Пёська

В любом селе, как и городе, полно бродячих собак. Они сбиваются в стаи и становятся страшными тогда. Но не все из них могут выдержать непоколебимую иерархию звериного стада, когда каждая недоглоданная кость переходит от вожака к более слабому псу и совсем не доходит до стоящего, или сидящего, на этой лесенке последним кобеля или сучки. Вот поэтому некоторые из зверья отбиваются от стаи и пытаются пристать к какому-нибудь человеку в надежде, что от него, этого хозяина, или хозяйки, уж точно что-то достанется, если, конечно, пёс заслужит чем-то свой кусок хлеба или даже мозговую косточку.
У сельской учительницы Ангелины Матвеевны хватало разной живности. Были у неё и куры, и овцы, даже корову и поросёнка она когда-то держала. Это всё по молодости, когда детки подрастали и сил ещё было много, а как вышла на пенсию по выслуге лет, а у деток уже свои детки завелись, так и поумерила пыл, убавила своё прожорливое хозяйство, понемногу занималась огородом да садом, в дом кошку пустила, а на дворе собаку завела, чтоб нехороших людей по ночам отпугивать. Так и жили спокойно они всей этой дружной компанией.
Как-то по весне у кошки кавалер появился, стал часто прибегать к ней на свидание. Понравилось, видимо, ему у хозяйки, так и прижился здесь. И собаки пришлые частенько забегали во двор, так, посмотреть что да как, может, косточку какую-нибудь недоглоданную найти. Хозяйская-то псина Алиска гоняла таких всяких разных проходимцев, а тут что-то даже и не тявкнула, когда появился этот пёс – больно уж вид у него был жалкий: шерсть всклокоченная, хвост поджатый, а брюхо, казалось, совсем к хребту приросло. Не тявкнула даже собака. А когда во двор с миской похлёбки для Алиски вышла Ангелина Матвеевна, то так и обмерла, увидев непрошенного гостя. Испугалась конечно. Мало ли что в башке-то у твари той творится.
Встали они напротив друг друга и смотрят: человек с лёгким испугом, а псина с такой жалостью и безысходностью, что прямо слезу вышибает. И вышибло ведь слезу, скатилась она из глаз собаки, и дрогнуло сердце у женщины. Достала та кусок хлеба из миски и кинула собаке, так та на лету его схватила и чуть ли не с рукой оторвала и проглотила мгновенно.
– Да, подруга, изголодалась ты видно здорово, – только и произнесла хозяйка.
Миску принесённую поставила перед Алиской, стала та выбирать лакомые кусочки из неё, косточки и мясо, не больно-то обращая внимание на хлеб и кашу. Насытившись, отошла в сторонку и легла под настил отдыхать.
– Вот паразитка и жрать ничего не хочет, – вздохнула Ангелина Матвеевна, взяла миску, вышла из загородки и едва только успела поставить на землю посудину, как тут же в неё влезла собачья морда и начала с небывалой жадностью всё оставшееся поглощать. В один миг и очистила миску и вылизала даже, мыть не надо.
Покачала головой хозяйка, взяла миску и ушла в дом. А когда в очередной раз вышла, увидела снова эту гостью, та и уходить не собиралась, снова смотрела на хозяйку жалостливым взглядом.
– Что, ты ещё жрать хочешь? – спросила с удивлением.
И вроде как та даже головой кивнула, или это показалось Ангелине Матвеевне. Покачала ещё раз головой хозяйка, вынесла кусок хлеба, кинула собаке и снова чуть рукой не поплатилась. Собралась потом и пошла в магазин. И собака за ней следом увязалась. Идти-то тут совсем недалеко, километр какой-то, вот и разговорились они по дороге.
– Как тебя зовут-то хоть? – спросила Ангелина Матвеевна провожатую.
А та и молчит, и отвечать ничего не хочет, идёт себе рядом и хвостом слегка помахивает.
– Так, понятно. Русскому языку тебя не обучили, а немецкий я не очень хорошо знаю… – стала размышлять женщина. – Поэтому будем сами подыскивать тебе имя. Как же тебя всё-таки назвать-то, пёс? – задумалась она. А тот вроде как и хвостом сильнее замахал. – Что, тебе нравится имя Пёс? – удивилась та. – Нет, это слишком просто. Надо как-то помудрёнее тебя назвать. Может, Пёська? А? – рассмеялась Ангелина Матвеевна.
А тот и запрыгал от радости вокруг женщины и вроде как и улыбку даже скорчил, или это только показалось женщине.
– Вот и будешь ты у нас Пёськой, – окончательно решила та, подходя к магазину. – Со мной не заходи, – предупредила его, – сиди тут и жди.
Пёська сидел и ждал свою хозяйку. Вышла та из магазина с полной сумкой, кинула псу пряник, что купила себе, и пошли они в обратную сторону, беседуя друг с другом, чтобы не так скучно было.
Прижился Пёська у Ангелины Матвеевны, ни на шаг не отходил от хозяйки, когда та выходила на улицу. Он и в дом готов был войти, но того туда не пускали, поэтому и лежал Пёська под крыльцом, прячась там от жары, холода и дождя. А далеко от дома не убегал. Что-то соседские псы невзлюбили пришельца, чуть что, и накидывались на него, рвали чуть ли не в клочья. Поэтому и бегал тот на прогулки под прикрытием хозяйки.
А тут к ней в гости братик маленький приехал – Сергей. Маленьким-то сестра его любя называла, а так-то он всего на год и младше был своей самой близкой родственницы. Сергей рано ушёл из дому, лет в пятнадцать покинул стены родного угла, с тех пор и странствовал по белу свету. Но по первой же возможности приезжал сюда, на свою родину, сначала к родителям, когда те живы были, а когда их не стало, к сестрёнке зачастил. Та его всегда с большой любовью принимала. Вот и на этот раз он опять приехал на пару неделек, как говорится.
Сергей вырос тут, в этих местах, поэтому любил, хоть ненадолго, позаниматься обычными деревенскими делами: траву покосить, урожай в саду и на огороде пособирать, ну и, естественно, ранним утречком на речке с удочкой посидеть, а когда клёва не было – в лес ближайший сбегать: по грибам, по ягодам походить. Страсть как любил грибы собирать, а по молодости земляникой и черникой не гнушался, всегда ставил в корзину, или привязывал сбоку к ней, бачок под эти сладкие лесные дары.
Приехал братик и подружился с этим Пёськой, стал и тот за ним бегать, как и за сестрой. Сергей на речку, и Пёська с ним. Сергей в лес, и тот туда же. А что, вдвоём-то и веселее. Идут себе к лесу и о чём-то оба думают, а то и разговаривают. Хотя как поговоришь с собакой? Только и можешь своими мыслями вслух поделиться. И то хорошо. А в лесу уж и не до разговоров, только иди по буреломам, собирай грибы или сиди в чернижнике и срывай ягоды. Вот и перешагивают они вдвоём через поваленные лесины и сидят в зелёном ягоднике. Один рвёт чёрные бусинка и бросает их в бидончик, а другой хватает зубами кустики и мнёт их в пасти, подпитывается витаминами. Обоим и хорошо.
Но одними ягодами разве сыт будешь. Сергей утром-то завтракать как-то не любил, да и не до того было. Встанешь раненько, только-только солнце над горизонтом покажется, потихонечку соберёшься, чтобы сестру не разбудить, кинешь в рюкзак, что всегда брал с собой в лесные походы, краюху хлеба, стакан воды ещё выпьешь, потом в огород зайдёшь, пару-тройку огурцов с грядки сорвёшь и вперёд, быстрее в лес, чтобы никто другой не опередил тебя и не сорвал только что вылезший из земли белый гриб-крепыш. Умываешься уж по дороге, когда переходишь малую и быструю речку-невеличку. Походишь по лесу несколько часиков, проголодаешься, сядешь на поваленную ураганом берёзу, достанешь из рюкзака припасы, вот тут и подкормишься посущественнее.
Оно, конечно, хлеб с огурцом не так и сытно, это тебе не бутерброд с колбасой, но всё равно червячка в животе можно заморить. Только откусишь пупырчатого зеленца, а перед тобой уже и напарник сидит, в рот тебе смотрит и слюнки глотает, и то ли скалится, то ли улыбается, и не поймёшь. Как тут провиантом не поделишься с ним? Делишься. Отламываешь пол-огурца, кидаешь ему, а тот прямо на лету хватает и, почти не жуя, проглатывает подкормку. И с куском хлеба также происходит: делишься по-братски. Потом и второй огурец достаёшь из рюкзака, разламываешь пополам… только и остаётся вздохнуть: как изголодалась собака, всё жрёт, что не дай. Ну, поели и дальше в путь, в другое излюбленное место, где грибков побольше. А потом уж и домой, поближе к обеду.
Вот так они жили и дружили Пёська с Сергеем. Но однажды…
Однажды вышел Сергей из дому – траву покосить, кирзачи на ноги натянул, чтобы ноги не порезать и не промокнуть, а Пёське сестра как раз хавку вынесла, поставила миску на кирпичных ступеньках крыльца. Только и ступил Сергей на эти ступеньки, как, казалось бы, верный друг со злобным рыком бросился на него и вонзил свои клыки в правый кирзовый сапог… Остолбенел на какое-то мгновение Сергей, но пронзившая ногу боль – прокусил пёс крепкую эту обувку – быстро привела его в чувство. Что есть мочи трахнул он рукой по взъерошенной хребтине пса да и пнул ещё того левой ногой – просто нельзя было спускать зверине такой выходки.
Заскулил тут пёс, поджал хвост и бочком-бочком быстро скрылся в ближайших зарослях бурьяна, только его и видели. А Сергей от охватившего его волнения сел тут же на ступеньки и тяжело задышал. Вот тебе и верные друзья! Из-за куска хлеба, считай, подрались. Хотя разве человек претендовал на эту миску собачьей похлёбки? Конечно нет. Но древний животный инстинкт в борьбе за выживание сделал своё дело. За кусок хлеба зверь всегда может порвать на части любого соперника. Пусть и мнимого. На то он и зверь.
Больше Пёську никто в доме и не видел. Закончился у Сергея отпуск, уехал он обратно к себе в город, а собаку – друга или врага? – частенько всё же вспоминал. А однажды, когда звонил сестре, поинтересовался у неё, не появлялась ли та собака?
– Нет, с того раза я так больше и не видела нашего Пёську, – со вздохом ответила Ангелина. – Соседи говорили, что видели её с бомжами. Те вроде её и съели. Шашлыки они из собак для себя делают, – ещё пояснила.
Усмехнулся горько брат на такое известие. Пёс-то, оказывается, опасный зверь, но человек – ещё опаснее, когда идёт борьба за выживание.