Рождественские встречи-3

Родители.

   Из Пушкинского парка мы поехали к дедушке с бабушкой, моим родителям.

   Мать хоть и болеет, но работает. Навещает нас, а отец слег. Нет, он ходит, говорит, но забывается...Он в каком-то непонятном полусознательном состоянии - результат длительного употребления алкогольных суррогатов, -в последствие инсульт и вот такая жизнь - по касательной. Слабая память и воля.

   Как бы я хотел, чтобы отец сходил в церковь и исповедался - а там Господь поможет!

  Мы приехали на Светтехстрой, купили тортик и пошли к родным.

  Мы шли через посадки, мимо 35 школы, в которой я учился - как все изменилось! Не узнать! Футбольное поле...

  Брат с супругой укатил в гости. По квартире в синих шортах  бегал мой  племянник Данила, - как он вырос! В прошлый раз  он бегал с голым писюлем. Маленькому все позволительно. Его старший брат, Никита, ходит в начальную школу, занимается футболом, и ездит на соревнования.
  Никита подошёл и поздоровался как взрослый, молодец!

  Я прошёл в комнату, где лежал отец на кровати напротив телевизора,  это обычное его место, обычное положение.

   Отца я давно не видал. Меня поразило какая у него выросла седая борода, - как у старца в Валаамовской  обители. Мы поздоровались, я правой - отец левой рукой.

    Правую руку он повредил на "Лисме". Это произошло лет тридцать назад. Отец работал наладчиком, и в какой-то момент правую руку его утянуло в пресс. Кость осталась целая, а мясо выжглось. На руку пересаживали мясо с кожей с живота, и на животе поэтому с тех пор странная дыра.

 Отец, к сожалению, мало мной занимался, больше уделял время всяким компаниям и друзьям. Друзья у него всегда были на первом месте. Правда, один раз он привёл меня в мастерскую по аппликации на дереве, где я склеевал из щепок картину. После травмы думали, что отец изменится. Он придумал станочек, который крутил из проволоки звенья для цепочки. Было интересно крутить. Занимался чем-то все время, разрабатывал руку. Но надолго его не хватило. Папа снова запил. Часто он приходил домой пьяный, щурил глаза: " Гниль! Гнилой! Гнилые!" Рассказывал что-то непонятное про Афган, в котором не был. Плевал в пол, долго курил на кухне. Отец служил в воздушных силах, но не летал... По земле ходил в кирзачах.

  Мы были похожи с отцом в своих скитаниях и мотаниях. Мы были как последние советские романтики, ищущие правду большими малинковскими стаканами. Я не обижаюсь на отца, но глядя на него я начинаю больше понимать себя, - я понимаю, что нужно осознать и не повторять ошибок. И гляжу на сына в свою очередь.  Я - отец. Хватит ли мне крепости не пить, - Бог даст, хватит!
 
  Тем временем, мать с Надюшкой развернули большой семейный альбом. А Влад с Никитой играли в настольный футбол. Мы с Данилой щипали деда за бороду.

Мама доставала старые фотографии. Как мы все изменились! Я невольно подумал, что с планшетом так не посидишь, не полистаешь.

  Матери - большой поклон! Мама очень много возилась со мной в детстве ( и сейчас возится), ходила со мной на концерты, на которых сама и выступала ( матушка учитель музыки по классу "Баян"), в кукольный и драматический театры, даже один раз на концерт  филармонии ходили мы с ней, с которого я сбежал... Был я с ней и в пионерском лагере, и у неё в музыкальной школе. А однажды, помню, я упал со стройки ( детвора тогда обожала лазить по стройкам), этажа со второго, и сломал ногу. И мать меня тащила, как раненного бойца. Не на себе, конечно, - я рядом прыгал. Уроки со мной учила. Мы с ней даже огород вдвоём выкапывали, когда отец в запой уходил.

  В завершение встречи мы пошли на Рождественскую елку. Надю прокатили на пони. " Больше не буду кататься, мальчик, который вел лошадку, так матом ругается, ужас!"

  Мать провожала нас со словами: " Хорошо, что приехали! И меня зажгли! Сразу лучше себя чувствовать стала!"