Вопреки страху глава 2

Теплые, нежные объятия сна все еще не отпускали его, опутывали заботливыми руками, убаюкивали. Не хотелось выныривать из глубины, где ему так хорошо. Но свет уже проникал сквозь тяжелые опухшие веки. Тело казалось неподъёмным, словно на него обрушился потолок, пока он спал, и придавило бетонной плитой. Норману даже было лень пошевелиться.
 Он пытался вспомнить, каким образом очутился в кровати. Одежда, в которой он был сегодня... или вчера все еще на нем. Жена часто силой укладывала его в постель, когда он засиживался в кабинете до середины ночи, работая над лекциями для своих студентов. Но не в этот раз.
Норман приоткрыл покрасневшие глаза, чтобы яркий свет не ослепил его. Уже день?! Солнечные лучи проникали в город лишь в короткий отрезок времени. Он смотрел через просвет ресниц, сквозь слезы, от режущей глаза боли.  Реальный мир предстал перед ним расплывчатыми красками, неумелыми мазками начинающего художника. Но одна деталь выделялась особенно броско. Нечто темное маячило перед глазами. Покачивалось из стороны в сторону. Стояла невыносимая вонь, едкая как хлорка.
 Норман моргнул несколько раз, чтобы сбить с ресниц словно линзы капельки слез. Темное пятно оказалось вовсе серого цвета. Очертания принимали продолговатую форму с длинным хвостом, конец которого был зажат между двумя тонкими пальцами. В красных, бусинками, глазах застыл ужас. Маленькая пасть с мелкими зубками замерла в вечном крике о помощи.
Крыса!
Норман молниеносно, пружиной поднял свое грузное тело и увидел, как Майджи сидит у изголовья кровати и держит городскую крысу, грязную, мокрую с пятнами запекшейся крови на морде.
– Майджи! - жалобно завопил Норман.
Мальчик прыснул от смеха.
Норман пальцами потер веки, прогоняя сон.  Вокруг глаз порозовело. Голова все еще оставалась тяжелой, а резкий подъем отразился глухой болью в затылке. Он посмотрел на сына осуждающим взглядом. Но ничего удивительного мальчик не сделал. Было и похуже.
Школьная одежда выглядела мокрой, потемнела от влаги, от нее пахло ужасно, Норман догадался, чем именно. Светло-рыжеватые волосы слипшимися клочками торчали в разные стороны. Обычно темно-зеленого цвета миндалевидной формы глаза в этот миг ярко сияли как два изумруда. Они излучали всю внутреннею радость и вряд ли от того, что его сын соскучился по отцу. Это было ясно по довольной широкой улыбке, оголившей ровные, белые зубки. Веснушки редкими крапинками украшали чуть выше щек красивое детское лицо. Когда мальчик встал, в том месте, где он сидел на белом хлопковом одеяле, образовалось грязное пятно.
– О Боже, Майджи! - снова взмолился отец и указал на дверь туалетной комнаты.
– Сейчас же иди, умойся! Нет, вымойся! от тебя несет... И выкинь ты эту заразу! - он повысил тон не со зла, а потому что обязан отбить желание у сына делать подобные вещи. Иначе он завалит дом крысами, мертвыми воробьями и бог его знает, чем еще.
– Я гнал ее по всему переулку! Папа, ты бы видел это! Она трусливо кричала пи-пи-пи, – ярко пародируя бегущую крысу он пищал и хохотал так громко, что у Нормана заболели перепонки, - в конце концов она убежала под люк.
Норман тем временем стаскивал с кровати запачканное постельное белье и бросал на пол. И Майджи придется-таки выслушать. Уж он то понимал почему.
– Под люк? Она его отодвинула, залезла, а закрыть забыла?
Майджи никак не отреагировал, он хотел быстро изложить свое новое приключение, пока отец настойчиво не заставил его принять душ. Его кажется,
совсем не волновала вонь которую он источает.
– Люк был приоткрыт совсем чуть-чуть, - тараторил он быстро, слегка запинаясь, при этом демонстрируя каждое слово, -  Я его отодвинул и прыгнул за ней.
– И как же ты умудрился, мой юный Индиана Джонс. Люк же весит девяносто фунтов! - Норман закончив с бельем, принялся снимать перепачканную, насквозь мокрую школьную форму с сына.
Ребенок помог ему, повернувшись спиной и протянув руки назад. Но сделать это было трудно, так как они норовили изобразить новое действие из рассказа. Он все время вертелся. Норману пришлось одной рукой держать его за худенькое плечо, а другой стаскивать влажную жилетку.
– Трубой. Нашел в мусорном баке. Ну помнишь, тогда в лесу, ты показывал мне, как сдвинуть упавший в речку камень ? - он не ждал ответа, секунда молчания позволила отцу вставить свое слово.
–Ну, я ее догнал и придавил ботинком, - тут он изобразил из себя виноватого, плечики опустились, громко, для вида потянул носом, - только вот кажется сильно придавил.
Норман знал, что это дешевый трюк. Ни о чем сын не сожалел. Такой уж он, вояка.
– И все же ты мокрый. Решил поплавать с крысой?
– Там было скользко! - с обидой парировал ребенок и перестал сопротивляться заботе отца.
- Давай договоримся, что больше ты так делать не будешь? Майджи! Ты мог заблудиться, утонуть, да что угодно могло случится с тобой.
Мальчик в ответ лишь покачал головой.
Он перешел к брюкам, на одной из штанин оказалась дыра, просунув указательный палец сквозь нее Норман недовольно вздохнул. Придется заказывать новые, уже вторые за эту неделю.
Когда Майджи остался в одних только трусах, он с индейским кличем побежал в ванную комнату.
Норман собирал в единую кучу грязную одежду и белье, когда Майджи прокричал.
– Что сегодня миссис Бет приготовила на обед?
Нормана словно схватил паралич. И как же он сразу не обратил внимание. Бросив кучу обратно на пол, он зашел на кухню и удивился.  Недоеденный завтрак на столе так и остался с утра.  Значит Бетти не приходила. Она добропорядочная женщина, ни разу не пропускала работу, за исключением, когда плохо себя чувствовала. Норман сунул руку во внутренний карман помятого пиджака в поисках видеофона, но не обнаружил его. Он вспомнил что оставил его в гостиной.
– Пап! Так что на обед? – уже сквозь шум воды кричал Майджи.
– Оладьи! - прокричал в ответ Норман, немного обеспокоено. «Наверное, просто приболела» подумал он. Добираясь до столика где лежал черный пластиковый коммуникатор, он машинально закрыл дверь в туалетную комнату.
В журнале звонков пропущенных не было.
– Так они же были на завтрак! – с удивлением мальчик продолжил перекрикиваться с отцом через деревянную дверь.
– Майджи, давай, когда закончишь потом обсудим твое питание! –  скрывая раздражение, насколько это  получилось, закончил отец. Он сел на диван. Сел на что-то мягкое. Черт возьми!
– Майджи, я же сказал тебе ее выкинуть!
Норман попытался дозвонится Бетти, но тщетно.
"Позвоню завтра, или навещу ее" решил он и продолжил собирать испачканное постельное белье и детскую школьную форму от которой на полу уже успел образоваться грязный влажный след.

__________________________

Они сидели за кухонным столом. Норман пил горячий ароматный кофе.
Майджи съел один оладушек с шоколадной глазурью и теперь громко отпивал еще не остывший чай.
– Миссис Бет не пришла сегодня? - спросил он, заметив, что отец молча смотрит в свою кружку, с задумчивым выражением лица.
Норман не сразу, помедлив, поднял голову и посмотрел на сына. Его волосы уже высохли, стали пушистыми и от них исходил приятный запах шампуня. На щеках появился румянец. Сейчас уже и не скажешь, что этот милый мальчик способен бегать по городской канализации и ловить крыс.
– Думаю Бетти плохо себя чувствует. - предположил Норман. Ребенок легко в это поверил, но самого не отпускало ощущение странного беспокойства. Он хорошо знает, что Бетти нуждается в работе, и он ей хорошо платит. Еще женщина очень любила их, относилась как к родным. Она приходила утром, готовила завтрак, собирала его сына в школу, провожала и возвращалась готовить обед, прибиралась если требовалось, относила вещи в химчистку. Иногда задерживалась, чтобы посплетничать с ним. Но не в этот раз.
– Я кстати забрал свои вещи из школы. Миссис О'двайр подвезла меня домой. - // Она хотела зайти, поговорить с тобой, но почему-то не сделала этого. Сказала в следующий раз. Разве что попросила, чтобы ты обязательно ей позвонил, это насчет моего возвращения в школу, когда мы прилетим обратно.
У Нормана сжалось сердце. Больше всего он боялся, когда сын спросит о полете. Размышления о домработнице ушли на второй план.
– Так когда мы вылетаем? - В глазах Майджи вновь загорелся огонек, они оживились. Норман готов поверить что он видел как жизненная сила забурлила проснувшимся вулканом в душе мальчика. Это плохо. Очень плохо. Он не перенесет новости об отказе. Норман не любил врать. Он старался быть честен не только к другим но и к себе. Но с ребенком все куда сложнее.
Тщательно подбирая слова рассказать, упустив лишь один момент  Кое- что он изменил в рассказе. Если бы он сказал, что не полетели из-за него, то Майджи стал бы винить себя.
Он слушал внимательно, наблюдая за тем, как отец часто стыдливо отворачивался. Вспыхнувший огонек стал угасать. То бурлящее жизненное буйство остывало с каждым его словом. Теперь Норман забеспокоился серьезно. Неужели это станет причиной того, что раскаленная лава детской жажды к приключениям, застынет в камень напрочь. В конце концов Майджи свесил голову и тихо сопел. Норман не видел слез. Не слышал всхлипов. Но готов был поспорить, что это не очередной трюк, а настоящее сожаление. Настоящее! Которое бывает крайне редко. По началу у Нормана потеплело сердце, а после, обдало стыдливым жаром.
 Пододвинувшись на стуле ближе к сыну, он обнял его за хрупкие плечи и прижал к себе. Майджи прислонился щекой к груди отца и  тихо прошептал:
– Мне жаль тебя, Папа. Ты так хотел… так ждал…  Но мы обязательно полетим в следующий раз.
Норман ощутил теплое прикосновение ладони сына. Нежное, робкое, словно  первая попытка. Сейчас он готов был простить тысячу крыс. Да пусть он хоть завалит дом их тушками, лишь бы вновь услышать эти слова поддержки от его маленького Индиана Джонса. Майджи не сдался и снова доказал свой истинный характер, который очень напомнил  Норману его мать.
– Пойдем прогуляемся и поужинаем где-нибудь? - приободрился отец.
Сын быстро закивал и как будто не было этого разговора, вскочил со стула и убежал одеваться.


Вечерний город окутал туман. Капельки влажного воздуха приятно освежали кожу. Становилось прохладно и Норман еще раз проверил тепло ли оделся сын.

В туманной дымке расплывались огни уличного освещения, неоновые вывески магазинов, ресторанов, баров. Люди в этот час шли не спеша. Наслаждаясь свежестью и относительной тишиной. Пик суеты прошел. Снизу, с автомагистрали изредка доносился приглушенный шум колес. Это любимое время Нормана для прогулок.
Он рассказывал Майджи об интересных фактах, о невероятных событиях и конечно же о любимой теме мальчика, известных на весь мир приключениях. Сын обожал слушать, когда его отец поведывал ему о стольких вещах. Неустанное любопытство одно из главных качеств, которое Норман всецело одобрял. Он сам был таким в детстве и ему это помогло понять мир, насколько он опасен и коварен, прекрасен и удивителен.
Майджи вдруг прервал басни отца и задергал за рукав его пальто.
– Вот здесь! Здесь я гнался за крысой. Пойдем, покажу! - упрашивал он его. - Ну же!
Норман посмотрел в темный узкий переулок. Туман позволял видеть не дальше двадцати футов. Но и этого было достаточно, чтобы понять об опасности этого места.
Норман не был трусом. Но как любой здравомыслящий человек прекрасно знал о таких местах. Только по очень веской причине он пошел бы туда.
Майджи словно прочитав его мысли рванул к былой славе и не успев Норман остановить его, схватить, как сын скрылся за темной пеленой.
– Майджи! - крик ужаса в вперемешку со злостью вырвался из его горла и эхом пронесся по всей улице отражаясь от стеклянных стен небоскребов. Норман не видел обратил ли кто внимание на него из прохожих. Его взгляд увяз там, где еще секунду назад блеснула синяя куртка сына.
Сердце колотило в истерике об ребра. Мышцы по всему телу сжались. Желудок заныл, свернувшись клубком.
Норман совладал над собой в считанные секунды и ринулся за сыном в густую черноту переулка.
Когда Норман пересек невидимую черту между террасой и переулком, отделяющую мир безопасный, людный и шумный от неизвестного, подобно тропе ведущей к логову ночного хищника, он остановился. Его взгляд безнадежно сверлил толщу непроглядной тьмы.

– Майджи!
"Слепой", не имеющий малейшей возможности зацепиться, привыкшем к освещенной террасе зрением, за хоть какие-нибудь очертания, что подсказало бы ему куда следует направлять поиски. Он не был здесь раньше. Не догадывался пересекал ли переулок улицу по прямой или ветвился тоннелями между зданиями. Норман наугад заспешил вперед.
Воображение играло злую шутку. Ему почудилось, что на периферии его зрения заметно двинулась фигура маленького человека.
Майджи? - почти шепотом спросил он у тени. Она не ответила. Норман подобрался осторожно поближе и шаря рукой в пустоте нащупал холодный шершавый от ржавчины пожарный гидрант.
- Папа, я здесь! - из глубины улочки эхом донесся радостный голос сына.
– Майджи! Сынок, я иду.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Но плотный туман, зажатый в тесном пространстве все еще усложнял ориентацию. Норман пошел на голос. Несколько раз носком ботинка он натыкался на какой-то мусор, с жалобным металлическим стоном отскакивающий от неуклюжего заблудшего пришельца. Он поискал в карманах его пальто видеофон, дабы хоть на пару метров осветить дорогу. Не хватало еще, провалится в открытый люк. Но Норман никогда не привязывался к гаджетам. Любил ощущение свободы. Независимости. Брал коммуникатор только на работу, либо по случайности. Но не в этот раз.
Он выругался, видеофон привычно лежал на столике в гостиной.
Слух улавливал недовольный писк потревоженных крыс. Норман их не боялся, обычно, сейчас же, словно одинокий еще не освоившись в джунглях Тарзан  видел в каждом звере опасного монстра.
Готов был поспорить, что несколько раз красные глазки этих мерзких подземных жителей провожали его злобным взглядом. Они ждали, когда он оступится. Когда можно вцепиться острыми зубками, в еще теплую плоть.
Норман перестал думать о них. Его волновало лишь одно, поскорее обнять сына и увести его отсюда, а затем как следует отчитать за такое безрассудство.
К приятному удивлению наконец-то мрак стал рассеиваться. Пока еще неясно, по какой причине, но Норман заметил выделяющую ярко-синюю куртку его сына.
Мальчик стоял у края открытого люка. Из него клубился белой дымкой и стелился по бетонной плите тусклый свет.
Будто этот свет был живой и  выкарабкивался через отверстие канализации, но не мог удержаться и вновь обрушивался в бездну.
Майджи тоже увидел отца, он смотрел как тот приближается. По виноватому выражению лица сына, Норман понял, что он видимо  осознал как сильно отец переволновался за него. Он заранее подбирал слова. Злость желала отругать его, Любовь отца стремилась обнять, защитить. Чему позволить свершится? Правосудию или Милости?
– Видишь? Я не соврал тебе. - Он указал на люк - вот он, а вон там труба - его рука прочертила дугу и остановилась в направлении где лежала погнутая металлическая водопроводная трубка.
– Сынок - Норман подбежал к Майджи и   крепко обнял его.
– Пап, ты меня задушишь. - глухо пробубнил мальчик сквозь плотную, влажную ткань пальто.
– Обещай, что больше так не поступишь. - он выпустил из объятий  сына и теперь держал за плечи.
Майджи опустил глаза, нижняя губа немного оттянулась вниз и закивал.
– Пойдем отсюда. - Он взял сына за руку.
Норман ощутил, как холодный ветерок прошелестел сквозь переулок. Зашуршали обрывки бумаги про скользившие по плитам. Отсюда он видел как по оба конца неосвещенного переулка расплываются в тумане тонкие, дрожащие столбики света. На короткий миг, один из столбиков погас, секунду или две и вот он снова указывал выход к террасе.
Может другой бы человек и не догадался, что послужило причиной на время затмившей свет пробивающийся из террасы, но только не настороженный Норман. В переулок кто-то зашел. И казалось, что нечего боятся, есть и второй выход, на параллельную улицу, но и там, свет  дрогнул и померк.
Норман вел сына за руку обратным путем. Рука крепко держала ладонь мальчика.
– Мне больно! - пожаловался он, не понимая, из-чего отец такой встревоженный, тот лишь слегка расслабил кисть.
Они двигались быстро, Майджи еле поспевал, пришлось перейти на легкий бег.
Норман же бесконечно вторил себе " Это просто прохожие, прохожие, решили срезать путь".
Со стороны выхода раздался звон металла, и что-то покатилось с характерным лязганьем по плитам. Недавно и сам Норман так же пнул какой-то мусор. Судя по звуку, неизвестный уже близко.
Вскоре послышались гулкие шаги впереди, в футах 30. Шаги принадлежали как минимум двоим. Норман с опаской обернулся. От освещенного люка они отошли не очень далеко и он увидел, как темная рослая фигура прошла мимо него.
Зажали в тиски. Окружили. Не оставили шанса. Просто прохожие, просто прохожие.
В сумерках переулка перед Норманом проявились два здоровенных силуэта. Они не думали останавливаться. Просто проходили мимо. Ни один даже не повернул своей черной квадратной головы.
Майджи следовал за отцом молча, для него эти люди ничего не значили.
Подумаешь, кто-то прошел.
Норман вздохнул с облегчением, когда парочка скрылась за спиной.
Просто прохо... Перед глазами на долю секунды вспыхнул свет. Что-то ужалило в затылок. Обожгло.  Затем он не увидел ничего, пустоту и вяло опустился на бетон.
Норман тонул в липкой, вязкой жиже. Его тело погружалось медленно. Черная как нефть субстанция тянула на дно. Он не думал есть ли дно вообще?
Единственное что его волновало это где же его сын. Здесь не было звуков. Не было света и тьмы. Нечто обволакивало его. Он не мог пошевелиться. Но мог думать только о мальчике. Где же он? Куда пропал? Почему он не с ним?
– Норман, у нас будет сын. - ласковым ручейком прозвучали слова. Многократно отдаваясь эхом. Мая улыбнулась ему и легко наклонила голову на бок.  Локон ее белокурых волос выбился из пряди и упал на милый, смешной вздернутый нос. Изумрудный взгляд передавал все счастье на которое способна женщина зная, что в ней теплится новая жизнь.
Солнечные лучики освещали ее молочного цвета кожи лицо, с редкими крапинками  веснушек чуть выше щек.
– Это, Правда? Сын?! Ты не шутишь? - он не мог поверить своим ушам.
Она нежно прикоснулась ладонью к его  затылку. Теплое прикосновение. Ее пальцы гладили волосы на загривке. Он любил когда она так делала.
– Как мы его назовем? - снова с эхом прощебетала жена.
– Мне всегда нравилось имя Джимми - ответил Норман.
Ее пальцы продолжали гладить, но он вдруг почувствовал что ему там больно. Она цепляла кожу ногтями и они больно царапали, начало  жечь.
– Прекрати! - мотнул он головой в сторону, стараясь скинуть ее руку.
Но Мая сильнее впилась ногтями в затылок. Он почувствовал как что-то мокрое, теплое расползается по шее вниз, ползет за воротник рубашки.
– Я же сказал, оставь меня в покое! Мне больно! - крикнул он со всей яростью на которую был только способен.
Лицо жены исказилось в гримасе ужаса.
– Наш сын, Норман, наш Сын...- дрожащим, почти плачущим голосом воскликнула она.
Норман пришел в себя, щекой прижавшись к холодной  плите. Мелкие крошки бетона больно врезались в кожу. Затылок пылал жаром , боль пульсировала и что-то мокрое, теплое медленно сползало по шее. Кровь, догадался он.
– Майджи - выдохнул он.
С трудом перекатившись на спину, Норман увидел в ярком луче света фонарика, как один из неизвестных одной рукой вцепился в копну рыжеватых волос и силой отклонил голову назад, а второй держа нож вдавил стальное лезвие в молочную кожу у горла его сына.
– Нет - заорал Норман с такой силой, отчего вены веревками забугрились на его шее.
Их было трое. Все они рослые, широкие в плечах. Даже под свободной спортивной  одеждой  выделялись холмы мышц, производя устрашающее впечатление. 
Натянутые капюшоны очерчивали квадратной формы головы. Вместо лиц непроглядные бездны, по крайне мере пока на них не упадет свет. Но свет от фонарика, который был зажат в "железной" пятерне одного из нападавших, направлял луч таким образом, чтобы этого не произошло.
Над мальчиком с боку навис голиафом, стоя широкой спиной к Норману,  один здоровяк, он же и орудовал ножом, третий возвышался небоскребом возле лежащего Нормана. Кто эти парни? Мутанты какие-то, не иначе. Он никогда не видел таких гигантских людей. Впрочем и среди обычных, Норман находился редко. 
– Смотрите, очнулся, еще и орет. Вырубить его?
Утробные, будто произнесенные через трубу, слова заставили его нервно посмотреть на третьего исполина.
– Пускай любуется, поможет делу - прогремел первый, с фонариком.
Нормана трясло. Лихорадило. От страха ли, от холода не разберешь. Влажное лицо,  бледнее луны, свело, искривило как от судороги.
В горле словно наглотавшись рыбных костей кололо. Норман много чего хотел сказать, просить, возможно молить, но все слова  сбились в кучу как перед плотиной вода. Единственное, что смогло пробраться через гортань, с царапающей болью,   это " Меня...Возьмите меня, оставьте сына". Прозвучало хрипло, прерывисто, но достаточно громко чтобы его услышали. В ответ раздался раскат грома. Звук отражался от стен зданий, усиливался  и несся сквозь весь переулок. Это был смех. Самый ужасный и кошмарный, который доводилось слышать человеку.
– Тебе разве не страшно, малец? - пробасил второй, с ножом, обращаясь к Майджи. Он склонился над лицом  мальчика и как было заметно Норману заглянул в его глаза. Майджи смотрел ему в ответ. Видел ли сейчас сын его лицо. Есть ли оно вообще под мраком капюшона? Может это призраки? Или же надели простые черные маски, балаклавы, какими пользовались еще несколько десятков лет назад.
Майджи был просто тряпичной куклой в его руках. В нем не было жизни. Он не сопротивлялся, не плакал, кажется даже не дышал. Не шевелился. Норман было подумал, что поздно, он мертв, но не верил этой предательской мысли. Нет, не поздно.
Норман не был специалистом в боевых искусствах. Не тренировался усиленно в спортзале. Следил за фигурой, для обычного  ученного Норман выглядел  крепким, слаженным. Но противостоять таким ... противникам шансов нет. Однако не ему решать. Сердце принимает решение. Любовь отца к чаду толкает к действию. Воля поднимает тело. Норман прекрасно понимал, что если он не вмешается, то Майджи может умереть, на глазах отца. Если вмешается,  может погибнуть он сам. Выбор? Выбора нет.
Норман копил силы на рывок, чтобы хватило  отбросить в сторону второго, крикнуть сыну бежать, бежать со всей скоростью к людям. А он, он как-нибудь справится. Неважно что будет с ним, о себе думать некогда.
Страх, за жизнь сына, взял контроль. Перед тем как выпустить энергию в мышцы, послать импульс чтобы поднять тело с земли, бросится на врага,   надпочечники выбросили новую порцию  адреналина в кровь. Вся машина организма, все части этого сложного механизма вышла на сверх режим. Рефлексы ускорились. Это повлияло на чувство времени. Оно замедлилось. Он готов.
Норман метнул свое тело вверх. Простой человек не успел бы и глазом моргнуть как он стоял бы уже на ногах. Но его грудь болезненно, прогнувшись ребрами до самых легких,  встретила препятствие. Третий стоял рядом не спроста. Он знал что Норман бросится выручать сына и придавил его к плите ударом армейским ботинком в грудь, в то положения с которого  он начинал свой рывок. Норман снова потерял бы сознание, если бы не хватал жадно ртом холодный, влажный воздух. Он задыхался.
– Ушлый какой - усмехнулся тот - Опять вырубиться? Пора заканчивать с этим. Поройся у него в карманах и сваливаем.

Норман не сводил глаз с Майджи. Нога здоровяка все еще давила ему в грудь.
Второй с ножом, ткнул кончик лезвия в шею мальчика, продавив кожу образуя ямочку и медленно, уверенно провел поперек оставляя за собой красную нить. Вскоре, на ней появились первые кровяные бусинки и срываясь бежали ручейками вниз.
 Майджи при этом, не издал ни звука. Только едва заметно дернулся.
На Нормана обрушилась тьма.