Открыв глаза, Каролина тотчас сжалась и всхлипнула. Она ощутила себя лежащей на грубой и каменистой земле и поспешила перевернуться, опереться на локти и поднять голову с жёсткой ложи. Не успела она оглядеть свои руки, истерзанные множеством мелких порезов и окутанные пятнами сажи и вязкой грязи, как внимание её привлекла вспышка в стороне. Повернувшись лицом на свечение, изнемогающая женщина увидела недалеко от себя окаймлённую бесцветными горами бухту, за которой выступал чёрный горизонт моря. Посреди иссиня-чёрного отлива воды разрывался в огне огромный, причудливой формы, корабль, чьи тёмные паруса срывало будто жидким, маслянистым пламенем. Каролина несколько мгновений смотрела на это действо, оставаясь в лежачем положении посреди пепельного окраса иссушенной земли. В её висках решительно били ноты ужаса, но она не позволяла панике взять верх над собой, пытаясь думать, вспоминать, что происходит, где она и что здесь делает. Переместив взгляд с горизонта, чьё небо растягивалось в чудовищных цветах огня и черноты, и где начал медленно погружаться в такие же мрачные воды, как и он сам, громадный фрегат, она увидела следы, ведущие к ней из самой воды – борозды и вмятины размягчённой от присутствия влаги безжизненной почвы. Некто вытащил её из хватки беспокойного чёрного моря. Каролина перевернулась и уселась, согнув ноги перед собой. Они были стёрты и ещё более грязны. Пытаясь прийти в себя, стремясь оценить своё состояние, мученица ощупывала запёкшиеся, но ноющие травмы своего тела, свои локти и лицо. Дышать было непросто, воздух был тяжёл и душен, кожу жгло вдоль ран и синяков. Каролина оглядела прочее пространство. Она находилась у покатого берега тусклой и иссечённой трещинами пустоши, гнетущей своими мерзотными цветами земли, безвозвратно мёртвой и умертвляющей всё, что способно на ней оказаться. Вдоль линии берега выступали острые серые скалы, такие же, но одиночные, пики виделись вдали, искажённые густым и грязным воздухом, размывающим горизонты. Голова девушки скорбно окинулась вверх, где вместо неба словно тлели жерла десятков вулканов - циркулирующие потоки тягучего, жирного и аморфного огня, скрываемые чернотой тяжёлых испарений и смога, им порождаемых. Увидев это, она окончательно поняла, что пейзажи, растянувшиеся перед ней в апокалиптическом зареве и погребальном удешнии, никак не могут быть земными, ведь никакой бог не мог превратить её реальность в столь чудовищное, неизгладимо убийственное место.
Прижавшись лицом к коленям, Каролина принялась вспоминать, что с ней случилось или могло случиться. Стремительно в её сознании возросли воспоминания того, что она умерла. Она должна была умереть. Она убила себя. И не только себя. Она убила и её, и его, а затем разнесла их всех вместе с этим проклятым театром. Могла ли она это сделать? Каролина схватилась за голову, прядь чёрных растрёпанных волос упала на её лицо и коснулась иссушенных губ. Но ведь сделала же. И теперь она здесь. Каролина тяжело поднялась на босые ноги и более вкрадчиво всмотрелась в мир, лежащий перед ней окаменелым и застывшим в вечности экспонатом жесточайшего убийства. «Так это Ад?» – думала она. «Боже, не может быть». «Какой ужас!». «Господи!» «Не может быть!».
Ноги, неустойчиво стоящие на высушенной почве, начали подкашиваться и Каролина пала на землю, опёршись на руки и опустив голову, исказив лицо в мучительной гримасе рвущегося изнутри ужаса. «Боже, нет» - шептала она.
- Забудь своего бога, бросившего тебя сюда, - раздался гулкий и звонкий голос в её голове, подобный причудливому звону неведомого музыкального инструмента.
От произошедшего Каролина ужаснулась ещё сильнее и с криком дёрнулась в сторону, упав и перевернувшись рядом.
- Кто это?! – крикнула она, окидывая взглядом подступы к себе, растрёпывая слипшиеся смолистые волосы.
- Я тот, чьей волей ты не сгорела во всепожирающем пожаре и не опустилась в вечные пустоты чёрного моря забвения. Я твой друг, Каролина», - вновь раздался спокойный уверенный голос, звучащий неведомым инструменталом и эхом взаперти.
Каролина, согнувшись, начала болезненно подыматься.
- Что тебе нужно от меня? – нервно спрашивала она.
- Я хочу, чтобы ты перестала меня бояться. В этом гиблом месте я твой главный и единственный друг.
- Так кто ты? – чуть спокойнее, но всё ещё волнительно спросила Каролина.
- Я такой же, как и ты. Заложник этих проклятых пустынь. Ты должна помочь мне, Каролина. Взамен я помогу тебе.
Каролина выпрямилась. Глубоко вздохнув и попытавшись свыкнуться с грузом шокирующих новостей, что на неё обрушились за последние несколько минут, она ещё раз огляделась – она не представляла, что ей делать, и это пугало её гораздо сильнее самого понимания того, что она в Аду.
- Ты поможешь мне, Каролина?, - неизменно спокойно раздалось в недрах её головы.
- Что мне нужно делать? – спросила она с предыханием.
- От бухты, что открывает вид на море и тонущий корабль, иди вперёд. Так ты встретишь меня, моя милая.
Последние слова вызвали смятение в девушке, но не смятение ужаса, а иное, куда более ей известное.
Каролина ещё раз вжалась руками в лицо и усилием воли смирилась с происходящим, затем оглянулась, сориентировалась, глядя на высящиеся скалы этой безмерно уродливой заводи, и побрела в указанном ей направлении, по безбрежной мёртвой земле.
Девушка устало брела в неизвестном направлении, волоча непослушные ноги по пыльной, неровной и жёсткой земле. Огненное око небес источало пресловутое свечение страшного, всесжигающего пожара, окутывающего своим мрачным светом устремлённые в адское зарево хребты саблевидных ломаных гор, высящихся по границам зримого пространства, но вся ширь вокруг путницы оставалась затянута багровым сумраком, делающим горизонт почти неразличимым. Каждый шаг отдавался в её ногах притуплённым чувством удара по костям, как будто те были переломаны, но нечто препятствовало пониманию того. Каролина ни о чём не думала, но в сознании её кипело чувство обречённости. Она никогда не была верующей, а все её контакты с верой окончились на церковном приюте, откуда она поспешила сбежать, чтобы в итоге оказаться служанкой в театр. С возрастом она шутила, что это был очень хороший священник, поскольку он не предпочитал оставаться с ней или ещё с кем-либо наедине. Ей было мерзко от того, но она невольно соглашалась с тем, что происходит с ней сейчас. Болезненная поступь израненных ног навстречу с чем-то, что, вероятно, куда страшнее смерти – разве она не заслуживает наказание вроде этого за содеянное ею? Она выстрелила в эту мерзкую потаскуху без колебания, давно доведея до безупречности каждое своё действие в десятках мыслей о устранении незначительной преграды на её пути. Но Дориан. Почему он без колебаний бросился на неё, столь свирепо, словно только что потерял самое дорогое в лице своей мерзкой любовницы? Ведь она, Каролина, была его главной ценностью! Он должен был пасть к ней в ноги, покаяться в том, что эта дряная актриска Джульет корыстно взыграла на его собственной ревности, отобрав любовника Каролины себе, они должны были вместе избавиться от её тела, а позже испытывать насыщение друг другом в этом самом месте, где пролилась кровь гнусной разлучницы. Всё это время Каролина виртуозно наслаждалась своим любовником, управляя всеми его чувствами и смыкая на себе все его возможные желания, он был только её игрушкой, её маленьким рыцарем, что должен был служить её прихоти быть любимой, повиноваться и быть непокорным по её собственному усмотрению, и даже его внезапная увлечённость другой женщиной не смущала Каролину до тех пор, пока она не узрела решительную ярость в его глазах. Неужели она во всём ошибалась? Неужели вместо бесподобной интригантки она сама оказалась всего лишь жертвой чьего-то скоротечного интереса? Густой, но приглушённый голос по ту сторону её ума вывел девушку из трагичных воспоминаний:
- Скорее, уходи отсюда.
- Что? Почему? – волнение в голосе мученицы почти не было слышно ввиду надрывности её хриплого голоса.
- Они прознали о тебе, о том, что ты моя. Беги. Беги быстрее. - воззвал к ней голос, одновременно возбуждённый и спокойный.
Каролина обернулась. Вдали, сквозь шипение тяжёлого пыльного ветра и пепельный смог окружающей атмосферы доносилась лишь изуверская пустота Преисподнии. Простояв ещё мгновение, потирая подогнутые ноющие ноги, она наконец увидела в грязной завесе перед собой как земная твердь, оставшаяся позади её бренного пути, насквозь сухая и твёрдая, стала приподниматься над самой собой, Ещё несколько нагнетающих мгновений и из недр той самой земли с глухим ропотом, разбрсывая вокруг куски окаменелой почвы, на обозрение испуганной девы вырвалась неясная кристаллическая фигура - чёрное стекло овальной формы и бессчётных граней, несённых на себе. Обдуваемое пыльным ветром, торчащее из размельчённой насыпи, казалось, неприступно твёрдой земли, этот трёхметровый уродливый предмет косо упирался в небо своей самой верхней и острой гранью, сузившейся до острой пики. Каролина понимала, что происходящее не предвещает ей ничего хорошего, но она так устала за время своего бессмысленного пути, а ноги ей источали такую боль, что она просто не могла заставить себя сделать и шаг, пока явственно не узреет то, что ей грозит новая опасность. Наконец чёрное, похожее на толстую корку льда, стекло принялось трещать, распадаясь на мелкие осколки со звуком десятка разбивающихся зеркал и из расколотой впалины, открывшей путь пустотам внутри стеклянной формы, показался нечёткий грубый силуэт, что-то, напоминающее человека, но едва ли им являющеея. Чем более отчётливым становился силуэт по мере его высвобождения из кристаллической темницы, тем больше проявлялась его неправильность, уродливость, отличающая его от привычного мужчины или женщины. Существо было снаряжено в угловатые и громоздкие облачения, вероятно, доспехи, скрюченная, но сильная рука держала приподнятым меч, или нечто, что возможно было принять за него. Ещё один шаг и сухие глаза Каролины увидели лицо пленника пустошей, после чего они жалобно и мучительно сузились, а потрескавшиеся губы растянулись в истеричном рыдании.
- Беги, глупая дрянь! – ударил её в висок знакомый голос.
Девушка пришла в чувства и сорвалась в бегство, не ступая на обожжённые и измятые пятки, помчавшись вдоль прежнего пути. Теперь привычное шуршание пыли и грязи вокруг разбавлял лязг грузного железа, женское неровное дыхание и тяжёлые гортанные звуки ужасного преследователя.
- Я не могу больше бежать! – мучительно шептала черноволосая девица, с каждым новым движением ног всё более замедляясь и теряя равновесие.
- Я помогу тебе, - спокойно ответил голос.
Тотчас пыльный и серостный воздух вокруг девушки стал во сто крат гуще, почернев и раздувшись в огромное облако, с рёвов несущееся в хаотическом направлении. Огромная пыльная буря, возникшая словно по мановению руки, сделала пространство незримым и неразличимым, но Каролина могла дышать как прежде, словно шквалистые потоки грязи и пепла миновали её самым причудливым образом. Пройдя ещё несколько метров вперёд, Каролина пала на колени и согнулась над землёй.
- Я дам тебе ещё один подарок, милая Каролина, - просачивался сквозь бушующие ветра знакомый голос, - открой глаза.
Сделав это, женщина увидела, как иссушенная и каменистая земля перед ней размякла и стала вязкой и влажной, она вздымалась и расступалась, исторгая из себя стеклянную прозрачную бутылку, наполненную чистой водой.
Подобное подношение привело девушку в бессознательный восторг. Всё это время она словно и не догадывалась, как сильно её одолевает и обессиливает жажда, будто бы это тяжелейшее чувство теперь не имело былой важности, сливаясь в одно большое единое страдание со всеми её ранами и бедами. Каролина, жадно и не отпадая от горлышка бутылки, почти осушила её, омыв остатками блаженной жидкости лицо, впервые с момента её пробуждения обредшее подобие улыбки. Выждав пару мгновений, растерев руками влагу по всей широте лица, странница решила, что может идти дальше.
- Можешь меня не благодарить, милая Каролина, - голос был чуть насмешлив, что угадывалось по более мягкому, но всё ещё пустотному тону голоса. - А теперь ты должна бежать, буря сейчас рассеется.
- Я не могу бежать вечно, - возразила она уже более звучным и крепким ответом, но всё ещё с предыханием физически измотанного человека.
- Впереди тебя ждут залы чёрного храма Вельзевула. Там ты сможешь найти способ сразить этого гончего пса.
- Сразить? За кого ты меня держишь? Я девушка, а не какой-нибудь солдат!
Голос приглушённо рассмеялся, это походило на далёкий и протяжный раскат грома, а не на человеческий смех.
- Ты справишься, милая Каролина. Это не сложнее, чем убивать людей. Скоро весь Ад будет трепетать перед твоей властной кровожданостью, моя любовь.
Остатки бури, всё ещё витавшей много позади согбенной спутницы, рассеялись окончательно, а ноги начинали терять чувствительность. На Каролина продолжала идти, делая маленькие и неровные шаги, сжав тонкие руки у живота и пытаясь держать поднятой кланящуюся к земле голову. Неожиданно на пути её мученических шагов возникла преграда. То был кусок чёрного камня, обломок монолита или колонны, шершавый и по краям изрезанный идущими во всю его длину тонкими линиями, соединёнными точно такими же, но уже горизонтальными и куда более множественными чертами. Каролина обошла монолит, который в лежачем положении едва ли был ей по колено, но в своём нынешнем состоянии она была неспособна перелезть его. Миновав обломок камня и переведя взгляд с его чернейшей поверхности в исходное положение, вдали девушка различила новые мрачные и неправильные силуэты. То виделось узкими столбами, что размытыми и неровными силуэтами устремлялись в пепельно-серое небо, размываясь в нём в растёкшихся чернильных пятнах. Глядя на эти чёрные вертикальные лучи разбавленной тьмы, невозможно было сказать, как далеко они располагаются от смотрящего.
- Могу я…, - Каролина надеялась ненадолго присесть на обойдённый ей обломок.
- Иди, - скомандовал голос, - ищейка проклятых неотступен. Он идёт за тобой.
- Что случится, если он догонит меня? Он ведь не сможет меня убить? Я ведь уже в Аду, я уже страдаю, - разродилась девушка каскадом вопросов.
- Не недооценивай боль, моя дорогая Каролина. И не думай, что смерть положит конец твоим мучениям, ибо в этом мире проклятых нет истинной смерти, есть только великая вечная боль, лежащая за пределами понимания смертного тела. Смертное тело. Ни один грешник не имеет при себе тела, низвергаясь в Ад. Я дал его тебе, Каролина. Я вырвал твою стенающую в беспамятстве душу из глубоких бездн чёрного моря, я уничтожил тот корабль и использовал перевозимую на нём глину, чтобы дать тебе новое тело, каким оно было и каким я его помню. Даже находясь в заключении, я ещё способен противостоять своим тщедушным братьям и ты, Каролина, моя самая большая ставка в этой жестокой битве.
- Почему я? - не без ужаса вопросила Каролина, открывая в словах своего собеседника всё новые масштабы ужаса своего положения. Все те человеческие мучения, которые она до сих пор переносила на себе, в любой момент времени способны превзойти человеческие рамки и оказаться чем-то несравнимо более ужасным и страшным, чем то, что она видит и чувствует сейчас.
- Не может быть, чтобы всё это было правдой, - прошептала она, передвигая бесчувственные стопы по мелкому чёрному песку.
- Человеческий ум понимает ровно столько, сколько заключено в его природе. Но я открою тебе правду, стоящую за тем, что ты понимаешь жизнью. Со мной ты больше не будешь страдать. Но сначала ты сделаешь всё, что от тебя требуется. Ты пройдёшь этот путь и освободишь меня, и тогда наше величие и ненависть преобразят этот мир и множество прочих!
- Я.. я сделаю, - попыталась ответить Каролина настолько уверенно, насколько позволяло ей сбивчивое дыхание поражённых грязным воздухом лёгких.
- Иди вперёд, любовь моя, в лоно чёрного города, найди оружие, убей грязного пса моих братьев.
Каролина сняла с себя те разодранные обрывки, что всё это время служили ей одеянием. Вложив всю оставшуюся силу в движение рук, она разорвала тряпки и, всё-таки сев на мрачное обломанное изваяние, перевязала свои ступни, которые к этому моменту не только огрубели и покрылись толстой коркой сухой грязи, но и истерзались множеством ран, как мелких, так и серьёзных. Сделав это, Каролина резко сорвалась с места, чуть не потеряв при этом равновесия, затем выпрямилась, насколько могла, и вновь продолжила свой неуклонный путь по злачной выжженной пустыне. Каждый её шаг поглощал жизненные силы, каждое движение взывало о помиловании, но девушка продолжала идти. будто уже мёртвая и не подчинённая самой себе, лишь возвышающемуся над ней неисповедимому ужасу, что заставлял её искать любого спасения, какое мог дать мир, который оставил бог.
Спустя некоторое время она достигла зримых ею прежде чёрных силуэтов. То были те самые каменные колонны, чей осколок она оставила позади своего пути. Квадратные, мощные, распростёртые на десятки метров в стороны, формируя собой ровный ряд о больших промежутках, упирающиеся в тяжеловесные своды небес, исторгающих всплески жидкого пламени. Колонны были не просто чёрными - камень, из которого они были изготовлены, словно поглощал всякий свет, что делало их зияющими ранами пустотного космоса на теле здешней и без того тусклой и помрачённой реальности. Достигнув одной из них, Каролина взвела глаза вверх. За чередой пожирающих свет колонн прорисовывалось ведение столь же чёрной стены, не такой высокой, но сплошной и куда более массивной. Эта всё равно огромная стена не была равномерной в своей высоте, в разных её частях и на разных отрезках из её плоскостей выходили громадные блоки, каждый в форме всевозможных геометрических фигур. В иных местах стена словно была скошена, обретая гладкие диагонали и иные фигурные построения, укоренённые глубоко в фасаде этого разнородного бастиона. Имели место и углубления, выбоины, много меньшие, чем прочие, выгнутые наружу элементы этого странного и неправильного сооружения. Ничто в этой гротескной гряде не отвечало понятию симметрии, представляя собой не более, чем бессмысленное нагромождения геометрических фигур, их причудливые сочетания, соединения и переходы. Меньшие, сами по себе бессвязные элементы, при более масштабном фокусе или отличных фронтального ракурсах как будто образовывали собой иные, куда более вычурные формные черты и многоуровневые изображения. Каролина с неожиданностью для себя была поглощена той странностью, что собой представлял этот огромный каменный хребет, в силу своей метафизической черноты и иррационального построения кажущийся бесконечным в своей глубине и необъятным во множестве своих углов и пересечений.
- Торопись, он приближается! – болью отдалось в её лобных долях и Каролина, оторвав взгляд, пленённый зловещим притяжением мрачного возвышения, вновь двинулась вперёд, напрямую к нему, к той его части, где в глубокой черноте оказался различим единственный маленький проход.
Доковыляв до крохотного, по размерам стены, но всё же высокого арочного прохода, девушка встретила впереди длинный и тёмный коридор, что с одной стороны был совершенно непрогляден, но в то же время все его силуэты, все грани его блоков и углов неведомым образом различались в абсолютной тьме. Глядя в эту глубокую, но прекрасно зримую бездну мрака, Каролина ощутила как ужас, вместе со словами неведомого доброжелателя гнавший её вперёд, сменился новым, иррациональным страхом, не позволяющим ей войти в недра этой расселины. Сделав максимальный вдох загубленными тяжёлой пылью лёгкими, Каролина шагнула во тьму узкого протяжённого пространства, прекрасно видимого во тьме, но не становящегося конечным взору. Она шла, опираясь о стену, ощущая шероховатый и шершавый камень, выложенный кирпичами, совсем не такой, какими были предваряющие вход колонны. Камень был сухим и тёплым, словно находится вблизи пламени, но ни огня, ни иного источника света или тепла в этом зловещем тоннеле не было. Наконец Каролина прошла такое расстояние, когда перестала видеть вход, из которого прежде явилась. Это отдалось новым смятением в её голове, ведь она прошла в сущности не столь много, но огромное отверстие, источающее тусклый, но свет, словно оказалось поглощено царящей здесь тьмой. Да и была ли это на самом деле тьма, ежели скиталица видела в ней путь, а её глаза различали всё больше и всё детальнее изгибы и черты этого первозданно враждебного и нагоняющего страх места. Каролина двигалась почти бесшумно, лишь повязки на её ногах издавали неслышное шуршание, волочимые по полу в момент совершения очередного узкого шага. В какой-то момент Каролине явились и узоры, выщербленные в стенах примерно по центру меж потолком и полом, они несли на себе разных прихотливые очертания, как правило, геометрические фигуры, безобидные по отдельности, но вместе образующие нечто причудливое и гротескное, что-то, что обретало свою форму лишь при длительном вглядывании и вызывало у девушки только желание нервно отвернуться. Наконец коридор закончился и странница вышла в широкий круглый зал, в который вели ещё множества подобных ходов. В центре залы стоял колодец, высокий и изгибистый. Он и низкая перегородка, которая окружала его вокруг, был сделан из какого-то другого камня, потому, в отличие от всех прочих элементов окружения, вместо колодца Каролина, глядя на него, видела всё ту же абсолютную черноту, но отличную от всей прочей, какой полнились эти стены, не наполненную никакими линиями и формами, судить о которых она могла лишь ощупью обходя по границам этого сооружения. Подойдя к колодцу и взойдя на невидимые её взору ступени, дева увидела отражение, которого не было и не могло быть. Она увидела своды потолка, их древние швы, что проходят меж мощных старых плит, и поняла, что смотрит в воду. Она не увидела своего отражения, лишь ещё одно пятно непроницаемой тьмы, и только сейчас поняла, что она не видит своего тела в царящей вокруг великой пустоте. Каролина представила себя духом, невидимым и бесплодным, существом, от которого остался один только взгляд, его глаза, бродящие в черноте. Не обманул ли её проклятый голос в голове, не привёл ли он её к её наказанию вечность быть погребённой в пустоте? Каролина в ужасе обернулась, она не могла вспомнить, из какого среди множества проходов она вышла в этот зал, она начала дрожать и ноги её надломились не от боли и усталости, но от бесконечного ужаса быть ничем среди ничего. Она схватилась за голову, стараясь вновь справиться с волной потрясения, рискующего стереть её разум в пыль безумия. А был ли у неё разум? Можно ли сойти с ума, если ты грешная душа, низверженная в пропасть вечной ночи, чтобы быть утопленной в одном лишь мучении? Всё ещё осознавая опасность потери самообладания, девушка в очередной раз попыталась подавить рвущуюся из недр разума панику. Сидя на ступенях невидимого колодца, она пыталась убедиться, что она всё ещё Каролина, всё ещё человек, и страшилась мысли о том, что в этом чудовищном мире, куда она попала, это больше не правда. Тогда что она? Что страшнее – брести по бесконечной пустыне, изнывая от боли, или быть глазами, приговорёнными наблюдать лишь мрак пустоты. Боль. Каролина всё ещё чувствовала боль, её ноги ныли, значит, у неё всё ещё есть ноги. Каролина всем своим нутром хваталась за эту мысль. У неё были ноги, она чувствовала боль. Она человек. Не пустой взгляд, обречённый на слепоту, а человек, что-то цельное, то, чем она была всё это время и всё, что она теперь имеет. Каролина наконец-то открыла глаза, её трясло, но вихрь паники, что закрутил её душу и ум в тяжёлую петлю потери своего я, отступил. Теперь она снова могла думать рассудительно. Каролина не помнила, сколько времени они находится здесь, сколько ударов психоза выдержал её рассудок и как долго она шла по тому проклятому коридору. Пока безумие вновь не поглотило её, она отважилась позвать на помощь того, кто единственный всё это время оказывал ей её.
- Ты мне нужен! – издала она, наконец.
Она ждала, что между её умом и пластами черепа вновь раздастся голос, что проникает туда словно не со стороны, но сам рождается там.
- Помоги мне! Пожалуйста, помоги мне! – крикнула Каролина и слёзы, не усохшие с пережитого ею припадка, вновь омыли её щёки.
Вместо голоса, что проник бы в её голову, Каролина услышала в ответ другой шум – грохотание металла и низкий рык чьей-то уродливой пасти. Эта тварь догнала её, она идёт сюда, по одному из коридоров. Каролине было страшно, но в этот раз она боялась чего-то материального, того, что она способна понять. Страх преследования отрезвил девушку и придал ей новых сил, но куда ей бежать? По ещё одному бесконечному коридору? У Каролины болели ноги, а ступней своих она давно не ощущала, ей было неизвестно, как долго она вообще ещё сможет стоять на ногах. Железные шаги раздавались в неизвестном направлении, набирая силу звука, грубый раскатистый рёв ударялся от стены мрачного чёрного города и Каролина поняла, что убийца вот-вот настигнет её. Могла ли она спрятаться, растворившись во тьме? На это надеяться не приходилось, она не могла позволить себе предполагать. Тогда, в отчаянье, Каролина взобралась на колодец, перекинула ноги в пропасть, и, не позволяя себе долгих раздумий о глупости своего решения, тотчас сорвалась вниз.
Каролина шагнула в пропасть и пала в свободном падении. Не было никакого колодца – то была лишь раскинувшаяся в центре залы зияющая и окаймлённая пропасть, ведущая лишь в ещё более непроницаемую тьму, чьё отражение обманчиво близко сверкнуло на поверхности воды, протекающей непознаваемо глубже, чем то могла ожидать девушка, решившись на погружение. Каролина падала в пропасть совершенного мрака, она более не видела иррационально проступающих во тьме поверхностей и плоскостей чёрного храма, она более не могла чувствовать и мыслить, находясь во всеподчиняющем страхе вечного смертельного падения, сдавливающего шею, вращающего тело словно осенний лист, подхваченный властным порывом скоротечной судьбы. Наконец произошёл удар, Каролина провалилась в холодные воды подземелья, поразив абсолютную тишину разрушительным ударом о безмятежную гладь озера. Очутившись в воде, пробив своим неумолимым падением решительный путь в самую глубь, девушка застыла в неподвижности. Всем телом она ощущала сводящий озноб, но прежняя боль более не хлестала её раны, будто оставив её самостоятельно или растворившись в этом поглощающем всё холоде всепронизывающего небытия. Каролина не пыталась сопротивляться непрерывно утягивающей её морозной бездне, она более не желала шевелиться, она более не желала мыслить – холод решительно пронзил её разум и в то же время обольстил его своей забвенной милостью. Каролине не нужно было дышать, она поняла это, но не пыталась думать о причинах – ей было всё равно. Слишком многое она успела увидеть и ощутить, чтобы продолжать наивно удивляться и всякий раз испытывать всё новый ужас. Больше не было причин бояться. Больше не было причин страдать. Холодный омут медленно поглощал её тело, а вместе с тем и её сознание, забирая проклятую телесную боль, избавляя от тягостных переживаний и лишних страстей. Здесь она больше не боялась пропасть в вечности абсолютного мрака, нет, она была счастлива раствориться в глубинах этого бездонного водоёма, ведь ничто более в этом мире не окажется для неё настолько благосклонно и добродетельно. Ещё немного и последние мысли оставят её сознание, как оставила её тревога, вымытая из замёрзшего сердца. Ещё немного и Каролина забудется вечным полусном, не мёртвая и не живая, застывшая между наказанием и милостью, в своём собственном чистилище, где ничто более не способно будет ей угрожать. Стоило только последнему помыслу освободить голову забывшейся утопленницы, а водам чудесной темницы проникнуть в самые отдалённые границы её тела как нечто незримое, но осязаемое всколыхнуло безмятежную черноту. Ещё мгновение и невидимые могучие руки охватили женское тело, чтобы затем стремительно, но мягко потянуть его за собой, наверх. Каролина вновь предалась чувствам, она осознала, что её тащат на поверхность. Вновь сознание забушевало в голове девицы, иссекая чувства гнева и отчаяния, ведь лишь злая воля могла вызволить её из состояния вечного покоя. Ещё один оглушительный удар и величественная фигура возвысилась над водной гладью, бережливо смыкая подле своей широкой груди тело окоченелой девы.
Каролина нехотя открыла глаза. Перед ними всё так же не стояло ничего, только лишь первородная тьма. Дёрнувшись плечом, она поняла, что лежит на шероховатой каменной плите, а по её ногам медленно растекается запёкшаяся боль. Вдруг девушка содрогнулась и сжалась, её затрясло, а в груди отдалась тупая боль. Несколько болезненных рывков и поток воды вырвался из её гортани, орошая грубые камни. Какое-то время Каролина мучительно откашливалась, как никогда прежде чувствуя себя на пороге смерти. Наконец она пришла в себя и, продолжая не видеть ничего, подняла глаза вверх, туда, где чувствовала чье-то громадное присутствие.
- Зачем? – прошептала она.
- Твоя судьба покоится в руках Амадея, девочка, - разразился грозный гортанный голос, мощный и низкий, голос, отскакивающий от стен свинцовым рикошетом.
- Кто такой этот чёртов Амадей?! – сорвалось с припавших к земле губ Каролины.
- Он претендент на наследие своего отца, не уступающий своим братьям, а может и превосходящий их. Впрочем, время расставит всё по местам.
Закончив свои слова, некто издал глухой протяжный рёв, проступающий из титанической груди. Каролина не могла вообразить, как выглядит тот, с кем ей приходится говорить.
- И ты прислуживаешь ему? – плюнула она язвительной репликой, задрав голову и презрительно глядя в пустоту.
- Я не прислуживаю никому, девочка, - с тяжёлым придыханием раздался тяжёлый бас чудовища, - я оказываю услугу твоему хозяину, чтобы иметь его благодарность в случае его победы.
- Тогда… окажи ему ещё одну услугу – доставь меня к нему, он, судя по всему, только этого и жаждет! – с неиссякаемой агрессией кричала Каролина в сторону твари.
- Я не собираюсь рисковать благосклонностью братьев, девочка, - тяжелое густое дыхание достигло лица Каролина, чудовище наклонилось к ней как можно ближе.
- Тогда ты оказал моему «хозяину» скверную услугу, монстр! За мной идёт убийца, а сама я больше не могу ходить. Так что верни меня туда, где взял, пока мой драгоценный воздыхатель не пошлёт за мной кого-то более сговорчивого, иначе никакой благодарности тебе не ожидать точно! – Выкрикнула Каролина в огромное лицо твари, грозя пальцем перед ним столь близко, что чуть было его не коснулась.
Монстр отпрял от девушки и издал ещё один оглушительный выдох. Каролина почти чувствовала на себе пристальный взгляд его огромных бесчувственных глаз. На несколько мгновений повисло молчание.
- Я не собираюсь рисковать своими интересами, девочка,… - начал он с неизменной интонацией.
- Тогда катись к дьяволу! – прошипела Каролина.
- …Но я покажу тебе способ одолеть твоего убийцу и восстановить силы. - так же спокойно закончил монстр свою реплику.
Вновь в темноте почувствовалось движение и огромная рука, столь же аккуратно, как и прежде, обхватила Каролину за талию и приподняла над полом, после чего осторожно расположила её уже во второй ладони.
- Я даже отнесу тебя, девочка, которая больше не может ходить, - раздался насмешливый тон в неизменно свирепом рычании.
Укромно расположившись в гигантских ладонях, меж хищных полусомкнутых пальцев, Каролина глядела во мрак почти под самыми его сводами. Тварь не шла, она ползла, преодолевая бесконечные коридоры с едва заметным шуршанием, что раздавалось ослепительно громко в царстве вечной пустоты.
- Скажи мне, - наконец отважилась Каролина, успевшая проникнуться страхом к своему спасителю уже после череды своих нахальных выпадов, - почему я оказалась здесь? Так захотел бог?
- Бог? – повторил гигант, - какой бог?
- Человеческий бог, - с раздражением сказала Каролина.
- Я знаю своё место в жизни и не задумываюсь о большем, девочка, - издав известных грохот из-под рёбер, произнёс монстр, - но я скажу тебе наверняка – нет никакого бога. В том мире, что ты видишь перед собой, точно.
- Так это не Ад? – колеблющимся горлом выдавила девушка настороженную реплику.
- Что такое Ад? – спокойный голос сопровождался тяжёлым выдыханием. Казалось, в нём слышался интерес.
- В моей жизни, не здесь, ранее, Ад это то место, куда попадают все злые и ужасные люди. Во всяком случае, мы так думали.
Послышался сдавленный звук, похожий на смешок.
- История для девочек и только. Нет, это не твой Ад.
- Тогда… что это такое? И почему я здесь?
Титан ничего не ответил, молча продолжив свой путь.
- Эй? Ты меня слышишь? Я задала тебе вопрос, - настаивала она, упёршись ладонями в пальцы толщиной в её тело.
- Я знаю своё место в жизни и не думаю о другом. Если ты хочешь что-то узнать, спрашивай у мудреца.
- Но послушай… - Каролина растерялась, она и сама не понимала, что хочет сказать, - это всё неправильно! Я не должна.. я не понимаю, почему это со мной происходит! Мне больно, понимаешь? Я хочу знать, почему я должна терпеть эту боль! Почему я должна терпеть всё это? Эти огненные небеса, эта ужасная темница, та тварь, что идёт за мной! Ради чего? Если Ада нет, почему я не могу умереть? Объясни мне, пожалуйста!
В словах девушки нашлось очень много от актёрских способностей, но они лишь усиляли её подлинную растерянность и ужас. Осознавая свою беспомощность, Каролина попыталась впиться в неё без остатка, чтобы даже страшное нечеловеческое отродье не устояла перед её жалостностью.
- Я скажу тебе так, как понимаю сам, девочка, - наконец заговорил великан спустя несколько долгих мгновений, - твой маленький мир людей лишь частичка посреди единого и великого Бепредельного Хаоса. А то, что ты видишь перед собой, то одна из его плоскостей, бесконечно многих и непохожих, в каждой из которых свои небеса, свои законы и свои люди, такие как ты, я, и другие, кого я не могу себе представить.
Каролина молчала. Она понимала, что ей сказал её сопроводитель, но она не знала, как это принять. Только она примирилась с идеей огненной преисподнии и собственного наказания как оказалось, что на самом деле всё гораздо сложнее, и никто не хочет объяснить ей её место в этом гигантской враждебной вселенной.
- Все умершие люди из моего мира попадают сюда? – наконец спросила она усталым и тихим голосом.
- Нет.
- Тогда почему это случилось со мной? Прошу, объясни.
- Ты умерла, девочка, умерла в своём маленьком мире людей. И твоя маленькая душа должна была превратиться в пыль и разнестись по Беспредельному Хаосу. Разнестись без следа. Но твой хозяин воспользовался своей мощью и захватил прах твоей души и собрал её заново, после чего бросил её сюда, в самый центр мира, что вечно горит в своей злобе и вечно мучает всех, кто здесь живёт.
- Спасибо, что объяснил мне, - мягко отозвалась Каролина, - я не в Аду. Я не должна страдать. Какое счастье, что я не должна страдать. Теперь я смогу умереть по-настоящему.
Глухое рычание было ей ответом.
- Ты задумала умереть, девочка? Задумала убить себя?
- Я… да… я хочу именно этого.... – Каролина вздрогнула, услышав гневность этих слов.
- Маленькое ничтожество! - грозно проревел её устрашающий извозчик. – Тебе, одной из немногих, был передан великий дар второй жизни, новой жизни по законам Беспредельного хаоса, а ты смеешь отказаться от него? Ты можешь представить себе, на что идут обитатели этого мира ради второй жизни?
- Нет, не могу. И не хочу представлять. Я не хочу видеть ничего из этого, не хочу знать, что всё это существует! Меня никто не спросил, хочу ли я…
- Довольно! – грохот яростного крика титана прокатился далеко вперёд по узкому нескончаемому коридору непреодолимого мрака. – Твой маленький человеческий мир это только жалкое и мелкое подобие простор Беспредельного хаоса, но он имеет в себе одно главное, что заслуживает моего уважения – вы все постоянно сражаетесь, сражаетесь ради себя, отнимаете чужие жизни, чтобы стать сильнее и богаче. Именно так и только так ты можешь выжить посреди тысяч невзгод Беспредельного хаоса! Только так ты займёшь в нём своё место по праву сильного! И только так ты завладеешь великими дарами тысячи вселенных, которые окупят собой все души, которые ты погубишь на своём пути! И властью, которой никогда не обладал ваш сказочный человеческий бог!
Каролина вжалась в себя двумя руками, рухнув набок и поджав ноги:
- Господи! – простонала она. Я не хочу…
- Я объясню тебе кое что про смерть, девочка, - прежним глухим и благосклонным голосом продолжило демоническое создание, - Это в твоём маленьком мире людей смерть является наградой, дарующей покой и забвение. Здесь, в этом уголке Беспредельного хаоса, смерть не несёт собой никакого покоя – только боль и страдания, долгие, вечные годы. У тебя только один выбор, девочка – сражаться за себя, чтобы избежать этого и получить то, чего ты заслуживаешь, либо в конечном итоге пополнить собой бездонные глубины чёрного моря душ, где бессчётные множества таких как ты проводят в бесконечной агонии целую вечность, желая только одного, чтобы свирепые воды как можно скорее растворили в себе их презренные души до последней крохи.
- Господи, какой ужас, господи! - нервно затараторила мученица. Ей хотелось рыдать, но из-под её пыльных глаз не просочилось бы и капли. – Но я не хочу всего этого! Не хочу!
- Тогда прекрати бежать и дай твоему убийце отрезать тебе голову, девочка. Он возьмёт её и принесёт своему господину. Его и попросишь о покое и может быть он даже согласится тебе его дать, уничтожив без остатка твою маленькую презренную душу, - сделав паузу, существо повторило, - Либо ты сражаешься, как воин, и получаешь всё, либо будешь жестоко разделана своим убийцей, как овца, чтобы затем целую вечность мучительно превращаться в пыль.
- Куда ты привёл меня? – наконец спроси девушка, когда её спутник наконец остановился.
- Я не собираюсь рисковать своими интересами, девочка, - раздался хриплый голос непередаваемой интонации, - но я считаю, что каждая маленькая душа должна иметь шанс сражаться за свою жизнь. Здесь ты можешь найти необходимую тебе силу, чтобы победить своего врага. А можешь найти и смерть длиною в бесконечную боль. Какая разница, как именно ты умрёшь, если конец всегда одинаков?
На этих словах тварь опустила ладонь к земле, позволяя девушке аккуратно сойти на неё.
- Я ничего не вижу, - прошептала она, вертя головой в ни на мгновение не переменившемся мраке.
- Иди вперёд, девочка. Ты всё увидишь, – проворчав свои последние слова, незримое отродье пришло в движение, издавая глухой шершавый звук скольжения непомерного в своих размерах змеевидного туловища.
- Наверное, я должна сказать спасибо, - окликнула она его, когда исчадье чёрного бастиона уже принялось удаляться.
- Слова ничто, девочка. Я оказал услугу твоему хозяину. И он обязан отблагодарить меня. Я оказал услугу и тебе. И может быть ты тоже отблагодаришь меня, если не умрёшь.
- Как твоё имя? Кому я благодарна?
Демонический змей на мгновение остановился.
- Имя человека это власть над ним, девочка. Никому не говори своё имя, если на это нет необходимости, - затем он замолчал ещё на миг, после чего добавил, - ты найдёшь меня здесь, в коридорах этой тюрьмы. Возможно ты будешь той, кто выпустит меня на волю. Тогда я скажу тебе своё имя.
Каролина молча кивнула, после чего её новый друг продолжил движение, быстро скрывшись в тех пустотах, откуда явился. Она охватила себя руками, набираясь отваги идти дальше одной. Вновь по избитым ступням заискрилась тупая боль, а множественные мелкие раны и ссадины начали постанывать от соприкосновения с мягкими потоками воздуха. Воздух. Впервые с того момента, как Каролина очутилась в этом жутком и унылом месте, она почувствовала на себе его дуновения. Почти сорвавшись с места, неаккуратно ступая на распухшие исколотые пятки, путница пошагала вслед за этим прохладным наваждением, пробудившем в её теле что-то кроме боли. Пройдя неверной походкой ещё немного, Каролина с изумлением поняла, что ступила на нечто мягкое и влажное. Медленно сгибаясь и припадая к земле, она ощупала свою находку, уверив себя, что это густая и приземистая трава, по которой стекали маленькие ручьи прохладной воды. Очарованная своей находкой, уже ползя на коленях по ласковой растительности, Каролина настойчиво ощупывала пространство перед собой, словно слепой, заворожённый чем-то прекрасным, чей образ давно стёрся из его памяти. Наконец её суетливые и слегка дрожащие пальцы достигли прохладной воды и тотчас отпрянули от неё. Припоминая ту безвременную глубинную темницу, из которой девушка недавно была поднята страшным незнакомцем, она пришла в растерянность, не зная, как ей поступить теперь. Разумно рассудив, что, уже вытянув её из ласковой летаргии колодезного резервуара, её таинственный друг не стал бы приводить её к подобному снова, девушка осмелилась опустить руку в раскинувшуюся перед ней гладь, сначала по кисть, затем по локоть. Там она коснулась множества ветвящихся стеблей подводных растений, что покрыли собой весь периметр этого странного пруда. В то же время он не был глубок, во всяком случае, в пределах своих берегов, и Каролина, не найдя иного решения, ступила в эти воды. Несколько шагов и она уже стояла по пояс в призрачной заводи, мистическим образом видя лишь колебания её поверхности, которые женщина привнесла своим погружением. Каролина не знала, что ей следует делать теперь, но она и не спешила действовать, покуда холодные воды и мягкие травы несли облегчение её чрезмерным увечьям, мягко обвивая ноги и бёдра. Не устояв перед подобным соблазном, Каролина шагнула дальше, погрузив себя под воду почти по голову. Она испытывала истинное удовольствие, ощущая, словно спокойная и неподвижная вода растворяет в себе тот жар, коим охвачены повреждения её измученной плоти. В её уме не укладывалось, как в таком злосчастном и безнадёжном мире могут находиться столь удивительные и чудесные места, как этот пруд, дарующие отдых и утешение. Почему она не может остаться здесь? Почему её нечеловеческий друг упомянул слово «тюрьма», когда в этих стенах, пусть гнетущих и изводящих, присутствуют такие щедрые подношения любой плоти. Каролина боролась с желанием уйти под воду с головой, вновь пасть на самое дно и уснуть вечным сном, где рассказанные ей ужасы Беспредельного хаоса не достанут её жаждущую забытьё душу, но как бы не было сильно желание и как прекрасно не было бы это падение, она понимала, отчаянно держалась за понимание того, что ей совершенно неведомы законы этого нового ужасного мира, и то, какие неподдающиеся осмыслению ужасы могут ожидать того, кто поддастся искусительным водам этой чёрной тюрьмы для существ, недостижимо более грандиозных, чем она сама. Глаза Каролины слипались, словно давно не ведали сна, да и сколько времени могло пройти с того раза, когда она спала в последний раз, но стоило им наконец сомкнуться, как девушка тут же дёрнула головой в сторону и ударила себя ладонью по лицу, рассыпав по округе каскад брызг. «Иди вперёд» - вспомнила дева сказанные ей слова и, понимая, что это последний шанс противостоять зову бездны, принялась суматошно плыть, оторвавшись ногами от последнего клочка подводной породы. Плаванье давалось ей очень тяжело, она не только не занималась этим с ранних лет своей юности, но и водная преграда, которую она силилась преодолеть, как будто похищала из неё всё тепло, заставляя тело замерзать, а движения сковываться. Каролина наконец подумала о том, что подобные условия служат прекрасными угодьями для жестоких хищников родом из самой преисподнии, где им достаточно всего лишь своевременно пожрать то ленивое насекомое, что имело неосторожность обольститься предложенной безмятежностью. «Если в этом мире смерть несёт собой вечной проклятие, - думала она, - то и участь быть съеденным монструозной кошмарной тварью, должно быть, самая страшная из тех, какие только могут быть». Подобные мрачные мысли полностью поглотили Каролину, позволив ей отвлечься от соблазнов плоти и преодолеть некоторый путь, но в скором времени дурманящее озеро с новой силой потянуло девушку вниз. Оледенелые руки уже не могли выпрямиться, а на костях, казалось, легла изморозь, Каролина стремительно начала предаваться отчаянью, полностью разуверевшись в своей способности сопротивляться безучастному к её судьбе холоду. Когда сводимые судорогой ноги наконец перестали отталкивать от воды, а девушка со страхом и неизбежностью начала готовиться к неотвратимому, в тот самый момент, когда её голова начала скрываться под поверхностью, он неожиданно увидела впереди что-то неясное, но решительно приметное в окружении пожравшей саму реальность черноты. Это были огоньки, маленькие искорки голубоватого света, что мягко мерцали посреди ничего, неторопливо появляясь и исчезая, словно капли дождя на стекле. Увидев это, не испытывая никакой надежды, но преисполнившись настоящей ярости на весь этот проклятый мир, того мерзкого ублюдка, что её сюда затащил, и другого ублюдка, что вынудил её войти в эту воду, Каролина с отчаянным рёвом вырвалась из холодного плена, широко открыв рот для последнего вздоха, после чего с гримасой превозмогания за границей возможного сделала ещё несколько отчаянных ударов руками о воду. Ноги её не слушались и верхняя половина тела девы, вопреки всем усилиям, ушла под воду. В отчаянье Каролина продолжала извиваться всем телом в сторону таинственных огоньков и стоило мысли о том, что всё кончено, поразить её мучимую жаром голову, как она неожиданно упёрлась спиной о мягкую землю, обтянутую морской растительностью. Прибившись к подводному шлейфу, Каролина остервенело впилась пальцами в податливую песчаную твердь и, произведя над собой очередной исчерпывающее усилие, подняла себя над уровнем воды, тяжело дыша. Она не могла поверить, что преодолела озеро, её брал не восторг, но ужас от того, что она заставляет себя делать ради омерзительной ей борьбы за жизнь. Немного передохнув, Каролина подтянулась и вытянула обмороженные ноги из воды и почти ползком вытолкнула себя на сушу, усеянную всё той же благосклонной растительностью. Она лежала на спине, продолжая тяжело дышать, затем, когда дыхание постепенно выровнялось, девушка открыла глаза. Она лежала на покатом склоне, мягко изогнутом кверху, где, теперь хорошо различимые, проступали синеватые огоньки. Каролина мучительно перевернулась на колени и подняла голову. Сияние выглядело плоским, искажённым, словно ложилось на стекло, разносимое чем-то по другую сторону. Каролина рухнула обратно на траву, упёршись половиной лица в густую заросль. Впервые за это мучительное приключение её охватила настоящая печаль. Что будет дальше с ней? Что она станет делать? Сколько ей ещё предстоит преодолеть страданий и хватит ли у неё сил? Силы. Тварь сказала, что здесь она сможет найти силу, чтобы сражаться дальше. Эти огоньки, что их производит? Продышавшись и успокоившись, Каролина наконец поднялась на некрепкие ноги, затем, проявив усилие, взобралась на уступ и предстала перед пустотой, полнящейся свечением. К её изумлению, перед ней действительно оказалось стекло, или нечто другое, за чем проступал свет. И не только свет. Каролина увидела множество различных растений, чьи широкие листья склонялись к корням, испуская под собой множественное синеватое свечение, другие цветки мягко покачивались на ветру, сияя призрачным бело-голубым светом намного более ярко и проникновенно. Все эти растения утопали в ярких, но почти ничего не освящающих огнях, которые источали собой тонкие красивые бутоны, большие и полнящиеся массой лепестков, и маленькие почки, в огромном множестве висящие на стеблях, словно колокольчики, всё пространство переливалось постоянным колыханием света и тьмы. Каролина невольно протянула руку вперёд и ошеломлённо вздрогнула, поняв, что она проходит через стекло с ощущением проникновения во что-то густое и плотное. Осознав, что это и было целью её назначения, девушка решительно вошла в этот новый необычный пейзаж.
Причудливый прозрачный материал расступался перед девицей, проникающей в него, словно масло. Наконец она миновала стеклянный барьер и возликовала, увидев, как широкие просторы перед ней озаряются пеленой неяркого голубого свечения, источаемого бледными огнями цветов и трав. Это походило на сказочный пейзаж, волшебную заводь, выделяющуюся из глубокой тени ореолом призрачного пламени. Посреди густых и низких растений и изогнутых книзу цветов протягивалась узенькая тропа, представляющая собой неглубокий брод. Налюбовавшись загадочной и настораживающей красотой увиденного ей пейзажа, Каролина двинулась по подтопленной дорожке, вновь очутившись по пояс в то же самой прохладной воде, какую ещё недавно истерично преодолевала, борясь за собственную свободу. По мере движения Каролина постоянно наблюдала смену протянувшейся вокруг неё панорамы, при общей похожести растений ни одно из них нельзя было перепутать с другим, а каждый клочок этой болотной местности был совершенно уникальным, порой переплетаясь вереницами из тонких вьющихся растений или обнажая под широколистными цветами приземистые фосфоресцирующие грибы. В скором времени свечение в отдалении стало столь множественным, что оказалось возможным видеть элементы окружения намного впереди себя. Каролина видела вдали громадные каменные глыбы овальный формы, словно врытые в землю наполовину или на треть от своего размера, видела она и тонкоствольные прозрачные деревья с веерообразными кронами, держащимися словно на тонких стебельках, и иные проявления местной переливающейся сине-голубыми цветами необычной флоры, для описания которой у Каролины не нашлось бы правильных слов. Наконец она достигла одного из высоченных валунов из чёрного складчатого камня, чьё проступающее подножье было плотно оплетено всевозможными плющами, мхами и порослями. За камнями раскинулся настоящий водный лес, состоящий из нескольких ярусов кустарников и деревьев, что возвышались друг на другом, причудливо изгибаясь и переплетаясь стволами и ветвями, образуя сложные соединения, идущие от дерева к дереву словно цепи. Стоило Каролине всмотреться в эти древесные и травные путы как вдруг она поняла, что с них на неё взирает несколько злобных светящихся глаз. Девушка дрогнула от страха и неожиданности, а тонкие тёмные силуэты, которым принадлежали тусклые огоньки глаз, в составе нескольких единиц принялись срываться с места, издавая характерные удары об воду, сопровождаемые шумными её всплесками. Каролина задрожала. При мысли о том, что ей снова угрожает опасность, она со всей ясностью ощутила тупую тяжёлую боль верхней половины тела, выступающей над дребезжащей от активного движения водой. Спрыгнув с деревьев, существа в количестве пяти штук подались в разных направлениях, окружая женщину полукругом. Каролина не успевала их разглядеть, всё, что она успела заметить, это то, что они были очень похожи на людей, но перемещались с недоступной человеку скоростью, делая это на согнутых ногах и с выгнутыми спинами. Существа окружили Каролину со всех сторон, можно было слышать их короткое шипение. Каролина вжалась руками а плечи, расставив пошире дрожащие ноги, она боялась, но не паниковала, она слишком успела устать от повстречавшихся ей дикостей.
- Кто это здесь? – ядовитым и шипящим голосом почти слитно проговорило одно из существ, - Кто посмел сюда прийти?
В высоких столпах синего дымчатого света Каролина наконец-то могла хорошо рассмотреть хищных созданий. Все они были женщинами, высокими в росте, худыми и малыми в плечах. Их обнажённые тела, почти ничем не отличающиеся от типичного женского тела за исключением множественных оттенков и смешений болотного зелёного и тёмно-синего цветов, были покрыты некой плёнкой, отражающей блеск окружающего их голубого свечения и образующей складки в местах сгиба конечностей и талии. Головы этих болотных нимф были маленькими и слегка продолговатыми в затылочной части, тёмно-зелёные волосы, бравшие своё начало с их высоких лбов, тянулись во все стороны распущенными мокрыми прядями или были собраны в высокие хвосты, висевшие позади, а глаза представляли собой маленькие чёрные пространства глазниц, в которых бегали слабые огоньки пламени. На руках и ногах диких женщин виднелись украшения в виде повязанных верёвочек, на которые могли быть наколоты сверкающие минералы или пучки красивых светящихся листьев.
- Посмотрите на неё, сёстры, - заговорила в той же манере другая особь, стоявшая ближе всех к Каролине, на расстоянии трёх шагов, - она похожа на нас, но не похожа на нас.
Услышав это, две другие гадины выпрямились в полный рост, демонстрируя всю худобу и миниатюрность своих туловищ, затем стремительно преодолели разделявшее их расстояние.
- Не подходите ко мне! – крикнула, отшатываясь, Каролина, но следующее мгновение цепкие длинные пальцы двух сестёр уже ухватили её за руки, выкручивая их с неожиданной силой, что выдавило из пленницы мучительный стон.
- Ты кто такая? Ты одна из нас? Ты не похожа на нас! – выговорила предыдущая дикарка, ощупывая рукой искривлённое гневом и безысходностью лицо Каролины.
- Я... я пришла к вам за силой! – вымолвила девушка в ответ.
- Пришла за силой? Пришла за силой? За силой? – затараторили стоявшие далее остальных особи.
- Пришла за силой? Ты пришла стать такой, как мы? Пришла стать нашей сестрой? – щёлкая слегка заострёнными неровными зубами, спросила хищница, продолжавшая ощупывать лицо, грудь и бока чужачки.
- Д-да, - с тяжёлым выдохом произнесла Каролина, - я… прошу вас помочь мне… стать такой, как вы. Стать сильной…
- Стать нашей сестрой?
- Да, именно так. Пожалуйста, позвольте мне быть вашей сестрой, - молвила Каролина, пытаясь представить, во что она себя втянула.
- Иншабанет решит, станешь ты нашей сестрой или мы обглодаем тебя, - сказала щёлкающая зубами фурия, сделав шаг назад.
- Ведём её к Иншабанет, ведём претендентку, - послышался шелест токсичных голосов остальных.
Сильные тонкие руки отпустили Каролину и она могла идти свободно, хоть и в тесном окружении хищных особ. Девушка безустанно чувствовала на себе взгляд не только идущих позади дьяволиц, но и многих других, незаметно наблюдавших за ней из густых светящихся крон прозрачных деревьев и выныривающих из воды тут и там вдоль маршрута, которым её вели. На их пути лес всё чаще расступался, обнажая возвышающиеся над водой древние каменные изваяния рукотворной природы, вызывающие мысли о древнем городе прекрасных колонн и контрфорсов, что был поглощён агрессивной природой и искорёжен агрессивными водами болот бесчисленные века назад. Были здесь и оплетённые лианами высокие башни, более не связанные с обрушенными городскими стенами, из окон их вытекают полчища диких мхов и изогнутых листьев, горящих тонким синим свечением, а также статуи, расколотые, с отбитыми формами, но всё ещё неплохо передающие образы тех ящерообразных существ с поделённым на две части торсом, в честь которых они были построены. В скором времени из полумрака, уже почти ничем не освещаемого, кроме витающей над водой пурпурной пыльцы остроконечных ветвистых растений, показалось самое роскошное из сохранившихся строений – неправдоподобный в своих титанических высотах храм, чья двускатная крыша терялась во тьме небес, а горизонтальных его границ не было видно и вовсе. Не смотря на частичный уход под воду, лестничный пролёт, выполненный в форме полуэллипса и ведущий вовнутрь округлых распахнутых врат, занимал собой до четверти от высоты сооружения, а само здание, насколько можно было видеть в сумраке редких источников света, почти не поддалось порче ни от всеразрушительного времени, ни от свирепствующей природы. Стоило Каролине вытащить ноги из воды и поставить их на отсыревшие гранитные камни, как судорога обуяла её стопы, из-за чего девушка тотчас упала, бессильно захрипев.
- Да, тебе нужна сила, ты слаба, - пролепетала стучащая зубами фурия, взяв на себя роль главенствующей в этом путешествии.
- Совсем слаба, совсем слаба, - повторяли другие, как будто издевательски возвышаясь над подрагивающим на мокрых каменных плитах телом Каролины.
- Вы можете.. мне помочь? – жалобно обратилась девушка к главной водяной нимфе.
- Помочь тебе? Помочь? – удивлённо провела та своим шершавым языком.
- Мы ведь… будем сёстрами? Верно? – продолжила Каролина, оставив всякую надежду идти самостоятельно.
- Мы можем стать сёстрами, верно – отозвалось вновь болотное создание, склонившись над Каролиной, - а можем и не стать. Иншабанет решит, станешь ты нашей сестрой или мы обглодаем тебя.
- Как… твоё имя? – спросила Каролина, морщась от судороги, идущей вверх по ступням.
- Моё… имя? – удивлённо спросила демоническая женщина, - у нас нет имён, мы сёстры.
- Моё имя Каролина, а как бы я могла звать тебя?
Главенствующая нимфа молча установилась на Каролину, остальные спутницы тоже не произносили ни звука.
- Какое имя тебе нравится? – спросила вновь девушка.
- Ка..ро…. Ка-ро… Ка-ра…. Кара… - неуверенно и запинаясь выронила из своих уст собеседница, мягко щёлкая зубами на каждом согласном звуке.
- Кара. Красивое имя, - Каролина улыбнулась ей.
Демонесса озадачено смотрела на неё. Нельзя было представить, какие ужасы могла видеть и творить эта тварь из мрачных губительных заводей, мерцающих обманчиво прекрасным светом, но сейчас она оказалась совершенно озадачена простодушной и незамысловатой сценой, в которую была вовлечена. Затем она осторожно и неспешно растянула собственные губы в улыбке, изобразив тем самым лицо, в котором, не смотря на сильное присутствие чего-то нечеловеческого, чего-то дикого и безжалостного, можно было увидеть миловидное лицо молодой девушки с большими глазами, широким ртом и глубокими скулами, которые венчал острый подбородок.
- С.. спасибо, - с неловкостью, на какую только была способна звероподобная дикарка, вымолвила Кара, и улыбнулась ещё сильнее и мягче.
- Я хочу быть твоей подругой, Кара. Можно мне быть твоей подругой, - спросила Каролина вкрадчиво и максимально вежливо.
- Ты хочешь быть моей подругой? – на сей раз медленно, с дикцией, наиболее напоминающей человеческую, вопросила Кара.
- Я хочу. Ты сильная и красивая, Кара, - прошептала Каролина еле слышным, бархатным тоном.
Неожиданно прежде несгибаемое тело болотной дикарки дрогнуло. Мышцы её лица почти ничего не сообщали, но мимика бровей и беспорядочность движения её рук давали понять, что подобная комплиментарность привела её в феерию чувств, прежде ей неизвестных.
- Я… я хочу быть твоей подругой. Каролина. – наконец вымолвила демоница и тотчас согнулась в коленях, присев поближе к той, кто ещё мгновение назад была ей совершенно безразлична, а теперь неожиданно обрела какую-то необъяснимую важность и притягательность.
- Я очень хочу стать вашей сестрой. И твоей подругой, Кара. Но я уже не дойду сама, - со скорбностью сказала Каролина, указывая на свои обезображенные травмами ноги.
- Я могу… донести тебя. Каролина, - слетело с приоткрытых губ хищницы.
- Пожалуйста, сделай это для меня. Моя подруга, - Каролина с нежностью посмотрела в глаза Кары. Их лица сблизились настолько, что почти касались друг друга носами.
Главенствующая болотная воительница тотчас трепетно и потому неуклюже водрузила на свои руки тело черноволосой бледной красавицы-подруги, после чего единолично принялась подымать по высоким ступеням храма, приказав остальным оставаться на месте. Поражённые случившимся четверо дикарок принялись эмоционально выражать какие-то давно забытые ими чувства, которые они могли бы испытывать друг к другу, но почему-то этого не делали, а также подбирать себе имена.
Восхождение оказалось затруднительным даже для синекожей демонессы, прежде демонстрирующей невероятную скорость и силу, а у её новообретённой подопечной и вовсе не было ни малейшего шанса преодолеть такой путь. Высокие каменные ступени, с выщербленными бороздами и усыпанные каменной крошкой у подножия лестницы, казалось, уходили бесконечно вверх, и даже видя панораму храма с земли, сложно было представить себе те подлинные размеры, на которых он распростёрся во мраке этого мира. В конечном итоге Кара преодолела последний пролёт и ступила в парадный зал храма, уходящий в непроглядную темноту под тяжёлыми сводами крыши, удерживаемой десятком рядов колонн и контрфорсов. Морская дьяволица тяжело дышала, но сохраняла неизменным изящный изгиб спины, не опуская рук, держащих измождённую девушку. Отдышавшись, Кара сделала несколько широких шагов навстречу мраку, затем задрала голову и издала глухой, гортанный крик:
- Иншабанет! Нам нужна твоя мудрость!
После этих слов Кара замолчала, а Каролина принялась всматриваться в чёрные дали зала, желая узнать, что именно сейчас должно произойти. Ожидание не продлилось долго и вскоре один за другим по всему помещению принялись вспыхивать маленькие пучки слабого жёлтого света. То были язычки пламени, непоследовательно зажигающиеся на миниатюрных декоративных светильниках, сложенных в форме треугольника и расположенных на боковых от гостей храма сторонах сегментированных каменных столбов. Когда огоньков оказалось достаточно, чтобы освятить большую часть этажа и полностью залить маслянисто-жёлтым светом его центральную область, впереди стала виднеться стена, в которой в свою очередь вырисовывался изогнутый в форме нераскрытого бутона чёрный проход. Ещё немного времени и вот в этом проходе, отбрасывая громадные тени на поверхность мозаичного настила, показалась высокая фигура. Она стремительно двинулась к пришедшим и очень скоро Каролина смогла её внимательно разглядеть – то была женщина, чей крупный и мускулистый, но при этом изящный и вытянутый голубокожий торс, украшенный множеством путанных узоров, тянущихся вдоль рук, венчала собой увесистая широко посаженная грудь, а из деформированно-широких бёдер под неестественным уклоном брали начало изогнутые ноги, почти сразу сливающиеся в толстый и тугой хвост, ничем внешне не отличающийся от змеиного, а её бесчувственное острое лицо, расположившееся на крупной голове с вытянутым затылком, укрывала массивная тяжёлая причёска, переходящая в несколько пышных кос, растянувшихся во все стороны по её телу. Каролина молча глядела на неё, думая о том, что, возможно, этим, поначалу наводящим на неё приступы бесконечного страха, мирам так называемого Беспредельного хаоса более нечем её поразить и устрашить, ведь несмотря на то, что всё ей виденное является странным, искажённым и ненормальным, всё это как будто могло иметь место быть и в её прежней жизни, в качестве какой-нибудь бредовой сказки про волшебство, полулюдей-полуживотных и страшные замки великанов-людоедов. И хоть не знающие конца и надежды скитания по обожжённой пустоши и чёрным, как душа бога, коридорам сооружения, куда ей довелось попасть, ничего, что могло бы выйти за грани её воображения и тем более понимания, Каролина так и не увидела, и уже не надеялась увидеть, что, не смотря на всё уже узнанное ей, всё же утешало её. Наконец создание, которому, очевидно, и принадлежало имя «Иншабанет», предстало перед вторженцами в мёртвый покой её стен, возвышаясь над ними на голову или две, вздымаясь и покачиваясь на своём громадном туловище рептилии.
- Что ты принесла мне, дочь моя? – вымолвил её тонкогубый рот мелодичную фразу, при этом почти не распахиваясь.
Узкие вытянутые глаза женщины-змеи безучастно, но настойчиво всмотрелись в тело Каролины.
- Она чужачка, - начала Кара, - она хочет получить силу, она стать нашей сестрой и твоей дочерью.
Сильная, но тонкая кисть Иншабанет прошлась по бедру Каролины длинными острыми пальцами.
- Ты так… чиста, - наконец заключила она, смотря как будто через девушку, всё так же покоящуюся на руках своей покровительницы.
- Что это должно значить? – спросила Каролина, силясь сохранить спокойствие и доброту в голосе не смотря на нервозность, с какой в ней отдавались поглаживания её тела чужеродным созданием.
Взгляд Иншабанет переместился на лицо Каролины, той тотчас стало жутко.
- Это значит, что твоя душа свободна от каких-либо примесей энергий хаоса, милая, - доброжелательно отозвалась змеедева и уголки её неподвижного и безгубого рта слегка скривились в форме улыбки, - твоя душа однозначно была рождена не здесь, не в Хаосе, но где-то в других, обособленных мирах, куда не проникает его воздействие.
- Мне трудно понимать, о чём вы говорите, - постаралась уважительно отозваться Каролина, - я действительно жила совсем другую жизнь, и совсем не понимаю вашу.
- Ты всё поймёшь со временем, милое дитя. Пока знай же, что твоя душа, её форма и сущность, совершенно незапятнаны тем, что мы привыкли называть демонизмом. И это обстоятельство делает тебя… невероятно желанной. Чистые человеческие души это очень редкий товар… и я испытываю невероятный соблазн опорочить эту чистоту…
- Мне нужна сила, вы можете мне её дать? – с опаской проговорила Каролина, прерывая ставшую обрывчатой речь величавой собеседницы.
- О, да! Конечно! Я могу! Это именно то, чего я хочу, обратить твою чистоту по своему подобию. Из чистой души можно воплотить невероятные создания! Ты можешь стать гигантским кракеном, или царственной хищницей глубин! Ты станешь таким чудовищем, каких прежде не было в моих морях и реках!
- Нет, пожалуйста. Я хочу… я хочу остаться в человеческом теле… я не знаю, как это теперь называть… - страх начал лезть по горлу Каролины, осознающей, что она, вопреки её воли, может оказаться превращённой в отвратительное чудовище, как в старых сказках, что она читала когда-то в детстве.
- Ты отказываешься? Хм, - задумчиво произнесла Иншабанет, - впрочем, почему я удивляюсь, ты ведь всего лишь слабый цветочек, не представляющий себя удушающей ядовитой лозой. Хорошо, милая моя. Я подарю тебе силу, которую ты желаешь, и ты сохранишь человеческие очертания своего тела. И я даже отпущу тебя обратно, хоть и, приняв в себя дар моего бога, эссенцию славного народа Ив, мне будет очень тяжело расстаться со своей новой дочерью, такой прелестной и славной, как ты.
- Я буду вам очень благодарна, великодушная Иншабанет.
- Но взамен ты окажешь мне услугу. Небольшую услугу. Совсем несложную для тебя, - острые пальцы Иншабанет нежно прошлись по лицу девушки, - тебя ведь влекут приключения, в нужное время и в нужном месте всё произойдёт само собой.
- Хорошо, - неуверенно протянула Каролина, - но что вы имеете в виду?
- Не бойся, милая. Ничего, что требовало бы твоего беспокойства.
Через несколько минут, миновав как парадную залу, так и тесные, ведущие всё ниже к земле тоннели, коими был в изобилии иссечён болотный дворец, Иншабанет вывела Кару, неустанно держащую не себе новообретённую подругу, в загадочные пустоты, представляющие собой не выстроенные из камня и иных материалов комнаты, но пещеры, образованные в горных породах искусственным путём, как если бы монументальное сооружение храма было бы лишь внешней оболочкой для тех его бездн, что кроются под толщей скрытого от глаз естественного фундамента. То была не сильно широкая расселина округлой формы, чьи слоистые склоны стен уходили в незримые вершины, уходящие в бездонные провалы, недоступные зрению или иным способам постижения. Данное ущелье имело в своём центре пруд, окружённый каменными валунами, имевшими выемки, откуда раздавалось мерцание жёлтых и алых цветов, словно там лежали миниатюрные звёзды. Иншабанет отошла в сторону и провела рукой в направлении источника, тогда Кара пересекла ущелье, взобралась по нескольким каменным плитам, этому месту прежде не принадлежавшим, и аккуратно положила Каролину в чёрную, как сам мрак, воду, погрузив её по плечи.
- Теперь или, дочь моя, - обратилась змееподобная женщина к водяной нимфе, что была одновременно так похожа и непохожа на неё, при всей красоте своего физического совершенства являясь существом куда более диким и дочеловеческим при парадоксальной утончённости и эстетичности химеры, являющейся человеком лишь частично.
- Прости, что мне придётся уйти, - сказала Каролина своей подруге, что всё ещё громоздилась над ней, испытывая нечто похожее на чувство вины, затесавшееся после того, как это создание бескорыстно и старательно угождало её нуждам.
- Мы ещё увидимся. Каролина, - услышала она в ответ слова, сказанные с причудливым акцентом, с каким могли бы говорить какие-нибудь степные кочевники, пробующие использовать языки гораздо более цивилизованных народов, - мы связаны родом и дружбой.
Сказав это, Кара провела указательным пальцем по губам девушки, после чего быстро удалилась, задержавшись только возле своей змеематери, приняв от неё объятие. Затем величественная владычица храма, сокращая и разжимая мышцы своего трёхметрового хвоста, стремительно оказалась подле Каролины, испытывающей уже хорошо знакомое ей усыпление чувств и воли, достигаемое через соприкосновение с холодными водами этого мира. Иншабанет открыла грубо сделанную глиняную бутыль и принялась выливать в купель, на уровне груди Каролины, тягучую ярко-красную, почти светящуюся огнём, жидкость, которая оседала на воде словно расплавленный воск.
- Ничего не бойся, милая моя, - полушёпотом произносила женщина-змея, растягиваясь вдоль водоёма, распутывая монструозный хвост промеж булыжных камней, - я не причиню тебе боль. Закрой глаза и послушай мою историю. Историю о нас, твоих новых сёстрах, и о твоём новом отце.
Каролина чувствовала, как её тело покрывается жирной вязкой субстанцией, но в непроницаемой, смешанной с алым реагентом воде она не могла ничего увидеть. Вдруг холодок пробежал по её шее и девушку бессильно опустила голову на округлый камень, прикрывая тяжелеющие веки.
- Мы, славный народ Ив, обитатели холодных глубин темного подземелья, в котором были зачаты и рождены. Мы прекрасны и воинственны, жестоки и покорны, мы таковы не по случайной прихоти всемогущего Беспредельного хаоса, но по замыслу нашего прекрасного бога. Наш прекрасный бог, чьё истинное имя способны произносить только вечные звёзды, позволивший нам называть его «Вечное око», повелитель путей и хозяин границ, почтенное и неимоверное существо, являющее собой осознанный Беспредельный Хаос, он сотворил нас в нашем великолепии, даровав нашему существованию выдающуюся целью – мы, славный народ Ив, его слуги, порождённые его щедрейшей волей из пыли и пустоты тёмных пещер его темницы, воспрянувшие из чёрных глубин по путям его непререкаемой воли в ниспосланных нам в подарок телесных формах наших душ, мы, его многочисленные и гордые творения, имеем главное и единственное предназначение – мы рождены, чтобы вызволить нашего прародителя из бесцветных стен этой ненавистной темницы, из этого гнусного Чёрного храма, построенного подлыми демонами этого мира.
По мере произнесения речи колдуньи сознание Каролины будто бы всё более обрастало инеем, сознание коченело, словно сами мысли и память могут быть помещены в лёд. Ощущение своего тела девушка потеряла почти сразу по погружении в омут, но сейчас, по мере звучания мелодичного голоса ведьмы, тяжёлый туманный сон давил её сознание, словно сдавливая его, путая мысли и препятствуя опознанию себя. Каролина больше не слышала ушами, если в этом проклятом потустороннем мире привычная терминология ещё была сколько-либо применима – теперь музыка слов химеры разливалась внутри её бесформенной сути, медленно перетекая между полостями её раскалывающейся души. Каролина чувствовала ужас от мысли о том, что всё это оказалось роковой ошибкой и сейчас её душу порвут на части, но ведь этого она прежде и хотела, перестать существовать. Сначала исчезла пугающая мысль, затем и само чувство страха словно откололось от того клочка осознающих себя песчинок её личности, что сейчас безвозвратно утрачивались, уплывающие в страшные бездны бесконечности. И тут, в этом немом ужасе самораспада отсутствующие глаза Каролины узрели маленькое сияние, маленький огонёк бледного света, что быстро и плавно приближался к ней, если она ещё обладала чем-нибудь, относительно чего можно было оценивать расстояние. Свет становился всё ближе и ярче, его ореол разрастался, представляя собой сферу, что раскалывается на мириады маленьких пучков, что обволакивали то последнее, что являлось Каролиной, осеняя его потоком чувства, обжигая болью, похожей на солнечный ожог части тела, которых не было, но которые начинали обретать свою форму из небытия, в которое был привнесён живительный импульс. Словно кусочки мозаики естество Каролины сплелось заново, как распутанные нити, что снова стали полотном, которое одновременно было и её самой и её телесной проекцией в этом странном мире её посмертия. Боль от ожогов спала, на смену её пришли другие чувства, Каролина снова слышала, он снова ощущала конечности, растянувшиеся под водой на гладких камнях, она резко вспомнила себя и ощутила в себе всё то, что делало её собой. Затем она открыла глаза. Она лежала под водной гладью, обёрнутая в тонкую мембрану, заполненную алым мутным раствором. Каролина упёрлась руками в оболочку кокона и та легко поддалась, разрываясь и исторгая из себя полнящийся в нём раствор. Заняв положение сидя, смахивая с волос густоватую жидкость, Каролина огляделась, увидев, что всё ещё находится посреди каменного оазиса, но теперь вокруг неё не было никого, а разные источники неровного света, что освящали её пришествие сюда, померкли и в расселине стелился мрак. Каролина неожиданно поняла, что она видит в темноте, видит неестественным спектром, не различающим цветов, но позволяющим различать всё вплоть до мелочей в то время как её глаза не должны быть способны на такое. Поняв, что с ней произошло, девица всмотрелась в свои руки и, даже будучи готовой к тому, пришла в изумление – её руки, по форме почти прежние, стали крупнее, крепче, их кожа блестела, словно чешуя, на ощупь став гладкой и холодной. Ритуал был окончен, в этом бассейне неведомой силой она была разобрана и собрана заново, как новое существо. То, чего она и хотела. Возможно хотела. Каролина пыталась примериться с тем, что произошло, но не смотря на прежнюю решимость, ей было сложно. Она пыталась всмотреться в воду, чтобы увидеть собственное лицо, но никаких отражений в ней не было, и неизвестно, были ли они ранее. Затем преображённая дева встала, лишь мгновением позже вспомнив про израненные ноги и тотчас поняв, что она избавлена от этого несчастья. Боль не только покинула её тело, она уступила место чувству, какое почти не было знакомо Каролине – она ощущала в себе крепчайшее здоровье, силу и энергию, какими, возможно, не обладали и многие смертные мужчины из её прежней жизни. Проникаясь новыми ощущениями, Каролина ринулась в сторону, совершив головокружительный скачок, преодолев им метра три или четыре, что далось её без труда. Девушка пришла в восторг, впервые в жизни она чувствовала себя так хорошо, а её новые физические возможности удивляли её и внушали невероятно приятное чувство уверенности в себе. Улыбка не сходила с лица девушки, выдающей изящные акробатические движения, скачущей по камням и совершающей пируэты в высоких прыжках. Ей дали силу, теперь что бы с ней ни было, всё будет по-другому. Увлёкшуюся изучением своего тела девушку неожиданно прервал голос, раздавшийся у неё в ушах словно изнутри: «иди ко мне, милая». Узнав голос Иншабанет, девушка замерла. Теперь, когда её вознаградили силой, Каролина должна была сделать ответное одолжение. Она неуверенно двинулась к выходу из грота, через который её внесли ранее, навстречу мраку подземных коридоров. Теперь Каролина могла отчётливо видеть каждый выступ и камушек в неровных и извилистых ходах, многие из которых были проделаны в твёрдой горной породе, другие же представляли собой отделанные плиткой переходы храма. Не смотря на темноту, мрак и затхлость, Каролина прекрасно ощущала себя в этих катакомбах, чувствуя себя не иначе как хищницей в природных условиях, ретиво скользящей от стены к стене. На каждой встреченной развилке нежный голос хозяйки направлял её и скоро Каролина вновь находилась в помещениях храма, стоящая перед массивным проёмом, облицованным цельными каменными блоками, освещаемыми призрачным светом растений, помещённых в выемки по обе стороны. Войдя в него, Каролина узрела древние покои, уставленные утварью и многочисленными постаментами, равноудалённо рассредоточенными по просторному периметру комнаты и уставленными вазами и статуями. В центре комнаты находилось просторное квадратное ложе, укутанное слоями постели и скрываемое узорчатой занавесью. Над кроватью возвышался силуэт женщины-змеи, чьё тело было укрыто облегающими тело отрезками шёлковой ткани, что походили на собранную из разных элементов просторную тогу или иной костюм. Конец мощного хвоста ведьмы игриво бился у подножия кровати, сама Иншабанет опиралась на выставленные назад руки, улыбаясь своей гостье недоброй улыбкой. Каролина испытала сумбурную смесь самых разных чувств, от страха до негодования, ей сложно было принять, что это именно то, чем выглядит.
- Проходи, милая, - сказала женщина-змея, теперь этот прекрасный храм, и наши дивные сады за его пределами, всё это теперь и твой дом тоже.
- Я благодарна вам, - отозвалась Каролина, - я до последнего боялась, что вы сделаете со мной что-то непомерное, и я более не узнаю себя.
- Я ведь пообещала тебе, что всё будет хорошо, - ласково отозвалась та, - как я могу предать доверие такой прелестной особы?
Иншабанет перевернулась и теперь прислонялась грудью к простыням, всё ещё опираясь на изогнутые руки, её хвост медленно вился вокруг одной из колонн, окружавших по углам монолитное ложе.
- Что же будет теперь? – отозвалась Каролина на повисшее молчание.
- Теперь… - задумчиво произнесла Иншабанет, - теперь ты часть нашего мира, наша родная сестра и любящая слуга нашего всеотца, Вечного ока. Отныне в тебе проистекают его дары, а твоя жизнь преподносится в служение ему.
Каролина вспоминала проповедь, которую нашёптывала её ведьма во время проведённого ритуала, по её крепким пальцам прошла оторопь.
- Что это за бог? Чего он хочет от меня?
- Ничего такого, чего ты не смогла бы исполнить для него, моя прелесть, - улыбка Иншабанет напоминала собой оскал, а сама она была словно гадюка, зачаровывавшая жертву взглядом. – Вечное око нашептал мне, что имеет на тебя особые замыслы. Он знает, что ты хочешь вернуться обратно, к своему прежнему хозяину, презренному демоническому ублюдку, приведшему тебя сюда. Он позволит тебе, ты воссоединишься с ненавистными отродьями трижды проклятого Люцифера и принесёшь с собой их гибель и наше возвышение!
- Я не понимаю, - только и смогла отозваться Каролина на обретший устрашающее звучание голос ведьмы
Ведьма сползла с постели и уверенно настигла взволнованную Каролину, той хотелось дёрнуться в сторону, но мягкое касание рук Иншабанет на её плечах опередило порыв девушки.
- Не думай ни о чём, милая, всё случится само собой, когда придёт нужное время. Я обещаю, что ты не пострадаешь. Более того, ты избавишься от гнёта сыновей нашего вечного врага, что играются твоей душой как безделушкой.
- Что вы теперь… - попыталась вымолвить Каролина, но губы Иншабанет впились в её собственные крепко и властно. Следующие события остались для Каролина туманным воспоминанием, словно её вновь поместили в чёрные воды, лишающие воли и воспоминаний, но в этот раз дело было в другом – словно яд в её тело влилось парализующее кончики пальцев сладкое чувство истомы, а сама девушка вновь потеряла самоконтроль и помутилась в восприятии. В один миг она уже оказалась на змеином ложе, утопая руками среди толщ пышных подушек, пока её грудь вздымалась под жаркими касаниями длинных острых пальцев. Помутнённое сознание в этот раз не препятствовало чувствам, но как будто заставляло их эхом разноситься по своей периферии, жар и влага соприкасающейся плоти мутили ум девушки, не давая ей думать ни о чём другом, кроме каждого нового момента блаженствующего тела. Каролина лишь изредка приоткрывала глаза, чтобы увидеть, что ею овладевает бесчеловечная фигура, обтянувшая её своей безразмерной величиной и не дающая и шанса на сопротивления её испаренному и содрогающемуся телу, при всём желании на то неспособному. Наконец она почувствовала как в пространство её формы вторгается нечто чуждое, неся собой острейшую гамму новых, непонятных ощущений, под ритмы которых ей оставалось лишь беспомощно дрожать. Невозможно было представить большей власти над её персоной, что просочилась в самые глубины нутра девы, изводя её резкими и настойчивыми ударами о плотскую душу, иссекающими поглощающие все чувственные пространства сонмы жара и сладости. Последним Каролина помнила лишь свой крик, который единственный мог высвободить переполняющее её изобилие привнесённого экстаза, выжегшего её прежнюю и заполнившего пустоты горячим нектаром, чья иная природа устрашала, но не оставляла возможности чувствовать и мыслить что-либо вне происходящего с телом. Каролина не могла знать, как долго это длилось, постоянно забываясь и вновь обнаруживая себя на острие ощущений, но в какой-то момент могучее тело партнёра наконец прекратило своё господство над ней и девушка осталась бессильно лежать на нежных покрывалах и подушках, медленно забываясь душным и липким сном.
Сон. Существовало ли такое понятие в том виде и состоянии, в каких пребывала эта плоскость неподвластного пониманию бытия? Могло ли то, чем была Каролина теперь, видеть сны? Насколько её воспоминания о её бывшей реальности применимы теперь, в мире, имеющем относительно похожее устройство, как то небо и земля, разделяемые горизонтом, геометрия объектов, ощущения живого тела – мире словно бы таком же, но карикатурном, исковерканном, и таком ненастоящем. Души. Люди. Демоны. Боги? Есть ли разница между всем этим? Как может бесплодное иметь форму? Как может оно продолжать жить, эту форму потеряв? Весь этот проклятый мир походит на застывшую изуродованную иллюзию её собственного, истинного. Сон. Быть может, она всё это время видит один большой сон и никак не проснётся? Но как же то количество боли, что ей пришлось перенести – сны ведь не приносят боль, даже самые кошмарные. Это Ад? Та тварь из темноты сказала, что это не Ад, что это лишь островок в большом море некоего Хаоса. Почему Каролина должна ей верить? Просто потому что нет выбора. Ужасное и безнадёжное место, о котором ты не понимаешь ничего и очень хочешь узнать хоть что-то. Что теперь делать? Что такое душа и как много в ней от сознания? Почему душа подчинена материальным законам и помнит то, что помнит живой человеческий мозг? Почему она тонула и захлёбывалась в том чёрном омуте, ей ведь не нужно дышать, она не дышит в этом мире. Душа. Не дышит, но задыхается, когда то предписано ситуацией, напоминающей аналогичную из её былой жизни. Этот мир вокруг неё – неправильный. Он не имеет смысла, он уродлив и пуст, в нём есть только боль и нечто мучительно страшное, что пока скрыто от глаз. Что будет с ней дальше? Тот, кто заставил её пройти через всё это, заплатит за своё вероломство? Сможет ли она заставить его? Сейчас это единственное желание, которое по-настоящему даёт ей цель. Но что, если всё это в высшей степени верно? Что, если это и есть истинный облик мира, или его состояние, куда более приближенное к истине? И тогда её земная жизнь является пустой и ограниченной прелюдией к чему-то большему? К чему? К новому страданию? К абсолютной боли? Рождение, смерть, существование, труд, надежды, вера - почему всё всегда выстроено вокруг боли? Слишком много вопросов. Сон. Она спит? Спит только сейчас или уже давно? Как давно и как проснуться? И что будет, когда она всё-таки проснётся?
Каролина осеклась и ощутила присутствие собственного сознания. Как долго она находилась в этом непонимающем и незрячем состоянии? Где она сейчас и что с ней происходит теперь? Девушка оглянулась. Она находилась в глубоком мраке очередных проклятых пещер или подземных тоннелей, всё это время всматриваясь невидящим взглядом в пустоту. Ещё несколько мгновений понадобилось ей, чтобы вспомнить, что происходило с ней прежде. Оглядывая глазами окружающий её бездонный мрак, девушка вдруг поняла, что не видит через него – не видит ни анормально отчётливые стыки стен Чёрного храма, ни проницает черноту своим новым зрением, данным ей демоническим перерождением. «Неужели всё вернулось к началу?» - думала она. Коснувшись этой мысли, она тотчас взглянула на свои руки, но не видела и их. Она уже так давно скитается по этому проклятому храму, в этой мерзостной тесноте коридоров и чудовищной безнадёжности, а теперь, словно это было чьей-то злой издёвкой, всё вдруг стало ещё хуже и непонятнее. В который раз готовая погрузиться в тяжёлое переживание, Каролина вдруг осознала, что испытывает лишь бледную тень тех эмоций, что должна была бы. Её мысли в свою очередь оказались путаны и обрывочны. Понимая, что с ней что-то совсем не так, девушка сделала шаг и в её сознании весьма смешанно и тускло отозвался тот факт, что теперь она не чувствует не только боли, но и собственного шага. Она не чувствует даже шевеления ноги, не то, что касания земли. Некая странная убеждённость подсказала ей, что она находится в тесном коридоре, но теперь, когда она пробует убедиться и коснуться стен, она их просто не ощущает, и даже не понимает, там ли её руки, где им полагается быть. Дрожь от новой напасти бегала по сознанию Каролины, сознанию, что ей самой воспринималось теперь не как картина разума, покоящаяся в её голове, но как некое аморфное облако, что будто бы более реально, чем всё остальное её тело. Пытаясь отстраниться от волнующих известий, которые в то же время почти не отзывались в её чувствах, девушка предприняла попытку идти, надеясь, что путь в очередной раз сам выведет её куда-либо. Как и со всем остальным, Каролина была уверена, что она перемещается в пространстве, но ни что иное кроме интуиции не сообщало ей об этом. В какой-то момент, очень быстро, или же напротив, невероятно долго - она едва ли могла сказать – Каролина добралась до выхода из тоннеля, который закончился ничем иным как обрывом – пропастью, которую широким диаметром окружали каменные стены, испещрённые множеством таких же проёмов, и которая уходила и вверх, и вниз на невозможные расстояния. Всё это Каролина так же лишь предощущала, неспособная опереться ни на зрение, ни на иное чувство. Усилием воли девушка отвела свой слепой взор от бездонной пасти бездны, отшагнув назад от края. Стало лишь страшнее и непонятнее, Каролина даже попыталась крикнуть, дабы кто-угодно, бог или дьявол, явился и внёс хоть какую-то ясность в то, что происходит с ней теперь, но ни звука не сорвалось с её пустых губ. «Снова прыгнуть?» - подумала она, - «всё настолько повторяется?». «Плевать. Меня тошнит от этого мира, от этой... вселенной». Каролина закрыла глаза или лишь представила это, после чего неуверенно, но быстро подошла к краю пропасти и сошла в неё. Она падала? Скорее она медленно парила вниз. Медленно ли? Сама Каролина не чувствовала ничего, и лишь с тысячи и тысячи ходов по всей окружности стен, что с невероятной скоростью сменяли друг друга, вносили понимание того, что это падение с оглушительной скоростью. Ещё одно мгновение или же целая вечность и Каролина перестала падать. Она не разбилась, не упала, не достигла земли никаким возможным и невозможным образом, вместо этого Каролина просто застыла в воздухе. Теперь более ничто не было доступно её внутреннему чутью – не было более ни стен, ни отверстий в них, ни бездны как пустоты относительно неё, ведь теперь она сама очутилась в бездне, в пространстве абсолютного ничто. Каролина попыталась сдвинуться, и ей как будто это удалось, она продолжала не идти, но парить по окружавшему её мраку, но это не давало более ничего. Более не было никакого подобия дороги, по которой можно было бы двинуться, никакой ямы, в которую можно было бы прыгнуть – теперь вокруг господствовала абсолютная пустота. «Может быть я утонула в чёрной воде?» - продолжала думать она с удивительной для самой себя бесстрастностью, - «а может достигла иного пути к забвению. Плевать. Мне всё равно. Пусть будет так. Я устала. Если это мой не рай, но покой, я согласна на него».
- Твой? Покой? – раздался голос, какой невозможно ни описать, ни представить, ни воспроизвести в памяти. Каждая буква была словно вибрация, тысячекратно отражённая от каждой пылинки вселенской бесконечности и породившая титаническое эхо, что стремилось сразу ко всем тональностям и формам звука, но каким-то непостижимым образом всё-таки сходилось в один единый, дрожащий, похожий на землетрясение голос.
- А ты ещё что за тварь? – нервно пробормотала Каролина в своём уме
В вакууме окружающего бытия повисло едва уловимое дрожание. Страх пробирался всё сильнее в естество Каролина, угрожая перерасти в панику, но в силу лишённости девушки чувств оставался лишь отблеском её человеческой реакции. Наконец неизвестный голос ответил, вновь заставив пустоту содрогнуться в припадке своей грозной мощи.
- Я твой бог.
Каждая буква, состоящая из неподдающейся осмыслению канонады звуков, ударяла естество девушки словно молот, заставляя её чувствовать себя песчинкой на зубах кошмарного и необъятного чудовища.
- Ты.. Вечное око? – жалобно произнесла она
Пустота вокруг изошлась несуществующими толчками, но каждый из них воспринимался способным поглотить собой всё бытие вокруг.
- Я позволяю. Меня называть так.
Гул и дребезжание отсутствующего воздуха, казалось, окружают Каролину неким кольцом, или даже смерчем, оставаясь при этом всё такими же умозрительными и никак не сказываясь на том, что было телом барышни.
- Что ты задумал со мной сделать? – закричала Каролина, чувствующая лишь смертельную усталость от состояния вечного страха.
- Я уже сделал. Ты приняла мой дар. Ты выражение моей воли. Теперь ты послужишь мне.
- И как же я послужу тебе, о, страшное Вечное око? – Каролина изо всех сил пыталась применить ироничный тон, чтобы совладать с тем неописуемым ужасом, что накатывал на неё с каждым импульсом, исходящим от окружающего её грохочущего, как вселенское разрушение, голоса.
- Ты освободишь меня. Отсюда. Разрушишь клетку. Откроешь путь.
- Я и себя не могу освободить! – крикнула она так, словно это могло бы спасти её от громадной морской волны.
Вдруг Каролина почувствовала, что в пространстве вокруг стало появляться что-то ещё. Вихри вокруг неё сужались к собственным центрам. Толчки тяжеловесным эхом проносились из стороны в сторону, словно выписывая линии. Незримые потоки пустоты собирались в разных сторонах от девушки, образуя собой всплески психической энергии. Каролине показалось, что она видела разряды молний, на долю секунды отразившиеся в её слепых глазах. Наконец она увидела, в прямом смысле увидела, как перед ней на мгновение появился силуэт, настолько же непонятный и устрашающий, как и голос – нечто, будто собранное из бури песчинок и пыли, исполненное бессчётного количества черт и перетекающих один в другой размеров, что всё вместе образовало собой кольцевидные отростки, обступившие собой бесконечный мрак. Спустя ещё миг видение исчезло. Миг, достаточный, чтобы узреть создание, одновременно омерзительное и несравненно далёкое от того, что можно было назвать живым существом, скорее некий богомерзкий конгломерат из полчищ текучих зловонных трубок и ломаных клешней, механизм инфернальной природы, постоянно изменяющий свою форму и устройство в угоду беспрерывному потоку тех частиц и вспышек разрядов, из коих он был составлен. Это не было существом в привычном понимании, но это было выражением мощной злой воли, что, не имея своего истинного облика, притягивает к себе всё, что может послужить материалом для него, или хотя бы создаёт иллюзию наличия у него подобного. Страшная и непонятная уму Каролины тварь из неведомых глубин мироздания, этого чёртового Хаоса, о котором было столько речей.
- Я освобожу тебя. – гул стал размеренней, спокойнее, теперь походя на равномерное дрожание стёкл.
- И как же, «выражение твоей воли», смогу вызволить тебя? У тебя есть целый страшный народец в поклонниках, они не могут послужить тебе лучше меня?
- Не могут. Они не мыслят. Как ты. Не действуют. Как ты. Не хотят того. Что нужно тебе.
- Мне нужно только одно, умереть, раз и навсегда! – сорвалось беззвучное рычание с её губ.
- Ты получишь. Это. И больше. Преуспей. Осуши Чёрный храм. И я вознагражу тебя. Подведи меня. И я растоплю тебя. В жаре старейших звёзд.
- Мне не приходилось слышать такой угрозы прежде… должно быть, это неприятно, раз ты…
- Молчать.
Эхо невиданного разрушения покрыло собой сразу несколько плоскостей измерения, сокрушая слух Каролины, заставив её упасть в бессильном стоне трепета, со всей силой зажимая уши.
- Теперь делай. Что я сказал.
Искра молнии пронеслась перед изумлённым и перекошенным лицом Каролины и в её свете тварь ещё раз показала себя, представившись извивающимся потоком неопознаваемых цветов и наложений энергетических волн, замёрзших в плазменной дуге. Теперь он был словно громадный подрагивающий ствол, испускающий в стороны бессчётные отростки из плотных газовых потоков. Это безобразное зрелище, слепящее и дезориентирующее, устрашало своим непониманием и запредельной природой происхождения. Каролина пыталась не смотреть, но тварь не имела относительной точки своего проистекания – она была везде и всюду разом, и невозможно было закрыть глаза.
- Осуши Чёрный храм. Вытяни из него всю воду. Тогда я обрету свободу. И дарую тебе силу. Не думай обмануть меня. Не думай найти спасение. Среди тварей с телами. Я поглощу. Их всех.
Мелкое извилистое щупальце тончайшей ширины, словно хлыст, мгновенно вырвалось из тёмных пустот пространства и ушибло Каролину по лбу, тотчас введя её в бессилие мысли.
Каролина открыла глаза. Она лежала на кровати, утопая в скомканных простынях и покрывалах, смотря перед собой, на своды, весь периметр которых был украшен пурпурными занавесками. Она сразу пришла в себя, понимая, где находится, и что с ней было, но стремительность, с которой её сознание возвратилось из глубоких чёрных бездн обратно в собственное тело, продолжало оказывать на неё ошеломляющий эффект, подобный параличу. Те бездонные и вселяющие отчаянье пустоты, где она была, то состояние призрака, тени её собственного я, всё это сказывалось на её рассудке и сейчас девица продолжала лежать без движения, осмысливая и примеряясь с безднами, в которые иному человеку не должно было бы заглядывать, как и не чувствовать холода бесконечной и бесчувственной пустоты, в коей моментально промерзает даже самое пылкое сердце. Там, во мраке, представ по зову этого чудовища, она чувствовала едва ли часть того, что надлежало ей испытывать теперь, когда осколки её души вновь воссоединились в единое целое. Лишь когда её грудь прекращала тяжело вздыматься, Каролина позволила себе заметить, каким издевательством является её невротическое интенсивное дыхание в мире, где не дышит ничто. Может ли она в самом деле сойти с ума, или как-либо перемениться в своём характере или мышлении? Ведь она более не живое существо, а застывшее воспоминание о том, кем она была в последние дни своей жизни. Вопросов порой бывает столько, что начинаешь считать своё неведенье за благо, но ей хотелось знать правду обо всём. Вознестись или умереть, прежде чем сделать то или другое, предстояло узнать, как. Теперь Каролина подумала о том, что не должен же весь этот их Беспредельный Хаос состоять исключительно из всех тех ужасов, что окружают её. Что, это место более походит на Ад, вмещая в себя всё худшее из её человеческой жизни, то должны быть и иные места посреди этого небытия, в коих всё иначе и воплощено в иных формах и соотношениях. Быть может, есть такой мир, где нет пепельной почвы и огненных небес, где нет никаких чёрных храмов с живущими под ними уродами, но вместо этого там растёт трава и мягкое солнце ласкает кожу, а жизнь проста и прекрасна, какой её при жизни хотят видеть поэты и идеалисты, и какой она приходит в мечтах праведников о их неизбежном посмертии. Этим она и займётся, думала Каролина – она найдёт способ путешествовать по Хаосу и отыщет для себя такой мир, не затронутый ни бедами, ни болью. Она пойдёт на что угодно, даже вызволит этого мерзкого бога, чтобы обрести покой и радость, каких она была лишена смертью, каких она может и не знала при жизни. Каролина провела в задумчивости ещё некое время, затем она наконец поднялась и села на край кровати. Она осматривала себя, ощупывала ноги и живот, затем встала, бросив нечитаемый взгляд на постель. Её изнасиловали, одурманили и изнасиловали. А не потеряй он самообладание, что было бы тогда? Она отказалась бы? Ведьма исполнила свою часть уговора, Каролина была обязана исполнить свою. Но её всё равно взяли насильно, не предоставив права решать самой. Каролина с отвращением поморщилась. Она ведь сама к ним пришла, сама доверилась – у неё не было выбора, они могли сделать с ней всё, что угодно, но всё обошлось малым. Но так ли это на самом деле? Теперь этот проклятый бог ожидает от неё покорности, это не входило в изначальный договор. Они определённо её обманули, и в какой мере, ещё предстоит узнать. Но она оказалась нужна им, непонятно почему, но они расценили её полезной, и поэтому помогли ей, вместо того, чтобы сделать с ней нечто страшное. Или страшному ещё только предстоит с ней произойти? Каролине стало не по себе от этих мыслей. Её новые плотные и сильные руки обхватили предплечья, она смотрела в пол, пережёвывая переживания и страхи. «Нужно будет найти способ избавиться от этого», - думала она. – «Если они смогли это со мной сделать, значит можно сделать и обратно. Может даже заменить, на что-то более подходящее и правильное». Каролина вспомнила о демоническом голосе, что привёл её в Чёрный храм. «Он», - со смешанным чувством злости и надежды произнесла она про себя. – «с него начались мои мучения, и он же даст мне силу. К чёрту этого гнилого бога и его храм, к чёрту этих тупых русалок! Они думают, что заставят меня служить, но это они послужили мне, послужили тому, что в конечном итоге я найду способ и придушу эту ведьму и развею по ветру её драгоценного Вечное око». Вдруг Каролина запнулась в своих измышлениях. Она вспомнила Кару, эту нелепую дикарку, что по своему скудоумию и наивности так легко к ней расположилась. Кажется, за тот короткий миг их общения водяная нимфа и правда привязалась к ней. Почему Каролину так это волнует? Ей ведь не привыкать изворачиваться, чтобы добиваться своих целей. Но Кара – всего лишь глупая девочка, она не знает ничего за пределами своего животного образа жизни, и если Каролина предаст её, это разрушит то светлое начало, что неожиданно в ней обнаружилось. Но почему Каролина беспокоится об этом? Когда стремишься кого-то убить, обычно не задумываешься, что о тебе будет думать убитый. Но может ей и незачем проливать кровь этого народа? «Но посуди сама, Каролина, - настойчиво говорила она с собой в мыслях, - «они все – рабы ведьмы, и когда та поймёт, что ты её предала, она тотчас спустит на охоту за тобой, в том числе и Кару. И как ты можешь быть уверена, что та не возжелает твоей смерти вместе с прочими?». Каролина тяжело выдохнула. «Незачем думать об этом сейчас, пока я ещё ничего не сделала», - подвела она итоги всем своим размышлениям, - «сейчас мне есть, о чём переживать». Согласившись с последними мыслями, Каролина двинулась к выходу, где, как оказалось, её уже ждали.
Дойдя до каменного проёма, Каролина увидела двух новоявленных сестёр, что стояли перед ней у противоположной стены. Они ничем не отличались от тех болотных хищниц, что девушке уже приходилось видеть, возможно даже, что одна из них или они обе были в числе сопроводивших чужестранку к своей госпоже. Теперь Каролина была с ними одного роста, став выше в туловище и ногах, также переняв и мутный синий с зеленоватым отливом оттенок кожи, но от представительниц народа Ив девушку по-прежнему отличали чёрные, как уголь, волосы и куда более изящное тело с красивыми волнистыми плечами и покатыми бёдрами, в то время как её новоявленные сёстры не имели привлекательных изгибов и были скорее плоскими, имея в качестве отличительного достоинства женского тела лишь небольшую упругую грудь.
- Следуй за нами, сестра. Твоё время пришло, - проговорила одна из них, голосом, чья звонкость словно искажалась в тугом горле.
- Время чего? – звучал настойчивый вопрос Каролины.
- Время твоего отбытия. Тебе пора нас покинуть, - сказала вторая аборигенка, щёлкая челюстью со странным прикусом.
- Ах. Да, конечно, - с некоторым облегчением сорвалось с уст скиталицы. Ей успело показаться, что её последний внутренний монолог мог оказаться достоянием не только её сознания, ведь она не имеет никаких представлений, способен ли кто-либо из обитателей столь изощрённого посмертия читать мысли или иначе понимать чужую волю, - идёмте же.
Женщины незамедлительно отправились, быстро миновав каменные полы помещения и выйдя обратно в проложенные в горе ходы. Они шли не как конвоиры и пленная, и даже не как хозяйки, ведущие чужестранку по своей территории, но как равные друг другу персоны, почти плечо к плечу. Теперь отсутствие света совершенно не являлось для неё проблемой, а стопы ног, ставшие крепче и толще в подошвах, легко ступали по неровным выщербленным дорогам, усеянным мелкими осколками горной породы. Наконец они выбрались к главной зале храма Иншабанет, где та впервые встретила Каролину, после чего принялись спускаться по всё той же лестнице, возвращаясь обратно в укутанные сине-голубым свечением непроглядные топи. Теперь, когда взор Каролины прозревал много больше, чем было освещено болотными огоньками, с высоты храмовых ступеней ей открывался широчайший вид на окружающие просторы. Она видела широкие аллеи болотных деревьев, по которым карабкались или просто посиживали нимфы, ей были видны не только пространства вод, но и то, что было под ними, а именно силуэты огромных и устрашающих существ, имевших черты одновременно акул и осьминогов, медитативно плывущих по глубокому дну. Особенно выделялись руины города, которые Каролина пыталась рассмотреть и прежде, теперь она видела, что подтопленный храм являлся центральным сооружением этого селения, а прочие здания, исходя из их форм, размеров и расположения, тоже скорее всего имели ритуальное назначение, что делало это место в прошлом центром некоего культа, исповедуемого народом, чьи профили до сих пор остаются отражены на побитых статуях и барельефах крыш. Спустившись вниз и вновь войдя по пояс в воду, Каролина ощутила как бодрость полнит её ноги и как комфортно её находиться погружённой в воду, что теперь позволяло ей не только видеть, но и чувствовать прилегающие пространства, самой своей кожей прозревать изгибы берегов и течение рек за десятки метров от себя. Хоть незадолго до этого Каролина решила, что не собирается более иметь дело с этим народом и его вероломными покровителями, сейчас её тело молило о том, чтобы остаться здесь и вдыхать свежесть воздуха вечной ночи, купаться в ободряюще прохладных озёрах и безмятежно дремать под густой полупрозрачной листвой тонких, переплетённых вереницами трав и лиан деревьев. Разумеется её тело этого хочет, думала она, ведь они сделали его таким, с этой точки зрения они могли бы навязать её и куда большие потребности. Вероятно, так они и сделали. Значит ей необходимо найти способ избавиться от этой новой составляющей её натуры, пока запертый божок не начал давить на её слабости, как на клавиши пианино. Наконец процессия подошла к одному из громадных остроконечных камней, врытых в иловую почву, вздымавшуюся над водой мелким клочком суши. Там их ожидал ещё десяток сестёр и сама Иншабанет, облачённая в новый, церемониальный наряд, нечто среднее между хитоном и мантией, скрывавшему руки по запястья широким тканевым полотном. Толпа расступилась перед прибывшими и Каролина увидела, что у камня располагаются несколько пленных существ – ящероподобных людей, скульптуры которых она могла видеть ранее.
- Ведомые нашим прекрасным богом, мы отобрали эти земли у слабых и сделали их своим домом, - предвосхитила колдунья вопрос Каролины.
- Ты собираешься принести их в жертву? – спросила девушка с лёгким содроганием, но не испытывая сильного сочувствия к существам, в которых, не смотря на похожую форму тела, почти отсутствовали тождества с человеческой природой.
- Я бы назвала это иначе, но, да, именно это я и сделаю, - улыбнулась ей женщина-змея. Затем её лицо приняло холодное суровое выражение. – не потому, что я жестока, но потому, что абсолютно всё сущее построено на необходимости причинять страдание и смерть.
- Смерть? Они умрут? – с чувством отозвалась Каролина. Вопрос смертности не оставлял её даже в наибольшей решимости и следовании цели.
- И да, и нет. Смотря что понимать под смертью, - пропела Иншабанет, поведя ладонью будто под аккомпанемент своих слов, попутно вынимая ритуальный нож из пояса другой рукой. - Слова, названия, значения, всё это так условно в нашем мире, и имеет сотни применений.
- Так они перестанут быть? – настойчиво спросила девушка.
- Ты прониклась жалостью к этим уродцам?
- Я только хочу понимать.
Иншабанет выпрямилась, взмыв выше любой из сестёр. Она смотрела на Каролину не моргающими глазами, светящимися в густом и тёмном мареве ночи. Каролине это показалось жестом презрения, но в следующее мгновение змееженщина уже очутилась возле неё, обогнув широким кругом и прильнув к тыльной стороне её плеча. Затем она мягко снизилась и поцеловала Каролину в шею, на что та лишь повела головой в противоположную сторону.
- Ты существо из мира победившей материи, где всесильный Хаос уступил власть упорядоченности формы. В твоём мире существовали непреложные законы, на которых держалось сущее. Вы умираете и ваш ум умирает вместе с вами, разлагающийся, как какое-нибудь мясо. Здесь, посреди бесконечных океанов бушующих энергий, ничто не исчезает целиком, и чем ближе к эпицентру вселенского урагана, тем более это правда.
Каролина вдумалась в услышанное, пытаясь прийти к каким-то выводам, но слова владычицы народа Ив одновременно рассказывали многое, но не объясняли ничего.
- Что это должно значить для меня? Что следует из них для этих рептилий? Он умрёт, но останется жить? Проклятье, я не понимаю!
- Почему это так тебя беспокоит? – пальцы Иншабанет мягко повернули лицо девушки к ней, - сейчас ты жива во всех возможных смыслах. Я дала тебе новый дом полноводной жизни, тебе осталось лишь помочь нам принести её на бесплодную выжженную поверхность этого мира.
- Я знаю слишком мало для тех надежд, что на меня возлагают, - девушка повернулась корпусом к ведьме, прислонявшейся к её плечу вздыбленной грудью.
- Ты же не думаешь узнать всё и сразу, дочь моя? – Иншабанет вновь несколько воспряла над головой собеседницы, охватив её плечи двумя руками. – перед тобой распростёрла покровы вся вселенная, а ты желаешь познать её через пару слов? Не будь слишком любознательной, милая, следуй тем правилам жизни, которые тебе уже известны. Но мы отвлеклись. Сейчас ты всё увидишь сама.
С этими словами она отпряла от девы также стремительно, как подобралась. Казалось, что её хвост совсем не извивался, вместо этого ведьма почти что скользила на нём, двигаясь чрезвычайно быстро. Затем в руках ведьмы сверкнул кривой кинжал, который всё это время висел на её поясе. В мгновение ока Иншабанет уже громоздилась у одного из трёх созданий, окованных тяжёлыми цепями, которыми неравномерно был обвязан огромный валун. Существа не подавали иной реакции, кроме медленного и тяжёлого вращения опущенных плоских голов, Каролина пришла к выводу, что они были одурманены, или же, что тоже могло быть, пребывали в глубочайшем отчаянье, сковывающем не только волю, но и тело. Издав глухой стук, остриё кинжала коснулось головы пленного, наметив контур для последующего удара. Он последовал тотчас, обрушившись в намеченное место. Раздался тихий треск, голова создания поникла, а из места удара медленно стала расползаться тёмная жидкость.
- Если ты хочешь уверенно одержать победу, - повернулась лицом Иншабанет, - разбей своему врагу голову. Руки, ноги, туловища – всё это лишь обличия твоей души, их можно излечить или восстановить, если тебе хватит сил или удачи. Но именно в голове располагается вместилище твоей сути, та сторона души, за которой кроется её мякоть.
Нанеся ещё несколько тяжёлых ударов, Иншабанет убрала смоченный густой чёрно-зелёной кровью кинжал и запустила свои острые пальцы в щели раздробленной головы существа, затем она с силой развела в стороны чешуйчатые роговые пластины, тем самым ломая их, после чего окунула кисть руки в открывшуюся полость. Она извлекла оттуда нечто, объятое неровным светом – некий шар, вернее ядро, тёмно-алое в своём центре и кроваво-красное вокруг него. Исторгнутая сфера испускала тонкий язычок пурпурного пламени, что подрагивал, словно осаждаемый со всех сторон ветрами, очень яркий, но не производящий никакого света. Иншабанет выставила руку вперёд. Среди длинных костистых пальцев, словно огонёк за каминной решёткой, продолжало слабо подрагивать пламенное ядро.
- Вот оно, Каролина. Сердце души. Внутреннее пламя, движущая искра. Именно она рождает мысль и познаёт чувства, делает тебя живой и сознательной.
- Он уже мёртв? – голос Каролины задрожал. Огонёк, извлечённый из тела, вызывал у неё пугливый трепет, как если бы ведьма в самом деле держала в руках чьё-то бьющееся сердце.
- Он не умер, глупышка. Ничто не умирает здесь. Посмотри на него.
Другой рукой Иншабанет наотмашь ударила по морде пленника, отчего тот дёрнулся в сторону и начал медленно водить разбитой головой из стороны в сторону.
- Он жив. Ему больно, как было бы больно тебе, будь и у тебя проломана голова. Но его страдания напрасны, без пламени он уже обречён.
Иншабанет довольно посмотрела на Каролину, взглядом гадины, очерняющей невинную душу по своему подобию. Каролина молча смотрела на происходящее, вновь вынужденная столкнуться с куда большей сложностью этой плоскости бытия, ежели та, которую ей поведало спасшее её чудовище.
- Что теперь будет с ним? Что значит обречён? – наконец спросила она уже совсем бесстрастным тоном. Что бы она ни пыталась придумать, ей не тягаться в изобретательности с законами этого страшного места.
- Твоему любопытству всё не находится предела, - вздохнула Иншабанет и тут же улыбнулась, - в будущем я непременно поведаю тебе всё, что знаю, в тот чудесный день, когда ты вернёшься к нам и мы с тобой уединимся в подводных покоях нашего прелестного царства. Пока просто знай, что судьба этой жалкой твари – угаснуть, не оставив и следа. Это случится нескоро, но это неизбежно. Бездны чёрных морей полны таких как он, стенающих в беспомощной агонии мёртвых душ, медленно теряющих себя и распадающихся в пыль. Воистину жизнь щедра на наказания для слабых и проигравших! Служи Вечному оку, Каролина, и он избавит тебя от этой ужасной «смерти».
Каролина молча кивнула. Иншабанет повернулась к оставшимся ящерам и раскроила их черепа, забрала их горящие неровным пламенем сердца, затем сжала все три в своих длинных когтистых пальцах и, оскалив зубы, принялась сдавливать ладони рук. Ореол лилового света покрывал её руки, исторгая ярко-красные лучи меж цепких когтей, сама Иншабанет, зажмурив глаза, бегло нашёптывала недоступные пониманию слова, после чего развела руки, явив взрыв сине-красных искр, поднявшийся высоко вверх, озаряя пространство искрящимся салютом и шипением. Колдунья продолжала шептать, агрессивно водя руками и хаотический поток разлетающихся косых лучей превратился в столб из вращающихся разноцветных волн.
- Скорее, Каролина! Заходи в него! – крикнула Иншабанет, перекрикивая высоких гул, создаваемый вихрем.
Каролина уверенно подошла к волшебному фонтану. Он был необычайно ярок, при этом оставался прозрачным, позволяя ей видеть напряжённую морскую ведьму, не ослаблявшую хватку. Каролина протянула руку, коснувшись энергий эфира, те слегка покалывали её, словно она касалась наэлектризованного шёлка. Девушка почти вошла внутрь как услышала позади себя знакомый щёлкающий диалект.
- Прощай, сестра! – выкрикнула в последний момент Кара, которая тоже была здесь.
- Прощай, - сорвалось в ответ с губ странницы с непонятной ей самой грустью.
Она уверенно вошла в поток и тот, сомкнувшись в эпицентре, раздался широкой вспышкой и исчез.
Покалывающий жар мгновенно сменился холодом и чернотой и Каролина с удивлением осознала, что она в очередной раз пребывает под водой. Теперь это ощущалось совершенно иначе, её тело больше не охватывал озноб, а разум больше не становился жертвой помрачения. Каролина ощущала себя более чем свободной от власти хищных чёрных вод, теперь она господствовала в их пределах, сохраняя над собой контроль, уверенно и беспрепятственно перемещаясь в этой среде. Более того, находясь в воде, каким-то неведомым чутьём девушка пронизывала гладь далеко вокруг себя, узнавая как о изгибах подводного рельефа, так и о протяжённости водоёма и его истоков на почтительное расстояние. И сейчас Каролина ощущала, как подводные течения влекут её наверх, по всё утончающемуся вихревому каналу, опутывающему тело девушки мягким искушающим касанием. Она поддалась и с невиданной для неё прежде резвостью понеслась вверх, вдоль ведущего её потока. Чем выше она поднималась, тем сильнее сжимались вокруг неё окружающие своды, пока Каролине не пришлось протискиваться и изгибаться, почти что ползти по подводной норе. Совсем скоро она упёрлась в тупик, но то была рыхлая, мягкая земля и руки Каролины принялись энергично разрывать препятствие, обрушивая на него удар за ударом. Наконец рука девушки прорвалась через твердь, а спустя ещё несколько усилий и торс Каролины уже оказался на поверхности и её глазам явилось, что она вновь оказалась под жестокосердными, раскатистыми жидким пламенем, чёрными небесами, посреди пепельной пустоши и тонких борозд песка, привносящих цвет грязной бронзы в этот удручающий безжизненный пейзаж. Каролина вылезла из оврага, заваленного влажной грязью, послужившего ей выходом на поверхность, и тот незамедлительно иссох, оставшись чернеющим пластом рыхлой земли. Она наконец-то выбралась из этого жуткого Чёрного храма и чувство облегчения окатило её тело. Даже эти уродливые изломанные вспышками пламени тучи и бледная пустыня вокруг теперь казались ей не самой плохой альтернативой, чем-то, что хотя бы оставалось понятным и узнаваемым её человеческой природе. Чёрный храм, который с таким трудом и рвением был наконец ей покинут, возвышался в сотне метров за её спиной, вытягивая свои безобразные колонны, словно щупальца, в грохочущие больные небеса. Каролина повернулась к зданию лицом, сухой пыльный ветер коснулся её щёк, слегка дёргая спутанные волосы, мгновенно утратившие влагу с вызволением на поверхность. «С этим покончено, - думала она про себя, - будьте вы прокляты, мерзкий народец Ив и ваш ублюдочный бог». Стоило ей об этом подумать как по телу её пошла дрожь. Теперь она была гораздо сильнее и крепче, а все её раны оказались излечены, но теперь само её тело стонало в удушливой атмосфере мнимого Ада. Только сейчас Каролина поняла, насколько её тянет назад, в чёрные топи, озаряемые призрачным голубым сиянием морских растений, как томительно её желание касаться влаги, а ведь всё это время её совсем не мучила жажда или иное тоскование по воде. Теперь, когда у неё было время обо всём подумать, Каролину ужаснула мысль о том, что её новое тело легко может обратиться против неё самой, изготовленное по дьявольскому умыслу существа, которому чужда благожелательность. Ей непременно нужно избавиться от этой примеси в своей душе, найти ей замену, такую же сильную, но не представляющую угрозу ей самой. Каролина саркастично улыбнулась, впервые с того момента, как она открыла глаза после своей смерти – взять и избавиться, всё так просто, не правда ли? Всё, что она могла сейчас сделать, это продолжить следовать своей первоначальной цели – она вспомнила о голосе, с которого всё это началось.
- Ты слышишь меня? – произнесла она с силой и свирепостью, и пустынный ветер будто бы подхватил её грозный голос, - я не знаю, кто ты и что ты, но каким-то образом мне удалось дожить до этой минуты, и теперь я хочу услышать, что ещё ты можешь мне сказать.
Каролина простояла пару без движения, ожидая, что в её голове зазвучит звонкий, но приземистый голос, но этого не случилось. Она повернулась к зданию храма, уходящему в яростное небо тусклым монолитным изваянием, окружённому одинокими колоннами. Девушка молча озиралась на изломанный фасад строения и глубоко дышала, чувствуя не покой, но уверенность, уверенность превозмочь то, что способно с ней случится. Она не хотела ничего из этого, но теперь у неё было понимание своей цели. Они добудет силу, с которой никто не принудит её и не воспользуется ей. Она будет калечить и сокрушать каждого, кто осмелится причинить ей вред и само окружающее её царство боли и сумрака станет орудием её неутомимой мести. Она достигнет этого, обязательно достигнет. Но пока она всё ещё уязвима и всё ещё слишком мало знает об этом мире и его законах, ей ещё придётся пострадать, придётся оказаться униженной, но она сильная, она это вынесет. Каролина избавилась от наводящих мыслей, она молча смотрела на храм, выпрямившись и вдыхая воздух, лишённый каких-либо ароматов и примесей. Девушка уже поняла, что дыхание это фикция, пережиток её старой жизни, и тем не менее ей нравилось, она словно ничем не отличалась от себя прежней, живой. Каролина посмотрела на свои руки, переводя взгляд на тело – хоть она и была осквернена ведьминым ритуалом, она всё ещё оставалась собой, узнавала свои черты. Ощущение обретённой физической силы восторгало её, но ей было омерзительно быть частью этого злобного народца, всего лишь жалких марионеток страшной гадины из глубины. Но на самом деле это беспокоило девушку не столь и сильно, ведь она осталась при своём уме и не собирается возвращаться в топи народа Ив, её волновал тот факт, что её очевидным образом задумали использовать, а она даже не знает как. Что, если её собственные желания и воля больше ничего не значат? Может она уже всецело в руках подлой ведьмы и её обожаемого божка? Слишком легко странница получила то, за чем пришла, расплата может обойтись ей стократно. Каролина глубоко вздохнула. Не смотря на окружавшую её вулканическую атмосферу, ей показалось, что по её легким растёкся мягкий прохладный бриз. Были ли у неё лёгкие, чтобы дышать? Очевидно, что нет, да и разве не плевать. Ничего нет, всё фальшиво, и тем не менее до ужаса страшно.
- Каролина, - неожиданно пронзил разум девицы чужой голос.
- Это ты, - отозвалась она почти удовлетворительно.
- Ты прекрасно справилась, милая Каролина, - ласково нашёптывал голос будто бы возле ушей.
- Хочешь сказать, всё это входило в твой план?
- В основном. Я не был уверен, что с тобой сделают эти речные суки.
- Речные суки? – Каролина глухо посмеялась, - я и сама теперь речная сука, входило это в твой план или нет.
- Это исправимо, прелесть моя. Я очищу твой дух и вдохну в тебя силу, близкую к своей. Потом. Сначала ты всё ещё должна мне помочь.
- Говори же, - выдохнула Каролина, качнувшись с ноги на ногу.
- Просто продолжай идти, любимая. Ты близко.
Каролина повернулась спиной к Чёрному храму.
- Мне в эту сторону? Здесь не слишком легко ориентироваться.
- В эту сторону, - буднично ответил голос.
Каролина согнула колено, готовясь сделать первый шаг, как вдруг голос осёк её.
- Берегись, они здесь.
Каролина задалась молчаливым вопросом, но тотчас ей всё стало ясно. С той стороны, куда ей следовало отправиться, на самом горизонте показались три сгорбленные чёрные фигуры. Они стремительно двигались по потрескавшейся земле и скоро стали различимы среди витающего в воздухе пепла и дымки. Они были подобны тому чудовищу, что некогда загнало несчастную девицу в чрево непроглядной темницы, и едва ли отличались от него хоть чем-то. Более всего убийцы походили на забальзамированные мумии людей, облачённые в толстые полотна ткани, поверх которых громоздились разломанные латные доспехи, грязные и пыльные. В руках у каждого умертвия находился короткий кривой клинок медного цвета, а на головах высились плотные шапки, отделанные железными пластинами. Нежить двигалась неровной поступью, покачиваясь и теряя равновесие, но очень быстро, пугая всей неестественностью своего существования и глухим гортанным рыком, что будто бы сам собой срывался из застывших челюстей. Но Каролина не собиралась более устрашаться. Бояться удел людей, она же более не человек, и как не оплакивай она ушедшее, но возможность драться, а не беспомощно убегать, это сейчас всё, о чём она могла бы просить. Мертвецы принялись обходить девушку полукругом, вызывающе покачивая кривыми мечами. Более временем для размышления Каролина не обладала. Она всё ещё не могла знать, на что способна сама и насколько опасны её враги, но теперь ей осталось лишь преисполниться веры в новое тело и отдаться насилию.
- Как тебе такое, сукин сын? – возбуждённо воскликнула девица, мощным прыжком оказавшись у одного из мертвецом и нанеся крепкий удар в его челюсть, заставив того упасть.
Выхватив упавший вместе с владельцем меч, воительница развернулась, выводя оружием широкую дугу, парировав удар другого противника, уже настигшего её. Страх, волнение и задор обуревали Каролину, едва ли понимающую, что она сделает в следующий момент. Последовала череда ударов клинками, скорее показательных, чем нацеленных на причинение увечья, после чего и третий вурдалак настиг новоявленную принцессу битвы, готовый навязать наступление на два фронта. Не забывая о повергнутом на землю враге, Каролина выбрала момент, повернулась к неспешно подымающемуся выродку и мощным вертикальным ударом размозжила его голову, проломив некрепкий головной убор. Каролина истерично засмеялась, она вытворяла богоподобные вещи, на какие не должна быть способной. Восторг и потрясение сливались в экстаз боя, в котором она боролась с невероятной силой и изяществом, не прекращая быть испуганной девочкой, едва ли осознающей, что и как ей надлежит делать. Никакого опыта фехтования на мечах, никаких представлений о силе и скорости собственного удара, только грузное чувство напряжённых мышц и оледеневшие пальцы, вмёрзшие в рукоятку меча – она словно падала со скалы, каким-то невероятным чувством ухитряясь спастись от неминуемой гибели. Несколько беспорядочных отвлекающих взмахов, идеально выбранное время и клинок мягко и энергично входит в шею врага, пока другой лишь подымает оружие для удара. Ещё один силовой импульс и меч с силой вырывается из плоти ошеломлённой твари, чтобы отвести атаку последнего противника вниз. Теперь, когда их осталось только двое, Каролина, почти забыв об осторожности, провела серию из неуклюжих, но смертоносных уколов, после чего одним прыжком оказалась за спиной твари и завершающим рубящим ударом разбила шейные позвонки, заставив голову мертвеца повиснуть на серо-бурой плоти, а его тело приступить к неспешному падению набок. Каролина понимала, что всё кончено, но несколько долгих мгновений ей не удавалось повелеть своему телу расслабить стальные мышцы, готовые пережить ещё серию схваток. Наконец плавящее кровь неистовство начало покидать её разгорячённое тело, а руки наконец опустились. Она стояла на пустыре, покрытом неровными волнами бледно-серого песка и щебня, нагая амазонка с цвета тёмной меди саблей, в окружении трёх сгорбившихся и перекошенных тел, укутанных грязной рваной тканью. Ей мнилось, что она чувствует привкус крови на губах, что был слаще любой воды – что-то пробудилось в ней, было ли это качество присущим ей изначально, или произошедшие перемены с её обликом привнесли в её душу упоение сражением, она не знала, но её восхищало случившееся. Такой она себе нравится как никогда прежде, такой она отныне будет – грозным воином, что растворяющимся в битве, чьё сердце бьётся в унисон с полётом острия клинка.
- Ты бесподобна, моя милая. Жаль, я не вижу твоей страсти своими глазами, - воспел её победу вновь объявившийся голос рядом с ухом.
- Я бесподобна, - улыбнулась она, впервые по-настоящему с момента попадания в свой Ад.
Каролина - Путь обречённой. Глава 1
© Copyright: Тротский, 2020
Свидетельство о публикации №220012500968
Свидетельство о публикации №220012500968
Рецензии