Тёма

Михаил Романов
«Семинарская жизнь»/ «Жизнь семинарская»
Тёма
(рассказ-быль)
Помню, с нами учился Арбатов Артём. Я был лет на 10 старше его, как и многие в нашей группе. Мы называли его Тёмой – так как он был по возрасту самым младшим. Учился он в школе плохо, на двойки. Там не мучились, рисовали на бал выше и переводили из класса в класс. Одноклассники его не любили, унижали, обижали, он был изгоем. Единственной отрадой в его жизни был храм, где он нёс послушание пономаря. Там он отдыхал душою, черпал силы для жизни, радовался, умилялся сердцем.
После школы встал вопрос, куда идти учиться. Рассмотрев все варианты и, вероятно, не рассчитав своих усилий, Тёма пришёл поступать в Н-скую духовную семинарию, где был недобор и нужда в студентах-очниках. Посмотрев на его аттестат, председатель приёмной комиссии и её члены переглянулись, но Тёма заверил их что он будет стараться, и так как он всё-таки умел читать по церковно-славянски и знал немного Закон Божий, его решено было взять на подготовительный курс.   
На занятиях он обычно не отвечал. Предметы, которые изучались в семинарии были довольно сложны для него. Он совершенно ничего в них не понимал и когда его, в редких случаях, удавалось спросить, стоял, не зная, что ответить, приведённый в ступор, из-подо лба смотря на преподавателя.
Однажды произошёл такой случай.
Шёл урок русского языка и стилистики речи. Учительница продиктовала нам несколько словосочетаний и каждый из нас, по очереди, должен был сделать их морфологический разбор. Тёма, как всегда сидел на задней парте, старательно пригнув голову за грудой учебников и тетрадей, выложенных таким образом, что они напоминали бруствер окопа.
– Артём, прочитайте пожалуйста следующее словосочетание! – произнесла она негромко.
Тёма понял, что деваться ему некуда. И поскольку писал он неважно, то никак не мог прочитать начертанное.
Нужно было разобрать словосочетание «дерево баобаб».
Тёма поморщился от натуги, пытаясь разглядеть свой почерк, и стал читать:
– Дерево, ¬¬– низким голосом произнёс он, – бао -, –, изрёк протяжно, - бао -, – последний слог был похож на крик котов-гуляк, шатающихся повсюду весной.
Затем последовала недолгая пауза, на протяжении которой Тёма, насупив брови и сопя носом, пытался прочесть недостающий слог.
– Баба! – раздалось громко в классе. Улыбка радости пронеслась по его лицу - Тёма был рад, что наконец справился с заданием и можно было снова предаться мечтам о светлом будущем, и безделью, конечно.
Но ликованию не суждено было быть долгим. Наступила минута молчания. Мы смотрели на учителя, учитель смотрела в даль, обдумывая что сказать, взволнованно покусывая губы.
Спустя несколько секунд, по лебяжьи, вытянув шею влево, чтобы изменить угол обзора и видеть лицо горе-ученика, спросила:
– Артём, вы этим что сейчас хотели сказать?
Какое-то время они смотрели друг на друга: она – снисходительно, он – испуганно.
Мы не удержались и стали хохотать, за что были укорены в злорадстве.
После этого случая руководство семинарии наделило нас коллективным шефством над Артёмом, и мы все вместе помогли ему получить достаточный балл для перехода на первый курс.
А летом, на каникулах, с Тёмой произошло несчастье. Помогая по дому, он красил деревянный забор находясь в нескольких метрах от земли. Оступившись, упал и сильно ударился головой о камень. Через месяц врачи диагностировали у него эпилепсию.
Это был конец для его мечты – стать священником. С таким недугом в духовный сан не рукополагают. Мы навсегда попрощались с Тёмой.