Часть II. Векаре. Глава 1

Часть 2

ВЕКАРЕ

«Отыщи у ИСТОКА конец цели своей».
«Узнал я, что Слова — это сила, отпирающая планы, что скрыты от человека.
Поистине, даже в Словах скрыт ключ, отпирающий то, что в верху и внизу».
«Внимайте же и прислушайтесь, О дети мои.
Магия – это знание. И это Закон.
Не бойтесь силы, что внутри вас ибо следует она Закону, как звездам в небе».
Изумрудные скрижали Тота Атланта. 10 скрижаль.


Глава 1


Сон писателя


Странностью казалось не то, что она видит такие сны. Странность заключалась в другом.
В течении жизни она приучилась относится ко снам, как к отдельному слою реальности: еще одна область информации – не более того. Взаимодействие энергий.
Но что такое эти энергии? Ну вот мобильник нужно заряжать, ну, «Кока-кола» там, большие порции кофе, сахар и углеводы – тоже прилично заряжают. Йога – все эти стояния на голове и скручивание себя в фигу. Некоторые утверждают, что это работает.
Есть солнечные батареи, гидроэлектростанции. Сколько надо помудохаться «человеку разумному», чтобы эту энергию перенаправить в розетку!
Что еще?
Тут, главное, чтобы никакие инопланетяне не вторглись, китайцы там, глобальное потепление не наступило, или сдвиги тектонических плит не уничтожили сетей и проводов.
Фильмы все наглядно демонстрируют: ни компьютеров, ни холодильников. А без еды – аля-улю, что называется, – гони гусей! Пусть кормит нас солнышко своей энергией. Что останется? Поедать друг друга, пока все до одного не переведутся...
Из чего выходит, что природа не сумела позаботиться о нормальной жизни для своих созданий. То есть все сводится к желудочно-кишечному тракту – такие заключения.

Когда подобные рассуждения становятся нормой, медийным шаблоном, более того, любое отличное мнение поднимается на смех, становится очевидным, что никакой Апокалипсис миру не грозит. Он благополучно прибыл – и устроился в кресле с поп-корном.

Люди настойчиво обвиняют во всем природу, и почему-то не интересуются откуда происходят энергии. Не те, что измеряются ватами и килоджоулями, а те, которыми все вокруг опутано, как невидимой паутиной.
Может, и она относилась бы ко всему с таким же точно пренебрежением. Да, пожалуй, так и было бы. Как любая другая традиция или привычка общества (что, в общем-то, одно и то же), эта установка передается всегда напрямую, следуя слепой эстафете. Может показаться, что и выбора другого нет.
Но на худо, или на благо, она была подвержена странному, сакральному чутью, определенно выходящему за пределы физических ощущений. Тут дело уже не в инстинктах, которые в нынешнем веке работают на примитивном уровне, либо вовсе дремлют.
К примеру, обоняние. Даже если нюх у тебя, как у ищейки, это вряд ли дает возможность «разнюхать» личные качества человека, тут явно что-то другое. А такое, казалось бы, полезное качество, как наблюдательность и способность складывать фрагменты в целое, не способны удерживаться постоянно, сменяясь тотальной рассеянностью.
Что объяснит возникающее ниоткуда предчувствие? Все – пшик, когда сделать выбор заставляет некий импульс, что-то довлеющее. И этот выбор фантастически точен!
Ум затыкается в недоумении.
Копания в бессознательном, изучение всех известных догм и доктрин, разборы религий, психологии, мифологии, мистики не оставляли сомнений в том, что все материальное лишь служит чему-то большему, глобальному, не вмещающемуся в проекцию 3D.
При чем тут энергии?
Когда ей было пять лет, она заметила странную вещь: при беседе от людей словно тянется ниточка или облачко – и попадает прямиком в собеседника. В зависимости от того, что конкретно говорят люди, так и выглядит это «облако».
В нас есть то, без чего физическое не продержалось бы и секунды. Разве это вызывает сомнение?
В нас есть то, что из многих таких «облаков», собрав их вместе, способно «строить погоду» большого масштаба. Это одно большое общее «облако» способно влиять на события планетарного характера.
Каждое такое отдельно взятое «облако» способно как исцелять, так и уничтожать.
В памяти сохранился эпизод, который и заставил ее обратить внимание на то, что все люди, оказывается, имеют эти свойства...

Итак, ей пять, у родителей долгожданный выходной, на носу любимые новогодние праздники, дома только поставили елку, снег приятно скрипит под ногами, и мама взяла ее с собой в поход за продуктами.
Планов много, а хлопоты так волнительны, мама заглядывает в список – там столько всего интересного: горы вкусностей и новые игрушки!
Пока мама будет готовить, а папа с сестрой помогать ей с уборкой, они с братом снова налепят снеговиков и обставят ими весь двор. Вот бы еще снежную горку, пусть и небольшую, чтобы съезжать по ней на санях... папа обещал сделать. Он такой – все умеет, только нужно ему напоминать. На днях они с братом закидали его снегом. Смеху то было! Интересно, смогут ли они сегодня это повторить? Ах, как жаль, что так быстро темнеет зимой, столько всего хочется успеть, пока все дома. Какое блаженство, когда все дома!
Пока ребенок обдумывал прелести своей детской жизни, а мама перебирала в голове составленный список, им повстречалась одна странная женщина. Впрочем, она не выделялась ничем таким, чтобы ее назвать странной, на первое впечатление – самая обычная старуха: морщинистая, худая, в темном пальто и пуховом платке. Таких не счесть. Очень мило улыбалась. Но что-то неестественное показалось в этой улыбке.
Говорила тихо и неспешно, голос ее по всем признакам звучал приятно, но что-то насторожило девочку. Она стояла, вскинув голову, вцепившись в мамину ладонь, и все не сводила глаз со старухи. Любопытство быстро сменилось напряжением. Девочка видела причину того, отчего старуха казалась отталкивающей до омерзения. Отказалась от предложенной конфеты, чем смутила маму.
– Она ими просто уже объелась, – неловко оправдывалась мать.
Старуха сказала, что ничего страшного, конфету всегда можно съесть потом и снова протянула девочке шоколадно-вафельную сласть в красивой обертке с мишками.
– Бери, ну что ты? – легонько одернула ее мама. – Скажи «спасибо» тете.
Но девочка едва ли могла выдавить хоть слово, или дотронуться до конфеты. Она чувствовала мамин стыд, и так не хотелось ее расстраивать, но от конфеты веяло чем-то гнетущим и недобрым, она показалась ей гнилой и трухлой, как если бы ее долгое время продержали в мышиной норе или в логове пауков. Девочка содрогнулась и снова поглядела на тетю, протягивающую угощение с добрейшим выражением на лице.
Рука старухи показалась такой же темной, как карманы ее пальто, в которых она носила особые конфеты, для особого случая, поняла девочка. Что это за особенность было не ясно, но данный момент был как раз из тех. И так неприятно заскребло что-то у нее между лопатками. Старуха являла собой опасность, но от чего-то девочка знала, что свой испуг лучше не показывать. А поэтому заставила себя ответить:
– Спасибо, но я не ем сладкого, от него портятся зубы и болит живот, – ибо другого аргумента для отказа она просто не знала.
– Ну ничего, угостишь братика, – сказала старуха с еще большей добротой в голосе.
– У него как раз молочный зуб выпал, – упорно отнекивалась девочка. – Ему еще больше нельзя.
Старуха сверкнула глазами и медленно спрятала конфету в карман. Девочка выдохнула с непонятным облегчением, а мамина ладонь расслабилась. Но ненадолго. Дальше мамина рука сжималась все сильнее по мере того, как говорила эта старуха, и в какой-то момент больно придавила детские пальчики.
Голос тетки звучал по-прежнему приятно, но мама начала как-то мелко, едва ощутимо дрожать, и дрожь эта все усиливалась, перетекая к детской ручонке. Снова пришлось задрать к верху голову... и вот что она увидела: изо рта старухи как будто вылетал рой мушек, очень мелких, черных... Во всяком случае, так сперва показалось впечатлительному созданию. Но, отлетая чуть дальше от ее лица, они словно рассеивались. Мухи так себя не ведут. Да и откуда они у тетки во рту? И вообще – зима на дворе!
Но это еще не все.
Она пригляделась и увидела, что у старухи вокруг рта все темное, как если бы она наелась... земли! Губы, зубы – все земельного оттенка. И это странное облако – как темный пар из ее рта. Она еще никогда не видела, чтобы пар изо рта был черным. Хотелось спросить маму, как такое может быть? Но она понимала, что спрашивать при старухе нельзя. Может она и правда наелась земли, с ужасом подумала девочка. Как только они отойдут, она спросит маму, возможно ли такое.
Но когда она взглянула на мать, та показалась ей чересчур бледной. В глазах блестела тревога, она неотрывно смотрела на старуху, внимая каждому ее слову, а тем временем темное облако уже собиралось полупрозрачным сгустком у нее перед лицом. И девочка ужаснулась, что оно может попасть в ее маму.
Она что есть силы дернула ее за руку. Мама, казалось, даже не заметила этого. Тогда она дернула сильнее. Не слушай ее, мам! Просто не слушай, хотелось крикнуть ребенку. Она лжет! Не верь ей. Я не понимаю того, что она говорит, но все это – ложь!
Старуха прервала свою речь и все с той же милой улыбкой взглянула на девочку. Глаза же ее были колючими иглами.
Мама тоже посмотрела на нее, хотя рука ее оставалась напряженной и твердой, а внимание явно витало где-то далеко. Как ни старалась девочка, ей не удавалось переловить мамин взгляд. Стоило старухе возобновить свою речь, как она принималась снова и снова дергать маму за руку, пока та наконец не прикрикнула на нее. И только, когда девочка увидела, что мамины зрачки обращены к ней, она тихо сказала:
– Я замерзла, пошли...
Мама так тяжко вздохнула, что показалось – застонала. Ее настроение переменилось. Она до того расстроилась, что готова была плакать навзрыд. Девочка чувствовала это настолько явно, что хотелось броситься к маме на шею и начать ее утешать.
Что поведала старуха? Что такого ужасного можно было сказать этим приятным голосом?
Она снова мельком посмотрела на старуху, когда они прощались. Ее глаза просто-таки сверлили девочку, и несмотря на неизменно милое выражение ее лица, в них таилась такая угроза, что не возникло ни тени сомнения, что останься она с девочкой наедине, с удовольствием скрутила бы ей шею, как цыпленку. Темное облако все так же витало у ее головы, только теперь оно стало гуще.
Хотелось, как можно скорее уйти от нее подальше, и она снова потащила маму за руку.
– Почему ты такая невоспитанная? – спросила мать, только они отошли. Строгим голосом она старалась задавить слезы.
– Мам, забудь, что она сказала, это неправда, – затараторил ребенок.
– Что? Как ты можешь такое знать? Не встревай в разговоры взрослых.
– У нее рот черный. Она злая...
– Что? – мама с тревогой огляделась, не слышат ли посторонние их беседу и ускорила шаг. – Некрасиво так говорить! У людей не бывает рот черный.
– А еще мухи вылетают...
– Господи! – Мама невольно вскрикнула, хватаясь за сердце. – Что за ребенок! Каких вы только глупостей не нахватаетесь в садике...
– Это не глупости. Я сама видела: такое все черное-причерное... злое-призлое... Она ест землю?
– Перестань! Не видишь, и без тебя плохо...
– Она сказала неправду, – не унималась девочка. – Потом сама поймешь, что все неправда...
Было невыносимо жаль, что мама испытывает такие мучения, забыла, куда шла. Такая замечательная прогулка пропала... Даже то предпраздничное настроение, что витало в воздухе по всему городу, как будто исчезло. Запахи мандарин, хвои и свежей выпечки у них дома показался почти обыденным... Ну как же так?
Как все-таки хорошо, что она не взяла конфету. Иначе бы заболела, при том никто бы не понял, с чего вдруг... А тут – Новый год на носу, утренники! Вот тогда она и налопается сладостей, сколько захочет!
Надо запомнить, навсегда запомнить, что брать конфеты у чужих нельзя. Кстати, мама сама так постоянно говорит. Но... как будто забыла!
Что за мерзкая старуха... хоть бы ее больше никогда не встречать!

После этого стало интересно, бывают ли еще такие люди, у которых изо рта словно бы мухи вылетают... или черное облако... или темный пар... как не назови!
Да. Бывают. И встречала она их потом предостаточно.
Оттого и не вышло списать увиденное в тот день на детское воображение. Ей правда хотелось этого. Ребенок насмотрелся всяких мультов, наслушался сказок, сухопарая старуха в темном пальто выдалась за Шапокляк. Как все было бы просто!

Когда в тот вечер у мамы все выпадало из рук, а беспокойство все никак не утихало, по их разговорам с папой девочка догадалась, что это как-то связано с работой. Тогда она еще настырнее стала повторять маме, что тетка наврала нарочно, чтобы испортить им праздники. Мама морщилась и начинала раздражаться, приговаривая, чтобы она не лезла не в свое дело. И все же такая настойчивость стала понемногу внушать маме надежду, слова ребенка неосознанно подкрепляли ее. В конце концов она оставила шипящие на сковороде гренки под папин надзор, а сама «села на телефон».
Девочка маячила с ней рядом, то складывая маме в ладошку шкурки от только что слопанных мандарин, то фантики от конфет, то просто карабкалась к ней на колени. Мама время от времени отмахивалась от ребенка кухонным полотенцем, нервно сжатым в ладони:
– Не мешай, ты видишь, я разговариваю!
Но ребенок сам не понимал, почему так важно было в тот момент находится возле мамы и улавливать ее настроение. В конце концов спустя какое-то время это настроение изменилось. У мамы даже щеки раскраснелись от этой внезапной перемены. Она и дышать стала по-другому. Свободнее, что ли. Мама вдруг засмеялась, сбрасывая напряжение, и шлепнула девочку по попе, якобы за то, что не слушается. И в том было столько ласки, что ребенок запрыгал по комнате, как новогодний зайка. Мама побежала на кухню, повторяя папе как заведенная, что «никто ничего не слышал про сокращения», все говорят, что «быть такого не может…»

Быть такого не может...
Так ей отвечал любой, кому она твердила про «темное облако» или «светлое облако». А маму эти разговоры доводили до ужаса. Никому не говори такого, повторяла она постоянно.
Пришел момент, когда девочка выросла и перестала говорить о подобных вещах. Более того, каждый день настойчиво убеждала себя саму, что ничего такого нет. Ведь с детства она была уверена, что это видят все! А если кто-то утверждал обратное, она просто недоумевала, зачем они придуриваются? Как можно не видеть, к примеру, солнечный блик? Или тень на стене. Как можно не видеть, что вокруг людей есть прозрачная оболочка, она же так сияет!
Неужели вы никогда не видели, или хотя бы не чувствовали, что, разговаривая, человек динамично излучает энергию, и вы поглощаете ее? А когда поглощают вас, разве возможно не ощущать этого?
В конце концов, разве вы об этом не слышали?
Вытаращенные глаза друзей, парочка реплик от взрослых в стиле «эксцентричная особа», «яркое воображение», «насмотрелась кино», и даже попытки пристыдить: «зачем ты выдумываешь?» – многое расставили по местам. Мама права. Никому ничего...

Но молчать – это одно.
А заставить себя разуверится, перестать замечать разного рода вещи...
В конце концов, это как среди глухих убеждать себя, что звуков не существует. Но слышать их!
Доказывать, что у человека есть душа на одном лишь основании веры? Нет, ну ты правда того!
Стадный инстинкт можно перебороть, но нужно ли? Бесконечные эксперименты психологов подтверждают сей факт: сколь бы ни был прав кто-то один из большинства, стая не терпит, когда кто-то хлопает крыльями не в такт. Держи ритм, либо вали вон. Если девять из десяти на белое говорят «черное», ты будешь выглядеть как минимум глупо, если скажешь обратное.
Наступил момент, когда она не говорила больше ни «черное», ни «белое».
Если я вижу радугу, кому какое дело? А если кто-то другой ее не видит, какое дело мне?
С другой стороны, так много об этом написано, и никого, казалось бы, не удивишь. Но кто-то другой... Бог с ним! А тебе не положено. Ты не можешь этого видеть. Придумала еще! Дефицит внимания?
Поэтому: что есть, то есть. Она перестала говорить про энергии, но меж тем и перестала их блокировать. Ради чего или кого она столько лет от них открещивалась? Только потому, что стая ее зашикивала и считала чрезмерно эксцентричной?
А если в один ужасный день люди перестанут верить в любовь только потому, что не могут положить ее под микроскоп? Перестанут любить, потому что это эксцентрично? Начнут зашикивать своих детей, когда они станут заводить беседы о любви и задавать «глупые вопросы» ...

Незнание законов не освобождает от ответственности. Вот и знай!
Изучай. Для себя.
Таков уклад.

Энергии.
Живые потоки. Волны. Пучки. Вибрации.
Анатомия способна показать длинные пути вен, артерий, сосудов, бесконечное их пересечение, взаимодействие, перетекание. Человек наполнен кровью, без нее он не жилец.
А без энергий?
Энергии не изображают в учебниках. Разве что в китайских. Но китайцы – они вообще странный народ, у них все не как у людей. Если какой-нибудь массаж там, игловкалывание – это ладно. Пытаются сберечь здоровье какими-то хитрыми упражнениями – пусть! А мы то знаем, что все их долгожители просто едят много рыбы. Так что, давайте лопать икру. Зачем нам эти их брошюры с развязками цветных маршрутов, которые они сами воочию никогда не видели?

Страстное увлечение психологией с юных лет и поиски эзотерических знаний сложили забавный пазл в картине мира. Психология и эзотерика – как два куска одной карты сокровищ. Найди место склейки – и отправляйся в путь!
Картина огромна, работы предстоит много. Но открытие стоит того. И понимание этого наполняло жизнь тем превосходным, неописуемым чувством трепета и восторга, о котором знает любой исследователь. Это как прохладный ветерок на рассвете, когда все еще спят. Он так настойчиво целует твои сонные веки, зарывается в волосы, страстно обнимает. Дыхание Земли, в котором уже достаточно информации.
Не просто вписать себя как точку в пространство мироздания. Найти себя в этой точке! И понимание того, что ты всего лишь точка нисколько не пугает. Нет. Ты – соединение, ты Альфа и Амега. Точка ты, пунктир или штрих – не имеет уже никакого значения.
Ты есть энергии. Энергии – есть ты!
И как бы не вели себя другие точки: взрывались, коптели, гасли, зажигались, излучали «темное» облако или «светлое» – все это части одного процесса. И теперь ты знаешь об этом. Ты помнишь!
Именно ВСПОМНИТЬ – была уверена она – и есть суть всего!
Собрать себя по крупицам. По каким таким крупицам она еще не разобралась, но чувствовала, что задача выполнима.

Сны. Один из способов этого вспоминания.
То, что сны сильно отличны друг от друга по форме и содержанию она поняла еще в детстве. А то, что не все сны по праву принадлежат Фрейду – в юности.
Есть сны, которые отображают страхи тела. Те, что отображают страхи психики. И те, что отображают страхи души – даже очень давние.
Какие-то сны просто для отдыха нервной системы, для так называемой «перезагрузки». А есть такие, что сбываются.
Однако то, что сны транслируются не из черепной коробки, а прямиком из Глобального Сервера – не осталось сомнений.
Все прописано, как нестираемый код твоей личности, твоей точки в пространстве. Информация, которая – подозреваешь ты о ней или нет – принадлежит тебе сейчас и будет принадлежать всегда. Сколько бы жизней ты не прожил!
Память прошлых воплощений жива в нас и бьется, как пульс в венах. Ты не можешь ее отменить, не можешь игнорировать. Но можешь забыть.
В конце концов, как часто мы думаем про биение собственного сердца, и столь уж важно в него верить? Но удар за ударом мы продолжаем жить.
А когда является некий фрагмент, вспышка, обрывок какой-то смутной эмоции, фразы... Или на долю секунды мы видим себя кем-то другим, мы не придаем этому значения.
Нам снимают тысячи фильмов в год, так что мы неизбежно усомнимся в собственной памяти!
Нас приучили тормошить сознание излюбленным шаблоном «трезвости», резко убеждая себя: «Так не бывает!» И посильнее захлопывать этот люк.
Странное дело, ведь те, кто так рьяно посещают кабинеты психологов, именно этот люк и пытаются открыть с таким усердием.

У нее было много вспоминаний. И не сразу было ясно, что это.
Но стоило начать записывать, изучать – и нашлось много общего...
Например, то, как появлялось вспоминание. Секундное озарение, за которым столько информации, что на миг словно все замирает вокруг.
Дыхание перехватывает, как на карусели, голова идет кругом и шальной поток информации буквально сбивает с ног. Тело пронзает горячим током, хочется присесть, ибо ноги начинают трястись. Чем-то напоминает состояние шока, только очень короткого. Словно прямо перед тобой промчался скоростной поезд, пока ты стоял на платформе.
И только потом мозг начинает обработку информации. Все, что удалось увидеть, услышать и главное – почувствовать. Потому что именно в ощущениях заложено все самое важное.
И на эту обработку могли уходить дни. Постепенно приходилось словно растягивать складки памяти, чтобы разглядеть детали. И то, что открывалось – просто поражало.
Складывая информацию, она пришла к тому, что все это разные опыты одной сущности.
Иными словами – ее собственные воплощения.
Подтверждение этому она получила через гипноз, а с тем ¬– много-много развернутых ответов на волнующие вопросы. Таких прекрасных результатов не давала даже медитация. Хотя со временем она научилась совмещать одно и другое.
Таким образом однажды она открыла, что между теми картинами, что она видела под гипнозом, и теми, что периодически ей снятся, есть прямая связь.
Это могли быть те же переживания, те же «декорации», те же люди, или один и тот же исторический период. Во сне могло возникнуть событие, а в гипнотическом состоянии появлялись недостающие детали этого события.
Как итог: люди, которых она видела во снах, стали встречаться в жизни. Они могли быть другими внешне, но первый раз встретившись с человеком, она определенно узнавала его и часто знала наперед общий характер их знакомства, историю общения, и что из этого в результате выплывет. И было это – не мало, не много – эхо тех знакомств, что ниточкой тянулись из прошлого в будущее.
Игнорировать сны, пришла она к окончательному заключению, недопустимо для человека. 
Это можно назвать самопознанием. Для кого-то это не играет равно никакой роли в жизни, для другого это способность дышать чистым воздухом.
Так или иначе понимание того, что у тебя было столько разных насыщенных жизней, в которых ты исцеляла, учила, строила города, танцевала, писала стихи, музыку, рисовала, воспитывала детей, служила в храмах... Стоит всего! Ведь теперь понятно, почему в голове так часто и ясно звучит музыка, и ты знаешь такие вещи, которым никто тебя не обучал. Интуитивное чутье позволяет диагностировать болезнь или тревогу постороннего человека. Почему так много ученых книг всего лишь подтверждают то, что уже знаешь.
Она знала, что в этой жизни ей понадобится писать. Сюжеты не нужно придумывать, они уже есть во снах. Не для имени, не для сказочных гонораров. Такие сюжеты вообще, как правило, не имеют ничего общего с коммерцией. Но эти вспоминания нужно было обнародовать, хоть и не до конца понятно, зачем...
Она, конечно, не одна такая. Целая планета уникальных живых существ. Даже если кто-то этого не знает.
Рядом стоящие точки в картине мироздания... Тот, кто смотрит на эту картину целиком, видит нечто совершенное.

Поэтому она точно знала, что видит не сон, а вспоминание. И как будто одного раза было недостаточно, сон повторялся несколько ночей к ряду...

Большой каменный храм, заполненный жрецами.
Светлые отполированные стены, в чашах благовония, дымятся пучки сухой травы.
Людей много, храм заперт изнутри на долгие часы, но воздух чист, витают знакомые пряные ароматы.
Храм украшен золотыми плитами и уставлен мраморными скамьями. В центре что-то вроде трибуны. Там восседают старейшины. Самые древние и почетные жрецы, которым тысячи лет. На их головах тяжелые золотые уборы, украшенные всевозможными камнями. Украшения из камней и металлов также имеются на их шеях, запястьях и щиколотках.
Подобные украшения есть у всех жрецов, но только у старейшин они массивные, что же касается головных уборов – у всех, кроме старейшин, они либо простые, либо совсем отсутствуют.
К примеру, у нее – черный парик, украшенный камнями. Парики носят все женщины-жрецы. У жрецов мужского пола головы в основном гладко выбриты, но прочих украшений на теле и одежде бывает гораздо больше, чем у жриц. Любые украшения – это важный атрибут, сочетание камней и металлов, необходимых для конкретной цели – магических манипуляций. Это определяет ранг, предназначение, уровень служения.
У некоторых мужчин-жрецов встречаются острые бородки, они опутаны золотой нитью. Это определяет их возраст и знания. Самые длинные бороды, конечно же, у старейшин.
Это едва ли не единственное их отличие. Ни разу она не встретила старого человека, при том понимала, что возраст у всех разный. Даже самые древние люди из ее сна выглядели молодыми.
Храм, в котором они сейчас собрались – это храм старейшин. Здесь принимаются все важные решения, и каждый отдельный жрец представляет храм, которому служит.
Самих храмов не счесть. Каждая отдельная энергия или отрасль имеет свой храм, не схожий с другими. Это не просто служение стихиям, для каждой из которых отводится свой почет и обряды, это во многом напоминает институты. Есть настоящие инженерные храмы, в которых производят генетические опыты, выводят новые виды растительных культур и животных.
Каждый храм имеет свой запах, используются специальные смеси масел и трав. Поэтому принадлежность жреца к храму можно распознать по запаху, исходящего от него.
Одежда проста и удобна. Это как правило отрезки из превосходных тканей. Ее праздничное одеяние, в котором она проводит обряды, соткано из тончайших нитей золота.
Сейчас она не проводит обряд, поэтому на ней что-то легкое и простое песочного цвета.
Здесь так же делятся новыми открытиями, последними новостями, планируют торжества и обсуждают любой вопрос на повестке дня.
Сейчас был один из таких моментов. Срочный созыв.
Над всем миром нависла угроза.
Ее не удастся избежать, все, увы, предрешено. И они это знают.
При этом тревога сдержана, обсуждение ведется без криков и споров. Спокойствие настолько естественно для них, что никакая угроза не способна вызвать страх или панику.
Уже не первый день многими часами они обсуждают предстоящую катастрофу.
Задача номер один, кроме попытки уберечься и выжить, – сохранить Знания.
Нет ничего более ценного для любого жреца, чем Знания.
Им предстоит успеть построить каменные сооружения, которые могут служить источником передачи и сохранения Знаний. Людям придется искать укрытие в скалах. Уже сейчас нужно начинать строительство подземных хранилищ и убежищ, а также восстанавливать старые, доставшиеся от прежних времен.
Если кто-то и выживет, это будут единицы.
Они должны успеть сохранить как можно больше информации для тех, кто придет потом...

Сквозь сон она задается вопросом о своей деятельности и сразу же видит себя в просторном полутемном помещении храма в тот момент, когда окуривает пространство сладко пахнущей смесью. Повсюду горят лампадки. Она готовится к обряду...
Дальше она видела целую вереницу различных обрядов.
Специально взращенный буйвол, рожденный в день зимнего солнцестояния, ровно спустя полгода приносимый в жертву Красной планете и Луне в честь летнего солнцестояния в первое же новолуние... До ее слуха доносятся звуки ритмичной музыки, будто кто-то стучит в там-тамы, тихое мелодичное пение... она тоже что-то поет... В небе подкова луны, рога буйвола повторяют ее изгиб. Цвет кожи буйвола темно-красный, почти бурый. Как цвет крови.
До нее вдруг доходит, что своими действиями она как гипнолог одурманивает животное, чтобы оно прониклось обрядом и не чувствовало боли и страха. Острым металлическим предметом, напоминающим серб, молниеносным движением буйволу рассекают горло.
Через полгода тот же обряд повторится с другим буйволом. И она снова будет вводить животное в транс.
Это единственный обряд с кровью. Любой проводимый обряд замыкает в кольцо равновесие всех стихий, энергий и времен. Все, чем обладает материальный мир – все взаимодействует в непрерывном потоке. Чтобы поток оставался насыщен и полон, жрецы то и дело направляют энергии в нужное русло. Они словно играют на струнах арфы, создавая ритм для вечного танца жизни. Все энергии в строжайшем порядке – натянутые струны вселенского инструмента. Ни одно значение не должно быть нарушено, иначе наступит хаос.
Народ, к которому она принадлежит, обладает такой силой, что не нуждается в еде. Они никогда не употребляют в пищу плоть или кровь. Жрецы являются полубогами, точнее – остатками тех, кого так некогда нарекли.
Вкушать пишу приходится только раз в месяц, и это так же обряд – благодарение природы за ее дары. Взаимообмен. Когда природа предлагает свою щедрость, нужно уметь с почтением принимать ее.
Каждый день несет свой смысл. Есть дни для смеха, дни для плача, дни для танцев. Все, что делают жрецы не просто их миссия, они сами – часть всеобщего взаимодействия, и живут по этим законам.
Потом она видит себя в маленькой комнатке, почти темно. Перед ней что-то вроде алтаря, заставленного вазами и чашами, все так же горят лампадки, она становится на одно колено... Есть специальная ниша, на которую можно облокотиться для медитации. Ее медитации скорее напоминают очень глубокий транс, состояние выхода из тела; так она выполняет еще один из важнейших обрядов – смотрит в будущее и прошлое, заглядывает в глубь Всего, обращаясь за подсказками к самому главному источнику информации...
Вот она уже у большого шатра.
Наступил период тревоги. Много людей с «красной» болезнью. Баланс энергий частично нарушен. Возникла первая эпидемия.
Она видит людей с гниющей кожей, кожа отваливается вместе с кусками плоти, обнажая страшные раны. Зараженных много, они лежат вокруг шатра просто под открытым небом и ждут спасения.
Ее работа состоит в том, чтобы наводить на них транс, избавляя от мук, и настраивать на исцеление. Рядом с ней находятся другие жрецы, они смешивают красный порошок с какими-то жидкостями и элементами металлов, покрывают смесью раны и воспаленные места больных. «Красная планета» требует слишком много жертв – приходит понимание.... Она становится все опаснее. «Красная планета» несет серьезную угрозу, и они уже не знают, как задобрить ее, какие еще вести переговоры. «Красная планета» сеет много невежества среди простых людей и заражает их «красной болезнью», и в то же время именно она позволяет добыть порошок, способный их спасти. На месте страшных язв навсегда остаются яркие бурые пятна. Но они живы. И, кажется, эпидемия заканчивается...
Но вот она видит еще одну картину: новая эпидемия, породившая огромные опухоли, растущие из тел людей. Она также присутствовала при лечении, наводя транс и проводя свои обряды. И лишь тогда другой, посвященный жрец, удалял опухоль.
Людей становится все больше. Это нарушает Священный баланс. Они рождаются хаотично и оттого слабыми. Но их все еще притягивают большие города с храмами, обитель «Детей богов». Люди поселяются рядом. Они намерены служить в храмах, помогать жрецам и таким образом быть ближе к богам. Речь не идет о рабах. Все происходит добровольно.
Жрецы дают Знания, однако не все склонны к пониманию и использованию этих Знаний. Не все чтут Законы. Земли вокруг храмов обрастают новыми поселениями, это вызывает трудности в сохранении чистоты.
Но «Дети богов» не вправе прогнать людей.

Вот она уже идет по песчаной дороге. Смотрит на свои ноги в легких сандалиях. Тонкая золотая ткань развивается при ходьбе. Смотрит на пещеры по левую сторону от себя.
Это не те пещеры, в которых оставят Знания. Но это напомнило ей в который раз, что почти никто не спасется.
Она не грустит. Она принимает все как данность. Изменить ход событий невозможно. Все только вопрос времени. Вопрос того, как много они сумеют сохранить и передать. И даже если их Знания будут утеряны, или утеряны частично, придет время, когда Баланс снова будет восстановлен.
В руке у нее маленькая луковка. Это не еда. Новое растение, которое создали жрецы из храма генетики. Это будет деревце, ему понадобится меньше воды, когда на этой земле наступит полная засуха, а значит, оно скорее всего выживет и даст плоды... Она сама хочет посадить его. Там, где когда-то будет сад…
Жрецы много трудятся над созданием новых видов животных и растений, злаковых культур, которые смогут сохранится при любых условиях. Составляются сотни тысяч каменных плит и таблиц, поясняющих процесс скрещивания и разведения этих видов. О всех видах энергий, о космосе, планетах и измерениях, о тех, кто населяет их и управляет. О том, когда, кем и зачем все было создано. О разрушении. И восстановлении.
Работы очень много. Они трудятся без передышки. Даже если смерть постигнет всех до единого. И когда родится мир новых людей, вечные Знания снова обретут силу. Силу Священного баланса.
В голове ее часто повторяется одно слово...
Имя.
Векаре.
Не ясно мужское это имя или женское.
Ее ли это имя? Или она настойчиво о ком-то думает в тот миг, о ком-то тревожится, кого-то зовет?..
Векаре...


Это лишь малая часть из обшей сути снов.
Ощущения той, другой жизни, неимоверная глубина знаний... обо всем! Господи, эти люди жили тысячами лет! Не нуждались в еде. Они питались энергиями, окружающими их... точнее, взаимодействием этих энергий. Разве они полубоги? Уже одним этим они самые что ни есть боги для нас!
Неужели такими и были когда-то древние люди?
Что они сумели нам передать? Мы ничего не поняли, не приняли их опыт! Новое поколение слишком слабо и неразумно, чтобы прибегнуть к нему.

Это были тяжелые минуты.
Минуты, стоящие больших усилий, чтобы не впасть в отчаяние.
Жрецы не успели...
А если успели? Но разве нам мало досталось каменных плит? Сколько ученых-сказочников заявляло, что прочли их!
Любое открытие меняет жизнь, и в таком случае мы жили бы по иным законам, а не относились к природе так, будто это даже не дом для нас, а привокзальный сортир...
Какой ужас являло понимание того, как непостижимо далеко ушло человечество от Священного баланса!
Мы ничего не знаем о себе, о том мире, в котором живем. Какая мы по счету цивилизация.
Что такое вода, огонь, воздух и эфир – в элементарном (так называемом языческом) представлении? Кто способен объяснить, каким таким образом, при взаимодействии этих элементов растение пробивается сквозь почву, расцветает и дает плоды? Что влияет на то, что клетка делится? Что в действительности запускает эту программу?
Мы не знаем естественных источников энергии для наших организмов, кроме плохой еды. Уничтожаем природу всеми доступными способами. Прыгаем по маршруткам, выплачиваем кредиты и еще пытаемся говорить о чем-то духовном в эру тотального безразличия.

Векаре...
Что бы ты сказал или сказала об этом мире? Являлся ли тебе облик будущего хаоса? Как жаль, Векаре, как жаль...
Я тоже теперь не та...
Я столько забыла...
Прости, Векаре!



"Истоки". Часть 2. Глава 2: [url=http://www.proza.ru/2020/01/25/1153]