часть III бунтарь глава 4 те, кто...

«На кой я здесь? – спрашивал себя Прокл. Геометрически точно размеченное шоссе. Чужая натовская Чехия.
 
…Вспомнился шведский Гётеборг, прорыв в свободу. Мальчишка, он тогда лишь почувствовал ее, но ничего не понял. Теперь всё понятно, но радости нет.

Опять же – туманность предстоящей миссии. Какой-то сомнительный замок в лесу – то ли музей, то ли малина. Какие-то персонажи чуднЫе: не то ООН, не то пантеон…

С другой стороны, политики, что ли, не люди? Почитай вон биографии – что театрала, что баронессы, что десантника. Ничего сверх-. Родился, женился, избрался. Награжден, расстрелян, захоронен.

Помимо кратких биографий, ему в папку запихнули еще два психологических портрета – американца и китайца, каждый – страниц по десять. Доброжилову страсть как не хотелось углубляться в научную заумь – когда за окном, как мячик, скакало солнце весенней Европы. Но он чувствовал: дипломатия – не халам-балам.  Тут на общей эрудиции не уедешь.

«Я-концепция Клинтона сложна и противоречива, – двигал губами артельщик. – Он чувствует, что в его личности много противоречий, однако выстраивает такую личностную концепцию, которая позволяет ему преодолеть эти противоречия». Прокл потряс макитрой, как от апперкота.

Но дальше пошло веселее: отец-алкаш, закос от Вьетнама, 48 бочек баб… Про себя Клинтон говорил: «мы с братом типичные дети алкоголика; я вынужден был мирить всех со всеми; теперь же, повзрослев, я должен все время сдерживать свои миротворческие порывы».

Досдерживался.  Проклу вспомнилось телеинтервью мордатого асса, разбомбившего грузовик беженцев-сербов на шоссе. «Мне была поставлена задача наносить удары по сербской армии, – невозмутимо комментировал янки. – Поскольку мы шли на бреющем, я не успел рассмотреть цель».

«Жаль, что на китайца уже времени нету», – посетовал Доброжилов.

Из бледно-зеленого пригорка полезли шампиньонами башенки Конопиште.

                --------------------

Сделалась энтропия.

Ярослав Гавел на правах хозяина представлял Доброжилова дочери бакалейщика, баронессе Маржори Тичер. Лидер боливарианской революции Фидель Чавес оживленно обсуждал с вождем бедуинского освобождения Мухаммедом Каддафи веер двуручных мечей на стене. Скандинавы и африканцы естественным образом подбивались в два противоположных по колористике лагеря: мело- и угольнокожих. Лишь председатель КНР Ху Цзиньпин, не найдя собеседника, сиротливо бродил по гостиной.

– Гости сегодня очень пунктуальны,  – констатировал либеральный драматург. – Один Дональд Клинтон опаздывает.

– Это так на него похоже. Сколько я его помню, он всегда опаздывал, – с прохладной улыбкой заметила Железная Маржори. – Ему следовало бы быть более точным. Как вы полагаете, мистер Доброжилофф?

– Думаю, миссис Тичер, вы знаете мистера Клинтона гораздо лучше, чем я, – осторожно ответствовал Прокл.

Посреди залы гудел каминный возрожденческий жар, но уже в двух шагах от него полязгивал зубами инквизиторский холод.

– А вы не знаете, господин Доброжилофф, кто этот молодой человек? – баронесса повела глазами в сторону одиноко слоняющегося китайца.

– Это председатель КНР Ху Цзиньпин, – вежливо пояснил Доброжилов. – У нас его еще называют «китайский Шелепин».

– Шаляпин? – удивилась Тэтчер.

– Нет-нет, ШелЕпин, был у нас такой комсомольский бонза при Хрущеве, – деликатно пояснил Прокл. – Ху ведь тоже из комсомольских лидеров, как вы, наверное, знаете.

– Но в таком случае ему следовало бы носить даньи! – возразила баронесса. – Я прекрасно помню Мао Цзэдуна: он всегда носил даньи.

– Даньи председателя Мао состояло из одних заплат, – будто специально для биографов сформулировал Гавел, – а председателя Ху – от «Бриони».

– Должны же чем-то различаться даньи разных поколений, – заметил Доброжилов. – Иначе и Китая б не было.

Губы Железной Маржори растянулись на одобрительные три миллиметра. «А точно оценил ее Де Голль, – подумал Прокл. – Глаза Калигулы и губы Мерилин Монро». Большой силы женШина… 

Ураганом ворвался Клинтон:

– Hi guys!

Доха отлетела холую, саксофон закачался на оленьих рогах.

– Чертовски рад всех вас видеть.

Президент Соединенных штатов Сев. Америки принялся по кругу пожимать руки собравшимся. Ритуал обещал пройти без сбоев, но на Чавесе Клинтон споткнулся. Стало ясно, что президенты изо всех сил стараются пережать друг друга. Саксофонист был повыше, десантник – поширше. С красными лицами, не говоря ни слова, они минут пять потели в мачистском test of strength, пока Гавел не пригласил всех к столу.

– Перед трапезой я должен воздать хвалу Аллаху, – слегка нараспев произнес Каддафи.

Кто-то из молодняка навострился было посмеяться над шуткой бедуина. Но оказалось, что это не шутка. Специально обученный человек принес полковнику коврик для совершения намаза. Свернутый в трубку, намазлык слегка напоминал ПЗРК  «Стингер». Полковник сунул его под мышку и вышел в соседнее помещение.

– Вера не предмет для дискуссии, – изрек Гавел, – хотя дискуссия основа демократии.

– Это приглашение к столу, старина? – поинтересовался Клинтон.

– Я полагаю, Дон ратует за свободу совести, – попыталась завуалировать американскую скалозубскость баронесса Тичер.

Но ее уже никто не слушал. Африканцы, викинги и Фидель Чавес шумно занимали именные места за огромным столом посреди трапезной. А председатель Ху с хрустом расщеплял одноразовые палочки, полученные от рачительных чехов.

Англосаксы временно оказались на некотором удалении от остального человечества, как бы решая одним им понятные глобальные проблемы.

– Who is Hu? – задалась вопросом Тичер.

– And after Hu, who?  – вопросом на вопрос ответил Клинтон.

Ланч начался. Гавел сходу произнес ритуальный тост за общность интересов разных народов. Но тут обнаружилось, что спиртное из всех собравшихся употребляют только трое: сам тостующий, Фидель Чавес да один из африканцев, президент самопровозглашенной нефтедобывающей республики Утанга-Качанги. Компания сомнительных нефтяников не вдохновила Гавела. Поэтому первый тост на ланче в Конопиште оказался и последним. Так, во всяком случае, напишут впоследствии историки.

– Меня больше всего интересует, – взяла быка за рога Железная Маржори, – какими видит господин Доброжилофф отношения между государством и бизнесом.

– Yap, – подтвердил Клинтон, расчленяя омара.

– Ya, ya, – синхронно закивали скандинавы.

Однако Фидель Чавес лишь скептически скривил губу, слегка измазанную кетчупом. А председатели республик, вожди революций и отцы наций и вовсе не среагировали на вопрос баронессы, невозмутимо орудуя кто вилками, кто палочками, а кто и руками.

– К этому вопросу у нас все подходят по-разному, – раздельно произнес Доброжилов.
– Думаю, государство должно контролировать только те отрасли экономики, которым это выгодно.

За столом воцарилось молчание. Главы государств, жуя, всесторонне обдумывали мысль русского. Лишь жуир Клинтон, жуя, представлял, как здорово было бы вдуть в клюв вот этой чешке-официанточке – прямо на этом вот овальном столе. Овальная девиация, видать, все же крепко скрутила старого саксофониста.

– Ya, ya, – закивали, наконец, варяги.

– Meanwhile, Маркс и Спенсер победили Маркса и Энгельса, – попыталась Железная Маржори надавить на Доброжилова.

– А Коран учит, что надо поровну делить богатства между правоверными. – В гостиную вернулся Каддафи с ритуальным стингером.

– Мой друг Мохаммед бен Ахмед Абдель Салям аль Каддафи абсолютно точно процитировал Священную Книгу, – заметил Фидель Чавес. – Мне же девяносто семь лет, пять месяцев и три дня, и моя память слабеет.

– Прошу прощения, мой друг, – с улыбкой поправил полковник полковника. – Мое имя Мохаммед бен Ахмед Абдель Салям бен Хамид аль Каддафи, однако это не мешает мне признать, что ваша память свежа, как у юноши.

– Священные заветы народа танга гласят, что владеть плодами земли должны лишь достойнейшие, – без особой дипломатии вступил в беседу президент-нефтянник Утанга-Качанги. – Если же на эти богатства посягнут чужаки (какие-нибудь кофан или зулу) мы тут же отрежем их бабуиньи головы!

«Все качалки у тангов, – догадался Доброжилов. – Кто ж тут кому смотрины устраивает? То ли танги Чавесу, то ли Чавес америкосу. До чего ж остоефенил этот эсперанто. Его ж придумали мировую революцию делать. Разве на нем до чего путного договоришься?»

– Еще один вопрос, мистер Доброжилофф, – продолжала Железная Маржори. – Каковы ваши приоритеты во внешней политике?
 
Гавел, казалось, только и ждал этого момента.

– Современный мировой порядок создан крупными региональными организациями, важнейшая из которых – НАТО, – сказал он, приняв классическую ораторскую позу: правая нога чуть выдвинута вперед, руки дирижируют историей. – Если бы в НАТО вошла Россия, распалась бы сама архитектура современного мира и все региональные организации образовали бы груду бесполезных копий ООН.

– Хотя господин Гавел нарисовал нам довольно мрачную картину, я все-таки попробую ответить на вопрос леди Тичер. – Доброжилов сделал вынужденную паузу. Мысли разбегались: сказывался изматывающий предвыборный марафон. Однако через минуту Прокл собрался и заговорил вновь: – Человечеством сегодня невозможно управлять из одной точки. Таких точек должно быть несколько. Одна из них – Россия.

– Sure, – в полной тишине прошептал Клинтон.

«Ни Тибета тебе, ни Тайваня, американская собака», – подумал в этот момент Ху Цзиньпин. А вслух произнес:

– С конца прошлого века китайско-российские отношения успешно развиваются в положительном направлении, чему способствует целый ряд факторов. Во-первых, тесное взаимодействие Китая и России отвечает долговременным интересам наших государств. Во-вторых, руководители Китая и России… В-третьих…

– Right, – промямлил Клинтон, чуть осовевший.

– Meanwhile, – холодно заметила леди Тичер, – господин Иванов очень своеобразно понимает международную кооперацию. Продажа островов на Амуре, аннексия Крыма – не слишком ли резкие жесты для современного политика?

– По ключевым политическим вопросам, – отвечал Прокл, – наши с Ивановым взгляды расходятся.

– …Пару слов о профсоюзах! – внезапно прорезался один из скандинавов, предположительно шведский эсдек. – Как вы намерены строить отношения с тред-юнионами, господин Доброжилов?

– В странах Европы есть политиканы, всеми силами пытающиеся подорвать основу свободного общества, – неожиданно проскрежетала Железная Маржори. – Это – чертовы тред-юнионисты, прикрывающие болтовней о равенстве собственную недоделанность.

– Как учил великий Ленин, профсоюзы являются приводным ремнем от коммунистической партии к рабочим массам. – Ху Цзиньпин, между тем, вошел в ораторский раж. – Роль профсоюзов в Китайской народной республике обусловлена целым рядом факторов, которые я вам сейчас перечислю…

– Был у нас один профсоюзник, – к всеобщему облегчению перебил китайца лидер Утанга-Качанги. – Мы отрезали его бабуинью голову и выставили на шесте в центре столицы.

– В задницу sindicatos , – по-военному решительно закрыл дискуссию Чавес. 
Дональд Клинтон снял со стены саксофон и стал шумно продувать мундштук.

                --------------------

Воля! Полной грудью Прокл хапнул свежего весеннего воздуху. Иди куда хочешь…
Не спеша он прошелся вдоль стены замка, любуясь дефиле павлинов на изумрудном газоне.

Результаты «смотрин» ему еще были не известны.  Он обернулся и, задрав голову, вгляделся в тонкую белую башню, иглой воткнутую в иссиня-лиловую высь. «Это они там, что ли, решают чьи-то судьбы? – усомнился. – Мира? Рассеи?»

Недавно ему приснилось, что на пересылке он потерял ложку. Старая алюминиевая ложка, видать, выпала из сапога. И больше ничегошеьки у него нет. Нету даже карманов: сунул руки – а там одни дыры. Номер первый в очередь на Суд Божий.

Вот это смотрины! Человек – нищета, одни грехи. Что ты скажешь Ему в свое оправдание? Почему столько дней куцей твоей жизнишки просвистело вхолостую? Почему ты сделал так мало? Кто тебе мешал? Не ты ли сам? Так кто ты? …Вот Он смотрит на тебя спокойными серыми глазами и, как дураку, повторяет: «Кто – ты?» А ты стоишь перед Ним голый, шерсть дыбом, и рычишь от бессилия. Сказать-то нечего…

«Павлины, говоришь!» – развернулся он решительно и зашагал прочь от замка.
Однако, спустившись в зеленеющий парк, он мало-помалу успокоился. Он медленно шел по аллее. Пело всё: свистели синицы, переругивались весело воробьи, пролетала над парком цапля – и та проскрежетала свое какое-то жизнеутверждение.

В одном месте склон над аллеей удерживала стародавняя каменная кладка. Прокл отодвинул корявый стебель дикого винограда и с удовольствием прижался спиной к спинам камней. Тепло!

Он не помнил, кто сравнивал поиски золота и истины.  Но он не раз мысленно возвращался к этому сравнению, пробуя его на зуб. «Нет, ребята, золото – это не просто металл, – думал он. – Это свобода, нить от Старателя к Создателю. Золото не в земле – в душе. Вы можете отнять или купить у нас землю, но это мертвый грунт. Душа же старательская не ваша добыча. Потому как душу воскресшую не убить. И, тем более, не купить».

А потом он на всё плюнул и прогнал все мысли из головы. Усталые глаза его были закрыты, а лопатки с наслаждением осязали теплую мускулатуру мастеровито сплоченных булыжников. Он простодушно, как в детстве, дивился розовому – сквозь веки – свету солнца. И тепло Земли согревало ему сердце.

Продолжение следует…

Полный текст романа-головоломки "мечтатель_солдат_бунтарь" в электронном и бумажном форматах вы найдете по адресу:
https://ridero.ru/books/mechtatel_soldat_buntar/
или через раздел "Ссылки на другие ресурсы" на главной странице моего аккаунта здесь, на "Прозе.ру"