Маняша

               

                ***
«Дзинь…дзинь…дзинь…» – что-то звенит в саду. Этот звук настолько тонкий, еле уловимый, что его запросто можно не заметить. Но Мариша очень хорошо его услышала сквозь сон и тут же проснулась. Ей было так приятно, так хорошо, что хотелось слушать своё ощущение настолько долго, сколько можно. Было ещё очень раннее утро, все спали, весь городок был погружён в глубокий отдых. Девочку что-то побудило встать и выйти в сад, ведь такого звона она раньше никогда не слышала.

Марише десять лет. Она живет с родителями в Крыму, в одном из курортных местечек, так любимых туристами. У семьи прекрасный дивный сад и небольшой дом, построенный ещё дедушкой. Чего только нет в их южном саду! И хотя деревья уже старенькие, посаженные еще дедушкой и прадедушкой, но продолжают обильно плодоносить. Это и яблони, и сливы, и абрикосы, и груши, и инжир, и персики, и черешня. Здесь и лозы винограда, и кусты смородины, малины, крыжовника, ежевики. Всего не перечислишь.

Накинув на ночную сорочку халатик, Мариша осторожно перелезла через окошко, чтобы не разбудить родителей, и спрыгнула в сад. Она частенько так делала. Зачем выходить в дверь, когда рядом есть такое удобное окошко?! Пройдя совсем немного между деревьев, исследовательница увидела такое, от чего потеряла дар речи. На её лицо наползло изумление: два единорога – мама и сынок – кушали яблоки с деревьев и с земли. Лёгкое свечение лилось от них. Гладкая, бархатистая белая шёрстка была настолько нежной, что казалась полуматериальной.  Грация и изящество – вот самое главное, что можно было сказать об этих сказочных существах. Витой рог взрослого единорога приковывал к себе взгляд. У единорожка же на лобике обозначался пока ещё только бугорок. Большие продолговатые влажные тёмно-синие глаза их полуприкрыты верхним и нижним веками с пушистыми белыми ресницами. Взгляд с поволокой полон нежной силы, разума и доброты.
В восхищении этими сказочными существами девочка робко подошла, сорвала, не глядя, два яблока и протянула им. Единороги с удовольствием, без страха отведали из рук хозяйки лакомство. Они смотрели на неё своими удивительными глазами с непередаваемой добротой и благодарностью.
Мариша очень удивилась, когда услышала обращение к ней мамы-единорога.

- Мариша, благодарим тебя за очень вкусное угощение, ты очень добрая и щедрая девочка. Один твой друг попал в беду.  Хочешь ли ты помочь ему? Ты не знаешь его.  Но если поможешь, то скоро вы встретитесь.
- А как я смогу помочь ему, если не знаю его, а встречу только после того, как помогу?
- Помощь часто бывает невидимой, незаметной. И, кроме того, это история будет полностью сказкой. Хочешь ли ты, Мариша, попасть в сказку?
- Да, да, очень хочу, и согласна помочь своему неизвестному, но очень близкому другу. Но вот только родители будут очень расстроены, если я пропаду.
- Не печалься, девочка, они вовсе не заметят твоего исчезновения, ты останешься здесь и твой день будет обычным, как всегда. Ты даже не будешь ничего помнить из того, что произойдёт в сказке, ну, если только потом когда-нибудь что-то увидишь в своих снах. Нужно только твоё согласие.


                ***
Маняша тихонько выбежала из дома в пять утра. С вечера госпожа барыня просила набрать в саду свежих яблок к завтраку, потому что – Яблочный Спас. Часть яблок Харитина отнесёт на освящение в церковь, а часть останется на утреннем столе.
Девочка немного поёжилась от утренней прохлады, и, хотя стоял август, уже чувствовалось приближение осенней хладности. День собирался быть солнечным, праздничным. На кустах, травах и деревьях, на цветах – отовсюду свисали переливающиеся капельки росы. Казалось, каждая росинка подмигивала. В саду присутствовал, царил какой-то особенный праздничный аромат – Маша чувствовала его, ощущала. Благодать зарождающегося дня наполняла. Девочка очень любила утро. Вставала Маняша всегда очень рано, и всегда ей утро казалось началом чего-то нового, волшебного. И, хотя день чаще всего выдавался обычным, это не мешало каждый раз утром ждать чего-нибудь волшебного в продолжении дня. Впрочем, в силу лёгкого характера девочки, самая обыденная жизнь в каждом её проявлении уже вызывала у неё радость и подъём сил.
Улыбаясь и мурлыча под нос незатейливую мелодию, Маняша собирала свежие, спелые яблоки, выбирала самые лучшие по наказу барыни. Они были налитые, сочные, румяные, казалось, сейчас лопнут от спелости. Корзина была уже наполнена, но плоды будто наперебой выпячивались со своих веток круглыми бочками: меня, меня, сорви меня! Разве могла девочка отказать им – одно красивее другого, и собирала их уже в передник.
Когда в переднике совсем не осталось места, девочка, было, направилась уже обратно в дом. Но в это время её внимание привлёк еле уловимый звук – будто лёгкий ветерок донёс издалека тончайший звук нежных колокольчиков. Она прислушалась. Звук становился более ясным. Девочка зажмурилась и ощутила такую неохватную радость, какой с ней ещё никогда не бывало, несмотря на её природную жизнерадостность. Захотелось побежать, распахнув руки, как крылья, и обнять весь мир. Но ароматная ноша в переднике мешала это сделать. Маняша открыла глаза и захлебнулась счастьем: в двух шагах от неё стояла большая белая лошадка и такой же белый маленький жеребёнок.  Девочка точно знала, что у хозяев нет таких лошадей. Она приблизилась к животным и стала их рассматривать. В них было что-то необычное. Приглядевшись, девочка увидела, что в области лба у них растёт витой рог – у взрослой лошади большой, мощный, но, в то же время, изящный, а у малыша маленький, забавный, будто игрушечный. Кожа у лошадок будто из белого бархата – нежнейшая, безупречно-чистая, без пятнышек и крапинок. Глаза, что удивительно, голубые и очень какие-то по-человечьи осмысленные, глубокие, светящиеся добротой. Ноги очень стройные, длинные. В фигурах удивительная утончённость, грация и нежность. На шеях – малюсенькие колокольчики, будто из хрусталя. От этих сказочных существ исходило голубоватое сияние.
- Ой, - пискнула девочка.
- Не страшись, милая, мы не сделаем ничего дурного, - зазвучал в голове Маняши ласковый, запредельный голос.
- А кто вы?
- Мы единороги, не слышала про таких?
- Нет. Я неграмотная, в школе не училась.
- Теперь будешь знать. Мы еще придём. Угости нас, девица, яблочками.
- Вот, возьмите!
Маняша протянула единорогам свой передник, до отказа наполненный яблоками.
- Это же яблоки для твоих господ!
- Да. Ой! А откуда вы знаете?... Ничего, я ещё наберу, в саду очень много яблок, всем хватит. Угощайтесь, пожалуйста.
- Спасибо тебе, добрая девочка. Вижу, что мы подружимся. Зови меня Стеллой, а моего сына – Эллом.

          Единороги стали лакомиться свежесорванными яблоками из передника девочки. Потом они потёрлись щеками о её голову, попрощались и ушли в заросли садовых плетистых роз и клематисов, а там просто исчезли из вида. Маняша в радостном онемении смотрела им во след, забыв, зачем она в саду в этот ранний час.   
          Через несколько минут, едва придя в себя, она набрала новых яблок и, дрожа от возбуждения, вбежала в дом. Все еще спали, даже прислуга. Маняша вымыла пол в гостиной, постелила на стол свежую скатерть, намыла яблок, вытерла их белоснежным ароматным полотенцем и выложила на большое блюдо, которое поставила на середину стола. Вторую часть яблок – для церкви – положила в холщовый мешок, приготовив его для освящения.
В доме начали подниматься. Первыми, конечно, слуги. Но и хозяин, граф Иван Ильич, тоже вставал рано. Он делал зарядку в саду, бежал до пруда несколько минут, там купался и прибегал обратно. Это был его каждодневный моцион в тёплое время года. Попозже вставала барыня – графиня Мария Андреевна.  Обычно Маняша прислуживала ей при пробуждении: наливала тёплой воды в рукомойник, поддерживала длинные роскошные волосы, чтобы они не замочились водой и не перемазались мыльной суспензией. С вечера готовила заранее платье по желанию графини. Потом графиня уходила делать распоряжения по дому, а Маняша прибиралась в комнате, застилала постель. 
Последним вставал молодой граф Сергей Иваныч, господин десяти лет от роду. Даже его младшие братишки – Стас и Фрол, двойняшки – вставали прежде него. Серёжа любил понежиться в постели.

 Графиня заметила, что в это утро девочка была какой-то необычной. Когда подавала на стол, убирала со стола, меняла блюда, - всё в Маняше светилось и пело, улыбка не сходила с лица. Хотя девочка пыталась сдерживаться, взгляд был полуотсутствующим. Граф тоже заприметил всё это. Когда прислуга убрала со стола, а семейство осталось в гостиной лакомиться яблоками и строить планы на день, Иван Сергеевич произнёс.
- Сегодня Маняша была какая-то не такая, она больше обычного улыбалась, вся светилась и наполнена такой энергией, не свойственной десятилетним девочкам, что кажется, будто сейчас либо взлетит, либо за час переделает всю работу по дому за целый день.
- Ты прав, Иван Ильич, мне тоже всё это показалось, с девочкой сегодня что-то особенное. Вероятно, Яблочный Спас подействовал.
- Всё-таки хорошо, что эта девочка служит у нас, от неё исходит нечто лучистое, свежее, солнечное, и на работу она спора. А откуда она?
- Наш конюх Степан упросил взять её в услужение. Она его дальняя родственница из деревни. В семье куча мала детей, живут впроголодь, мать по хозяйству, в огороде да с детьми занимается, а отец у них инвалид войны, безногий, только посильную по дому работу выполняет, пахать и сеять некому. Степан на девочкино жалованье периодически покупает муку, соль и прочую снедь и отвозит им в деревню. Считай, малявка всю семью кормит.
- Так, может быть, ей жалованье чуток прибавить, девочка она расторопная, смышлёная, умненькая, покладистая.
- Можно, да. Веришь ли, мой друг, она мне так настроение сегодня подняла одним своим присутствием, я заразилась от неё счастьем.
- А разве ты несчастна, мой друг?
Графиня заразительно рассмеялась. Подошла к графу и приобняла его сзади за плечи.
- Что ты, дорогой, я очень счастлива! Но в девочке что-то такое, чего нет на земле по определению.
- Это так, это так, Машенька. Что же, отдай распоряжение экономке, чтобы повысила ей жалованье… раза в два.

                ***

Вечером, в этот же день, когда чудесная августовская нега разлилась и в воздухе, и на золотисто-розовом закатном небе, графиня ласково подозвала Маняшу, перезаплела ей косу и спросила.
- Отчего ты сегодня такая особенная, Маняша?
Девочка искренне поделилась радостью, что встретила сегодня утром в саду единорогов.
- А ты знаешь, кто это такие?
- Я не знала, как называются бело-голубоватые лошадки с рогом на лбу, но они сами назвали себя единорогами.
- Так они ещё и говорят?
- Да, они говорят, только не словами. Я слышала их ответы внутри себя.

Находящийся здесь же Серёжа, внезапно вспылил.
- Мам, не верь ей, она всё врёт.
- Почему же ты думаешь, что она обманывает, Серёжа?
- Потому что такого не может быть. Эта простолюдинка обманывает тебя.
- Видишь ли, Серёжа, мир не всегда таков на самом деле, каким видится нам изначально. Есть такая вещь, как иллюзия. Кроме того, органы чувств человека недостаточно восприимчивы, чтобы видеть весь спектр существующих явлений.
- Мама, ты говоришь слишком умно. Речь идёт просто о фантазиях девчонки, у которой нет в жизни ничего интересного, вот она и придумывает сказочки. А ты веришь, как маленькая.
- Мне кажется, ты не справедлив к Маняше.
- Я вообще не хочу иметь к ней никакого отношения, тем более, говорить о справедливости к ней.

Серёжа повысил голос, в нём послышались истеричные нотки, он гневно поглядывал на девочку.

- Мама, почему ты слушаешь её, а не меня?! Ничего такого не может быть, и всё!
- Можно я пойду, Марья Андреевна?
- Да, иди отдыхай, детка.

Маняша спокойно вышла из залы, будто молодой граф высказывал всё это не в её адрес. Графиня посмотрела ей вслед загадочным, светящимся взглядом. Когда девочка вышла и закрыла за собой дверь, Графиня обратилась к сыну.

- Серёжа, милый, я решительно не понимаю, чем не угодила тебе бедная девочка.
- Она глупа.
- В чём же её глупость?
- Придумывает.
- Даже если придумывает, глупая не придумала бы так красиво.
- Она простолюдинка!
- В этом тоже нет ничего дурного. Она добрая и трудолюбивая девочка.
- Добрая она! Подумаешь, добрая!
- Не злись, сын, это очень не красит тебя. Посмотри сам, девочка из очень бедной, многодетной семьи, она трудится, помогает родителям, при этом еще всегда остаётся весёлой, жизнерадостной, доброй. А вот ты из очень именитой, богатой семьи, но часто ленишься, злишься.
- Значит, ты за неё?
- Серёжа, при чём тут, за неё или не за неё. Ты мой сын, и мне очень бы хотелось, чтобы ты был добродетельным.
- Значит, ты эту простолюдинку считаешь лучше меня?

Серёжа так распсиховался, что захлёбывался в эмоциях, не в силах сказать ни слова. Так он и выбежал из залы в свою комнату, где кинулся на кровать и разрыдался.

Графиня проводила его печальным взглядом: она давно поняла, что сын растёт эгоистом.


                ***
Следующим утром Маняша проснулась в четыре часа. Ей не хотелось спать. Она боялась пропустить встречу со сказочными существами, своими новыми друзьями.
Выбежав раньше обычного в сад, она бросилась туда, где вчера гостили сказочные единороги. Те уже были на месте и так же ели вкусные яблоки.

- Доброе утро, лошадки-единороги!
- Доброе утро, добрая девочка Маняша!
- Я вчера такая счастливая была, даже хозяева заметили.
- Хочешь ли ты умчаться ненадолго с нами, посмотреть, где мы живем?
- А как же моя работа? Я не могу.

Девочка чуть не заплакала.

- Нет, нет, не плачь!  Пройдёт всего лишь одна минута, все ещё будут спать, а ты уже опять будешь в этом саду.
- Но как такое может быть?
- Может, может, не сомневайся. Мы же сказочные. Садись ко мне на спину, Маняша.

Девочка взобралась на спину к Стелле, после того, как та опустилась на колено, чтобы путешественнице было легче взобраться. Потом сильными ногами единорог-мама оттолкнулась от земли, и Маняша увидела, как внизу замелькали усадьбы, поля, реки, деревни. Постепенно всё это стало ещё больше уменьшаться, пока все контуры вовсе не смазались. Потом земля превратилась в шар, а вокруг стало иссиня-черно, лишь далёкие звёздочки еле-заметно пульсировали и стали несколько увеличиваться. Но вот одна звезда стала всё более и более приближаться. Единороги держали курс прямо на неё. Голубовато-фиолетовое свечение постепенно поглотило путешественников, они погрузились в него, как в лёгкий туман.
Поверхность планеты стала более видимой, вырисовывались леса, сады, реки, озёра, горы. Когда же Стелла с девочкой на спине ступила не поверхность планеты, удивлению маленькой единорожьей наездницы не было предела. Всё было непривычно. Воздух и ландшафт были текучими, они были, будто, окутаны маревом. Всё на планете было голубовато-фиолетово-розового оттенка с примесью золотого. Великолепные водопады, большие и маленькие, с приятным звуком лились со скал. Порой, причудливые каскады образовывались из-за множества камней, больших и малых. А камни все были самоцветами и хрусталём. Леса, пушистые и многообразновидовые, покрывали почти всю поверхность планеты. В лесах и садах росли диковинные, невиданные плоды – ими питались единороги. Не было здесь ни городов, ни деревень, семейства единорогов жили в пещерах, либо просто гуляли и спали на травке. Ни хищников, ни охотников здесь не было. Эта планета была только единорожьим домом, здесь эти удивительные существа были в полной безопасности. Их было здесь очень много, все они были красивы, грациозны, мудры.

- Как же здесь чудесно! Мне очень нравится. Я была бы не прочь жить на такой планете.
- И не удивительно, Маняша. Ведь ты тоже когда-то была среди нас. Ты была единорогом.
- Как интересно. Мне не верится. А когда это было?
- Не так уж и давно.
- Но я ничего не помню.
- Так и должно быть.
- А кем я еще была?
- Бабочкой. Рекой. Дельфином. Цветком.
- А почему я была ими?
- Ты сама захотела.
- А почему сейчас я человек?
- Ты так захотела.
- Но я не помню этого совсем.
- Тем не менее, это так, поверь.

Маняша, смеясь, бегала, обнимала деревья, единорогов, пробовала вкусные плоды, пила хрустальную воду из рек и озёр. Ещё она на спинах единорогов парила над поверхностью планеты и рассматривала всё сверху. Многие единороги желали покатать её на своей спинке. А малыши играли с ней в салочки и прятки. Всем очень понравилась жизнерадостная девочка.

- Вот видишь, Маняшечка, все здесь любят тебя, потому что почувствовали свою. А теперь нам пора. Взбирайся на мою спину.
- Уже? Мне так не хочется отсюда уезжать.
- Мы прилетим ещё.

Девочка села на спину Стеллы, и они отправились на Землю.


                ***

Каждый день маленькая трудяжка встречалась утром со своими сказочными друзьями. И каждый раз происходило новое приключение. На третий день Стелла предложила Маняше сходить в пещеру недалеко от графской усадьбы. Девочка обняла Элла за шейку, и так втроём они отправились в путь. О пещере, спрятанной в горе, знали все в округе, Маняша тоже знала. Тем сильнее было её любопытство – что же за тайна скрыта там?
Друзья вошли внутрь пещеры и продвинулись совсем немного, прежде чем Стелла вдруг топнула ножкой, и всё вокруг засветило, засверкало, заискрилось. Девочка ничего не могла разглядеть – её ослепило. Когда же свет исчез, она увидела себя и единорогов на большой равнине. Небо переливалось всеми цветами радуги. Трава, цветы, деревья – всё было разноцветным и диковинным. Цветы были совершенно другие, незнакомые, невиданные. Они словно крыльями махали очень большими своими лепестками и меняли окраску по своему желанию. Порой на чашечку цветка садились красивые бабочки или стрекозы с изящными тельцами эльфов. А когда Маняша верхом на Стелле приехала на берег моря, она потеряла дар речи: весь берег был усеян блестящими драгоценными камушками, переливающимися в лучах разноцветного солнца. Само же море напоминало бесконечное колыхающееся цветочное поле – то маковое, то васильковое, то ромашковое – самых разных цветов. Но когда бросаешься в это море, то ощущаешь себя в воде, а не в цветах.

- Нравится тебе здесь, милая?
- Очень, очень нравится! Здесь необыкновенно!
- А сейчас тебя ожидает ещё один сюрприз. Закрой глаза.

Маняша закрыла. А когда Стелла попросила открыть их, перед взором предстал очень красивый мальчик такого же возраста, как и Маняша. Он кого-то напомнил девочке, но она сразу же забыла об этом, потому что мальчик очаровал её. От незнакомца исходил свет, в глазах светилась доброта, на его руки, плечи, голову садились бабочки, сам он улыбался и смотрел на гостью.

- Здравствуй, Машенька.
- Здравствуй, мальчик.
- Меня зовут Лучан.
- Здесь очень красиво, и ты очень красивый.
- Приходи обязательно сюда почаще. Мы будем разговаривать, играть, гулять.
- Хорошо, я буду приходить, Лучан.

Дети принялись разглядывать бабочек на руках Лучана.  Бабочки открывали крохотный ротик и что-то еле слышно пищали. Потом они перепрыгивали, перепархивали с ладони на ладонь мальчика, танцевали у него на плечах, а одна даже сидела на кончике его носа и болтала лапками-ножками.
Потом из глубин моря приплыли два дельфина, и дети весело, с брызгами катались на их спинах по бирюзовым волнам.
После этого Лучан позвал огромную Птицу Симург, которая подняла их в небо, и друзья рассматривали волшебные ландшафты сказочного мира.
Мальчик не переставал улыбаться, доброта струилась из его сердца и глаз. Он очень понравился Маняше, девочка всем сердцем полюбила Лучана. Его невозможно было не полюбить. Дети были очень похожи друг на друга своей добротой и жизнерадостностью.


                ***

В этот день Маняша превзошла саму себя. И домочадцы, кроме Серёжи, и прислуга, с удивлением и восхищением смотрели на неё. Она порхала бабочкой, с лёгкостью, в два раза быстрее выполняла все поручения, пела песенки, широко улыбалась и чуть только не улетала под облака.

- Маняша, ты снова гуляла с единорогами?
- Да, Мария Андреевна. Это было волшебно.

Разговор происходил в беседке, куда девочка по просьбе графини принесла чай. В это время Серёжа крутился неподалёку с сачком. Он подкарауливал бабочек, ловил их и сажал в коробочку.

- Ах, Сергей Иваныч, что же вы творите? Разве можно ловить бабочек? Это ангельские создания!

Серёжа не обращал внимания на Маняшу и на её слова. Он с ещё большим азартом подкарауливал порхающих красавиц и нарочито громко и злорадно говорил.
 - Лети, лети сюда, бестолковка, из тебя выйдет замечательный гербарий!
- Нет! Нет! Этого нельзя делать!

Серёжа язвительно засмеялся в ответ на её эмоциональную реплику. Маняша заплакала, убежала в дом, в свою комнатку. Там она дала волю слезам. И вдруг её осенило: вот кого ей напомнил сначала Лучан – Серёжу! Девочка замерла, сделав это странное открытие. Но как такое может быть? Ведь они полнейшие противоположности, только во внешности есть много общего.

А в это время в саду Мария Андреевна выговаривала Серёже.
- Сын, как ты мог обидеть эту светлую девочку?!  Она только что порхала и светилась, а теперь убежала вся в слезах.
- Мам, опять ты за своё? Почему ты заступаешься за неё, а не за меня?
- А что она сделала ужасного, чтобы защищать тебя от неё?
- Она перечит мне, запрещает ловить бабочек.
- Зачем их ловить? Пусть летают и радуют нас.
- Вот, опять ты на её стороне! –закричал в гневе Серёжа, топнул ногой, переломил сачок пополам о колено.
- Ты должна прогнать её! Она, простолюдинка, смеет перечить мне, графу!
- Простолюдины, как ты говоришь, тоже заслуживают уважения, а благородные, которые ведут себя позорно, заслуживают порицания. Подумай об этом.

После этого случая Серёжа несколько раз тайком подслушивал разговоры матери с Маняшей о единорогах, о продолжающихся прогулках в волшебные миры, о мальчике Лучане. Серёжа видел, что мать верит девочке, а на него продолжает сердиться. Это очень злило, просто бесило молодого графа. Тогда он решил проследить за Маняшей, чтобы доказать себе и матери, что девчонка врёт. Но три дня подряд он не смог проснуться в пять утра, потому что привык спать долго. Наконец, ему удалось подняться рано. Он тихо встал, спрятался за портьерой в коридоре, при выходе из дома, и стал ждать, когда появится Маняша.
Вот девочка прошла к выходу, и молодой граф тихонько проследовал за ней, в сад. Там Серёжа увидел и услышал, что девочка с кем-то разговаривает, кого-то, вроде бы, обнимает, гладит, смеётся и угощает яблоками. Но кого – ему не видно вовсе.
Так он следил за девочкой три дня с одним и тем же результатом. Графиня заметила озабоченность, угрюмость старшего сына и однажды пришла в его комнату, чтобы поговорить. Но как она не пыталась, Серёжа продолжал угрюмо молчать. Тогда Мария Андреевна просто обняла Серёжу, и они долго сидели так молча, пока корочка отчуждённости не растворилась в материнской доброте. И молодой граф рассказал матери, что ему не дает покоя история с единорогами и Маняшей, и что он три дня следил за девочкой. И теперь он очень озадачен, поскольку получается, что девчонка и врёт, и не врёт одновременно, потому что она вроде и разговаривала с кем-то, к кому-то прикасалась, но он никого не видел. Не может же она сама с собой так разыгрывать спектакль?! Или может? Или это он не видит того, что видит эта простолюдинка?! Все эти вопросы измучили его.
Мать улыбнулась, ласково гладя голову сына и обнимая его.
- Серёженька, дорогой мой сын, я ведь уже говорила тебе, что в мире много всего, чего мы не видим своим обычным зрением. Но некоторые видят.
- Например, эта глупая девчонка, нищая деревенская прислуга? Опять ты её защищаешь?
- И об этом мы с тобой тоже говорили: все заслуживают уважения. Ты ведь знаешь, что все рождаются в разных условиях, но каждый должен оставаться человеком. Это такие условия игры.
- Что это еще за игра, и что за условия? Может, мне отдать Маньке свою комнату и нанять для неё прислугу? Или самому прислуживать ей? Аааааа,  может, ты удочеришь её, а меня сдашь в приют?

Серёжа вновь раскричался, расшумелся, распалился. Он вырвался из материнских объятий и убежал из комнаты. Мария Андреевна печально посмотрела ему вслед, в дверной проём, думая о том, что они с графом упустили несколько моментов в воспитании сына. Он растёт махровым эгоистом и себялюбцем. Но чтобы то ни было, она очень любит своего первенца и постарается сделать всё, чтобы он вырос сильным, настоящим человеком.


                ***

Однажды Серёжа снова следил за Маняшей рано утром. Девочка встала, как всегда, около пяти часов утра и быстро направилась к пещере, чтобы встретиться со своими друзьями. Серёжа шёл по пятам, но очень осторожно, как следопыт. Уж в этом-то он был силён, книги Фенимора Купера были им проштудированы от и до. Он представлял, что девчонка - враг, а он - доблестный разведчик, следующий незаметно по пятам, чтобы разоблачить противника и вывести его на чистую воду.
Когда девочка достигла пещеры, казалось, юному преследователю не удастся остаться незамеченным. Но мечтательница была так увлечена радостью от предстоящей встречи со сказочным другом, что совершенно ничего не замечала вовне. Она перешла незаметную волшебную границу между мирами и очутилась в сказочном пространстве, где у входа её поджидал улыбающийся Лучан.
Поздоровавшись, добрый друг сказал Маняше, что за ней следят.

- Кто?
- Серёжа.
- Ой, а я не заметила его.
- Он сейчас в большом недоумении, ведь ты пропала на его глазах, пройдя сквозь камень. Ему бы очень хотелось проследовать за тобой, но он не может этого сделать, пространство не пропустит его.
- Лучан, милый, а нельзя никак сделать, чтобы Серёжа всё-таки прошёл сюда и погулял здесь, поговорил с тобой, с единорогами и дельфинами?
- К сожалению, нельзя, ведь это зависит ни от меня, ни от тебя, ни от кого другого, а только от самого Серёжи. Пока в нём нет достаточно доброты, света и радости, он не сможет стать лёгким.
- Но ведь всё равно как-то можно помочь ему?
- Помочь?.. Пожалуй. Давай выйдем к нему и попробуем показать ему этот мир, как в кинематографе.
- Ой, давай, давай!

Лучан и Маша взялись за руки и вышли из волшебного мира в пещеру, где Серёжа в отчаянии колотил кулаками по каменным стенам.
Сначала мальчика озарила яркая вспышка света, а затем он увидел в ауре этого света двоих – мальчика и девочку. Он не сразу признал Маняшу. С ней был красивый мальчик со светлыми кудрями и очень добрым, улыбающимся лицом.

- Здравствуй, Серёжа, - произнёс незнакомец, - меня зовут Лучан. Маняша рассказала мне о тебе и попросила выйти сюда.

Серёжа молчал. Какая-то злобная, упрямая сила не разрешала ему отвечать.

- Но что же ты молчишь? Мы хотим показать тебе мир, в который приходит гулять Машенька, и в котором живу я. Вот, смотри!

Лучан взмахнул рукой, и на камне перед взором троих детей появился экран. На экране ожили сказочные пейзажи волшебной страны. Зашумели райские деревья в садах, запели чудо-птицы, побежали по лугам белые и разноцветные единороги, заплескалось искристое море с перламутровыми и алмазными рыбками. Заколесили по очереди по небу несколько разноцветных солнц. И среди всего этого чудесного великолепия вдруг возникли две фигурки. Они радостно катались на единорогах и больших рыбах, летали на огромных блестящих птицах, кушали сладкие плоды с деревьев, бегали по лугам, взявшись за руки.

Серёжа смотрел, не веря этим картинкам. Его глаза чуть не вылезли из орбит. Они наполнились слезами злобы, гнева и зависти. Конечно же, он узнал Маняшу и Лучана в этих девочке и мальчике. Его переполнило чувство ущемлённости, обделённости, ведь именно он должен быть на месте этого Лучана, он достоин всего самого лучшего, светлого, сказочного. Почему этого Лучана любит Маняша?! Почему Серёжу она так не любит, относится к нему ровно, даже без должного почитания?!

Молодой граф не досмотрел очередную картинку до конца. Он выскочил из пещеры и пулей помчался домой. 
Дом ещё спал.  Мальчик забежал к себе в комнату, упал на кровать и разрыдался в подушку, давясь гневом и бессилием.
Весь день он не вставал с постели, сказав матери, что сильно болит голова и он будет весь день лежать.
Серёжа и впрямь разболелся не на шутку. К нему водили докторов, но лечение мало помогало. Его всё злило и бесило. Он не давал проходу братишкам, грубил родителям, ненавидел прислугу и особенно Маняшу.
И тогда родители приняли решение отдать сына в кадетский корпус, в надежде, что жёсткая дисциплина и отсутствие поблажек выбьет из сына эгоизм и дурь.


***


С того дня, как уехал Серёжа, единороги больше не приходили в графский сад.
Серёжа не приезжал на каникулы домой несколько лет – так ему не хотелось видеть место своего позора и несостоятельности.
Но через семь лет он всё-таки приехал на каникулы.

После отъезда первенца граф и графиня занялись воспитанием Маняши: обучили её грамоте, хорошим манерам, привили вкус к культурной одежде, прическе. Маняша стала уникальной девушкой – очень красивой, грамотной, светящейся своим особенным светом. Она ни перед кем не заискивала, была вполне самодостаточной. Оставаясь прислугой, была аристократичной и независимой. Граф с графиней искренне полюбили её, как дочь.

Приехавший Серёжа сразу обратил на прекрасную девушку внимание. Застарелая обида почти не давала себя знать, хотя иногда он ловил себя на ревностной мысли.
У них даже получилось немного побеседовать. Сергей рассказал, что помолвлен. Спросил, приходили ли единороги, есть ли у Маняши жених. Вспомнил о своем "двойнике" Лучано.
Серёжа был умным и проницательным молодым человеком, он, конечно же понял, что Маша любит Лучано, мальчика, очень похожего внешне на Серёжу, хотя и не видела того много лет.
Через месяц Сергей Иванович уехал со смятенным чувством в сердце – он так и не понял, что сам любит Маняшу с первого же дня её появления в их доме, вернее, его ум не разрешал понять это.

Произошла революция.
Особняк перешёл в собственность молодого социалистического государства, и там расположилась школа, в которой Мария Егоровна, Маняша, стала работать учителем. Так же там устроилась работать учительницей и графиня, Мария Андреевна.
 Граф умер от тифа.
Сергей Иванович стал военным. Несколькими годами позже по доносу завистливого товарища по службе его осудили. Он отбывал свой срок на Севере, и много лет о нем не было слуха.
Мария Андреевна, которая стала Маняше как мать, умерла перед самым началом второй войны с Германией. Сама же Маша так и не вышла замуж, не создала семью.
Она часто вспоминала намёки бывшей графини, которые та делала много лет назад, о том, что тоже в юности видела единорогов.
Через много лет в родные места приехал реабилитированный и прошедший всю войну бывший граф Сергей Иванович. Он сразу же узнал Машу. Они очень много беседовали, сидя в саду школы – в бывшем графском саду. Сергей Иванович догадывался и догадки его подтвердились, что Маняша не уехала из этих мест, а осталась работать в школе из-за единорогов, пещеры и Лучана.

- А знаешь, Машенька, я теперь уверен, что единороги приходили больше ко мне, чем к тебе.
- Возможно, Серёжа, - улыбнулась Мария Егоровна.
- И Лучан – это я.
- А я догадывалась об этом.
- И молчала?
- Так ведь я Вас… тебя… не видела очень давно, а когда видела, ты на эти темы не любил разговаривать.
- Да, ты права. Я был сущий дурак. Я только теперь понял, о каких правилах игры говорила мне матушка в детстве. Стоило прожить пятьдесят с лишком лет и пережить множество лишений, невзгод и страданий, чтобы понять это. И матушки давно нет на свете, а доброта и терпение её ко мне продолжают приносить свои плоды.
- Что же это за правила, о которых говорила Мария Андреевна?
- Она говорила, что все люди рождаются в неравнозначных условиях – кто-то беден, кто-то богат, кто-то увечен, кто-то здоров, кто-то талантлив, кто-то бездарен, - но каждый должен оставаться прежде всего человеком, нести в себе свет и доброту. Но теперь я вдобавок понял, что осталось за «ширмой» её слов. Очень важно найти, обнаружить себя истинного, вытащить из нагромождения самодовольства, чванства, вредности, скупости, ревности, зависти. Очень важно всегда оставаться самим собой - настоящим.



                ***
Маришка позавтракала, прибралась в доме и позвала подружек Аню и Вету на море. По дороге она рассказала им, что встретила утром у себя в саду двух единорогов, которые пригласили её в сказку – помочь неведомому другу. Девочки посмеялись над ней и спросили, когда же она пойдёт в сказку.
- Зря вы смеётесь, девчонки! Это всё было наяву.
- Ладно, ладно, не обижайся, наяву, так наяву. Вот мой дядя однажды летал на Марс с инопланетянами, и даже показывал кусочек Марса, который захватил с собой оттуда.
И девчата дружно засмеялись.
Маришка решила не обращать внимания на их неверие и скептицизма. Тем более, что подружки уже прибежали на море. На городском пляже было очень много отдыхающих. Но девочки знали место, где народу всегда меньше. Туда они и направились. Наплававшись вдоволь, они растянулись на горячем песочке, блаженно жмурясь.
Маришка посмотрела направо и увидела семью отпускников – мальчика лет десяти с родителями. Они только пришли на пляж и располагались, расстилали покрывало. Чем-то они привлекли Маришу. Она внимательнее посмотрела на мальчика и что-то ёкнуло внутри: он показался не просто знакомым, но очень дорогим и близким, а внутри неё прозвучал голос: «Если тебе удастся помочь, то очень скоро ты его встретишь». Мальчик повернулся спиной и стал что-то доставать из сумки, на его белой футболке был изображён единорог.





*****


Авторская иллюстрация