Рассказ о природе

Пришло лето. Июнь. Природа летом цветет, расцветает, поля полны зелени. И всё пробудилось к началу лета, и теперь поспевают луга, поэтому и месяц называют - Хлеборост. Здесь колосится рожь, а сады наполняются бурно цветущей зеленью. Солнце поднимается высоко над небосклоном и начинает печь еще сильнее, день становится длинным, а вечер долгим и теплым. В небе неспешно парят, словно огромные корабли, тяжелые кучевые облака. И хотя месяц май под конец баловал теплыми и по-летнему жаркими днями, то первые июньские дни нередко прохладные, но порой были очень даже дождливые. Но это пустяки. Ведь лету нужно время, чтобы разгореться. Впереди еще долгие жаркие, знойные и просто теплые приятные деньки, когда солнце просыпается рано, а заходит очень не скоро, давая вволю нагуляться, прежде чем погрузиться в сумерки.
- Мыкола! – заорал Тарас Понасюк. – Чё с этими москалями-то делать?
- Красноармейцы? – откликнулся Мыкола и забил толстый и длинный гвоздь в череп Сары Бунич.
- Ага.
- Щас, погоди! Сначала с этими управиться надо! – крикнул Мыкола, имея в виду евреев.

В этот прекрасный июнь храбрые бойцы ОУН — УПА ворвались в село Романово, где проживали в основном русские и евреи. По заданию из штаба украинского батальона «Нахтигаль» под командованием Романа Шухевича, требовалось произвести зачистку близлежащих деревень от всех неукраинских недочеловеков. В «недочеловеки» у украинских повстанцев почему-то входили все; поляки, белорусы, евреи, цыгане, но особенно русские. С какой же радостью резал Тарас тупой ножовкой пополам раненых красноармейцев. Особенно он любил пробивать их заостренной толстой проволокой насквозь от уха до уха. Да и природа сама шептала ему размозжить голову какому-нибудь неукраинцу предварительно зажав её в тиски и медленно затянуть винт. Вот и Мыкола вчера вспорол какой-то беременной москальке брюхо, вырвал оттуда недоношенного «ублюдка», а за место этого запихал туда пустую бутыль из под горилки, которую они и выпили. А главное, Мыкола не поленился, взял леску и зашил ей пузо обратно. Мыкола вообще изобретатель, ему в профессора надо идти, куда-нибудь во Львов, но проклятая война все карты спутала.

Тарас восхищался Мыколой. Ведь тот был философом и командиром. Не зря же его наградил группенфюрер Альфред Бох своим пистолетом. Хотя поговаривают, что сам Гитлер, шокированный докладом о славных подвигах бравых украинцев, приказал Гиммлеру «навести порядок с этой бандой». В итоге, немцы просто разогнали главарей оуновцев, а Степана Бандеру на пару лет отправили передохнуть в концлагерь Заксенхаузен, правда, в уютный блок для привилегированных заключенных. Вот теперь Мыкола и лютует. Во всём винит коммунистов и русских. Ведь все русские холопят под жидами, а все жиды коммунисты. Тарас вздохнул. Теперь его родимая УПА, оставшаяся без немецкого контроля, проявляет себя в полсилы. А так хотелось продолжать всех истреблять в Бабьем Яру. Хрясь! Это Мыкола прибил какого-то пацана к дверному косяку. Вбил прямо в язык гвоздь и теперь тот висит и дрыгается. Тарас в очередной раз рассмеялся и восхитился гением Мыколы. Вот-вот оторвётся и упадёт! Хотя ребёнку всего пару месяцев… может и не упадёт?!

Сели, снова выпили. На столе среди объедков и недопитых бутылок самогона лежал мертвый ребенок, голое тельце которого было прибито к доскам стола штыком. В рот ему засунули недоеденный квашеный огурец, отчего малец казался зажаренным поросёнком. Панас Пронько не выдержал, вытащил штык и насадил мальца на вертел. Все хохотали. Жарили этого еврейчика под национальные украинские песни, а когда все изрядно напелись, то стали с жадностью поглощать совсем юное человеческое мясо. Потом опять резали пилами, душили удавками, рубили на куски топорами. Федька Федько поймал какую-то русскую девку и попросил у Мыколы разрешения лично допросить ее. Он требовал, чтобы та созналась, что «гуляла» с партизанами. Девушка божилась, что этого не было. «А я сейчас это проверю», — усмехнулся Федько, заостряя ножом сосновую палку. Через мгновение он подскочил к пленной и острым концом палки начал тыкать ей между ног, пока не загнал сосновый кол в половой орган девушки. А одному старику, у которого сын воевал в Красной Армии, бравые хлопцы заточили и вогнали между ребер пару дубовых кольев. И, вдруг, неожиданно, жаркое летнее солнце сменили надвинувшиеся тучи. Небо стремительно потемнело. Ведь только что было солнце, а теперь его поглотила грозная тьма, надвигаясь фронтом, она покрыла все живое во мрак. Природа как будто насторожилась, птицы затихли, лишь сильные порывы ветра с каждым разом усиливаясь, были готовы сорвать ветви с макушек деревьев на своем пути.

Наступала Красная Армия. Первыми залпами ударил гром, и тут же, водой как из ведра, зарядил ливень. Неба не видно, лишь отблески молний с треском чередовались пулемётной очередью с раскатами грома. Но гроза стихает так же неожиданно, как и началась. Небо светлеет, вспышки молний становятся реже, раскаты грома уходят в сторону. Проглядывают первые лучи солнца, ярко отражаясь в лужах. И снова жизнь летнего леса оживает, птицы радостно щебечут, животные выходят из-за укрытий. А в лесу, в самых потаенных темных местах появляются первые грибы. Мыкола был схвачен, а Тарасу выпустили кишки. В Романове снова было лето, но земля быстро завоняла обилием трупов. Один танкист, увидев всё это, и высмотрев колонну пленных бандеровцев, завел свою «тридцатьчетверку» и начал их давить, пока его не остановили. Потом этого мстителя судил трибунал. А солнце так и жарило, опаляя лица садистов и освободителей.