка, для которой – раз седой, значит – старый, а потом добавила. -  Он на такой красивой длинной  машине приехал, на белой.
                Однажды после обхода врача к тебе заглянула Ванда.   В белом врачебном  халате она тебе показалась незнакомой. Ты ей рассказала обо всем и попросила передать Стасу, чтобы он больше не появлялся.
                - Но я с ним никаких разговоров не веду по телефону, мы не видимся,- сказала она. – Сама и позвони! Я дам тебе его номер.
                Все-таки позвонила она, и эти подношения прекратились. Ты думаешь, что никогда больше не увидишь своих приятелей? Увидишься, но   при обстоятельствах не очень веселых.               
                Ладно, возвращайся в свое настоящее. Тебе сейчас не до этих двоих. Забудь!

                Настоящее…Как быстро оно становится прошедшим! Год не пробежал, а проскочил! Вот уже дочка моя на глазах из подростка превращается в девушку, еще и опасно красивую. Эти чудные глаза, серые с голубым, как небо, еще не обласканное солнцем, эти длинные ресницы, прямой аккуратный носик – прямо аристократка, ей Богу…
                Вот уже и одноклассники  хороводятся под дверью, провожают из школы, обрывают телефон. И одевается наша Ирочка  без свидетелей. Понятно: пора маме покупать  лифчик для своей девочки.
                Я все еще  работаю в школе, но тревожные  мысли появляются чаще. Откуда я взяла, что школа – это мое? Может быть, учительство – это замаскированное желание творить свое, а не просто вслух размышлять, анализируя чужое творчество? Я ведь копаюсь в секретах мастерства не просто  из любви к художникам слова. Не все они  нравятся мне. Когда читаю Достоевского, то  часто – глазами редактора. Зачем он без конца повторяет одну и ту же фразу? Мысль ведь можно выразить и другими словами? Ладно, повторил два раза, три, а он долбит и долбит!
                Может, во мне погибает хороший редактор? И я обманываю себя, полагая, что учительство – моя стезя? Мне  нравится общение с детьми, но не со всеми. И не обо всем. Литература и язык – это моя среда. Но литература – это не реальность, а ее отражение, варианты, а значит – вымысел. 
                Мне нравится  корректировать жизнь, наводить в ней свой порядок – справедливый. И  это с глубокого детства. Я ведь помню, как пыталась остановить песню взрослых:
                Кохав козак тры дивчиноньки:
                Чорня-авую та биля-авую,
                Третю руду та пога-ану-ую...
               - Не надо, не пойте! – плачу я от жалости к бедной «рудой та поганой".
                Я знаю: допоют до конца – и решится судьба несчастной рыжей девушки,  бросит ее козак. А если не допеть, то каким-то чудом можно приостановить злую девичью долю. Но они меня не слышат – поют до конца, а я реву.
                – Глупая,– досадует Ната, – это же просто песня!
                – Но ты сама говорила: все это когда-то бы-ыло!
                Я понимаю: в жизни невозможно изменить обстоятельства, от тебя   не зависящие, но если их придумать?
                Часто ловлю себя на мысли, что учиться писать мне не нужно – я сразу найду нужные слова. Они живут во мне, ждут, когда я их освобожу из плена  мозговых извилин. Но для этого нужно освободить душу от неуверенности в своих силах.
                Беда моя в том, что источник этой неуверенности – под боком. Он невысокого мнения  о  моем интеллекте, а о творческом потенциале даже не догадывается. Мои  многолетние занятия в научном кружке, мои работы по анализу современной зарубежной литературы, уважение Нины Самойловны – все это для него пустое. 
                Я помню, как мне было обидно, больно осознавать в молодости, что я для него просто желанная женщина, не такая дура, как большинство, но и не очень умная. Со мною можно обсуждать прочитанные книги, статьи в «Литературной газете», можно слушать классическую музыку, но это предел.

                Я уже готова пустить слезу по этому поводу, но Персональная эпоха не дает – малюет картинку:
                - Да ты посмотри на своего Витеньку через много лет! Он стал другим! Правда, не совсем, такие люди вообще не меняются…
                Радуйся: видишь, идет по улице с сумками в обеих руках? Бредет в бибколлектор  - продавать твои книги. Украина уже отвалила от великой державы -  СССР, стала независимой, а книжные издательства – тоже, то есть стали частными. Раньше тебе гонорар платили за книжку, а теперь ты плати за удовольствие издать свою продукцию. Напечатают  200 экземпляров, а выложишь за них 6-7 своих пенсий. А потом  еще попробуй  продать. Ведь сначала у тебя покупает бибколлектор, потом у него – Центральная библиотека, а она уже распределяет между остальными.  А бибколлектору выгоднее купить у тебя подешевле, а продать подороже.  И твоему мужу приходится делать тебе рекламу, а он не хочет врать – говорит о тебе что думает. А думает он, что ты пишешь очень хорошо, что ты талантлива. Но уж такой человек:  не хочет говорить об этом именно тебе, чтобы  сильно нос не задирала.
                Не веришь? Ты тоже изменилась. Уже не плачешь от обиды, а отбиваешься, иногда сама нападаешь. Ты уже знаешь себе цену, хотя для поддержания этого знания нужна подпитка – чтобы другие тебя  хвалили. Ты по-прежнему любую похвалу встречаешь недоверчиво, вся съеживаешься…Зато поняла главное: он  не имеет права тебя унижать, потому что ты – не глупее его, а просто другая.  Хочешь правду? Вы не созданы друг для друга. Вы никогда друг друга не поймете, но привычка – сильнее любви. Вы будете заботиться друг о друге, жалеть и радоваться, а также горевать вместе.
                Хочешь посмотреть  на него  и себя в старости? Нет? Ладно, потом!
   себя под занавес жизни? Нет-нет! А вдруг я увижу там себя, а его не будет? Я не хочу хоронить его!               
                После Майских праздников в школе наступила обычная суета в среде учителей и весенняя расслабленность у наших юных   подопечных. Они, хитрецы,  уже поняли, что  никто не поставит в табель годовую оценку ниже той,  какая была в остальных четвертях, а потому перестали учить уроки и на занятиях сидели сонными мухами. Зато учителя тратили свои нервишки и портили отношения друг с другом, выбивая  оценки во имя хорошей успеваемости. Бои за медалистов у нас ведутся с особым остервенением.
                Слава Богу, у меня с этим нет  проблем. От умершей Веры Яковлевны остался слабый класс, зато послушный и старательный. На меня они смотрят как на богиню. После прежнего ора на уроках они мои шуточки воспринимают как праздник и всячески хотят мне понравиться. А их классная, Прасковья Николаевна, так мило выпытывает у меня прогноз для будущих аттестатов, что и я отвечаю утешением. В классе планируется одна медалистка.
                Но как же я  жду  каникул! Ведь у меня такая радость!               
Мы купили дачу!!! А если точнее, то ее нам продал Витин сослуживец.
Дачная эпидемия шагает по Украине уже не первый год, так что желанные шесть соток под  сад и огород многие на заводе уже получили и даже  построили там жилище дозволенного  государством размера – 20 кв.м. А моя детская  мечта иметь свой сад медленно умирала, когда я слушала Витю:
                - Представляешь, эти придурки, - он тыкал пальцем в потолок, - издали приказ – всем руководящим  работникам отдать свои участки передовым рабочим, так   как   они не имеют право владеть частной собственностью! Поняла?
                - Кто такие придурки – поняла: точно не соседи над нами. А о каких работниках речь?
                - Пример: жил себе хороший мастер цеха, его поставили начальником цеха, А у него была дача. И вот он уже должен ее отдать   передовому  рабочему, который ни денег в нее не вложил, ни труда! Как  тебе?         
                - Дурь какая-то, - соглашаюсь.- Значит, если когда-нибудь ты станешь начальником отдела, мы не сможем купить дачу?
                - А мы тут при чем? Ты хочешь дачу? Делать тебе нечего? Ты знаешь, сколько денег нужно, чтобы купить готовую? Или построить на голом участке новую? Стройматериалы не продаются! Их или воруют на заводе те, кто может, или на свалках добывают выброшенные куски железа,  фанеру, остатки мебели, стекло. А потом лепят не дома, а будки из этого, где только помещаются лопаты и ведра. Размечталась!
                - Ты говорил, что Дубилет никак не достроит дачу. А он из чего ее лепит?
                - Так у его отца был дом, который разобрали. Кирпичный. Все  оттуда, - объяснил  мой супруг, думая, что отбил у меня аппетит на дачу..
                Как же, так он и  расстанется с волейболом после работы, преферансом и художественной самодеятельностью!  В его детстве сада  не было, как у нас до войны! Не снится ему дурманящий запах ночной фиалки!
                И вдруг – бац! Дубилет предлагает дачу! В рассрочку! Хоть на год! При зарплате  Витиной в 120 рублей мы отдадим 700 как раз через год..Но чую: призадумался мой муженек. Может, соблазнился рыбалкой? Днепр от поселка Диевка-2 недалеко, всего километров 5 ходу, дотопает наш рыбак!
                Машины у нас нет, электричкой  - несколько  остановок, потом пешком по сельским улицам шагать минут сорок, затем дорога вниз, крутая, опять улицы, за ними степь, оврагами изрезанная, и вот она, наша дача, на самом краю и в самом низу уже заселенного садоводства завода металлоконструкций №2, на котором мой супруг после окончания строительного института трудится на благо СССР. Пока рядовым инженером,  и это хорошо: выбьется в начальство – дачку оттяпают. Эпоха такая, странная. Правда, народ у нас жутко хитрый: тут же перепишет на дальнюю родню свое хозяйство.
                Конечно, трудно назвать дачей этот недостроенный теремок. Однокомнатный, с узким коридорчиком и погребом в подполье. Он сойдет за кухню: на табурет поставим электроплитку.
                В общем, наша дача имеет такой вид: есть стены, крыша, окна. фронтоны зияют дырами,  на потолке голые доски… Работы - тьма!
               
               Короче, покупкой пока можно  только любоваться,  а не наслаждаться.

Продолжение http://www.proza.ru/2020/02/05/1468