Да, прекратите же это! Я ж живая...

Психотерапия, однако)

Она уходила плакать в поле.

Далеко, посреди поля стояло одинокое дерево, окруженное небольшим оазисом зеленой травки. Она садилась спиной к теплому, нагретому летним солнышком стволу и начинала рыдать. Слезы, горькие слезы жгли и текли ручьем, оставляя следы на ее щеках.

И еще она кричала. Она могла кричать здесь. Только дерево и больше никого. Кто услышит? Никто. Ей становилось легче, боль отступала...

Только ветер в поле гонял какой то засохший листик по свежевспаханной пашне...да дерево, одинокое дерево посреди поля знало о том как ей было больно...

Потом она вставала и шла обратно, в сельскую школу, ставшую на 2 недели пристанищем для девятиклассников Вильнюсской средней школы, вывезенных на помощь колхозникам ранним летом.

А началось все давно. С того первого дня когда она пришла в этот класс...

Дочь военных, она регулярно раз в два года меняла школы из-за переезда родителей. Это было и трудно и хорошо. Трудно было каждый раз находить общий язык с новыми одноклассниками, легко и хорошо - потому что можно было выстроить себе новый мир, новые отношения в классе, учитывая опыт предыдущих школ.

Так и в этот раз. Быстро найдя общий язык с одноклассниками, она стала даже где то популярной девочкой в школе...Все хотели с ней дружить и общаться. Только вот почему то ей не хотелось дружить с Ларисой Крысюк. Что то отталкивало и все. Ну, бывает же такое. Не нравится человек. И все. Она старалась не выказывать своего отношения и не обижать человека зря. Зачем....

Прошло почти 2 года обычной школьной жизни. За 2 года в подростковом возрасте происходят разительные перемены. Девочки превратились в почти взрослых барышень. У некоторых даже появились ухажеры, что как то сразу повышало статус и авторитет девочки у одноклассниц. Незаметно Лариса Крысюк стала почитаемой и уважаемой в классе. Как же! У нее был свой парень. Он встречал ее после школы и провожал домой. Девочки завидовали и хотели того же...

И вот все изменилось. Как то вдруг на обычную фразу, сказанную в разговоре на перемене, Лариса жестко высмеяла ЕЕ. И все стали смеяться тоже. Было непонятно за что и почему начался этот ад. Теперь любая, даже невинная и простая фраза, сказанная бывшей ранее популярной девочкой, осмеивалась и выпячивалась как пример невиданной тупости... Было больно и обидно. Да и непонятно. За что? За что эта травля? Ведь смеялись и издевались нормальные одноклассницы, которые еще вчера искали с нею дружбы...

Она подходила к некоторым спрашивала: За что? За что вы смеетесь надо мной? А они отвечали: - Не знаем. Все смеются и мы... От этого ей почему то становилось еще больней... Почему? За что... И вот в колхозе стало все совсем плохо...

Прошло много лет и я вспомнила сегодня то дерево, одиноко стоящее в поле. У которого я пролила так много слез. Я стала старше и взрослее. Многое, что раньше было непонятным, стало ясным сейчас.

Но одного, одного я не пойму до сих пор... Зачем накидываться стаей на одного человека и клевать, клевать его?