Глава V

 Казалось, что с минуты на минуту из ушей Асета начнёт валить дым. Голова никак не могла переварить полученную информацию в той скорости, с которой она её получала.

      — Мы только начали, а ты уже спишь? — Гонсало решил развеселить друга, но попытка оказалась не самой удачной. Перс с долей злости и недовольства устремил свой взгляд на него, но комментировать не стал. Ведь в чём-то галл был прав.

      Начавшиеся после завтрака занятия проходили с трудом. Всё, что Гонсало пытался донести до Асета, никак не могло задержаться в юношеской голове. И это спустя некоторое время начало немного нервировать учителя.

      — Еще раз, красное вино к мясу, а к рыбе — это, — держа в руках амфору, наполненную дорогими напитками, галл снова повторил сказанное ранее. В надежде, что друг его услышал.

      — Да понял я, просто в голове словно взорвался мешок, и теперь не могу сосредоточиться. Может, перерыв? — не дожидаясь ответа, сын Акбэра вернулся в лежачее положение, наслаждаясь мягкостью пёстрых подушек.

      Гонсало оставалось лишь вздохнуть и присоединиться к товарищу. По правде сказать, он и сам порядком устал. Как оказалось, преподавание — наука сложная, и он удивлялся тем, кто учит людей. И благодаря каким богам они имеют столько терпения и сил на это!

      — Ты совсем бледный, сильно болит? — переведя взгляд на лицо юноши, Гонсало не на шутку забеспокоился.

      — Весьма ощутимо, — прикрыв глаза, на которые словно давил весь груз бренного мира, Асет ощутил, как рука парня коснулась его лба. Такая тёплая и нежная кожа. За время, проведенное здесь, Асет привык уже к прикосновениям чужих рук. Но кроме Гонсало всё же никому не позволял себя трогать.

      — Лоб негорячий, это уже хорошо. Хотя, я не лекарь, о боги! — резко подскочив, галл засуетился. Асет, приоткрыв глаза, стал молча наблюдать за этим действием.

      Юноша бегал по комнате шатра в поисках чего-то. А когда закончил, сел на колени по левую руку Асета.

      — Мы совсем забыли о повязке! — а ведь точно. После завтрака они пропустили момент смены примочки, действие которой уже было заметным. Прошло четыре дня с того момента, как они были у лекаря, отек заметно стал меньше, и сама рана уже выглядела намного лучше. Местами начала заживать и перестала так болеть, как было в первые дни.

      — Спасибо, — мягкие подушечки пальцев друга слегка коснулись губ перса, отчего он сомкнул их, словно навстречу движениям друга.

      — Уже завтра ты исчезнешь и я… Я обещаю, что сдержу слово, — губы Гонсало требовательно и внезапно накрыли губы сына Акбэра, и, хвала Афродите, он не оттолкнул его. Даже наоборот, обхватил тело юноши руками и прижал к себе. Страха быть застуканным не было, ведь парни знали, что в три часа по полудню господин отправляется играть в каупону, а мавр всё же мог зайти, но галл, казалось, знал, что делать.

      —Господин Халил ведь рассказывал, о чём тебя могут просить в доме достопочтенного господина Лорея? — оторвавшись от парня, галл провёл языком по своей нижней губе, и это движение было настолько возбуждающим, что Асету уже не терпелось узнать, что будет дальше.

      — Да, — тихим голосом прошептал Асет и, чуть приподнявшись на локтях, стал наблюдать, как Галл опускается ниже, слегка виляя бёдрами.

      — Хорошо, тогда продолжим занятия, запоминай, — притянувшись к Гонсало, Асет лёгким движением снял с него тунику, и взору его предстало худощавое, но прекрасное по строению тело галла. Синяки, что были ранее, исчезли, но лиловый засос оставался, продолжая бросаться в глаза ревнивому персу.

      — Научите же меня, — прикусив мочку товарища, Асету лишь оставалось наблюдать как в глазах Гонсало вспыхнул огонёк. Возбудившись не меньше, Асет не понимал, откуда знает, что надо делать, словно провиденье ведёт его по верному пути, судя по реакции галла. И останавливаться, он не намерен.

      — Боюсь, что ты знаешь больше меня, но откуда, не стану спрашивать, лучше поцелуй меня, — Асету не нужно было повторять дважды. Резким движением он прижался своими губами к сочным и таким манящим губам Гонсало и жадно стал проникать языком вовнутрь, не давая последнему передохнуть. Тому лишь оставалось раздеть Асета, ведь сам уже был оголён благодаря последнему. Набедренная повязка сползла с бёдер перса, и Галл решил, что пора брать инициативу в свои руки в прямом смысле этого слова. Пальцами он провёл по уже горячо возбуждённому фаллосу парня, отчего тот, наконец, оторвался от губ возлюбленного и тихо застонал. Еще чуть громче, и мавр тут же ворвётся в их ложе, и тогда беды не миновать.

      —Чувствительный, — прошептав на ухо Асету, Гонсало принялся водить по члену парня от основания до головки нарочито медленно, так, что когда его палец добирался до вершины, Асет уже был почти на пределе.

      — Изверг, — другой рукой галл упёрся в его грудь, укладывая на спину, отчего сыну Акбэра пришлось прогнуться в спине, толкаясь бёдрами на встречу движениям руки.

      — Неверно, — когда галл коснулся язычком соска перса, он лишь благодаря богам вовремя закрыл рот ладонью. Настолько прекрасным ему казалось это чувство, новое и доселе неизведанное. Неужели это и есть то. что люди называют раем на земле. Страха словно и не было, ведь он знал: ему не сделают больно.

      — Ты весь покраснел, — закончив играть с горошинкой соска, галл встал руками, сместил с себя повязку, а после — повернулся к персу спиной и встал на колени, руками оперевшись о подушки.

      — Войди в меня, прошу — голос галла был наполнен похотью и страстью, в комнате от этого стало намного жарче, и пусть их застукают в какой-то момент, Асету хотелось кричать от бушующей в душе страсти.

      Но лишь кивнув, он пристроился сзади парня и медленно, словно боясь сделать больно, стал входить в его плотное кольцо мышц. Внутри было тесно и так тепло, это чувство было самым прекрасным из тех, что он испытывал.

      — Да, так, — слегка придвинувшись к любимому, галл почувствовал весь орган перса внутри себя, и лишь здравый смысл сдерживал его радость оттого, что он, наконец, ощутит всю любовь человека, которого искренне возлюбил.

      — Теперь тебе нужно двигаться, — но Асет и сам понял. Первое время он не спешил, словно растягивая удовольствие, смаковал каждое движение и каждый толчок, прислушиваясь к тихим стонам галла, а после решил, что можно действовать намного быстрее. И уже четверть часа он вбивался в тело прекрасного юноши, который стонал в подушку, а другой рукой, водил по своему члену, такому же горячему.

      — Я, скоро... — зубами вцепившись в пеструю ткань подушки, Гонсало словно взорвался в судорогах. Капли белоснежной спермы стекали по его животу, а грудь парня, тяжело поднималась и опускалась. Асет же продолжал двигаться внутри, ощущая прилив новой волны возбуждения. Особенно теперь, когда галл кончил и внутри всё сжалось, Асету стало еще приятнее: он слышал, как галл вновь стал стонать, и от этого останавливаться вовсе не хотелось.

      С тихим протяжным стоном Асет кончил. Галл ощутил, как по стенкам ануса растекается горячая сперма, и лишь спустя некоторое время Асет освободил друга. Тот сразу же стал покрывать шею перса поцелуями, постепенно добравшись и до его губ. Таких горячих и желанных, а главное, наконец принадлежавших всецело ему одному. Пусть и лишь на этот миг.

      — Я люблю тебя, сын Акбэра, юноша, рождённый в прекрасной Персиде, и я клянусь тебе, что сдержу обещание и освобожусь. Лишь бы найти тебя даже на краю землю, — голос Гонсало был усталый. Но сейчас они знали. что этот миг принадлежит только им двоим, и оттого счастье переполняло юные и горячие сердца рабов.

      Предварительно одевшись, они укутались в покрывало и, прижавшись друг к другу, принялись погружаться в объятия Морфея. Асет шептал слова любви ровно до тех пор, пока галл не уснул, но даже после он не мог успокоить своё сердце. То, что случилось, навсегда останется в его душе, и никто не сможет у него отнять этот миг…

***



      Асету хотелось верить в то, что у него еще достаточно времени, чтобы насладиться обретённым чувством, но судьба распорядилась иначе.

      — Нам пора, — голос Лорея вывел из транса юношу, который не мог сдержать злость от обиды на то, что он так поздно познал свои истинные чувства. Ведь лишь богам известно, суждено ли им еще свидеться.

      Халил считал звонкие монеты из кожного мешочка, что полчаса назад ему принёс римлянин. Араб не обращал внимание на то, что происходит дальше, как Асет переоделся в новую одежду, как ему сменили повязку и как он прощался с другим, личным рабом. Всё это проплывало мимо жадного до денег работорговца. Он отвлёкся лишь на несколько минут, когда заключал договор и отдавал новому хозяину Асета и лекарства для раны на руке.

      — Не плачь, мой дорогой, — крепкие объятия галла, всегда приносившие покой в душу перса, причиняли сейчас лишь боль. Но от чего-то ему не хотелось их отпускать.

      — Помни мою клятву, перед сном вспоминай, и наступит тот день, когда мы встретимся, у фонтана, под полной луной, в красивом саду, где растут самые прекрасные цветы, — его губы дрожали, но всё же он улыбался, и его улыбка была самым прекрасным подарком.

      — Клянусь, я не пропущу ни одной ночи, — клятва сорвавшаяся с губ парня, подарила покой душе галла.

      — Я верю, но теперь ступай, ступай, мой хороший, — чуть оттолкнув перса в сторону выхода из шатра, Гонсало отступил от него. Ведь не сделай он этого, они никогда бы не смогли расстаться, и в таком случае это обернулось бы проблемой для их господ. Да и для них самих тоже.

      — Я буду ждать тебя! Всегда, — в отличие от любимого, Асет не сдерживал нахлынувшие от него эмоции, почти крича, но все же он верил, что их встреча не за горами.

      — Нам пора, — всё это время, проявив деликатность, новый хозяин Асета ждал его в стороне. Молча наблюдая за происходящей сценой, не вмешиваясь, и за это перс был глубоко признателен аристократу.

      — Да, господин, — себе же он обещал быть сильным и больше ни к кому не привязываться, ведь его сердце отдано юноше с волшебным голосом.

      И потому всю дорогу до причала перс шёл ни проронив ни слова. Его уже не интересовали люди, проходящие рядом, купцы, продающие прекрасные изделия из драгоценного камня, и его ничуть не интересовал человек, купивший его за два миллиона систреция. Город словно стал пустым и с каждым шагом становился всё тише, отдаляясь от того, что ему так полюбилось.

      И когда пришло время подниматься на палубу, ноги уже почти не держали его. В этот самый момент ему на помощь пришёл господин Лорей, о котором Асет почти уже не вспоминал, как о важном в жизни человеке.

      — Тебе нужно отдохнуть, там есть, где вздремнуть, — рукой он указал на место, где находились каюты. Но Асет отрицательно покачал головой, ему очень хотелось еще немного посмотреть на город, который уже не казался ему таким ужасным местом. Отсюда он казался совсем другим. Вспоминая день, когда перс прибыл в порт, он с трудом верил, что прошло уже почти тридцать лун. Время так беспощадно и жестоко.

      — Хорошо, я буду  рядом, а позже мы отправимся вниз. Путь наш далёк, и силы необходимы, — и вот меньше чем через четверть часа судно с белоснежными парусами покинуло причал и вышло в море, постепенно отдаляясь от портового города. Холодный ветер бил по щекам парня, но он не отводил взгляд, всё это время пристально смотрел перед собой, надеясь, что среди толпы людей он увидит лицо галла. Светлое, с улыбкой на лице.

      — Я буду ждать, — пальцами рук он сжимал на шее амулет с рогами, торчащими из него. Слёзы уже не текли по его щекам, наоборот, на лице парня сияла улыбка, ведь он знал, что нужно лишь время, и они снова, будут вместе. Тогда их уже никто не разлучит.

      Это был апрель 71 года нашей эры.