Глава VIII

  — ;;; ;;;;; ;;;* — жадные глаза римлянина скользили по блестящему от масла телу перса, изгибы которого заставляли любовника сходить с ума уже не один год. Нежно и неторопливо Тит касался губами спины мужчины, опускаясь ниже, к пояснице, рукой же он придерживал перса за грудь, чувствуя ладонью биение сердце Акбэра.

      — Ты прекрасен, — легату* это показалось преувеличением. Ему уже пятьдесят шесть от начала летоисчисления, почти старик, но в прекрасном теле и с лицом юноши, на котором было меньше морщин, чем у некоторых в двадцать лет. А благодаря своей силе воли он верил, что переживёт еще многих.

      — Ты мне льстишь, — чуть прикусив мочку уха перса, он ляг рядом на пёстрые подушки посреди шатра, одной рукой дотянулся до корзины с фруктами и протянул её персу, который, взяв из неё кисть винограда, стал вкушать его одну ягоду за другой.

      — В такие моменты мне тяжело держать себя в руках, — поставив корзину на место, римлянин хотел было впиться в его губы своими, но ягода, оказавшаяся во рту, помешала ему осуществить задуманное.

      — Не-а, — чуть улыбнувшись, мужчина убрал опустевшую гроздь и, положив голову на руки, стал засыпать. Его глаза цвета песка словно затягивали в свой омут, из которого не было спасения.

      Тит решил последовать его примеру и тоже отправился в объятия Морфея, предварительно положив свою руку поверх спины любовника, пальцами касаясь тонких линий лопаток, пока полностью не погрузился в сон.

***



      Рим. 71 год нашей эры.

      Просыпаться Веспасиану было тяжело, слишком хорошим оказался его сон, нет, не сон, воспоминания. Он словно вернулся обратно в Иотопаты, на пять лет назад. Вокруг шла война и сражения, но для будущего на тот момент Императора это было любимое и в тоже время болезненное время.

      — Как давно это было, — пальцами руки он провёл по своим губам, ловя поцелуй, который так и не состоялся и никогда больше не состоится.

      — Отец, мне доложили, что господин Тибурий прибудет в Помпеи уже в конце месяца, я велел послать гонца к его дому, — Тит ожидал, пока рабы поправят последнюю складку на белоснежной тоге отца, а после с поклоном сообщил ему информацию. Теперь же юный Веспасиан ждал ответа.

      — Отлично, праздник не может состояться без ратных товарищей, — он улыбнулся, хотя взгляд остался прохладным. Однажды молодой сенатор спросил, почему отец перестал улыбаться по-настоящему, но в ответ получил тишину.

      — Да, отец, — удалившись из опочивальни, юноша отправился в кабинет, где его ждали бумаги.

      Веспасиан же, попросив удалиться всех своих слуг, отправился в сторону балкона, прихватив из корзины с фруктами гроздь винограда.

      — Однажды мы вновь встретимся... Моя любовь.

***



      Пассажирское судно. Делос. Помпеи

      — Хорошо, — отложив в сторону опустевшую посуду, Лорей продолжил, — теперь давай посмотрим, как рука? — аккуратно развязав повязку Асета, Лорей поднёс конечность к лампе, внимательно изучая края раны. Увиденное удовлетворило Тибурия.

      — Очень хорошо, примочку придётся сделать еще несколько раз, но выглядит уже намного лучше. Попробуй сжать и разжать пальцы, — отпустив руку, он стал наблюдать, как Асет сжимает и разжимает их, сначала вместе, потом по отдельности.

      — Уже не так больно, — юноша был доволен, теперь он мог увеличивать нагрузку на руку.

      — Это хорошо, кажется, мы уже приплыли, — судно замедлило ход, а после и полностью остановило движение. —  Идём, пора на берег, — дни в ожидании прибытия до Крита, наконец, подошли к концу. Когда трап был спущен на землю, Асет направился к выходу, предварительно пропустив вперёд себя господина.

      — Мальчик мой, добро пожаловать в город Геракла — Ираклион, — взору перса предстала удивительная и поистине захватывающая картина: огромные, каменные врата встречали гостей прибывших издалека. Множество судов швартовалось у причала вместе с судном, на котором они плыли. Тут были и торговые, и пассажирские, и рабовладельческие корабли. По прибытию паруса складывались, и Асет наблюдал, как множество людей спускаются вниз, а после — разбредаются каждый по своим делам.

      Увидев цепочку людей в кандалах, перс невольно сжался. Вспоминая, как его так же доставили на Делос, он испытывал настоящий страх перед рабовладельцами и кандалами. Пусть это и в прошлом, но он никогда не забудет, как грубый и изуродованный шрамами Циберн вёл его сквозь толпу людей, подгоняя и дёргая за цепь, от которой руки и ноги были стёрты в кровь. Хотелось пить и есть, и сейчас он словно вновь вернулся в то время.

      — Как красиво, — из воспоминания его вырвала брошенная в пустоту фраза Тибурия. Подняв голову вверх, Асет увидел голубое, без единого облака небо и солнце, освещавшее город, придававшее этому месту еще большую красоты. Люди спокойно проходили через ворота, никто не торопился и не толкался. Как это было на Делосе, все шли размеренно, встречались даже повозки с мулами, тянущими телеги с разного рода товарами: от рогатого скота до кожаной дублённой выделки. Стоимость её Асету не представлялась даже во сне, но он знал, что из неё делают дорогую обувь.

      Пройдя посты у входа в город, они отправились в неизвестном для Асета направлении, часто сворачивая. В этот раз Асет решил внимательнее изучить происходящее вокруг.

      Как и Делос, Ираклион находился на острове, на пути в Помпеи. И так же был портовым городом: сюда свозили товары со всего Рима. Солёный бриз словно помогал дышать полной грудью, а тени некоторых пышных деревьев скрывали от солнца.

       — А здесь находится рынок, — лишь голос господина вернул Асета, забывшего об обещании быть рядом с ним, на бренную землю.

      — Какое разнообразие! — увиденное произвело на парня большое впечатление. В лавке, у которой они остановились, стояло множество плошек с разными специями всех цветов: от смолянисто-черного до ярко-желтого. Предназначения всех этих порошочков он не знал, но их яркий и разнообразный цвет так и манил к себе, что он снова чуть не потерялся. — Простите, господин, — про себя Асет отметил, что он слишком расслабился: нужно быть внимательней, держать ухо востро. Ничто не заставит его отойти от хозяина больше, чем на два шага.

      — Идём, — за лавочками со специями и едой шли лавочки с тканями. От этих пёстрых рисунков рябило в глазах, а в носу свербило от находившихся рядом лавок с маслами. Хотелось чихать.

      — Асет, посмотри, — в руках Тибурий держал отрез ткани, длина которого доходила до его пят, да и ширина была немногим меньшим. Ярко красная, скорее даже алого цвета, она сильно выделялась среди других. Но что было Асету до неё? Этот цвет ему никогда не нравился.

      — Очень красиво, господин, — пришлось соврать. Кажется, Тибурий это понял: отложив полотно, он продолжил выбирать с таким усердием, что торговец не мог даже что-либо сказать.

      — Вот, — когда римлянин достал рулон болотно зелёного цвета, Асет искренне обрадовался. Этот оттенок напомнил ему глаза галла.

      — Берём, из него выйдет отличная туника, — перс хотел было остановить хозяина, но последний взглядом дал понять, что лучше бы он помолчал. Вручив парню покупку, он отправился вперёд, Асет старался не отставать. Из головы никак не выходила ситуация с торговцем ткани, почему к нему так добры? Почему он не отвечает на его вопрос и почему он ему лжёт, говоря, что это плата за содеянное? Слишком много вопросов, и ни на один у него не было ответа.

      — Смотри, куда прёшь! — ощутив толчок в плечо, Асет уже был готов встретиться с твёрдой землёй, но вместо этого он наткнулся на что-то мягкое.

      — И вас прошу о том же, — голос Лорея заставил Асета покраснеть от стыда. Он снова ослушался и теперь наказания не избежать.

      — Господин Тибурий, так это ваш раб. Он совсем не смотрит, куда идёт, будьте добры провести с ним урок хороших манер, — полноватый мужчина в тунике и поясом на животе рукой стряхнул с себя невидимые пылинки и отправился восвояси.

      Тибурий взял парня за руку и помог полностью встать, перс молчал, втянув шею в плечи, готовый к любому наказания. Но ничего не произошло. Тибурий лишь вздохнул и, развернувшись, отправился в том же направлении что и встретившийся им мужчина.

      — Господин... — тот молчал, и это стало худшим наказанием. Всю прогулку по рынку и вплоть до возвращения на судно для ночлега Лорей не проронил в сторону Асета ни слова.

      После ужина, когда всё было готово для отхода ко сну, Асет, плюнув на правила приличия, которым Гонсало его учил, встал напротив господина и заговорил с ним, хотя тихим этот разговор, назвать было нельзя. Асет почти кричал от накопившейся за день в нём обиды и стыда.

      — Господин, я провинился и я прошу вас хоть как-то меня наказать! Ваше молчание невыносимо, и я признаю ошибку. Вы просили быть осторожнее, а я вас ослушался, — готовый уже раздеться для предстоящей порки перс ощутил, как рука легла на его голову и слегка погладила по волосам.

      — Твоим наказанием были муки совести, пускай это и жестоко. Ты смог извлечь из урок. Асет, любой другой выпорол бы тебя на месте за такое поведение, я же… Не любитель физических наказаний. Если можно поступить иначе, почему бы и нет. Ты весь день мучался от угрызений совести, но главное, ты стоишь передо мной и видишь, что я не собираюсь тебя бить, — поначалу Асет не мог поверить в услышанное: его не собираются пороть. Радоваться или бояться, он не знал, что ему делать. Вспоминая время, проведённое у Халила, где за каждую ошибку Гонсало пороли так, что крик его пронзал небеса, Асет был убеждён, что все люди такие же, как араб. — Какой приятный вкус, вино просто чудесно! Однажды я позволю тебе испить, но не сейчас, — Асет вернул полупустой кубок на место и решил снова спросить у Лорея причину всех его действий.

      — Почему, почему вы так добры, — голос перса дрожал, но он старался это скрыть.

      — Потому что это моя плата. Когда-то, я совершил ужасный поступок, но тебе не стоит об этом знать, — в какой-то момент Асет поверил, что господин скажет ему правду, но тот лишь лёг на тюфяк и погрузился в сон. Асету ничего не оставалось, кроме как последовать примеру хозяина.

      Ему снился галл, юноша тянул руки к Асету, зовя к себе, но каждый раз, когда перс был близок к тому, чтобы схватит его за руку, он отдалялся снова.

      — Гонсало! — вскочив с вытянутой рукой, Асет не сразу понял, что происходит. Было темно и прохладно. успокоившись, он  лёг обратно, но уснуть у него не получалось.

      — Тшш, а-то всех разбудишь, — шёпот рядом с их каютой заставил его насторожиться. Незнакомцы приближались, и Асет в попытке разбудить господина внезапно осознал, что тот спит очень глубоким сном.

      — Порошок уже должен бл подействовать, — вскочив, раб стал искать что-нибудь для защиты, но кроме мешка с вещами ничего не попадалось, к тому же было темно, и он не знал, где господин прячет кинжал. Перс видел оружие лишь мельком, когда Тибурий одевался рано утром. Сейчас бы он был как нельзя кстати.

      — Нет смысла кричать, тебя не услышат, — медленно повернув голову, Асет ощутил, как на его голову натянули мешок. Перс стал махать руками и пинаться, пытаясь вырваться, но, ощутив резкую боль в затылке, обмяк на руках похитителей. Что было дальше, он не знал и не мог видеть, как утром Лорей, обнаружив пропажу, в гневе отправился на спасение невольника.


;;; ;;;;; ;;; (греч.) — я тебя люблю.
Легат — посланник, отправляемый к другим правительствам или народам.