О наших учёных замолвите слово

Путешествуя по сайтам интернета, я попал на страничку «День Российской науки». В Википедии прочитал, что до сегодняшнего времени многие научные коллективы отмечают этот праздник в третье воскресенье апреля, а не в утверждённую указом Ельцина дату – 8 февраля. В памяти высветились события, люди учёного мира, с которыми довелось в своей жизни встречаться.
Обучаясь в Киевском институте инженеров Гражданской Авиации, нельзя было не проникнуться уважением к преподавателям, учёным, конструкторам, трудившимся во благо отечественной науки! Авиация и космонавтика всегда были и остаются передовым рубежом технического прогресса. И не последнюю роль в их развитии сыграли российские, советские учёные!
              КИИГА являлся ведущим ВУЗом Министерства Гражданской Авиации СССР. Таких институтов в Гражданской Авиации было три: Московский, Киевский, Рижский. В Министерстве Авиационной Промышленности высших учебных заведений было больше, но это было, хотя и родственное, но - другое ведомство. Достаточно сказать, что Московский институт инженеров Гражданской Авиации, до 1971 года оставался филиалом Киевского. Профессорско-преподавательский состав КИИГА соответствовал уровню Академии: в нём трудилось сорок семь профессоров, несколько академиков, десятки докторов и сотни кандидатов наук. Кроме студентов из всех уголков Советского Союза, в стенах института проходили обучение тысячи граждан из более, чем пятидесяти стран Азии, Африки, Америки, Европы. В то время в ведущем ВУЗе Аэрофлота преподавали, занимались научной деятельностью многие «звёзды», «живые легенды» мировой Авиации.
У особо именитых, заслуженных из них, на лацканах кителей, поблёскивали знаки лауреатов Государственных, Ленинских и Сталинских Премий! Эти люди делились с нами, воспоминаниями о ярких страницах своей творческой деятельности.
Профессор кафедры гидродинамики Башта Трифон Максимович, например, рассказывал, как Государственная Комиссия принимала сконструированный ими, первый в мире пассажирский реактивный самолёт Ту-104.  Акт о приёмке одного из агрегатов гидросистемы самолёта был положен на сутки под этот агрегат, находящийся под давлением жидкости, в несколько раз превышающим максимально допустимое по расчётам. Условие было поставлено жёстко: если, хоть одна капля из гидросистемы просочится и упадёт на документ комиссии, - конструкторская работа будет забракована. Испытание завершилось успешно, в доказательство чего, профессор демонстрировал всем Знак Государственной Премии, висевший на его груди.
Учёные – люди необычные. Многие из них выделялись ярко выраженными особенностями поведения, точнее говоря - странностями. И привыкнуть к ним было порой, не просто. Профессор Мхитарян М.А., в силу своего характера и национальных особенностей, на каждой лекции рассказывал нам, как он стал самым молодым доктором наук и что ему пришлось ехать в Москву для доказательства значимости выполненной им диссертации. На эти рассказы (которые мы уже знали наизусть) уходило половина времени, предназначенного для запланированного по программе обучения, материала. В оставшееся от воспоминаний время, профессор, с такой быстротой читал темы, что законспектировать их никому не представлялось возможным. Однажды я не выдержал и прервал торопливую речь именитого преподавателя репликой:
                - А побыстрее нельзя?!
В аудитории воцарилась тишина…
Весь поток четвёртого курса механического факультета (сто пятьдесят студентов) затаил дыхание: перебить во время лекции профессора, по учебникам аэродинамики и динамики полёта которого обучались во всех авиационных институтах, академиях и училищах Военно-Воздушных Сил страны, научными трудами которого пользовались при проектировании летательных аппаратов не только отечественные, но и зарубежные конструкторы, было, в высшей степени, рискованно! На экзаменах преподаватели этих дисциплин, при желании, могли «завалить» любого студента, так как помимо множества расчётов и формул в этих науках постоянно происходило особенно много совершенствований, изменений.
Профессор, строгим взглядом, обвёл ряды студентов и, с сильным кавказским акцентом, спросил:
                - Хто сэйчас говорыл?.
Я встал и представился:
                - Студент Скрипник.
Последовала продолжительная пауза, после которой учёный произнёс:
                - Садытэсь. В школе Эйнштейн, по матэматыке, тоже был двоешныком!
Не знаю, что этой фразой хотел сказать один из ведущих аэромехаников планеты, но друзья-студенты восприняли это, как и полагается, с юмором:
- Виктор, ты удостоился комплимента от профессора Мхитаряна – он сравнил тебя с Эйнштейном!
О том, насколько высок был уровень преподавателей в советское время, можно говорить очень много.  Профессор Соколов А,А,, например, пришёл в наш ВУЗ из Киевского Государственного Университета. Это был интеллигент с большой буквы, человек энциклопедических знаний. И, что для нас являлось особенно значимым, – он очень доходчиво, доступно раскрывал сложнейшие законы физики - одной из серьёзнейших технических дисциплин. Такие понятия, как «Энтальпия», «Энтропия», «Теория относительности», в его изложении становились, на удивление понятными. На его занятия приходили люди, которым присутствовать на них было совсем не обязательно. Не единожды можно было наблюдать удивительную картину: на фоне полутора сотен студентов, одетых в форму Аэрофлота, у стены зала стояла уборщица и целую пару внимала тонкостям теоретической физики. Рядом покоились её ведёрко и швабра…
Киев являлся одним из крупнейших научных центров Советского Союза! Трудно перечислить учёных мирового масштаба, творивших в славном граде на Днепре. Назову лишь нескольких, из тех, кого довелось видеть, за время учёбы «вживую», своими глазами:
- Академик Николай Михайлович Аносов – врач-кардиолог, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда!
- Патон Борис Евгеньевич – академик, Президент Международной ассоциации академий наук, лауреат Сталинской и Ленинской премий, Дважды Герой Социалистического труда!
- Академик Украинской Академии наук, Заместитель Министра Гражданской Авиации СССР (впоследствии – ректор КИИГА) – Аксёнов Александр Фёдорович!
И, никак нельзя не вспомнить об академике Олеге Константиновиче Антонове – Генеральном конструкторе, создателе самых грузоподъёмных в мире самолётов таких, как «Антей», «Руслан», «Мрия»!  С  О.К.Антоновым, вместе с полутора десятками других студентов, довелось принимать участие в съёмке телепередачи, посвящённой ОКБ прославленных АНов. Тогда мы удосужились лично, из уст «Генерального», получить приглашение – трудится в его фирме! Оценку своего дипломного проекта я, тоже получал в КБ Антонова, которое действовало в то время в столице Советской Украины.
Через некоторое время судьба занесла меня в другую часть земного шара. Проходя службу офицером в Военно-Воздушных Силах России, я получил направление в Иркутское Высшее Военное авиационное инженерное училище на должность старшего инженера кафедры Конструкции и прочности летательных аппаратов. Там у меня появилось много друзей, занимающихся наукой, не только в училище, но и в других ВУЗах Иркутска. Особенно вспоминается судьба одного из них.
Сергей Скалов – сибиряк, потомственный учёный. Его отец – геолог, кандидат наук. Сергей – кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник кафедры теоретической физики Иркутского Государственного Университета. Жизненный путь его созвучен с судьбами многих учёных послеперестроичного периода.
Щедро наделённый от природы математическими способностями, Сергей успешно окончил среднюю школу, университет, легко сдал кандидатский минимум, защитил диссертацию.
Будучи в гостях на кафедре в университете, от большинства её сотрудников, я слышал слова благодарности в адрес Скалова. Невольно ассоциировалась обстановка на кафедре с кадрами фильма «Москва слезам не верит!» - почти всем кандидатам, докторам наук, Сергей помогал делать расчёты, при подготовке к защите ими учёных степеней.
Когда, в конце восьмидесятых годов, заокеанский меценат Джордж Сорос спонсировал российские научные коллективы, на Сибирскую академию наук было выделено 4 гранта. Одну из премий (пятнадцать тысяч долларов) получил Скалов за фундаментальные исследования свойств кристаллов. Он был отмечен за выдающиеся достижения в научных разработках, победив в конкурсе, среди десятков, сотен сибирских учёных!!!
Жена Скалова, одна из первых красавиц Иркутска, окончила пединститут с красным дипломом. Подрастал их сынишка – главная радость любящих родителей!
Но, к сожалению, счастью столь ярко сияющей семейной четы, не суждено было долго длиться. «Лихие девяностые» безжалостно ударили и по российской науке: прекратилось финансирование даже перспективных исследований, разваливалась материальная база, сокращались многие научные коллективы, а в оставшихся заработная плата стала настолько нищенской, что прожить на неё не представлялось возможным. Многие не выдерживали этих потрясений!
Сергей запил. Остатки премии были промотаны по кабакам в короткое время. А тут ещё, тяжело заболел ребёнок! Жена подала на развод и уехала к родителям. Положение было катастрофическим!
Но друзья не оставили Сергея, кто как мог, старались отвлечь его от пагубных действий. Помню глаза этого сибирского детины (рост его был под два метра), когда я с тортом в руках появился возле двери его квартиры.
- Ты что наделал? - с ужасом вопросил он, - ты представляешь сколько можно было пива купить на эти деньги?
Но Сергей, всё же нашёл в себе силы вернуться к нормальной жизни. Параллельно основной работе, занялся репетиторством – готовил десятки абитуриентов для поступления в ВУЗы. Активно помогал жене с ребёнком. Окунулся в родную стихию – возобновил научные изыскания, прерванные во время всеобщего застоя!
Поражали преданность, страстность, с которой люди науки относились к своей деятельности, даже в самые трудные периоды жизни! В дни, когда не на что было купить нормальной пищи, другой мой знакомый (тоже физик из университета), часами мог рассказывать о свойствах лазера, изучением которых он занимался. Из подручных средств, собственными руками, он собрал портативную лазерную установку, с которой проводил многочисленные опыты.
А находясь с друзьями в тайге на охоте, я познакомился с учёным, необычность судьбы которого не могла не удивить никого из присутствовавших. Наш бродячий коллектив состоял из военнослужащих и работников геологоразведочных партий. Как то, число охотников пополнилось новым членом. Человек, приведший товарища, представил его:
           - Прошу любить и жаловать – Александр Петрович, орнитолог, кандидат наук».
Кто – то из отставных офицеров, не преминул сострить:
            - Это как же, к нам – военным и геологам - залетел орнитолог?
Друг вновь прибывшего терпеливо ответил:
               - А Александр Петрович по основной профессии – геолог.  За двадцать лет своими ногами истоптал половину тайги и тундры. А любовь к пернатым у него с детства. Это, как сейчас принято говорить – хобби. Его увлечение со временем, стало настолько серьёзным, что, занявшись самообразованием, он сумел защитить кандидатскую диссертацию по биологии. Наблюдения, изучение птичьих повадок, составление карт гнездовий, графиков перелёта птиц и много других научных исследований он выполнял в геологических партиях, без ущерба основной работе.
Интерес наших соотечественников ко всему неизведанному во все времена был и остаётся огромным.
Письменность у славян существовала задолго до появления Кирилла и Мефодия на восточноевропейских просторах. По своему богатству она не уступала современной кириллице. И пользовались ей в глубокой древности не только власть имущие, а и все слои населения. Об этом говорят берестяные грамоты, найденные при раскопках в Великом Новгороде и других районах России. Рунические письмена хранили множество открытий, совершённых древними учёными - жрецами, волхвами. Беда в том, что дощечки и береста хорошо горят и, византийские «просветители» при крещении Руси, огнём и мечом уничтожили не только третью часть населения Киевской Руси, не желавшей менять веру отцов и дедов, но и (в первую очередь) – Капища, в коих хранились сведения об истории и познаниях наших Великих предков! Известны и другие драматические моменты, связанные с утерей нашим народом добытых знаний. До сих пор неизвестна судьба бесценной библиотеки, пропавшей во времена правления Ивана Грозного!
Но, несмотря на огромные потери, вклад в мировую науку нашими соотечественниками остаётся великим!
В Соединённых Штатах Америки семьдесят процентов профессоров – граждане, или выходцы из других государств! До восьмидесяти процентов всех учёных США – гостарбайтеры!
У нас тоже «творили» деятели европейской науки. Призванные ещё Петром первым Миллер и другие его сотоварищи – немецкие историки, написали труды, согласно которым, славянское государство возникло лишь при Рюрике, в IХ веке. А то, что древние греки писали о конкретных исторических личностях славян – князьях Искорке, Зорькине, правивших в третьем веке до Новой эры, просвещённые гостарбайтеры, видимо не знали.
Европейская, мировая наука тоже несла потери в процессе эволюции. Чего только стоит, сожжённая крестоносцами библиотека в Александрии? – собрание мировых исторических и научных ценностей!
Но вернёмся обратно из глубокой древности. Справедливости ради надо отметить, что совершенствование людей, накопление знаний об окружающем мире, развитие отраслей промышленности, технологий происходит благодаря усилиям учёных многих стран нашей планеты. И не исключением в этом процессе является Приднестровье – маленький осколок, некогда Великого содружества братских народов!
Один мой хороший знакомый редко бывает в Тирасполе, дома. Большую часть времени он проводит в других странах, заграницей. Европа, Азия, Латинская Америка – перечень регионов, в которых он востребован как учёный, с каждым годом увеличивается.
Благодаря интернету, людям разных профессий стало легче искать друг друга, обмениваться информацией. Это ещё одно из значительнейших достижений науки.
Но труженики умственного труда должны не забывать основную заповедь в своей работе: «НЕ НАВРЕДИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ И ОКРУЖАЮЩЕМУ МИРУ!!!»