В погоне за тенью. 29 глава

     - Евдокия Семёновна, а давайте я помогу Вам, - сказала Ульянка, посмотрев на женщину, которая с грустью стояла перед ней.
     - А не побрезгуешь? - спросила Евдокия Семёновна.
     - Нет, не побрезгую, - уверенно ответила Ульянка.
     - Ну помоги, коли так, - скупо улыбнувшись, сказала Евдокия Семёновна.
     Они вышли из комнаты и подошли к Паше.
     - Давай, сынок, поел? Пересядь на стул, я постель твою поменяю, - приподнимая сына, ласково сказала женщина.
     Привычным движением, Паша обнял мать за шею, она с усилием перенесла его на стул, Ульянка, не зная, как помочь, в рястерянности стояла, потом приподняла худющие, мёртвые ноги парня и помогла ему сесть на стул. Евдокия Семёновна взяла чистую простынь, убрала грязную, Ульянка, схватив простынь, быстро заправила постель.
     - А давайте мы искупаем его, да и побриться бы ему не мешало. Красивый парень, ты, Паша, давай не ленись, - улыбаясь, сказала Ульянка, почувствовав  от него неприятный запах.
     Евдокия Семёновна с удивлением на неё посмотрела.
     - Как искупаем? Где? Как же мы его до ванной донесём? - сказала женщина.
     - А мы прямо здесь. Я воды горячей принесу из ванной, ещё рано совсем, мы справимся, - сказала Ульянка, выходя на маленькую кухню.
     Она будто знала, что и где лежит, на кухне она взяла ведро и прошла в ванную. Вскоре, вернулась с полным ведром и поставила его на табуретку.
     - Евдокия Семёновна, нужны чистое бельё Паше и футболка, есть? - спросила Ульянка.
     Евдокия Семёновна, ничего не ответив, ушла в комнату и минут через пять вернулась.
     - И откуда ты свалилась на нашу голову, девонька? - улыбаясь, спросила женщина.
     - Мы ему таз под ноги поставим, а потом я пол вытру и всё, - сказала Ульянка.
     - Ну да... и всё, - пробормотала Евдокия Семёновна. 
     Ульянка из ванной принесла мыло и мочалку, на полке, в кухне, взяла ковш и вдвоём с Евдокией Семёновной, она принялась купать парня. Сама намылила ему голову, ополоснула, ещё раз намылила, опять ополоснула.
     - Вы его придержите, чтобы он не упал, я его сама купать буду,- сказала Ульянка, намыливая мочалку.
     Паша с безразличием поднимал руку, держась второй рукой за мать, иногда поглядывая на Ульянку, видимо не понимая, зачем ей это надо. А когда она, присев, мочалила ему ноги, кажется, парень смутился, но ноги были безжизненные и он только молча смотрел на неё. Евдокия Семёновна словно ожила, ведь одна и купать сына она не могла, лишь тряпкой протирала его тело. Наконец, ополоснув его, Ульянка выпрямилась, спина затекла.
     - Евдокия Семёновна, Пашу я приподниму, смотреть не буду... нужно помыть ему... ну... снять трусы и промыть... - смущаясь, проговорила Ульянка.
     - А удержишь? Не смотри, что худой, тяжёлый он всё равно. Это он сейчас похудел, а был крепким и здоровым, - прослезившись, сказала Евдокия Семёновна.
     - Паша, обнимите меня и держите крепче, - посмотрев на парня, не отвечая его матери, сказала Ульянка.
     С усилием, но ей удалось приподнять парня, боясь его уронить, она крепко обняла его, он обнял её за шею. Евдокия Семёновна быстро сняла сыну трусы, помыла интимные места, вытерла и надела чистые трусы, стараясь всё сделать быстрее.
     - Давай его посадим на кровать, тут мокро, - сказала она, подходя к сыну сзади и приподнимая его.
     Ульянка приподняла его безжизненные ноги, быстро вытерла их насухо и вместе с Евдокией Семёновной, они уложили его на кровать. Затем Ульянка убрала таз, ведро, мыло и мочалку. Принесла половую тряпку и вытерла пол.
     - Ну вот, совсем другое дело. Ещё бы постричь его, зарос весь, как в джунглях или на необитаемом острове и побрить надо, - весело сказала Ульянка.
     - Ну ты даёшь. Откуда силы у тебя? Всё боялась, что уронишь его, - засмеялась Евдокия Семёновна.
     Паша смотрел на Ульянку и впервые, за много месяцев, улыбался.
     - Спасибо тебе. Всё тело чесалось. Думал, вши завелись в волосах, - сказал Паша.
     Ульянка подошла к нему и стала теребить его густые волосы, внимательно осматривая голову.
     - Вроде, вшей нет, голова у Вас чистая, только заросшая, - засмеявшись, сказала она.
     - Чего ты мне выкаешь? Я что, старик? Мне в ноябре только двадцать четыре года исполнится, - сказал Паша.
     Ульянка, смутившись, посмотрела на Евдокию Семёновну, потом перевела взгляд на него.
     - Стариком выгляжу, да? - спросил Паша с грустным взглядом.
     - Ты очень красивый, Паша. Надеюсь, однажды ты встанешь и пойдёшь, - сказала Ульянка.
     - Встану? Ты смеёшься надо мной? Да я сдохну на этой кровати, сдохну! - вдруг закричал Паша, начиная бить кулаками по ногам.
     Ульянка, испугавшись, застыла.
     - Простите, я не хотела Вас обидеть, но... нельзя отчаиваться, нужно верить и надеяться... - бормотала она.
     - Успокойся, сынок, девочка просто по-доброму, успокойся, - гладя сына по голове, сказала Евдокия Семёновна.
     - Это ты прости меня, но разве это жизнь? Да лучше сдохнуть, - произнёс парень, роняя голову на подушку.
     - Пошли, не стоит его волновать, - сказала Евдокия Семёновна, уходя в комнату.
     Ульянка долго не могла уснуть, перед глазами стояло лицо Паши, полное боли и безысходности. Утром она поднялась пораньше, решила приготовить завтрак, зная, что Евдокия Семёновна устаёт на работе, да и с сыном ей нелегко. Не найдя ничего, она порезала хлеб, нашла в холодильнике яйца и пожарила кусочки хлеба, обваляв в яйцах. Чай кипел, она поставила на поднос завтрак и зашла в комнату, где сидел Паша, облокотившись о спинку кровати, приподняв с усилием подушку.
     - Я поесть тебе принесла, - сказала Ульянка, подходя ближе.
     - Спасибо. Ты прости меня за вчерашнее. Садись, вместе поедим, - сказал Паша.
     - Послушай... кто тебе дал окончательный диагноз, почему ты уверен, что никогда не поднимешься? - осторожно спросила Ульянка.
     - После аварии, я полгода лечился, то в одной больнице, то в другой. Повреждён позвоночник, сказали, да и лечили так себе, - ответил Паша.
     - Ты не должен опускать руки, Паша. Пока можно, даже лёжа в постели, делать какие-то упражнения, нужно сил набираться и сделать всё, чтобы подняться, - уверенно сказала Ульянка.
     - Сказки. Я никогда не встану, - хмурясь, ответил Паша.
     - Если будешь так говорить, то точно не встанешь. Нужно верить, вернее, быть уверенным, - сказала Ульянка.
     К ним вышла Евдокия Семёновна.
     - Как ты, сынок? - спросила она, подходя к сыну.
     - Откуда это чудо, мама? Где ты её нашла? - спросил Паша, когда Ульянка вышла на кухню.
     - Да на вокзале, где же ещё. Приехала в Москву учиться, комнату просила. Я и подумала о Рае. Жаль стало девчонку. Глаза у неё искренние, только страх в них и боль, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Если бы она могла здесь остаться... - задумчиво произнёс Паша.
     - Да где же здесь, сынок? Две комнатки у нас, а у Раи квартира большая, одна живёт, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Видать, хорошая девушка. Она в дом словно жизнь вдохнула, - сказал Паша.
     Ульянка вернулась, держа в руках тарелку, на которой лежали поджаристые гренки.
     - Евдокия Семёновна, может к тёте Рае вечером пойдём? А я бы за день убралась тут у Вас, постирала, - сказала Ульянка.
     - Да зачем тебе, дочка? Я сама потихоньку всё сделаю, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Прошу Вас, мне не трудно, - сказала Ульянка и не дожидаясь ответа, ушла в комнату и начала уборку.
     Евдокия Семёновна занялась обедом, к обеду в доме было чисто, полы и пыль вытерты, два окна вымыты. Ульянка, пообедав, принялась за стирку. На кухне стояла старая стиральная машинка, с ней Ульянка быстро справилась со стиркой, прополоскав бельё, она вынесла таз на балкон, там и повесила всё на верёвку. Вечером, накормив Пашу, они вышли из дома.
     - Я ещё приду, Паша, если позволишь. Вот устроюсь на учёбу и работу и приду, - перед тем, как уйти, сказала Ульянка, подойдя к Паше.
     - Буду рад, конечно приходи, - ответил парень, в глазах которого появился живой блеск, которого не было много месяцев.
     Сев на автобус, Евдокия Семёновна и Ульянка вышли на остановке и пересели на другой автобус. Дом, в котором жила Рая, находился недалеко от центра города, они поднялись на второй этаж и Евдокия Семёновна позвонила в дверь. Долго не открывали.
     - Вышла что ли куда... - только пробормотала Евдокия Семёновна, как увидела Раю, которая спускалась по ступеням вниз, к своей квартире.
     - Дуся? А я у соседки была, скучно дома одной, вот, пирогами угостила. Заходите, - сказала пожилая женщина, худоватая, с лицом, похожим на какую-то актрису.
     - Здравствуйте, - поздоровалась Ульянка, переминаясь с ноги на ногу.
     Ухоженная, с прямой спиной, видно было, женщина жила в достатке.
     - Здравствуй, дочка, Дуся, как Паша? - спросила Рая, открывая дверь квартиры.
     - Как и всегда. Привет передавал, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Вот ведь жизнь... один несчастный случай и жизнь сломана. А какой был парень, трудолюбивый, красавец, что говорить, - сокрушаясь, сказала Рая.
     Евдокия Семёновна и Ульянка зашли в просторную квартиру, с добротной мебелью, с красивыми занавесками на окнах и люстрами на потолках.
     - На кухню проходите, чай будем пить, с пирогами. Паше тоже положу, я продукты тебе собрала, или останешься сегодня? - спросила Рая, ставя чайник на плиту.
     - Ты же знаешь, не могу я. Сына не могу оставить, да с утра и на работу идти, - ответила Евдокия.
     - Знаю, Дуся, просто спросила, из вежливости, - сказала Рая.
     - Вот, Рая, девочку тебе привела. Комната ей нужна, учиться приехала, да и работу найти ей надо, - сказала Евдокия Семёновна, сев за стол.
     - Ребёнок совсем. Что же вас всех в Москву тянет, мёдом что ли намазана она? - спросила Рая.
     Ульянка молчала, да и что она могла ответить. Для этого нужно было о себе всё рассказать, а этого она не хотела.
     - Родителей нет у неё, одна-одинёшенька осталась, горемычная. Оставишь, или как? - напрямую спросила Евдокия Семёновна.
     - Пусть пока останется, там видно будет. Поживём увидим, - ответила Рая.
     - Мне идти пора, Паша меня ждёт, темнеет уже, - вставая, сказала Евдокия Семёновна.
     - Что ж, подожди, я продукты тебе дам, вот и пироги Паше, - сказала Рая, ставя на стол пакет.
     Она положила несколько пирожков и протянула пакет Евдокии Семёновне.
     - Спасибо тебе, Рая, балуешь нас с Пашей. Ну, Ульянка, счастливо тебе оставаться, - почему-то с грустью, сказала Евдокия Семёновна, обнимая на прощанье Ульянку.
     - Спасибо Вам, Евдокия Семёновна, Вы очень мне помогли. Я в воскресенье к Вам приду, - провожая женщину до дверей, сказала Ульянка.
     - А найдёшь-то дом мой? - с сомнением спросила Евдокия Семёновна.
     - Найду, я запомнила. Вы только улицу и номер дома скажите, квартиру я запомнила, - ответила Ульянка.
     - Заречная девятнадцать. Запомнила? - улыбнувшись, спросила Евдокия Семёновна.
     - Я обязательно приду, - пообещала Ульянка.
     Проводив женщину, она вернулась на кухню, чувствуя себя неловко.
     - Садись, дочка, ешь. И расскажи о себе, коль жить под одной крышей будем, - казала Рая.
     Ульянка заметила, какие они разные, эти две женщины, даже внешне. Если Евдокия Семёновна была измучена жизнью, ухаживая за сыном инвалидом, зарабатывая копейки и экономя на всём, ведь Паше и лекарства нужны были, он часто кричал от боли даже во сне. Одежду женщина давно не покупала, сыну-то ни к чему она была, сама донашивала старые вещи.
     Рая, напротив, была с уверенным, прямым взглядом, неплохо одевалась и выглядела вполне довольной жизнью. У нее была неплохая пенсия, бухгалтером на заводе проработала, да и сын ежемесячно присылал ей деньги. Жила она одна, уезжать из Москвы отказалась, сказав сыну, что здесь лежат её близкие, его отец, она хочет быть похоронена рядом с ними. В месяц раз, приходили из социальной службы, проведать её и из поликлиники врач захаживала. Лекарства она принципиально не принимала, да и выглядела вполне здоровой, в свои шестьдесят лет.
     - Спасибо, очень вкусно. А о себе и рассказывать нечего. Приехала из деревни, отец погиб, когда я была маленькая, мать умерла год назад. Осталась я одна, решила приехать в Москву, учиться, - ответила Ульянка.
     - Сиротинушка, значит? А школу-то закончила? - спросила Рая.
     Ульянка покачала головой.
     - Нет, в десятый класс только перешла, - ответила она.
     - Что ж так? Нужно было для начала школу закончить. На что жить-то будешь? - удивилась Рая.
     - Я в вечернюю школу пойду, днём работать буду. А сколько за комнату платить надо? - осторожно спросила Ульянка.
     - Сделаем так... ты для начала в школу устройся, образование необходимо получить. А работа... надо подумать, ведь тебе нет восемнадцати, не примут тебя на работу, - сказала Рая.
     - Что же мне делать, тётя Рая? - испуганно спросила Ульянка.
     - Ты ешь, пока горячие... племянница. - хитро улыбнувшись, сказала Рая.