Когда счастье на кону

Когда тебе, скажем, далеко за тридцать, не до сантиментов. Время летит, года уходят в никуда. Если прошлое уже не изменить, будущее не радует, то за настоящее стоит побороться. Оно здесь, сейчас и ты еще в силах его сделать таким, каким бы ты хотела видеть, заставить его работать на себя, себе в угоду.
Радуют дети, на работе уважают, дом свой – у Ольги по нынешним меркам все вроде есть. И за прошлое не приходится краснеть. К нынешнему статусу сельской учительницы высшего разряда она шла долго, упорно, не сворачивая с намеченного кем-то пути. Не считая времени, когда она сидела по уходу, всегда работала. Нисколько не жалеет, что выбрала эту вечную профессию. Мизерная зарплата, отсутствие времени на личную жизнь не в счет, ведь не это главное, считала она до недавнего времени. Ее энтузиазм, благородный аскетизм воздается лишь тем, что недавние выпускники здороваются при встрече.
Хотела бы она, хотя бы изредка, в душе, изменить свою жизнь? Раньше нет. А сейчас… она даже не знает, что делать-то с этой своей, вдруг оказавшейся никчемной жизнью. Сын, отучившись в той же школе, где она учительствует, подался в город. Заметим, что они живут далеко на Севере, и если человек уезжает в столицу, это равно, как на край света. А дочь этой весной тоже оканчивает школу, и уж, конечно же, уедет в те же края. Ольга, всю жизнь посвятившая возне с чужими детьми, и не заметила, что свои выросли. Вдруг ощутила себя лишней, никому не нужной, опустошенной. А на носу ЕГЭ, чужих детей надо муштровать и муштровать. Если годом раньше можно было как-то выходить из этой тупиковой ситуации, то нынче, говорят, это не пройдет. Придется детишкам справляться самим. Но они же не гении, хоть сутками с ними занимайся, сто баллов им не светит по любому.
Это все рутина. Ольгу Владимировну гложет совсем другого рода проблема. Да такая проблема, от которой голова идет кругом, сердце щемит, щеки алеют… Даже на уроке, объясняя снова и снова в чем прелесть математики ни о чем не подозревающим оболтусам, она невольно вспоминает эти неистовые губы, эти ненасытные руки, ставшие уже родными, это молодое, потому ли совершенное тело… С ним она забывает не только эту унылую школу, никому не нужную математику, неуютный свой дом, с ним она становится другой. Года не тяготят, да что года, вся ее жизнь становится вдруг сказкой. Хотя, если признаться, на кон поставлена не только ее безупречная до сего времени репутация, но и вся ее жизнь. Вот и приходится таиться, ходить по острию каждый день, и быть ежечасно на грани. Ему легче, молодые по жизни идут налегке. Ну позволил себе интрижку с чопорной училкой, так это ему плюс. Ольге же приходится бояться не только за себя, но и за него. Видите ли, ему надоело скрывать их отношения, что любить и быть любимым и любимой не грех, тем более, они оба свободны. Ольга всего четыре года носила кольцо. Не прижилась она в другом районе. Вроде бы и там живут так же, как-никак свои, якуты же, но нет, якуты северные и из центральных или там вилюйских улусов все же разные. Менталитет разный, как говорится. А Володя? Он, кроме того, что намного моложе ее, еще и русский. Даже это не остановило ее. Да что там, он к тому же сын ее… подруги. О, боги, почему это случилось именно с ней? Стыдно, страшно, но так прекрасно, от чего еще страшней. К черту все, если ей хорошо здесь и сейчас, с ним, да таким, каким бог послал. И чего ей бояться? Молвы, гнева детей и своей подруги (о, нет!), выговора на работе, когда на кону ее счастье. Счастье – оно или есть, или его нет, в этом  не стандарта, иногда оно рвется за рамки общепринятого, за грани разумного. Будь, что будет, или же не будет ничего…