Терри

До нового года остаются считанные дни, если быть точным - 9. Я сижу в кресле у окна и пытаюсь с ходу придумать рассказ всех времён и народов. В четырёх метрах от меня, вопреки традиции НА столе (а не в) лежит неоконченный роман. В пяти километрах от меня лежит не вопреки чему-то и не благодаря - Финский залив. Было бы невозможно отличить его от неба, если бы не спальные окраины Питера.

А где-то в заснеженных горах Гималаев прямо сейчас не по погоде нагая медитирует Терри. Стоит босиком, как цапля, на самом краю отвесной скалы и всё-пре-всё вокруг ощущает. И лёгкие снежинки, касающиеся стройных ног, и томные звуки гонга из дацана за 1000 километров оттуда и, даже, наверное, меня, думающую о ней всякие глупости.

Прямо сейчас Терри растворяется во всём великолепии нашего бытия. И в эту секунду, наверное, пролетает уже где-то в районе галактики Альфа Центавра. Совсем скоро она вернётся, откроет свои иссиня серые, лучистые глаза, и тогда мир с головой погрузится в её любовь, как с головой погружается человек в тёплую ванну после работы.

Терри. Двадцатилетняя тихая девушка с соломенно-рыжими волосами чуть ниже плеч и мудрым светлым взглядом. Я встретила её около недели назад, когда она покупала кофе в центре Петербурга. У меня, собственно, покупала. За ту минуту, что мы с ней общались, я даже не успела понять иностранка ли она. Терри говорила, а я только смотрела и слушала. За те пять минут, что она ждала заказ, стоя напротив, я отчаянно выхватывала обрывки её разговора и пыталась разобрать какую же историю хранит её загадочный взгляд.

Он (взгляд) рассказал мне, что Терри 2 года путешествовала по Европе в поисках себя или смысла, как угодно. Рассказал, что больше всего на смысл и на Терри была похожа Канада и Дания. Что в Париже с ней случилась пренеприятнейшая история, впрочем, отправляясь в путешествие автостопом нужно быть готовым ко всему. И, после двух неудачных попыток узнать о том случае во Франции, уже сама Терри отвела глаза и засобиралась уходить. Мы переглянулись на прощание. Мой взгляд успел только пообещать написать рассказ о ней. Они (Терри и её взгляд) ушли, а мне осталось лишь имя, написанное шариковой ручкой на запястье.

За время работы в самой большой по проходимости кофейне города, я впервые сразу запомнила имя гостя. За 22 года жизни - знала лишь одну столь выделяющуюся девушку.

Каждую смену я выглядывала среди посетителей Терри - нужно было сказать ей, что она о с о б е н н а я. Дни шли в пустую - толпа оставалась серой. И только, если кто-нибудь захотел бы очень внимательно присмотреться, он заметил бы едва уловимый отсвет Терри во мне. Конечно, она больше не появилась. В глубине души, я знала, что так и будет - жизнь в одном и том же городе с кофе по расписанию в одном и том же месте погубила бы сначала её свет, потом - взгляд, и, наконец, её всю целиком.

Сегодня 22 декабря. До нового года остались считанные дни, если быть точным - 9. Я сидела в кресле у окна и пыталась с ходу написать рассказ всех времён и народов, когда комнату, улицу, город (!!!) будто с головой накрыло волной тепла. Это длилось не дольше минуты. И я сразу поняла, что всё дело в Терри. Растворившись без остатка в целой вселенной, она вернулась со светом в тысячи раз ярче прежнего.

Я сидела в кресле у окна, в одной из тех спальных многоэтажек питерских окраин, что не дают запутаться между небом и финским заливом. Терри открыла глаза и грациозно вышла из "асаны цапли". Мир погрузился в приятный покой, так же беззаботно, как погружается в приятный покой человек в тёплой ванной после работы.

"Терри - ты особенная," - мой взгляд обращается в пустоту. Терри улыбается мне где-то у себя в Гималаях. Я улыбаюсь ей в ответ где-то у себя в Петербурге. Потому что теперь абсолютно ясно, что Терри - это любовь.