Вопреки страху глава 1

Норман с едва тлеющим интересом смотрел в широкое окно своих апартаментов на сто двадцать шестом этаже. Унылый, урбанистический пейзаж навевал скуку.
Современная архитектура, на его взгляд, стала до простого безобразна на вид.
Небоскребы, будто коробки, плотным строем жались друг к другу по обе стороны улицы, затмив собой восходящее солнце. Эти железобетонные гиганты в стеклянной чешуе, подпирали небосвод, исчезая за дымкой грязно-серых облаков.
Апогей человеческого зодчества за последние пять десятков лет!
По пешеходной террасе на уровень выше автомобильной магистрали, суетливо спешили типичные представители мегаполиса. С высоты они выглядели такими миниатюрными, что разобрать что-то в этом хаосе «точек» было почти невозможно. Норман пальцами, заученным движением, провел по "умному стеклу" окна и терраса, а вместе с ней крохотные, едва различимые «фигурки» людей, выросли в размере.

Он в очередной раз заметил, что они не обращают внимания друг на  друга. Привычно обходят стороной, не бросив любопытного взгляда. Призраки, «ослепленные» нескончаемой рутиной и спешкой. Большинство, склонив голову над гаджетами, шли сквозь людской поток едва не сталкиваясь лбами.

Норман поморщился от презрения. Отсюда, с высоты, он воспринимал их повседневные проблемы мелочными и вовсе надуманными.  Чем выше над суетой, тем глупее она выглядит. Как насекомые, они копошатся в своем улье. Снуют туда-сюда неустанно. С каждым годом в их глазах все меньше удивления, любопытства.   Возможно, он ошибается или они просто потеряли бдительность от твердой уверенности в собственной безопасности. А ведь действительно, что может с ними произойти?
Его внимание привлекла молодая, стройная, белокурая женщина в красном пальто и длинном синем вязанным шарфе. Она быстрыми, короткими шажками двигалась вдоль террасы, вымощенной рыжеватой бетонной плиткой, мимо цветочных клумб причудливых форм и размеров, и пестрящими широкой палитрой цветов. Ветер с шуточной издевкой трепал ее тщательно уложенную прическу. Блондинка одной рукой безнадежно старалась удержать свои локоны, что едва удавалось, а вторая будто маятник, задавала темп черным сапожкам.

При цифровом увеличении терялась четкость и Норман не смог разглядеть цвета ее глаз. Последней, недостающей детали.
  Как кочергой ворошат гаснущие угольки под толстым слоем пепла, так и образ этой незнакомки разворошил едва ли потухшую боль утраты.
Он содрогнулся и плечи быстро затряслись. Взор помутнел, глаза наполнились соленой влагой. Капля грусти сорвавшись с ресниц сползла по гладко выбритой щеке и разбилась о белый мрамор подоконника.  Привычное одиночество в этот момент стало невыносимо. Осознавая, что прошлое – это капкан, трясина, из которой только один выход - безоглядно идти вперед,  Норман усилием воли заставил себя сосредоточиться на настоящем и сделав долгий прерывистый вдох, все таки смог обрести контроль над эмоциями. Снова.
 Он хмуро глянул за спину, туда, где на матово-черной стенной панели, горел красный циферблат часов. Четверть десятого. Сколько еще ждать? Час? Два? День? Быть может зря ждет?

Вновь уставившись в окно, он взглядом искал синий шарф. Желанный и постепенно исчезающий из памяти образ, которым обладала эта случайная прохожая.
  Нарушив тишину, знакомая мелодия звонка видеофона, заполнила комнату.
Сердце дрогнуло. Он нервно запустил пальцы в копну густых волнистых волос темно-русого цвета с прожилками седины. Пригладил пряди, быстрыми движениями ладоней потер лицо, придав вид ясности и бодрости.
Сейчас главное показать уверенность. Быть убедительным.
 Он перевел вызов с коммуникатора на «мульти-стенку». Циферблат часов освободил место для отображения входящего видеосигнала и плавно сместился в угол стенной панели. Норман присел на диван. Глухо скрипнула кожаная обивка.
– Мистер Харрисон?
Из динамиков в стене прозвучал незнакомый мужской голос. Видеоизображение появилось с задержкой. Ничем не примечательный шатен лет тридцати смотрел на него круглыми глазами.
Норман не сдержался и фальшиво улыбаясь первым начал разговор.
– Я боялся, что вы уже не позвоните. Моя кандидатура все еще в списках?
– Простите? – шатен поднял брови, глаза еще больше округлились и на миг опустились вниз. Норман услышал, как зашуршала бумага.
 – Ну в списке заказчиков вы точно есть, иначе я бы не позвонил вам. Я курьер, из службы доставок. Тут указано, что у вас особый заказ, – он снова посмотрел в невидимые для Нормана бумаги, - да, все верно… хотелось бы уточнить некоторые детали самой доставки...
– Стойте, стойте, подождите! Черт с ним, с этим заказом! Могу отложить на какое-то время? Позже я сам с вами свяжусь.
Лицо курьера было невозмутимо.
– Как вам будет угодно, но за хранение взымается дополнительная плата. В вашем же случае, учитывая особый...
Шатен не договорил. Норман уже протянул руку к стеклянному журнальному столику перед собой и ткнул пальцем в коммуникатор. В комнате вновь воцарилась тишина. Часы вернулись на  свое прежнее место и время медленно двинулось вперед.
Норман встал и закружил по гостиной, заложив руки за спину. 
Ему стало противно, от мыслей, что его могли не внести в списки. Считают, что не подхожу?
Столько лет он грезил одной мыслью увидеть новый мир своими глазами. Быть одним из первых, кто коснется еще не тронутой человеком земли и положить начало для будущих обывателей.
Ведь время еще есть. Успеет?
  И вот он все еще здесь. Ходит кругами. Последние две ночи мучала бессонница. Темные круги под серо-голубыми глазами выдавали его усталость. Нельзя сломаться. Он должен быть сильным, ради сына, ради себя и ради нее. Она бы хотела этого.
Снова звонок. Норман на миг оцепенел. Недоверчиво покосился на столик где лежал видеофон. Номер оказался скрыт. Два быстрых шага и рука потянулась к дисплею коммуникатора.
– Харрисон? Сразу приношу извинения, были некоторые трудности, скажем так, бюрократического характера, но… - видеоизображение не последовало. Шершавый голос, с британским акцентом предпочел голосовую связь.
Наконец-то!
- Меня зовут Ричард Браун. Вы встречались с моим заместителем Джоном Девисом накануне отбора. Я хочу сообщить, что вылет состоится двадцать седьмого. Надеюсь, вы не передумали?
Это был не вопрос. Принуждение. Иллюзия обратного пути.  Слишком поздно что-то менять.
– Я готов, – решительно ответил он и вдруг замялся. Щеки зудели. Рука невольно потянулась к ним, но он переборол желание, – Но есть одно условие…мой сын полетит со мной.
На какое-то время тишина повисла в гостиной. 
– И вы решили сказать нам об этом только сейчас?! – с выраженным раздражением выпалил голос. – Вы понимаете всю серьезность этой миссии?!  Осталось два дня! Все уже почти готово! Вы вообще в своем уме?
Последние слова Браун прокричал в ярости.
Он все испортил. Хотелось поступить так же как с курьером. Просто выключить связь. Послать все к чертям. Но не мог. Не мог отказать себе, сыну, не мог остаться здесь и видеть ее лицо, улыбку в незнакомках. Она ушла, оставила его. Мир в каком он привык жить треснул и вместе с ним разрушились мечты... все, кроме одной. И он должен бороться за эту мечту, ведь другой жизни он не видит. Этот город, люди, населяющие его, стали ненавистны ему. Словно это они забрали ее, ее нежный взгляд, ее изумрудные глаза, ее тепло и ласку.
Ему стало стыдно, и одновременно одолевала злость. Волна жара окатила внутренности, будто выпил раскаленное масло.
Норман слушал как голоса, подобно далекому шуму реки, бурно обсуждали сложившую ситуацию стараясь говорить шепотом. И все же недостаточно тихо.
Они совещаются, как им поступить. Это заняло какое-то время.
– Харрисон. - обратился Ричард к нему, после того как все утихло. -  Мы понимаем, что вы пережили такую утрату. Вы привязались к сыну. Боитесь лишиться и его. Но одумайтесь. Не портите мальчику жизнь. Ему же всего восемь. Пусть ходит в школу, заводит друзей. Встретит первую любовь. К тому же вы вернетесь, время пролетит не заметно. Вы не бросаете его.  Если уж согласился лететь с вами, значит парнишка смелый, умный. Он все поймет. Мы обещаем приглядеть за ним. Приставим агентов. Няньку если хотите в конце концов. 

Норман, склонив голову, слушал. Слова как осадные снаряды крошили стены его внутренней крепости. В один миг он уже хотел поднять белый флаг. Сдаться и принять правду, которая болью отзывалась в отцовском сердце. Конечно он понимал, что опасно брать ребенка с собой, но есть и другая правда, что и оставить его тоже представляет опасность.   
Он вспомнил лицо Майджи, когда рассказывал о предстоящем полете. Как оно светилось от предвкушения этого предстоящего события. Все для него было приключением: поход в горы, в лес, подводное плавание. Ему все было под силу. Он ничего не боялся. Все что хотелось сыну, так это быть рядом с ним везде, где намечается очередное путешествие и испытание. Майджи жаловался отцу, что ему скучно в школе со своими сверстниками.
– Они все время болтают о какой-то фигне! Когда я им рассказываю, как мы с тобой убегали от медведя в Канаде, о прыжках с парашютом, как искали сокровища в затонувшем галеоне. Они смеются. Говорят: «враки все это!». Обзывают выдумщиком.
Норман не мог предать сына. Он представил, как прощается с ним пытаясь убедить, что в космосе  опасно и там не место детям. С ним так не пройдет.
Слишком многому он успел обучить сына к восьми годам. К тому же однажды он дал обещание, что будет с ним рядом всегда, пока этого хочет сам Майджи. Если он оставит его на Земле, связь между ними прервётся. Кто знает, как примет он его обратно. Если бы его мать была рядом. Все было бы по-другому. Тогда бы и мечта об этом полете бесконечно отдалялась на долгие счастливые годы.
– Норман - по-дружески обратился к нему Браун, прервав его воспоминания, - Я жду от вас благоразумия. Что Вы решили? Хотите войти в историю человечества, как один из первых колонистов? Чтобы весь мир был прикован вниманием к вашим видео дневникам? Подумайте, хорошо подумайте, Харрисон.
Норману не требовалась более выбирать. Он сделал выбор. Решил окончательно.
– Я лечу - произнес тихо, почти шепотом и посмотрел на фотографию в рамке, стоявшая в стенной нише. На ней были изображены улыбающиеся годовалый Джимми и его мать Мая. Норман прекрасно помнил тот день. День рождение его сына. Тогда он не был бесстрашным Майджи.
– Я лечу - теперь он произнес это уверенно и взглядом пронзил камеру видеофона. - Только вместе со своим сыном.
Послышался чей-то стон, шуршания, кто-то выругался. Хлопнула дверь. Кажется, Норман расслышал " ...Звоните мистеру Левински...".
– В таком случае, приносим свои извинения за потраченное ваше время. Мы вынуждены вам отказать в предстоящей миссии. Всего доброго, мистер Харрисон.
Пискнул видеофон. Вызов завершен.
"В таком случае мы потратили на вас время, мистер Харрисон, и вам стоило бы принести извинения", - пробормотал опустошённый Норман.
Он постоял еще какое-то время на одном месте, боясь сделать шаг. Будто этот шаг вновь запустит бег времени, и оно понесется неудержимо по пустыне дней и лет.

  Ну а пока его ждет еще одно испытание. Всем сердцем ожидающий этого полета сын. К полудню он вернется из школы, где должен был провести свой последний день среди обычных детей.