Княжна

Конечно, эта красивая девушка была обречена на смерть...

Где её подобрала добросердечная мама, так и осталось загадкой.

- Она очень похожа на Тамару Загилову, - cказала мама тогда, поглаживая девушку по бесприютной головке. -ьВот, если бы не я, затоптали б её мужики сапогами. А так, вместе с тобой, ей будет спокойнЕй. И я всегда буду рядом.

Репродукция из какого-то журнала называлась "Княжна Тараканова".

Там, в подвале, заточённая в тюремную камеру, хорошенькая княжна должна была утонуть в стихии наводнения, которое уже затопило весь город.

Трусливая стража, естественно, бежала, спасая свою шкуру, а запертая в каземате красавица забралась с ногами на тюремную кровать, которую уже почти затопила вода, и понимала: всё, это - конец! Ма-ма-а!
 
И даже не обращала внимания на крыс, копошащихся у её ног, которых некогда, конечно же, по-девичьи панически боялась.

Запрокинув головку, прижалась спиною к стене и молча стояла...

- Когда вырастешь, - сказала мама, - ты должен будешь её обязательно спасти.

И приколола картинку кнопкой над моею кроватью...

Потом, уже юношей, я узнал, что девушка эта никакая не княжна, а аферистка и самозванка, выдававшая себя за дочку царицы; что за это её и заточили в тюрьму. И что умерла она от чахотки, а не утонула во время жуткого наводнения, и что это - всего лишь плод фантазии художника Константина Флавицкого, родившегося чуть ли не сто лет спустя после смерти этой девушки.

Что с того?

Мама сказала:

- Когда вырастешь...

- Наверно, я не смогу, - признался тогда я.

- Сможешь.

- Как?

- Я не знаю. Настрадаешься в жизни, и сможешь.

И вот сегодня это случилось.

Разумеется, я и раньше много слышал об этом. Но увидел и прочувствовал в полной мере только сейчас, впервые разглядывая  в музее подлинник  картины другого художника…

Я увидел, как эта княжна-не княжна летела со своим спасителем в сияющем небе.
Свободная, умиротворённая, счастливая.

- Мама, - скажу я теперь на поросшей белыми ромашками могиле. – Увы, это сделал не я.

И услышу её родной встревоженный голос из своего далека:

- А? Что? Сыночка, что ты оказал?

- Я не сумел освободить ту, нашу девушку, - отвечу я. – Видимо, не достаточно страдал. Оказывается, это сделал Марк Шагал в своей гениальной картине « Над городом» - он, похоже, давно настрадался до самого неба.

Далёкий голос мамы с облегчением вздохнёт:

- Ну, и Слава ему!

Вздохну с облегчением и я:

- Слава всем, настрадавшимся во имя спасения нас, грешных!