Верь в себя, Презор!

         Однажды с трактористом Иваном случилась на редкость странная и малопонятная история: к своему искреннему удивлению и неподдельному ужасу, он… написал роман «Верь в себя, Презор!».
         Уже потом, спустя некоторое время, от специалистов Иван узнал, что бояться тут нечего и что подобное явление – факт не медицинский и даже имеющий особое профессиональное название – творческое вдохновение. Именно оно превращает обычного районного значения механизатора в величину всероссийского масштаба, а если повезёт, то и в «мега-звезду». Остальное – дело техники: издатели, электорат или, на худой конец, комиссия психиатров доделают начатое. Впрочем, в конце концов Ивана успокоили, уточнив, что его случай, скорее, относится не к большой психиатрии, а к большой литературе. Однако поначалу…
         - У вас паранойя! – негромко открыли ему истину в ближайшем районном издательстве, которое через несколько месяцев сомнений рискнул посетить тракторист для последних консультаций. – Хотя… Кто такой – Презор? Он вообще главный герой или второстепенный?
         Тут же стали искать загадочного Презора и, перерыв рукопись от корки до корки, с трудом нашли того на одной из страниц. Далее неуловимый персонаж опять надолго выпадал из поля зрения читателей, а вновь появлялся лишь в эпилоге. Со своим обличительным трагическим монологом.
         Некоторое время все тупо смотрели на монолог, но ничего не поняли. Тогда пригласили какого-то работника издательства, который на тот момент работал с произведениями начинающих авторов и на подобных монологах, диалогах и обличениях успел «съесть дюжину собак».
         Задумчивый эксперт явился незамедлительно и десяток минут вникал в смысл написанного. Все ждали, глядя на его блестящую лысину, и думали - каждый о своём. Наконец мужчина выпрямил затёкшую спину и высказал неожиданную вещь:
         - Автор далеко не прост, как кажется на первый взгляд! - лысый протёр очки и охотно пояснил собравшимся, почему он считает именно так, а не иначе: - Презор тоже не дурак, как хотелось бы предположить. Да, в его речи мы с трудом можем уловить едва слышные постороннему слуху разумные нотки. Однако в том и заключается скрытый смысл монолога, как, впрочем, и всего произведения. Среди общей дебильности и даже маразма собирательный образ Презора олицетворяет собой наполовину здоровое зерно, которое ещё не проросло, но уже где-то зародилось и даже кем-то посадилось.
        - Так это не паранойя? – всё-таки попыталась уточнить главный редактор, внимательно выслушав мнение эксперта. – И кто же тогда есть  заглавный герой произведения?
        - Презор, как я понимаю, – полумиф или полубред, - продолжил свои объяснения лысый знаток скрытого смысла, - он со своей верой, как чужеродный отросток на больном теле общества, как некий галлюциногенный продукт воспалённого воображения, бродящий по роману сам по себе. Что же касается первого вопроса, то ответ будет однозначен: паранойя, но очень качественная, выше среднего уровня.      
        Таким образом, Иван, присутствующий при экспертизе своего произведения, вчистую растерялся и сильно озадачился: как он, сельский механизатор, не нарочно и не осознавая возможных последствий, умудрился создать настолько спорный и сложный продукт, что даже специалисты толком ни шиша не поняли?
        Впрочем, обо всём этом тракторист мог спокойно и без помех поразмышлять, находясь и в коридоре, а вежливо удалившие его туда члены издательства продолжили совещание уже без автора.
        - Ну, хорошо! - немного подумав, выдохнула главный редактор, которая из речи своего эрудированного сотрудника практически ничего для себя не вынесла. – Чёрт с ним, в конце концов, с этим Презором! Слава Богу, есть и другие персонажи. Как они, на ваш взгляд? Удались?
        Тут, пожалуй, необходимо ненадолго прерваться и познакомиться поближе с тем самым лысым экспертом, которого звали Кириллом Кирилловичем и который, как уже упоминалось, «съел несколько собак», работая с произведениями начинающих авторов. Так вот, его отличительной чертой являлось… скорочтение.
        За те минуты, пока главный редактор думала, что сказать, а потом, придумав, сказала, Кирилл Кириллович успел просмотреть Иванов роман от первой до последней страницы. Однако и это было ещё не всё: на тот момент эксперт по творчеству уже имел о прочитанном своё твёрдое мнение и даже на память мог процитировать небольшие из него отрывки.

         А дело заключалось в следующем. До знакомства с так называемым творчеством начинающих писателей Кирилл Кириллович казался вполне нормальным и здоровым человеком среднего возраста. Впрочем, через несколько лет после упомянутого нами подобного тесного знакомства, человеком среднего возраста он, в общем-то, и остался, чего нельзя уже было сказать о его нормальности. Не станем отвлекаться на то, сколько спиртного в сутки выпивает обычный гражданин страны или с каким желанием он же платит родному государству налоги. Это всё нас не интересует, и к тому же Кирилл Кириллович в этом «всём» ни капли от прочих не отличался. А интересует нас совсем другое: с какой скоростью читает среднестатистическое физическое лицо, когда у него доходят руки до книжки с иллюстрациями, рекламного проспекта или журнала с объявлениями? Автору нашего повествования ответ на такой вопрос не известен, но одно он может утверждать абсолютно точно: поначалу работник издательства делал это не быстрее. Однако, чёрт его знает почему и, главное, – зачем, в определённый момент Кирилл Кириллович обнаружил в себе странноватую склонность к необыкновенно беглому чтению. Сперва он не придавал столь дивному обстоятельству особого значения и продолжал знакомиться с творчеством начинающих авторов, а если оставалось время, то и с чем-нибудь ещё. Но в тот злополучный день, когда для прочтения среднего романа ему уже не потребовалось более пяти минут, а приличных размеров повесть им же была продегустирована за три, Кирилл Кириллович не на шутку встревожился: случилось непоправимое, и он перестал быть нормальным!
         Совершенно естественно, обеспокоенный и напуганный эксперт сразу же обратился к врачу, пытаясь прояснить ситуацию и поскорей выпить каких-нибудь таблеток. Однако всё оказалось не так просто, как предполагал Кирилл Кириллович.
         - Вы заболели! – сделал свой вывод опытный доктор, выслушав исповедь работника издательства и проверив с секундомером возможности пациента в прочтении предложения, как «мама мыла раму». – Три сотых секунды – потрясающий результат. Кстати, вы хорошенько усвоили прочитанное?
         Больной подтвердил, что смысл фразы ему, несмотря на безумную спешку,  удалось тем не менее уловить безошибочно.
         - Теперь попробуйте помедленнее, - радостно попросил старичок от медицины, не осознавая, что просит невозможного.
         В следующей попытке, невзирая на его просьбу, Кирилл Кириллович улучшил свой результат на целых две сотых и совсем пал духом.
         - Ещё раз попробовать? – жалобно простонал он, прекрасно понимая, что это ничего не даст.
         - Не поможет! – произнёс решительно старенький доктор. – Скорочтение – ваш диагноз: некая плохо изученная защитная реакция организма на творчество начинающих писателей. Что-то наподобие заикания, но наоборот. До сегодняшнего дня медицина не выработала механизма борьбы с подобной бедой и, по сути, бессильна. Вы должны смириться и не унывать. Употребляйте с пищей побольше витаминов, старайтесь держать ноги в тепле и радуйтесь тому, что до сих пор живы.
            Высказавшись в столь ободряющем тоне, бывший ученик самого Бурденко на всякий случай выписал Кириллу Кирилловичу сонного порошка и на прощанье ещё раз посоветовал тому смотреть на жизнь с неиссякаемым оптимизмом…
            Так вот, впоследствии выяснилось, что «скорочтением» страдал далеко не один Кирилл Кириллович. Просто у него она приобрела какие-то совершенно немыслимые и безумные формы, а остальные подвержены её приступам исключительно при ознакомлении с творчеством начинающих писателей («малоизученный» недуг в такие моменты проявляется в особенно открытой форме). Читая же что-нибудь другое, эксперты, критики и прочие высокодуховные личности могут вполне сносно делать это и по слогам.         
            Впрочем, вернёмся к нашему повествованию. Ведь, в конце концов, не всё ли нам равно, что кто-то читает болезненно быстро, а кто-то - преступно медленно? Разницы, по большому счёту, всё равно нет ни малейшей.

         - Так как они, на ваш взгляд? - повторила главный редактор свой вопрос об остальных, незаглавных героях Иванова творения. – И вообще - удался роман, по вашему мнению?
         - Да Бог с ними, с героями, - в сердцах признался вдруг лысый. – Даже если всех их сегодня же удалить из романа тракториста, то от такого чуда читающие субъекты только выиграют. Тут дело не в этом, и даже совсем не в этом.
         Главный редактор заинтересованно посмотрела на Кирилла Кирилловича, не понимая, что же, собственно, мешает им взять роман Ивана да и выбросить его в мусорную корзину.
         - Скажите мне, пожалуйста, - обратился к руководителю издательства эксперт по начинающим писателям, - сколько времени ещё мы будем продолжать печатать чуждую нам по духу  иностранную сказку под зашифрованным названием «Буратино»? Учитывая тот факт, что практически все жители города уже знают её наизусть, наше банкротство, если не предпринять срочных серьёзных шагов, случится вот-вот. Отсюда вывод: нам, кровь из носу, нужен свеженький автор! С пылу-жару!
         Главный редактор при этих справедливых словах задумалась - тяжело и невесело. Ситуация на книжном рынке очевидным образом складывалась не в пользу её Издательского дома, а «Буратино» явно не мог конкурировать с бестселлерами новых модных писателей, заключивших пожизненные договоры на кабальных для себя условиях с другими издательствами. Представив себе, как ловко она сумела бы обвести любого талантливого автора вокруг пальца и заработать на нём кучу денег, неудачливая бизнес-леди даже застонала от столь приятных мыслей. Но откуда взять его - талантливого автора?
         «Где они водятся? – спрашивала себя предпринимательница от искусства. - Откуда берутся гении и как распознавать их, извлекая из огромного количества всякого пишущего сброда, стремящегося лишь к деньгам, славе и благодарности читателей?»
          - Уж не хотите ли вы сказать, Кирилл Кириллович, что этот тракторист поможет нам выстоять в кровопролитной борьбе против издательств, работающих с известными писателями? – поразилась она подобной сомнительной перспективе. – Какой дурак откажется читать женские и иронические романы признанных авторов или их же элитарные произведения, променяв их на идиотского Презора из «творчества» сельского механизатора? Вы вообще в здравом уме?
          Между тем эксперт, вовсе не умаляя достоинств упомянутых редактором корифеев печатного слова, изложил свой взгляд на проблему:
          - Я долго думал, как мы можем выжить в этой непростой ситуации, и тщательно проанализировал сложившийся на сегодня рынок, - осторожно начал Кирилл Кириллович и, глядя в стол, продолжил в том же неагрессивном тоне: - В конце концов я понял: главное – не то, что написал автор!
          Редактор, а также присутствующий на заседании её заместитель насторожились.
          - А что же – главное? – вопрос прозвучал из уст начальницы насмешливо, а следующая фраза должна была добить лысого окончательно: - По вашему мнению?
          Однако Кирилл Кириллович не смутился и продолжил:
          - Главное, - тут он посмотрел на своих руководителей взглядом полным уважения и даже любви, - главное – не то, что написал автор, а то, что прочитал читатель! А помочь ему правильно воспринять прочитанное мы всегда сможем. Другими словами, непонятный Презор – «непаханое поле» для подобного рода манипуляций с общественным мнением. Понять в нём всё равно ничего невозможно, и как раз этот факт и сыграет нам на руку. Объявим Ивана нашим «открытием» и, вот увидите, ещё заработаем на нём кучу денег.
          - И что, «перебьём» его творчеством знаменитых авторов эротических романов, с их знанием женской психологии, любовных поз и положений? – тупо спросила главный редактор, в голове которой уже проносились серебристые «Мерседесы», а сама она при этом почему-то принимала приглашение на Каннский кинофестиваль.
          - Ну, может, и не «перебьём» - всё не так просто, но на кусок хлеба с маслом точно заработаем, - воодушевлённо воскликнул Кирилл Кириллович, а потом добавил негромко: - С чёрной икрой. К тому же выбора у нас уже нет.
          - А что, если и вправду – попробовать? – нерешительно произнёс молчавший до этого момента заместитель главного редактора. – Чем чёрт не шутит!
          - Кстати, - вдруг вспомнил Кирилл Кириллович, - а Иван этот что про роман говорит? Что он сам-то в него вложить хотел?
          - Да леший его знает, - ответила редактор инициативному эксперту. – Твердит как попугай: «Вдохновение нашло, писал как в тумане». Словом, тупизм полнейший, а тракторист, похоже, обычный идиот. С кем приходится работать, - измученная неталантливыми авторами, женщина устало вздохнула.
          - Я почему спросил, - пояснил свой нездоровый интерес к мыслям сельского механизатора Кирилл Кириллович, - у меня сложилось впечатление, что роман не он один писал. Персонажи, как сговорившись, шатаются со страницы на страницу совершенно неприкаянными и никому не нужными. Бардак полнейший, и по любой логике ничего хорошего в ближайшем будущем их не ожидает. Более того, как я уже сказал ранее, если всех героев в одночасье переместить куда-нибудь из романа в другое место, то слова и предложения его отнюдь не потеряют, а, наоборот, – выиграют, да ещё как! Так вот, про бардак написал, без сомнения, Иван. Но есть одно «но»!
          - Что за «но»? Зачем? – воскликнули в один голос руководители книжного предприятия.
          - Всех их что-то объединяет, - поспешил ответить Кирилл Кириллович, который и сам толком не мог объяснить, что же именно ещё держит странных персонажей Иванова романа на плаву. – А что? Не знаю до конца. Презор, который должен поверить сам в себя, в то же время как бы живёт в каждом из героев романа, и именно поэтому они и не подавились ещё собственной отрыжкой. Итого: про отрыжку написал тракторист, а объединило всех – неустановленное «третье лицо». Руку могу дать на отсечение! Не по плечу такое Ивану!
          - Ишь ты! Ну и чёрт с ним! В конце концов, нам-то какая разница, - подвела итог беседе редактор. - Засим прения заканчиваем и печатаем роман «Верь в себя, Презор!».
          Торжественно объявив автору о своём решении, издательство, исправив орфографические и прочие ошибки деревенского механизатора, а также поменяв жанр «романа» на «повесть», выпустило его произведение в свет и не просчиталось!
         Сразу же после публикации, почетный тракторист и специалист по сельскому хозяйству, Иван в одночасье стал всеобщим любимчиком и вознёсся благодаря читателям на какие-то «скрижали». А герой его произведения Презор так и остался вечной загадкой: слишком уж он был неуловим и непонятен! Даже для собственного создателя! Зато дела издательства резко пошли в гору!..
        Итак, с Иваном произошла на редкость гнусная и безобразная история: его старенький трактор окончательно развалился, и механизатор от огорчения ушёл в непродолжительный запой. Срыв этот продолжался всего около полугода, но тем не менее успел серьёзным образом сказаться на психической полноценности Ивана. Нет, дураком он, конечно же, не стал, но, к своему искреннему удивлению и неподдельному ужасу сотворил… РОМАН! В нетрезвом отчаянии! Про веру, которая никак не хотела умирать! Про то, что технику наконец починят! Не починили: мастер по ремонту был пьян перманентно и писал мемуары. Зато тракторист стал писателем!