Брежневщина и Андрюша Пчелкин

Портрет генерала П. Врангеля (Пчелкин с ним - одно лицо).

 В начале 80-х годов прошлого, 20-го, века я учился в Ульяновске, в нашем педагогическом институте. Никаких связей с высокопоставленными партийными руководителями у меня не было, так что звезд с неба я не хватал, твердо знал, что впереди мне ровным счетом ничего не светит — ждет меня унылая нищенская работа учителем истории в школе. И так будет всю мою жизнь, до самой пенсии… Перспектив абсолютно никаких… И вдруг на педагогической практике в школе судьба меня столкнула с необычным пареньком по имени Андрюша Пчелкин. Это был очень высокий, худощавый парень с длинным узким лицом, тонким носом, музыкальными пальцами и горящими юношеским задором глазами. Уже в наши дни, не имея перед собой фото Пчелкина, я мучительно вспоминал, ну на кого же он был так поразительно похож? И наконец таки вспомнил - на царского генерала Петра Врангеля! (без всяких шуток). Андрей обучался на факультете литературы и русского языка и, как многие в его возрасте, писал стишки. Пару раз он с глубоким чувством и даже в некоторой степени с поэтическими завываниями прочел  мне свои творения и очень надеялся на мой восторг в ответ. Но я лишь снисходительно усмехнулся - стишата были явно подражательские и в общем-то ни о чем - так... о весне, о любви, о биении сердца... Как у всех. Но Андрюша за мою черствость на меня нисколько не обиделся. Ему до моей оценки не было никакого дела. Его пылкость и вера в свой выдающийся талант была безгранична! Работать в школе после окончания нашего примитивного учительского педагогического вуза он и не думал. Ни в коем случае! Для него это было крайним унижением! Его мама была в те годы директором Центрального Дворца пионеров (что на ул. Минаева, возле стеллы в честь Победы). Уж мама-то имела огромные связи и в местном обкоме партии, и в Москве. По-моему, это именно она и настропалила своего сыночка, что ему непременно нужно пробиваться по литературной линии — стать знаменитым местным поэтом! И Андрюша уже начал перед нами хвалиться, что недавно к нам в Ульяновск приезжал московский известный поэт Старшинов, который славится тем, что способен разыскивать даже в самой провинциальной глуши местных самородков и вытаскивать их в Москву, в большую поэзию. И вот этому самому Старшинову Андрюшины стишки якобы очень понравились, и он якобы даже пообещал ему пробить парочку его стишков в сборник поэзии провинциальных поэтов, который будет напечатан в Москве. А быть напечатанным в Москве означало в те годы как сегодня быть, скажем, депутатом Государственной Думы — тут тебе и слава! И возможность выступать с чтением стихов на всяких партийных собраниях, стать членом Союза писателей, бесплатно ездить в закрытые писательские санатории и даже в писательские командировки за границу. А уж если твои стишки заметит какой-нибудь композитор и напишет на них 5-6 песен, то гонорары потекут рекой! Тут недолго стать даже миллионером, как Е.Евтушенко или Р.Рождественский! И вот этот самый Пчелкин считал себя, конечно же, гениальным поэтом и просвещал меня, неопытного, КАК надо писать ПРАВИЛЬНЫЕ стишки. В самую первую очередь нужно выбрать своего литературного наставника — чтобы он имел связи в самых высоких литературных и партийных сферах в Москве. Затем этому наставнику нужно буквально лизать пятки — чтобы он в конце концов «пригрел» тебя. Защищал от недругов. Продвинул куда надо. И т.п. Пчелкин в свои 18 лет уже прекрасно разбирался, кому в Москве услужил наш местный поэт Благов, за что именно, за какие такие заслуги перед партией коммунистов его из разряда самых невзрачных рядовых писак вдруг продвинули в ведущие ульяновские поэты! Дали ему высокую литературную премию и квартиру в элитном доме в центре Ульяновска, а потом и вовсе сделали главным редактором саратовского толстого литературного журнала «Волга» - журнала, который имел всесоюзное значение! При этом Андрюша отчаянно кривился и даже хохотал, если я спрашивал его о реальном литературном таланте Благова. О таланте в те брежневские годы речи даже не шло. Главное для всех поэтов было — УСЛУЖИТЬ кому надо! Стать полезным местным и центральным коммунистическим бонзам! Когда было надо, то регулярно унижались и прогибались перед властью даже поэты Евтушенко и Рождественский — с виду такие авторитетные, смелые и принципиальные!


 Потом я прочитал ряд стихов Благова и убедился, что никаким выдающимся он действительно не был. А был элементарным и заурядным, довольно второстепенным сельским рифмоплётом-бытописателем. Как тогда выражались, «деревенщиком» — т.е. писал якобы мужицким простонародным языком исключительно про деревню, про небывалой красоты сельские пейзажи, про рассветы и закаты, про волшебный свист соловьев. И в целом глумливо подделывался под Есенина. Придумывал какой-то стоеросовский, косноязычный, совершенно нереальный новояз и провозглашал это как проявление высокого СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО патриотизма! Подчеркну особо: не русского, а именно - социалистического патриотизма. Являлся ярким примером ПАРТИЙНОГО поэта, т.е., как объяснял этот термин еще сам Ленин, каждой своей строчкой, каждой фразой, каждым ударом своего пламенного сердца служил делу партии коммунистов! Был ее пропагандистом и агитатором, глашатаем и поэтическим "главарём"! То есть в общем и в целом этот Благов почти в открытую, всенародно придурялся. Писал всякую хрень! Однако именно такой лизоблюдский, слегка шизанутый стиль стихосложения компартия брежневского периода почему-то чрезвычайно ценила! Приветствовала. Писателей этого направления отмечала и всячески поощряла и продвигала. Что и позволило Благову довольно долго пробыть на провинциальном литературном Олимпе. Но потом его откровенные недруги настрочили на него довольно смешную пародию и путем сложной и довольно подлой "многоходовочки" и чиновничьей "загогулины" сумели напечатать ее в местной ульяновской комсомольской газетенке областного масштаба. И скандал получился нешуточный! Автору пародии грозило быть исключенным из партии! Т.е. стать особью политически чрезвычайно опасной, "человеческой букашкой" второго сорта! Чтобы этой страшной экзекуции избежать, пародист срочно уволился из этой самой комсомольской областной газетенки и даже вовсе бежал из Ульяновска - навсегда переселился в соседний Димитровград, городок маленький и в литературном плане вообще как кладбище... Там он и сгинул - навсегда! И никто о нем ничего больше не слыхал... Т.е. всё произошло в точности, как это в средневековье  происходило в раздробленной Германии или в такой же отсталой Италии. Там каждый город, каждое крупное село представляли собой отдельное и совершенно независимое государство, княжество, курфюршество, графство, баронство, марку, округ, коммуну, поместье, феод и т.п. В каждом из этих образований было свое отдельное уникальное законодательство. Свои местные нравы, которые полностью зависели от сегодняшнего умонастроения господина и владельца этих земель. И опасный преступник, чтобы избежать наказание за тяжелое преступление в одном селении, уходил на 20 километров вдаль, пересекал границу соседнего города и мгновенно и уже навсегда становился ни в чем не повинным!

 И смех и грех!..

 Сегодняшним молодым жителям России не понятно, почему в брежневском СССР происходило подобное. И почему в Ульяновске идеологический коммунистический гнет усиливался по сравнению с остальной страной десятикратно. И при чем тут тот факт, что Ульяновск - это Родина Ленина? Да при том здесь эта пресловутая Родина Ленина, что в те придурочные, глубоко заидеологизированные времена буквально всё в Ульяновске было на эту самую Родину ЗАВЯЗАНО - из самых благих, как говорится, намерений. Потому что Ленин был вождем не просто советского, но и всего МИРОВОГО  пролетариата! И поэтому в Ульяновске всем и всегда следовало поступать так, чтобы, не дай бог, даже случайно не уронить в каком либо виде творчества этот самый СТАТУС РОДИНЫ Ленина. Уж такая была тогдашняя официальная идеология... И даже не идеология, а почти что - религия!!! Десятки партийных людей работали в этом идеологическом пространстве, "хлебали" эту "кашу полными ложками", получали высокую зарплату, должности, дефицитное жильё. И если в каком либо Курске или Тамбове за некий неосторожный поступок могли только слегка пожурить, то в Ульяновске это было непозволительной роскошью — ну как же! Ведь - Родина Ленина! Тут действовали совершенно иные установки. И поэт Николай Благов тоже был огромной - поэтическо-идеологической - величиной в этой уникальной системе!

 Понятно, что критиковать "выдающегося партийного литературного функционера" Благова без разрешения на то партии было покушением на самые что ни на есть политические основы брежневского режима! Тогда таким пародистом вполне мог заинтересоваться даже всесильный КГБ!!! А это было очень опасно и даже страшно! Это были уже совсем не шутки!

 Вот и варились местные поэтишки в собственном соку. Любую критику партийного поэта-босса они считали почти подвигом! И хвалились перед всеми другими литераторами, что осмелились «критикнуть» самогО Благова! А персональные дела таких самоназванных пародистов потом разбирали на заседаниях парткомов в самых высоких кабинетах!

 Как же мерзко всё было в тогдашнем идейно сгнившем СССР!..

 Впрочем для самогО Благова это "глубочайшее унижение" в форме пародии вовсе не прошло бесследно. Он очень переживал эту в общем-то ничтожную критику. Некоторым участникам этих событий, которые, как он считал, проявили к нему открытое неуважение и даже враждебность, он перестал подавать руку и при встрече с ними отвертывался! А вскоре его и вовсе хватил инсульт, он несколько лет промучился и умер - через 5 лет после публикации примитивного пародийного стишка. Был похоронен не в Ульяновске, где прожил 40 лет, а в селе Крестовые Городищи Чердаклинского р-на, в 30 километрах от города, на родине своей бабушки и матери. В городе его могила на огромном кладбище очень быстро затерялась бы. А в родном селе память о поэте чтут и за его могилой тщательно ухаживают. Более того, имя его местные власти не забыли и в городе в 2012 г. Постановлением Правительства Ульяновской области была учреждена ежегодная областная поэтическая премия имени Н.Н. Благова. Вручается она таким же, как и Благов, "выдающимся ульяновским поэтэям"! Будь они все трижды прокляты!..

  Ну а что же стало с выше упомянутым Андрюшей Пчелкиным, с рассказа о котором я начал свое повествование? Для него всё закончилось трагически - его убили! Хотя поначалу его судьба начала складываться даже вполне удачно. Пчелкин закончил пединститут, пару лет все-таки проработал в школе, а потом, как и мечтал, нацелился стать членом Союза советских писателей и даже занял какой-то пост в местном ульяновском отделении этого пресловутого Союза. активно печатался в местных мало что значащих в литературном плане газетенках. И до вступления в "благословенный" Союз ему оставался буквально один шаг - всего лишь выждать время, лет пять-шесть - чтобы банально подошла его очередь. Проклятая советская система! В те годы в СССР на всё была очередь - и даже для литераторов при вступлении в их профсоюз! И эта очередь была длиннющей! Для некоторых она растягивалась и вовсе лет на 10-15. А потом всё вдруг резко перевернулось! Исчез СССР, а вместе с ним и пресловутый Союз продажных советских писателей. Началась гайдаровская проклятая «рыночная» эпопея - и российская поэзия тут же умерла. Точнее ее попросту целенаправленно убили! У всех, так сказать, поэтов в глазах отныне были не стихи, а только доллары! Каждый хотел обогатиться. И как можно скорее! Немедленно! Прямо сегодня же! А это было возможно только если орудовать в сфере торговли, магазинной спекуляции - закупать относительно дешевые турецкие или китайские товары на огромных рынках Москвы и втридорога продавать их в провинции. И для этой цели новоявленные "бизнесмены" открывали свои магазинчики буквально на каждом квадратном месте, где только возможно было втиснуть малюсенький киоск или поставить хотя бы самый примитивный прилавок, сколоченный буквально из двух плохо обструганных досок.

 В те годы в Ульяновске на пассажирской остановке «Винновская роща» стоял в тупике на рельсах не только старинный музейный паровоз, но и три пустых вагона рядом с ним. Мама Пчелкина добилась, чтобы в этих вагонах ей разрешили открыть, как тогда выражались, «комок» — комиссионный магазин. Естественно, директором этого магазина стал ее горячо любимый и единственный сынок Андрюша. И он тут же откровенно зажрался! Превратился в барыгу! Кроме денег, его не интересовало уже ничего. Он плевался при слове «поэзия»! Его "богом" стал так называемый бизнес. Пчелкин мечтал развернуться очень широко и даже попытался печатать регулярную порнографическую газету — самую первую в Ульяновске. И уже издал большим тиражом и продал пару ее номеров, но одна из местных девок, фото которой было там опубликовано, заявила, что это фото было сугубо личным, не предназначенным для печати. И подала на Пчелкина в суд. И он был вынужден заплатить огромный штраф. А газетенку после этого скандала власти издавать запретили!

 Свой бизнес Пчелкин вел очень грязными методами - брал взаймы деньги у всех подряд, пока ему еще верили и давали. И как правило потом деньги не возвращал. Или возвращал, но не с обещанными большими процентами. Или вовсе без процентов. Так он потерял почти всех друзей. А когда бывшие друзья ему давать деньги перестали, то он от жадности обезумел настолько, что взял в долг уже очень большую сумму у «крутых». У бандитов. Но вернуть ее также не смог - ни с процентами, ни без процентов… Тогда ему уже стали угрожать! А он просто не знал, что теперь делать. Он попал в ловушку, из которой живому не было выхода... И тогда произошло то, что и должно было случиться. Всё шло к тому с самого начала. Со слов матери Андрея, 9-го февраля 1995 года к Пчелкиным прямо домой приехали «братки» и вызвали Андрюшу «на разговор». Он сказал матери, что вернется минут через 40, сел к бандитам в авто и уехал с ними — навсегда. Мать через несколько дней написала заявление в милицию о его исчезновении. А где-то через полгода в речушке Грязнушка у нас в пригороде нашли разложившийся труп со связанными руками. И только по покрою плаща мать Пчелкина признала в трупе своего Андрюшу… Ему было 30 лет.

 
 Почему-то мне кажется, что на самом-то деле Андрей инсценировал свое убийство. И мать ему в этом первоклассно подыграла… Что он живой. Может, и так. Дай-то Бог... Хотя кто ж теперь знает…


 Уж лучше бы он писал свои глупые стишки. Издеваться над Благовым и всеми другими местными "поЭтишками" и "поэтёнками" у него получалось куда как более удачно! И был бы живой…
=========================================

 P.S.

 Просто обязан привести здесь то самое стихотворение Николая Благова, из-за которого когда-то разгорелся весь местный горячий и непримиримый спор-сыр-бор. Вот оно.


Смущение колодца.
===================

Покоем обдавая погребным,

Потёмки необстуканно прозябли,

Поганые — с беспечинкой — грибы

Ползут по срубу. Лижутся по-жабьи.

В колодезном пустуя терему,

Бадья набатная — на век, на два посуда –

Бесшумно расчехлившуюся тьму

Несёт, как мышь, вспарившая оттуда.

Почуя перебойные толчки,

Ток-токает с коленца на коленце,

Синюшные набыча кулачки,

Без солнца, словно зыбка без младенца.

Оттокала, заспав себя, вода.

Ленца смущает зеркало колодца…

— Брат, не гляди!.. Оттуда никогда

Лицо твоё к тебе не обернётся!..

— Парное темечко разбередя,

Пустилась в пляс, пошла гулять над бездной,

Отшибла память старая бадья.

Замешкалась всей болтовнёй железной?

Спускаясь по бубенчику до дна,

Не просто так, не просто, чтоб умыться, —

Всем серебром дотумкала вода,

Как на цепи  обмёрзнув, удавиться…

Стоит старушка — снизка от ветров,

Наполненная встречей до захлёба.

На коромысле вспыхнуло ведро,

Крестом нагнулась — запылали оба.

Семьёй ключей за юбкой голося,

Колодец спохватился, леденея.

Опешила и старость перед нею:

Всю обобрав, оставила глаза…

 (Журнал «Наш современник» 1987 год).
=================================

Вот такой "выдающийся" стих "великого" партийного поэта…


А вот и та самая "знаменитая" пародия на Благова. Ее автором является С.Вершинин,

и она назвается «Смущение редактора газеты».


… Покоем обдавая погребным,

Приплюхало в редакцию творенье…

Захлюпало беспЕченьем гробнЫм,

как мыши из колодца воспаренье.

Туда заглянешь: не стихи — вода

из плесенью прогнившего колодца.

— Брат, не гляди! Оттуда никогда

поэзия к себе не обернётся!

Раз автор тот, в деревню забредя,

в колодец глянув, разомлел над бездной.

Его с размаху старая бадья…

по темечку… всей тяжестью железной.

Офонарев, оттумкав, он затих,

по-жабьи разлизавшись виновато.

И  в голове его распух тот стих –

за извращенье языка расплата.

И никого теперь не уберечь.

Редактор спохватился, леденея:

«Ведь Благов!.. Мою руки — дело с плеч!

В печать её! И  автора под нею…» (имеется в виду подпись автора пародии).

Чего шуметь, когда стихи его

уж напечатаны. Попробуй-ка отмыться!

Прочёл, и не осталось ничего,

как на цепи, обмёрзнув, удавиться…
============================

 В общем не пародия, а тоже какая-то дрянь! Но зато какие страсти из-за нее разгорелись! Какие поистине шекспировские трагедии она породила!..

 Одно слово - провинция... Родина великого вождя мирового пролетариата... вытоптанное до степени асфальта литературное кладбище...

========================================
================