Игра с тенью. Дуэль Тениша. Глава 4

        Глава 4. Проказы Тениша. Четыре года назад

Домой не бежал — летел, и на повороте к мосту едва не сбил с ног старого Бецка с его ручной тележкой. Подслеповатый выжига не узнал Тениша, и тот, на ходу пробормотав извинения, побежал дальше, не слушая скрипучего визга вредного старикашки.

Первым делом он кинулся к нижнему ящику комода. С усилием вытянув ящик и едва не оторвав ручку, он сунул нос и сразу понял, что книги нет. Вероятно, матушка переложила. Но куда?
Он обшарил остальные ящики — ничего. Оглядел комнату, боясь, что впопыхах пропустил том, лежащий на виду. Пустая каминная полка, колченогий стол, вытертая скамеечка для ног, рабочий столик сестры у окна, он машинально подошёл, открыл корзинку — нет, видно же, что слишком мала, не поместится Титус.

Оставалась спальня. Обшаривать вещи сестры и матери не хотелось, и он решил подождать. Они не часто выходили из дому и всегда ненадолго. Вот и теперь прошло не более получаса, как стукнула входная дверь, и непривычно радостные, возбуждённые голоса старшей и младшей дам Бовале зазвучали в прихожей.

— Чудесно! Какой воздух!

— И солнце! У меня горят щёки! — шаги, тихий смех сестры.

— О, милый, ты уже дома! — воскликнула матушка, входя в гостиную. — А мы не ждали тебя раньше вечера. Как чудесно! Сегодня прекрасная погода, жаль было сидеть дома в такой день! Я предложила совершить небольшой променад —  к кондитерской... Клекле, выложи пирожные на блюдо и поставь сразу на стол. Раз Леазен вернулся, будем пить чай прямо сейчас, я не хочу ждать ни минуты!

«Ого! Она назвала Клементину детским прозвищем! Возбуждена, суетится, к ней вернулась осанка. Матушка явно чувствует себя на коне. Неужто наведался проклятый дядюшка и, пока меня не было, чем-то заморочил девочкам голову? Что могло понадобиться Алессандье — до сих пор он ни разу не появлялся у нас! Надо как можно скорее всё выведать. Какие ещё неприятности нам грозят?» — лихорадочно думал Тениш, машинально улыбаясь выкладываемым лакомствам.

— А цыплёнок будет чуть позже. Я заказала... внизу.

Она до сих пор не называла кухмистерскую кухмистерской, предпочитая более обтекаемые эвфемизмы. «Внизу», «у кухарки».

«А пирожные-то недурны! Откуда деньги?» — встревожился Тениш. Призрак злонравного Алессандье всё не давал ему покоя.

Матушка щебетала, Клекле тихо улыбалась, но, скорее, печально, чем беззаботно. Похоже, её просто радовало хорошее настроение маман.

— Тают во рту, правда, милый? Как и положено. Всё как и положено. Мы купили прекрасный чай в чайной на углу. Просто прекрасный. Какой насыщенный цвет! Я разбираюсь в чае. Хорошая хозяйка должна разбираться в таких вещах. Слышишь, Клекле? Ты должна научиться, а то чай, который ты покупаешь, не всегда хорошего сорта. Я ведь показывала тебе, как нужно, — в голосе маман просыпаются сварливые нотки, но быстро гаснут. — Наша прогулка была прекрасной, милый. Я бы не поехала в коляске в такую погоду, нет. В такую погоду надо делать моцион. Весьма полезно.

О том, что коляски нет и в помине, она забыла.

— Матушка, у нас были гости?

Мадам Бовале с удивлением воззрилась на сына.

— Нет, ты же знаешь, я пока никого не принимаю.

— Но... может быть, дядя Алессандье? Он ничего не присылал?

Матушка оскорблённо поджала губы и сухо ответила:

— Нет.

Атмосфера в маленькой гостиной мгновенно разладилась. Пренебрежение дяди Алессандье было очень болезненно. Матушка всё ещё питала какие-то иллюзии насчёт крови, родственных связей, и ждала, что блудливый родственник каким-то образом посодействует восстановлению её прав, данных ей, как она полагала, от рождения. Тениш никакими иллюзиями не страдал и видел прохиндея если не насквозь, то достаточно ясно и от возможных визитов ничего хорошего не ждал.

Но нужно было найти книгу. Затем подумать, как вырвать из ферта, а главное — из Хорого, реальную цену. И вообще, было что-то в этой истории, что не давало Тенишу покоя. Интуиция его не просто беспокойно ворочалась, она кричала и подпрыгивала внутри. Думай, думай, Леазен!

— Кстати, дорогая матушка, я хотел уточнить перевод, но не смог найти «Конфиденции».

Матушка отчего-то пошла красными пятнами:

— Сейчас? Мой мальчик, я прекрасно помню каждое слово в этой книге, скажите мне, что бы Вы хотели перевести — я прочту на память.

— Дорогая маман, — пробормотал Тениш, отмечая это внезапный переход на "Вы", — я бы предпочёл сам взглянуть... Там есть пометки на полях...

Маман молчала, как будто кто-то заткнул ей фонтан. Жизнерадостность её увяла, оживление сменилось недовольством. Она сидела с надутым видом и только теребила столовые мелочи: ложечку, салфетку, обводила пальцем край блюдца. Голова её снова мелко затряслась.
Клементина, вглянув на неё, на брата, всё же решилась и сказала:

— Титус продан, Теннен.

Он машинально открыл рот, чтобы сказать, но так и не смог его закрыть. Три тысячи сверкающих золотом дублонов, прозвенев, канули во тьму. Три тысячи! Когда за полторы можно было бы купить скромный домик, нанять служанку... Купить новую одежду, башмаки. У сестры не башмаки — дыра на дыре, какие уж тут прогулки! Чай? Они не могут себе позволить дорогой сорт и маман об этом знает! Сама матушка обносилась за эти годы так, что стыдно смотреть. Три тысячи дублонов — это жизнь, это огонь зимой в камине, это тёплая одежда и возможность нанять экипаж для поездки... На остальные можно лет пять жить скромно, а если будет хоть какой-то доход, то что-то отложить...

Тениш вцепился в скатерть и потянул её на себя. Он едва не взвыл, в глазах потемнело, горло перехватило.
Он так рассчитывал на эти деньги!
Они были почти в кармане!
Он бы что-нибудь придумал и обошёл бы Хорого и этого ферта-книголюба, он бы выдрал всю сумму, потому что козыри были у него на руках — такой книги больше нет нигде!

— ... синие камушки, только поэтому и взял. Я даже не стала говорить ему, что это Титус Андроник! Какой смысл? Ему что Титус, что Бахус — всё равно. Невежда! И все они такие — простолюдины! А этот называет себя букинистом! Не знать древнеассизского...

Клекле осторожно разжимала ему пальцы, высвобождая скатерть, отчего нервно подрагивал старый чайник и дребезжали чашки на блюдцах, заглушая возмущённый клёкот мадам Бовале.

— Но я сказала, что это не камушки, а сапфиры. Какова наглость! Один только оклад стоит не меньше десяти талеров! Что с тобой Леазен?

Тениш наконец выдохнул.

— Бецк? — спросил он.

— Что?

— Покупал Бецк?

— Милый, ты так странно разговариваешь... не понимаю. Что такое «бецк»? Эти Ваши мальчишеские замашки пора бросать. Не забывай из какой ты семьи!..

— Его звали Бецк?

— Боже! Неужели Вы думаете, что я запомнила? Он назвался как-то, но...

— Бецк, — тихо сказала Кле-Кле.

Тениш рванулся из-за стола.

Вслед ему летели жалобы матушки на ужасную невоспитанность, а разве она не пыталась привить ему хорошие манеры, но нет, он весь в несчастного papa...

Бецк! Если он всё ещё не знает, что это «Конфиденции», если до завтрашнего дня никто не переведёт ему...
Уже вечер, он должен лечь спать! Он тоже экономит на свечах. Спать, старый подлец! Дай мне время до завтра, я всё успею!



                < предыдущая – глава – следующая >
      http://proza.ru/2020/01/25/1369             http://proza.ru/2020/01/29/1574