Врождённый дар

У маленького Андрюши с детства заметили врождённый, но не испуг, а талант.
            - Посмотрите, как он глядит на обычную шариковую ручку! – радостно смеялся его папа – признанный критиками писатель и автор многочисленных бестселлеров, в то время как его девятимесячное чадо делало безуспешные попытки переломить канцелярскую принадлежность пополам.
            - Он, как и отец, – такой же гениальный! – захлёбывалась от восторга мама уже десятилетнего Андрейки, когда тот принёс наконец из школы свою первую тройку за сочинение (до этого оценки выше двух баллов не поднимались).
            - Андрей поступил в литературный институт сам, благодаря только собственным, но врождённым способностям, - доказывал всем папа вновь испечённого студента. – В ту минуту, когда сын сдавал вступительный экзамен по моему предмету, я не входил в состав приёмной комиссии, а отлучался из неё - покурить. Есть свидетели  члены: Паскудко и Фисгармонникова.
            - Какой стиль! Какой глубокий смысл засунут в его произведения! – поражался мудрый отец и предлагал сделать то же самое другим в день опубликования первой книжки двадцатилетнего Андрея. – Вы не заметили? Всмотритесь пристальней! Ведь это же – бестселлер!
            «А и вправду! Гены – великая вещь! Против них не попрёшь! – думали в этот момент те, другие, с завистью и злобой поглядывая на твёрдый и красивый переплёт Андрюшиного творения. – Одним всё – и талант, и блестящая обложка,- а остальным – жалкая толика приобретённых по помойкам сомнительных способностей, да и то, в основном, к воровству чужих мыслей и абзацев. До обложек ли тут, с негромкой фамилией, – в журнальчик какой малюсенький протиснуться, и то - слава Богу».
            Таким образом, судьба писателя Андрея была предопределена свыше, а наличие в его произведениях яркого самобытного стиля вкупе с недюжинным содержанием заронилось ещё с семенем выдающегося отца – признанного мастера современного художественного слова.
           Вообще надо признаться, что и, действительно, будущее подобного подлинного таланта в отечественной литературе чаще всего складывается относительно удачно и гладко. Поскольку, в отличие от многих, эту самую подлинность проверять не имеет смысла (гений родителей – лучшее доказательство), а потому не стоит искать произведения авторов с немалыми врождёнными способностями в тонком провинциальном журнале или стенной газете заводской печатной трибуны. Они там не водятся. Они (выдающиеся творческие продукты) водятся в других местах – в крупнейших издательствах страны, а также на прилавках всех престижных книжных магазинов.
           - Почему мой отец – не Пушкин Александр, а моя мать или моя же единоутробная сестра - не Ахмадулина Белла? – вопрошают у небес и клянут свою несчастливую судьбу многие безродные юные поэты. – Зачем я не родился случайно у Ильфа с Петровым или, на худой конец, у великого и незабвенного Булгакова Михаила? – со слезами на глазах беспокоят первого встречного молодые прозаики с чувством юмора. Но всё тщетно – нет вразумительного ответа ни с заоблачных высот, ни от очумевших в бесчисленных земных проблемах граждан, а потому приходится «безродным» и в стенной газете печататься, и в рекламных проспектах издаваться, и на этикетки от пивных бутылок мудрость народную переносить. Да, тяжела судьба начинающего в литературе без имени собственного и без однокоренной фамилии своей же гениальной тётки!
            Так вот, ни на каких этикетках и наклейках Андрей художественных произведений сроду не писал и писать не собирался. С этой-то стороны как раз всё выходило хорошо: творил он только на качественной бумаге, а публиковался в самых что ни на есть лучших издательствах! А беда пришла, откуда молодой писатель её совсем не ждал. Однажды он понял страшное: его отец (известный создатель огромного количества бестселлеров) – обыкновенный идиот, а книги его – настоящая «муть голубая»!
            «Вот так чушь! И как я раньше не замечал? – удивлённо спрашивал себя Андрей, вчитываясь в очередной «шедевр» своего незабвенного папули-писателя. – Впрочем, слава Богу, что правды ещё не заметили другие – благодарные читатели. Но когда заметят, то придёт конец не только отцовской литературной карьере, но, что важнее, и моему творческому будущему тоже. Скажут: этот-то идиот, а уж сын наверняка просто дурак».
            Опасения Андрея между тем отнюдь не были лишены оснований. Ведь, по мнению всех, гений молодого автора возрос именно на такой генетически благодатной почве, каковой как раз и являлась совокупность писательского мастерства и таланта его отца.
            «Он творит, как и его сволочь-папаша», - восторгались им, и это означало одно: Андрей продолжает дело своего признанного близкого родственника – создателя любимых народом бестселлеров.
            «Что делать? – в страхе за собственное будущее думал юноша. – Если критики с читателями поймут, что я идиотов сын, то всему наступит конец: мои произведения будут печатать в лучшем случае лишь на обёртках от конфет, а сам я буду объявлен кретином, абсолютно не способным к творчеству».
             Однако делать было нечего: приходилось мириться с таким неприятным положением и ждать страшного. В конце концов оно и случилось: главный редактор Издательского дома, в котором публиковались отец с сыном, неожиданно вызвал Андрея к себе.
             - Вы знаете, как я уважаю вашего талантливого папу! – начал редактор, предложив молодому автору стул. – Мы ведь с ним плодотворно сотрудничаем уже не первый год, - при этих словах издатель пристально посмотрел на Андрея, а тот весь скукожился и окаменел в ожидании развязки.
             «Сейчас он скажет: «Ваш папаша – редкий дурень, и мы более не хотим иметь ничего общего ни с ним, ни с его полудурком-сыном, т.е. с вами», - тоскливо подумал Андрей и даже вспотел от подобных перспектив. – Что тогда? Работать проводником на пассажирском  дальнего следования?»
             - Мне неприятно констатировать, но в последнее время наметилась не совсем оптимистическая тенденция: падает спрос на книжную продукцию, - нервничая, продолжил свою мысль редактор. – Конкуренция велика, а потому издательства предпочитают не рисковать и работают, в основном, с теми, кто либо уже умер, т.е. с классиками, либо с теми, кто умрёт вот-вот, т.е. с современными, но уже некрепкими в смысле здоровья, авторами в возрасте. Ну, вы понимаете: если писатель умер - какой с него спрос, а если ещё жив еле-еле, то вообще некорректно с придурка что-то спрашивать – может, он в маразме, например? Ситуация явно нездоровая, но, как говорится, – что имеем!
             «Вот оно – маразм! Так я и знал!» – отрешённо подумалось сыну писателя-идиота. 
             - Но вы же сами только что сказали: психически неполноценный автор издательству не опасен, - как в тумане произнёс Андрей, не понимая смысла собственных слов. – Он же никому не мешает – пишет себе потихоньку и не вызывает полемик, споров и мнений.
             - Вы своего отца имеете в виду? – уточнил редактор с улыбкой.   – Но он-то как раз совсем некрепкий возрастной писатель, не доставляющий особых хлопот. С ним уже давным-давно всё ясно! Речь пойдёт не о нём.
             - Но тогда я не понимаю, - приободрился Андрей. В голове его немного успокоилось, но зато появился ряд новых вопросов: «Если их не смущают безумные произведения моего папаши, тогда что? Что их смущает?»
             Между тем по тому, как нервничал редактор, молодому писателю стало абсолютно ясно: сейчас он услышит гадость, которая перевернёт его жизнь.
             - А ничего и не надо понимать, - вдруг решился работник издательства на последнюю откровенность. – Всё дело именно в вас, а вовсе не в вашем отце! Скажите, зачем вы пишете столь чудовищную дурь? Объясните!
             - Простите? - пролепетал обалдевший от неожиданности Андрей. Привыкший к мысли, что его «предок» не способен создать мало-мальски потребный художественный продукт, он, видимо, совершенно упустил из виду такую элементарную вещь, как собственное творчество. Нет, безусловно, молодой писатель не прекращал работать и в этом направлении, исправно (два раза в год) посещая Издательский дом со своим новым произведением, но… «Наверное, я ослабил к себе требования и превратился в заурядного автора, - попытался догадаться Андрей, однако тут же гнал подобные мысли прочь. – Да нет, чушь собачья: мой последний роман – по словам критики – настоящее событие в отечественной литературе!»
            - Мы попытались перевести рекламные акценты с вашего дряхлеющего отца на вас - молодого и перспективного. Вся эта благодарность к вам читателей и симпатии критики к вам же  не есть ваша заслуга, а есть итог нашей кропотливой и рутинной работы, - со вздохом сообщил редактор. – Мы надеялись, что в конце концов вы, Андрей, создадите что-нибудь стоящее, а потому, с согласия вашего родителя и в ущерб ему, тратили рекламные деньги только на вас. Но в условиях жесточайшей конкуренции мы более не можем печатать книги, которые не продаются без дорогостоящей «раскрутки». «Боливару не вынести двоих» - отца и сына, а старческий маразм и врождённый идиотизм, как я уже упоминал, не всегда одно и то же.
           Таким образом, писателю Андрею стало ясно следующее: он сам – полнейшая бездарность, вызывающая кучу вопросов со стороны критики и читателей, а его маразматический отец – тоже бездарность, но – «раскрученная» и вопросов уже не вызывающая.
           - Любые же «почему?» да «зачем?» в отношении наших авторов стоят издательству денег, - пояснил редактор Андрею на прощание. – А потому, чтобы не отвечать на них, мы просто прекращаем вас печатать – так оно дешевле будет…
           После судьбоносной беседы с работодателем Андрею до конца жизни не давал покоя лишь один вопрос: «Почему папаша так хотел, чтобы я тоже стал писателем? Ведь он знал, что генетической подоплёки для этого не просматривалось и в помине!»