Операция Песочница. Версия для печати

Итоговый вариант текста, опубликованного ранее на странице автора.
Напечатано в сборнике номинантов премии "Наследие", том 8


1.
Утро. Обычный двор обычного российского города, где-то недалеко от столиц. Из открытой форточки на первом этаже одного из домов, слышны звуки включенного телевизора. Утренний воздух так свеж и чист, что, при желании, можно даже различить слова новостей, традиционно идущих в это время в телевизионном эфире. Знакомыми голосами ведущих звучат сообщения о происках беспринципного Запада и достижениях родной страны в части постоянного парирования оных. И, кажется, ничто во дворе в это утро не предвещает никаких потрясений.
Хотя, надо признаться, случались еще совсем недавно всплески разговоров около подъездов про какие-то выборы, что грядут скоро. Но держались они ненавязчивым фоном для обычных дел и забот. Народ-то уже притерпелся с годами, привык к явлениям новых и не очень героев, которым внезапно открывалась истина о лучшей доле отечества.
Поэтому потуги нынешних отдельно взятых деятелей, играющих в демократию, воспринимаются местным населением скорее как необременительная данность, которую нужно просто пережить, оценивая происходящее исключительно по уровню театрального эффекта, производимого очередным кандидатом в Спасители.
Новоявленные пророки, что мелькают без устали из одного телеэфира в другой, усвоили главное  – нужно вовремя, желательно до выступления, произнести фразу «А теперь, под ваши аплодисменты…». И дальше уже нести любую, даже самую фантастическую… речь, нисколько не заботясь об аплодисментах финальных. Будто получали они свои абсолютно разные профессии не в институтах советских, а в популярном Камеди Клабе – кузнице современных юмористов.
Слепив на коленках свои выступления в стиле «стенд-ап», барражируют они по просторам любимой Родины, оглашая своими речами окрестные улицы и дворы, подобные тому, с которого и начался этот незамысловатый рассказ.
Поэтому-то и в нём с недавнего времени, повторюсь, стали обсуждать слухи, что ходят где-то по округе странные личности, одетые в костюмы дорогие, да платья шикарные. Будто не на встречи с простыми гражданами, а на королевские приемы, нарядившиеся.  Бродят всюду, в каждую щель заглядывают, лица страдальческие делают, будто непохмелённые с утра. Насмотревшись на причуды придомовые, посещают иногда магазины обычные, удивляются очень, словно впервые видя и продукты, там представленные, и цены, по которым местный люд, через раз, а то и два отоваривается.
Потом, поговаривают, показывают этих странных людей по «ящику». Рассуждают они о житье-бытье народа российского, в мессии себя пробуют и даже предлагают. А иногда, чтобы с этим вот народом близость свою показывать, используют они возможности современные компьютерные – выкладывают в сетях интернетовских фотографии жизни своей радужной – красивые, сытые и, иногда, скабрёзные, вызывающие краску стыда у простого труженика, а у кого-то и зубовный скрежет. Дескать, у них-то, радетелей за благо человеческое, всё как у простых россиян – и мысли, и души, и тела, прости Господи.
Но народ-то наш опытный, видывал много всяких блаженных на веку своём, а потому всерьёз их не воспринимает – только даёт им всласть порезвиться на бедах ежедневных, да попиариться от души. Ну что с них возьмешь, с болезных.
Эх, отвлёкся я от рассказа об утре обыденном, да о дворе обычном российском.
А двор-то, тем временем, уже начал разогреваться под ещё неокрепшими лучами весеннего солнца. Остекленевшие лужи, в соответствии с законами природы, опять превратились в чернеющие препятствия для пеших и не только жителей, давая повод лишний раз вспомнить и местных коммунальщиков, и дворовых начальников, и просто каких-то матерей, активно виноватых в происходящем. Особо продвинутые индивиды, что привыкли во всех своих бедах винить исключительно высшую власть, зарастая при этом продуктами своей же жизнедеятельности в отдельно взятых домах, даже иногда переругивались громко, сидя на полуразвалившихся скамейках около подъездов. Ибо, найдя такую универсальную абсолютную причину своих проблем, трудно опуститься до мысли, что можно иногда просто взять молоток, гвозди и отремонтировать своё кровное, будь то скамейка или сарай – на радость домохозяйкам и пенсионерскому клубу дворовому. А, может, хотя бы потребовать этих действий с уже упомянутых коммунальщиков да дворовых начальников – можно и с упоминанием громко какой-то матери…
…Утро во дворе постепенно вступало в свои права. Уже начали утюжить двор, громко стартуя, машины припаркованные, освобождая, наконец, газоны и прочие места – усладой для жаждущих свежего воздуха жителей. К слову сказать, на радостях, газоны освобожденные, постепенно стали распрямлять под солнечными лучами свои глубокие морщины, оставленные колесами безжалостных авто.  Они вздохнули, наконец, свободно, давая возможность росткам первой весенней травы пробиться к солнцу сквозь спрессованную смесь земли и мусора. Торопясь впитать в себя эту самую весну, пока их опять вечером не придавит тяжелое колесо отнюдь не фортуны.
…Внезапно во дворе, со всех сторон, стали появляться какие-то странные личности неопределенного социального статуса, раздался шум подъезжающих машин. В воздухе повисло предчувствие тревоги или даже беды.
2.
И беда пришла…
Сначала во двор заехали несколько, совсем непролетарского вида, авто, привычно, ввиду отсутствия парковочных мест, заняв только что вздохнувшие от нечаянной свободы, газоны.
Чуть позже подполз фургон с надписью «Телевидение». Из него выскочили не по сезону экипированные представители СМИ: девчушка с микрофоном, в короткой юбчонке, с раскрасневшимся от мартовской оттепели и забот праведных, лицом, да неопределенного возраста молодой человек – оператор, в старых джинсах и свитере, крепко сжимающий в руках тяжёлую видеокамеру. Одежда героя телевизионного труда, словно визитная карточка, сразу повествовала о его советском студенческом прошлом, в котором многие из нас застряли когда-то, а потому до сих пор испытывают определенные диссонансы в обстановке сегодняшнего дня, постоянно вводя себя в грусть, в ностальгических порывах.
Девушка начала хаотически озираться вокруг, больше думая не о температуре окружающего воздуха, по-весеннему прохладной, а о грядущих событиях исторического масштаба, ради которых она, собственно, и прибыла в этот серый, ничем не примечательный для неё двор.  Оператор, методично и основательно стал выбирать место установки своёго «оружия», словно искал лучшую точку для обстрела территории.
А в это время, выползшие из чрев дорогих иномарок, странно одетые люди, пахнущие дорогим парфюмом, и нашедшие уже свою землю обетованную, начали привыкать к мизансцене. Входя в роль и вспоминая такие не характерные для их повседневности «народные»  слова.
Им было тяжело. Однажды приняв решение поучаствовать в новом или очередном  для себя бизнес – проекте по продвижению «себя любимых», они уже не могли остановиться. А для этого всего-то и нужно было, хотя бы на время, примерить на себя роль сказителей дум народных, глашатаев чаяний простого люда, проблем его ежедневных да забот его суетных.
А это, согласитесь, трудно, зная жизнь окружающую только из окон лимузинов сказочных, да из хором многоэтажных, за высокими заборами.
Но…охота пуще неволи!
Итак, группа, весьма буржуазного вида, двинулась по территории временно оккупированного ими двора, жадными взглядами выискивая любую возможность продемонстрировать свою великую любовь к простым смертным.
Глаза их то и дело натыкались на обветшалые перекошенные сараи и гаражи немытого вида, поколотые бордюры тротуаров, ямы с острыми краями, забывшие, что такое «асфальт», разводы грязи на подходах к подъездам и возле редких полуразрушенных скамеек, да на остатки бывших когда-то детскими городками сооружений.
Весь этот нехитрый пейзаж поначалу не вызывал большого интереса у пришедших – только трудно скрываемое раздражение, которое боролось с необходимостью профессионально исполнить роли спасителей на этом отдельно взятом островке региональной жизни. 
К слову сказать, народ местный не остался равнодушным к Явлению. Стал выходить из подъездов, выглядывать из окон – проявлять искренний интерес к происходящему. Будто заехал в их любимый двор цирк Шапито.
А путь приехавших, что двигались организованной группой по территории тем временем, внезапно уперся в детскую песочницу. И наступил Момент Истины!
- Почему в песочнице мало песка?
- Вот оно – абсолютное равнодушие местных властей к нашему будущему – к детям!
- Да и песок какой-то совсем не желтый! Как они будут в нем строить свои замки?
- А почему в нём так много окурков? Берусь решить эту проблему незамедлительно! Я добьюсь, чтобы  установили на бортике песочницы хорошую крепкую пепельницу, лучше чугунную. И урну – для остального мусора. Пусть дети с раннего детства видят, как может быть организован порядок силами нашей партии.
- А я считаю, что нужно, прежде всего, завести песок чистый из заморских стран – пусть детвора сызмальства приобщается к хорошему, забугорному, европейскому! Беру на себя обязательство решить эту проблему – обеспечить песочницу песком импортным!
- А я организую флешмоб в Сети – соберу молодежь на этой детской площадке, пока песок будет доставляться. Обязуюсь пригласить пару-тройку известных музыкальных групп – проведем здесь фестиваль в поддержку восстановления песочницы.
- А я… А я…пройдусь по подъездам окрестным, в каждую квартиру зайду – буду рассказывать о нашей инициативе. Люди соскучились ныне по доброму слову.
- В общем, коллеги, если все согласны, начинаем в рамках нашей компании операцию «Песочница»!
…Пока большинство прибывших, обступивших песочницу странных людей, взахлёб делилось соображениями и строило наполеоновские планы, постепенно вводя себя в состояние эйфории, один из приехавших, весьма лощёного вида, не теряя времени даром на диспуты с коллегами по несчастью, отправился к стоящим поодаль, ошарашенным местным жителям – для налаживания прямых и непосредственных контактов с электоратом.
В позе пророка с протянутой рукой, как бы благословляя челядь, он, распевным голосом, стал вопрошать удивлённую публику:
- Что вы хотите, скажите, и вам будет от меня?
- Хлеба!
- Будет много вам хлеба!
- Денег побольше!
- Каждому столько, сколько пожелаете!
- Хором дорогих!
- Всем по отдельному дому…обещаю!
- Любви!
- Каждой семье – счастье от меня, а одиноким – познать другого!
Его одного, даже ради важности момента, песочница не вдохновляла совсем – только желание хотя бы на краткий миг побыть в центре Вселенной, олицетворением которой и явился в этот час обычный двор обычного российского города…
3.
…А в это время, за пределами дворовой мизансцены, иные, известные народу люди, принимали решения, а, главное, выполняли намеченное – возрождали великую и большую страну,  наполняя сердца каждого жителя гордостью и верой в её настоящее и будущее…