Рассказы АнтИфа. Цари!

 

  Цари!!!

 Цари! Разве нет? Нет, не те, которые львы. Лев всего лишь зверей царь, а мы природы! Вот пару лет назад что здесь было? А ничего не было. Так, чахлые яблони да урюк. Трава. А что ещё может быть в горах? Без царской заботы? Ничего не может быть. Так, растёт что попало, и как попало. А вот мы, всего за пару лет, заборчики поставили. Дом вон у соседа стоит. Без крыши ещё, так и лето не в самом разгаре. А беседка, из пятидесятки, крепкая беседка, удобная, та и готовая уже. К эксплуатации. Мы и эксплуатируем. За столом. Помидорки, огурчики, лучок. Свои! Шашлыки, - сами готовили. А как по другому? Самое мужское, царское, шашлык приготовить. Сидим, стаканчиками позвякиваем, разговоры разговариваем. Это вон жёны сплетни сплетничают, а нам дела решать, царские! Как крышу настелить, или скажем ворота какие навесить. Напиток пьём — звяк, звяк… Царский! Горбачёв много талантов раскрыл. А сосед, с кем сидим, семьями, к вовремя раскрытым талантам ещё и немец. А у них дисциплина, а у них качество! Немецкое. Но немец то он русский? Потому никакого шнапса, строго самогон! С немецким качеством, русской удалью. Потому напиток — царский!!!! Дзинь, дзинь… Да что там, - Божественный! Да и сами мы Боги! Точно! Юпитеры, блин. Вот влёгкую, играючи, с ущелья, что разрезает хребты аккурат поперёк, и воду заведём на дачи. Их там семь, родников, так с самого целебного и заведём. Запросто! Так же запросто, как и …
До сих пор не пойму — как так? Дачи, на плато, в километре поперечное ущелье, в начале собственно горного массива. Потом оно двумя рукавами разбегается на восток, и на запад. Если мысленно присобачить циферблат, то начало ущелья на двенадцать часов. Солнце сейчас висит — на два с половиной, три. Синее, безоблачное небо, трава, в пояс… Резко, обвалом, начинается ветер. Срывает землю, вместе с травой и кустарником с гребней хребтов. Доска беседки вгибается внутрь с такой силой, что трещит и вот — вот переломится. Доска, толщиной пять сантиметров! Уши закладывает, и рёвом тоже. Из ущелья выскакивает облачко, размером с носовой платок, и начинается ливень. Ливень такой силы, что впору ливнепадом обозвать. И всё это при ясном небе, и ярко светящимся солнце! Вода быстро прибывает, ветер ломает доски, надо линять. Куда? К машинам уже на пройти, они вон стоят, за дорогой, и как оказалось, сухим руслом. Вспенившимся ревущим потоком воды… В дом! Там хоть сломанными досками не пришибёт. Выскакиваем, мгновенно становясь мокрыми, прикрывая визжащих женщин, бежим, уже и вот, хоть от ветра укроемся. Ага… Стены дома беззвучно, вернее неслышно в окружающем рёве, осыпаются в бессмысленную кучу кирпича…
  Вода прибывает из русла ручья, того, что пробегает по участку, обычно мирного, семь ключей — не семь бед. Кучкуемся, на куче камней, что наковырянны из почвы, при обработке…
А ведь надо было прислушаться к предупреждению! Так сложилось, что по утрам меня встречала греющаяся на этих камнях гадюка. Я приходил, подходил ближе, она, подслеповатая, убеждалась что это я, и как сдавшая смену уползала, в густые кусты шиповника, что рос по берегам ручья. Так было постоянно, изо дня в день, стало обыденным, привычным. А вот сегодня она меня выгоняла. Вот выгоняла, и всё! Имитировала нападение. Кинется на меня, кинется. Немного. Подождёт, опять кинется. Потом, походу плюнула, на мою безмозглость, да не торопясь, с оглядкой — может поумнел? - ушла, на другую сторону ручья. Там холм начинался. Вот… Крепки мы задним умом.
Стоим, кучкой, жён прикрываем, и уже мы не то что Боги, уже и не цари мы. Так, мокрые обезьяны…

Всё правда! Особенно про обезьян.