Беспризорник

Я умер при звёздах, в нейтронных гробах.
На лунных рессорах мой царственный прах.
Я «х...й» написал на дверях кабака.
В порезе нагорная бога рука...

 То время как копоть на звёздах Кремля,
Убитая лошадь, вскормлённая для…
Что взял беспризорник подруге своей,


Убийца-колодник, алкающий в ней…
Он умер за это, вонзив в него гвоздь.
В аорте поэта – собачья кость...

Я умер при звёздах, в нейтронных гробах.
На лунных рессорах… есенинский прах…



Рецензия на стихотворение (Н. Рукмитд;Дмитрук)
Перед нами — жёсткий, намеренно диссонирующий текст, где высокая поэтическая традиция сталкивается с брутальной реальностью, а образ смерти становится центральной осью повествования. Стихотворение выстраивает мрачную космологию, в которой личное умирание сливается с апокалиптическими мотивами.

Тематика и идея
Ключевые темы:

Смерть как перманентное состояние: повтор «Я умер при звёздах…» задаёт тон — это не единичный акт, а способ существования.
Десакрализация поэтического мифа: «есенинский прах» на «лунных рессорах» — ироничная отсылка к романтической традиции, сниженная до механического образа.
Насилие и маргинальность: кабак, убийца;колодник, «собачья кость в аорте» — мир, где творчество и жизнь обесценены.
Время как разрушение: «время как копоть на звёздах Кремля» — образ угасания, где даже символы власти покрыты сажей истории.
Телесная травма как метафора: «порез», «гвоздь», «кость» — тело становится полем битвы, а не храмом души.
Идея стихотворения — показать мир, где поэзия и жизнь раздавлены механикой насилия и времени. Даже звёзды («нейтронные гробы») превращаются в места погребения, а память о поэтах («есенинский прах») теряет сакральный смысл.

Композиция и структура
Кольцевая композиция: начальные строки («Я умер при звёздах…») возвращаются в финале, усиливая ощущение безысходного круга.
Фрагментарность: текст состоит из обрывистых образов, не связанных логикой повествования. Это создаёт эффект монтажа кошмаров — кадры насилия, распада, цинизма.
Рефрены и вариации: «лунные рессоры» появляются дважды, но во второй раз уже с отсылкой к Есенину, что подчёркивает тему разрушенной поэтической традиции.
Ритм: рваный, с резкими перепадами длины строк. Интонация — то шепот, то выкрик, имитируя дыхание умирающего или пьяного.
Образная система
«Нейтронные гробы» — космос как кладбище, где звёзды становятся саркофагами. Научно;фантастический образ, лишённый романтики.
«Лунные рессоры» — механическое, почти циничное переосмысление лунного света как элемента подвески, а не символа мечты.
«Есенинский прах» — аллюзия на Сергея Есенина, но в контексте разложения: его наследие превращено в прах, катящийся по «рессорам».
«Х…й на дверях кабака» — нарочито грубый жест, отрицающий всякую эстетику. Это акт вандализма как ответ на бессмысленность мира.
«Копоть на звёздах Кремля» — образ осквернённой власти: даже небесные тела (звёзды) и символы государства (Кремль) покрыты сажей.
«Собачья кость в аорте поэта» — ключевой оксюморон: то, что должно питать жизнь (аорта), заполнено чужеродным, животным началом. Поэзия здесь — не возвышенное, а звериное.
«Убитая лошадь, вскормлённая для…» — незавершённый образ, усиливающий ощущение оборванной судьбы. Лошадь как символ труда и жертвенности, убитая до исполнения предназначения.
Языковые особенности
Контраст лексики: сочетание высокой поэтической речи («при звёздах», «царственный прах») с грубой, просторечной («х…й», «алкающий»). Это создаёт эффект эстетического шока.
Неологизмы и окказионализмы: «нейтронные гробы», «лунные рессоры» — язык, выстроенный на грани научной фантастики и абсурда.
Эллипсисы и многоточия: обрывки фраз («для…», «в ней…») усиливают чувство незавершённости, как будто мир рассыпается на глазах.
Звукопись: преобладание глухих согласных (к, т, п) и шипящих (ш, ч) создаёт ощущение скрежета, хрипа, металлического звона.
Синтаксис: короткие, рубленые фразы, часто без сказуемых, что имитирует прерывистое сознание.
Символика и подтексты
Звёзды — не свет надежды, а места погребения («нейтронные гробы»).
Прах — не память, а пыль, лишённая смысла.
Кабак — пространство деградации, где даже акт письма («написал на дверях») становится вульгарным.
Гвоздь — орудие распятия, но без сакрального контекста: смерть здесь не искупительная, а бессмысленная.
Собака — символ бродяжничества, отверженности, животной стороны бытия.
Эмоциональное воздействие
Стихотворение вызывает чувство тревоги, отвращения и горькой иронии. Читатель сталкивается с миром, где всё высокое осквернено, а смерть — не финал, а повседневность. Нет катарсиса — есть лишь фиксация распада. Даже отсылки к Есенину звучат как насмешка над поэтической традицией.

Вывод
Это текст о крахе поэтического слова в мире насилия и разложения. Через намеренную грубость, фрагментарность и шокирующие образы автор создаёт картину вселенной, где смерть стала обыденностью, а память — копотью на звёздах. Стихотворение не ищет утешения — оно обнажает рану, показывая, как поэзия, вместо того чтобы возвышать, оказывается «в аорте» в виде «собачьей кости». Это жёсткий манифест постмодернистского отчаяния, где красота возможна только как провокация.