Новый человек Десимон А. В

Помните фразу, приписываемую Конфуцию: «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен». Именно в такое смутное время Господь определил жить и формироваться как личность моему двоюродному дедушке – младшему брату моего деда Леонида. Любопытно проследить, как ему удалось выжить в это суровое, беспощадное время и адаптироваться в новом обществе, доказав своей жизнью слова известного писателя: «Чело-век! Это – великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека».

Как только Советская власть утвердилась она стала уничтожать и искоренять так называемого «старого» (старорежимного) человека и формировать «нового», используя принципы: «не знаешь, не умеешь – научим, не хочешь – заставим»; кто не с нами, тот против нас и враг, если враг не сдается, его уничтожают».

Власть предержащим требовался «новый» человек, соответствовавший их представлениям о новом строе, который они пытались утвердить в России. Такой человек должен был быть: послушным; преданным не своим убеждениям, а советской власти; зависимым от большинства. Это подавалось как воспитание преданного партии дисциплинированного коллективиста. Ядром нового человека – являлся труд на «благо общества». «Мы должны создать автоматы из нервов и мышц, которые мы превратим в естественные рабочие движения, и, одновременно, мы должны создать автоматы общего поведения субъекта», – таким видел труд «нового» человека русский революционер, профсоюзный деятель, поэт и писатель, теоретик научной организации труда и руководитель Центрального института труда новой России Гастев Алексей Капитонович. Кроме этого, «новый» человек – это спортсмен и воин-защитник. Акценты, требований к «новому» человеку в разное время, смещались, например, в 1941-1945 годах он прежде всего патриот, но всегда преданный и послушный труженик.

Таким «новым» человеком должен был стать и мой двоюродный дедушка Александр. Его близкие, как социально чуждые «новому обществу», были репрессированы: отец Виктор и старший брат Леонид высланы на Дальний Восток по ст. 58-10 (контрреволюционная агитация); братья Всеволод (Володя), Вадим (Дима) и двоюродный брат Андрей – первый в Казахстан, два других – в Тифлис в совхоз №1 под надзор ГПУ. Пострадал и дядя Константин Андреевич с женой Елизаветой Матвеевной – и их сын Иван. Почему же Александр, потомственный дворянин по законам Российской империи, сын и брат ссыльных «контрреволюционеров» не попал в жернова репрессий? К этому вопросу мы будем вынуждены возвращаться постоянно, анализируя его биографию.

Во-первых, все Викторовичи стремились по мере сил и возможностей спасти младшего, а родители – адаптировать его к новой действительности. В 1921 году Сашу определяют в Сочинскую школу №1. В то время он мог формально подпадать под категорию так называемых «лишенцев», социально чуждых, лишенных гражданских прав (см. ст. 65 Конституции РСФСР, принятой V Всероссийским Съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 г.).

Кроме того, с 1923 года в стране было введено платное обучение. (См. принят Декрет «О порядке взимания платы за обучение в учреждениях Народного комиссариата просвещения от 22.03 1923 г.». Собр. Узак., 1923, N 18, ст. 231). С 1927 г. обучение было платным практически везде, кроме школ первой ступени.
В 20-е годы детей, как правило, отдавали в школы с восьми лет. Допускался приём детей на год раньше и на три года позже указанного возраста. Советская школа делилась на ступени. Первая ступень предназначалась для детей 8-11 лет, вторая для – 12-17.

Таким образом, родителям Александра приходилось платить за его 7-летнее образование. Кроме того, социально чуждые обязаны были хорошо учиться и помогать отстающим из «правильных» социальных слоёв. Если это не соблюдалось часто следовало исключение из школы. С «бывшими» никто не церемонился. В 20-е годы периодически в школах устраивались так называемые чистки, государство требовало увеличить процент учащихся рабоче-крестьянского происхождения, а Александр в эту категорию не попадал.
Ему ещё повезло с 7-летнем образованием. Его брат Всеволод (Володя), 1906 года рождения, и такого не получил, так как его детство пришлась на годы 1-ой Мировой и Гражданской войны, поэтому сохранившиеся его письма не блистали грамотностью, и в жизни он так себя и не нашёл.

«Бывшим» было очень тяжело психологически приспосабливаться к новым законам общества. Кого-то не допускали к образованию вообще, кому-то не давали его продолжить, как это получилось в последствие и с Александром. Почитаемый властью и пролетариями Горький однажды получил письмо такого содержания: «Мы, дети, окончившие семилетку, мечтаем попасть в профшколы, чтобы учиться, но, увы, мы дети – бывших людей и нам двери закрыты везде и всюду, потому что нас зачал, родил чуждый элемент для советской власти… Жить так дальше нельзя, это мучение нестерпимо – это садизм. Таких детей надо уничтожать, родителей – кастрировать. Ведь мы никакого преступления не совершили – зачем так жестоко карать. Проклят час, когда нас родили».

Не знаю, кто мог написать такой запредельный абсурд, но общая атмосфера, царящая в обществе видимо передана правильно. И эту атмосферу не могли не учитывать Десимоны.
В 1929 году на семейном совете, в предчувствии фамильной катастрофы, было решено «вывести Александра из состава членов семьи» для его же пользы; выдать ему 16-летнему лошадь и отправить возчиком на строительство шоссейной дороги в бассейне реки Агура (Сочи). Именно с этого начиналась его рабочая биография советского человека. После он мог смело говорить и писать везде: «В юности трудился рабочим на одной из Советских строек».

Наступает 1930 год – год так называемого «Великого перелома». В этом году было полностью разорено фамильное гнездо Десимонов на землях близь Мацесты, их судьбы были «переломаны», и они рассеяны по всей стране. Все, кто был захвачен ОГПУ на местах проживания на этот раз получили клеймо врагов народа и «лишенцев». Александр тоже попал в поле зрения местного ГПУ, хотя его отец не хотел вписывать его в члены своей семьи (анкеты на себя как правило должны были заполнять сами арестованные, а он отказался), и это сделал за него «уполномоченной секретного отделения Черноморского округа отдела ОГПУ Коньков».

В 1930 г. пытаясь скрыться от преследований, Александр с матерью уезжают в Абхазию в г. Гагры, где он нанимается на работу в артель «Нацмен», а в сентябре 1930 года, продав лошадь, поступает на работу в почтовое отделение Новые Гагры в качестве почтальона. Это уже, пусть самое низшие звено, но госслужба. С этого времени его судьба тесно связана с почтой и Народным комиссариатом связи СССР (НКС СССР, Министерство связи СССР).

Страна ищет новые формы коммунистического труда. Александр трудиться приучен и умеет. На новом рабочем месте он признан «ударником» (Билет «Ударника» выдан 17 июня 1931 года. Продлен до июля 1932 г, января 1933 г, 1 января 1934 года). Казалось мелочь – подумаешь «ударник». Но этот билет, как документальное подтверждение добросовестного сверхнормативного соревновательного труда, поэтому он хранился у Александра наравне с трудовой книжкой.

В положении об ударниках записано: «Ударникам, имеющим «билет» ежемесячно делается отметка: «обязательства по соцсоревнованию выполнены». При отрицательном выполнении графы заключения остаются чистыми. Такая отметка делается только действительно оправдавшим в данном месяце звания ударника. Если ударник не оправдывает своё звание в течение двух месяцев, то с него звание ударника снимается и билет у него отбирается, при чем получение билета вновь производится на общих основаниях…» При этом их предупреждали: «Будь сам хорошим ударником общественником и следи за тем, чтобы билет ударника не попал лодырю, рвачу, прогульщику, разгильдяю, антиобщественнику» – Александр таковым не был, иначе он был бы выброшен за борт, затерялся и пропал бы на просторах нашей Родины.

Интересно, ударники имели право получить карточку ударника и по ней обеспечиваться некоторыми льготами, например: «первоочередное получение ордеров на дефицитные товары, в том числе и закрытых распределителях; дефицитных продуктов в кооперативах, столовых и буфетах; починку обуви в первую очередь в починочных мастерских при фабриках и заводах; удовлетворение дровами в первую очередь; предоставлением в первую очередь мест в дома отдыха, здравницы, санатории, курорты, а также предоставлением квартир в первую очередь и другие льготы предусмотренные особо».
Безусловно в Гаграх рассчитывать на какие-то льготы не приходилось, а добиваться их значило привлечь к себе внимание, поэтому я сомневаюсь, что Александр настаивал на получении этих преимуществ. Однако звание «ударник» открывало дорогу для служебного роста, и он через 4 года работы становится заведующим Гагринским райотделом «Союзпечать».

Отметим для себя способность Александра трудиться, не просто поддаваясь порыву, а упорно, каждодневно, доводя всякое дело до конца, что признавалось за ним его сослуживцами и начальниками, и благодаря этим качествам он выдвигался на вышестоящие должности.

В 30-тые годы советская молодежь была увлечена воздухоплаваньем и в октябре 1934 г. Александр переезжает в Москву с целью повысить свое образование и стать, если не лётчиком, то техником, связанным с авиацией. Получить образование он решает, как говорили: «без отрыва от производства». Поддерживать его материально никто из родственников не имел никакой возможности, и он мог надеяться только на себя. Как следует из его биографии, в декабре этого же года он поступает на работу в Краснопресненское районное бюро «Союзпечать» в качестве контролера подписных операций, где работает по май 1936 г. и одновременно учится на рабфаке при Военно-воздушной академии Красной армии на вечернем отделении. 3-й курс Рабфака Александр не окончил по независимым от него обстоятельствам.

Дело в том, что «в настоящее время, – как сообщал Нарком просвещения А. Бубнов в приказе НКП РСФСР № 492 от 30 июня 1936 г., – в связи с ростом выпускников из средней школы и большим притоком лиц со средним образованием, желающих поступить» в ведущие высшие учебные заведения Москвы необходимость в рабфаках при этих высших заведениях исчезла, и они были ликвидированы.

Жизнь заставляла Александра отказаться от мечты связать свою судьбу с самолётами, но у него имелся «запасной аэродром» – место работы в одном из почтовых отделений столицы и эта деятельность стало делом всей его жизни.

Процитируем его биографию: «В мае 1936 года он года перешел на работу на должность начальника отдела доставки 101 отделения связи. Осенью этого же года в 23-х летнем возрасте направлен на 4-х месячные курсы «начальников почтовых отделений от Управления Связи г. Москвы». По март 1938 года – начальник отдела доставки, затем помощник начальника отделения Краснопресненской РКС. Перед войной с марта 1938 г. по июнь 1941 г. Александр занимал должность – начальника отделения связи Краснопресненской РКС».

Обратите внимание за 8 лет трудовой деятельности у него отмечается явный служебный рост: от почтальона в провинциальном городке Гагры до начальника отделения связи одного из районов столицы. Стоит отметить, что это было не простое время (1930-1938 гг.): одна волна репрессий накрывала другую, чистки, аресты, тюрьмы, расстрелы, ссылки, лагеря. Его спасало только то, что он был молод; не был причастен ни к каким партиям и оппозиционным блокам; не имел «отягощенного» прошлого участием в революциях и гражданской войне; был лоялен к власти; и не занимал «теплого места», на которое мог бы претендовать какой-либо пронырливый партийный товарищ; скромно умалчивал о своём социальном происхождении, в анкетах писал, что отец его «из служащих», а «необразованная» мать из мещанского сословия, а бабушка «кухарка»; а главное – трудился он не покладая рук, знал почтовую службу от низа до верха и был незаменим на работе.

22 июня 1941 г. началась война, и Александр в первый же месяц после нападения фашистов «мобилизован в РККА и назначен сначала командиром отделения, затем командиром взвода с присвоением звания младшего командира, начальником обменного пункта». Когда я просматривал «Акт вручения медалей «За оборону Москвы» главного ВСПС (Главного военно-почтового пункта УВПП ГУСКА)», я обратил внимание, что среди награжденных сослуживцев при описании их заслуг только у единиц было написано (как у А.В. Десимона), что «ОНИ ПРОЯВИЛИ МУЖЕСТВО И ОТВАГУ» при доставке почты непосредственно на передовую линию обороны Москвы.

Многие из его сослуживцев-офицеров получили эту медаль, не выезжая на фронт и в их представлениях было отмечено, например: «лейтенант а/с Данилов И.А. – проявил большую оперативность и исключительную выдержку несмотря на тяжелые условия работы; ст. лейтенант а/с Дубровин В.Х. – с энтузиазмом и выдержкой несмотря на тяжёлые условия работы производил дислокацию документов по отправке в действующую Красную армию; ст. лейтенант а/с Климов П.Ф. – своей выдержкой и устойчивостью вдохновлял подчинённых ему людей, оперативно руководя перевозкой почтовых грузов; мл. лейтенант а/с Кольчугин А.А. – обеспечивал выполнение заданий командования по перевозке почт на вокзалы, не считаясь со временем в любых условиях производил операции по обмену; лейтенант а/с Королёв С.А. – в тяжёлых и трудных условиях не жалея сил производил обработку посылок отправляемых в части оборонявшие Москву.

Из приведённых примеров видно, что офицеры Главного военно-почтового сортировочного пункта УВПП ГУСКА за весь период обороны Москвы трудились «в тяжёлых условиях» не покладая рук, проявляя при этом «выдержку, оперативность и энтузиазм», но только двум офицерам в наградной лист записали: мл. лейтенанту Воинову В.И. – «мужественно и храбро производил выгрузку и погрузку в Действующую армию, часто в условиях воздушных налётов противника на Москву»; и «мл. лейтенанту а/с Десимону А.В. – «ПРОЯВИЛ МУЖЕСТВО И ОТВАГУ при перевозки печати, письменной корреспонденции и посылок в части оборонявшие Москву. Обеспечивал полную сохранность почтовых грузов ПРИ ДОСТАВКИ ИХ НА ФРОНТ».

Это мнение начальников свидетельство того, что Александр был не из робкого десятка и такое его качество, как мужество, проявляющаяся в способности не робеть при опасных обстоятельствах и контролировать своё поведение, и это качество ни раз выручала его не только в боевых условиях, но и в трудных жизненных ситуациях.

В 1943 году, в связи с введением погон в Красной армии Александр надел погоны «младшего лейтенанта», затем «лейтенанта административной службы». Пусть эти «золотые» погоны были более узкие, в отличие от погон строевых командиров, но всё равно он – офицер, воин-защитник, и дальнейшая его судьба связана с Советской армией. Всё только портило добавление к офицерскому званию – «административной службы». Многие так называемые боевые командиры самого разного ранга уничижительно относились к этой категории офицеров, недооценивали их работу, считая их тыловиками, далёкими от фронта.

С 9 мая 1944 по 15 марта 1947 года Александр прикомандирован к 918-ому отдельному авиационному полку ГлавПУ ВС СССР. Как следует из его служебной характеристики он, работая диспетчером по доставки почтовых грузов (работа диспетчера, как известно, связана с высокими нервно-эмоциональными нагрузками), отлично справлялся с возложенными на него обязанностями, несмотря на всякого рода сложные ситуации. Проявлял высокую степень работоспособности, «ежедневно с рассвета до темноты находясь на командном пункте». И что обращает на себя внимание, при такой нервной работе, всегда оставался выдержанным и тактичным, демонстрируя «образцы культуры и вежливости, за что всегда был любимцем всего личного состава полка» и даже представлен к награждению орденом «Красная звезда». (Из служебной характеристики).

Впрочем, орден он так и не получил по причинам, изложенным выше. Но не это важно. Для нас интереснее отношение к нему его сослуживцев (офицеров и солдат), и его личные качества, «любимца всего личного состава полка», которые имели буквально наследственный характер. О дедушке Александра, тайном советнике Андрее Десимоне (1806-1879), тоже писали, что его «все любили и уважали за его деликатное, простое обращение и готовность помогать всякому – словом и делом» (Воспоминания В.А. Дзюбенко).

В январе 1952 г. Александр направлен для продолжения службы в ГСВГ (группа советских войск в Германии) начальником отдела, начальником Гарнизонной Фельдъегерско-почтовой станции, в должности командира Полевой Почты (в/ч 66757).
Фельдъегерская служба требовала от Александра, как начальника особой ответственности, так как занималась транспортировкой служебных и секретных документов по территории, пусть Германской демократической республики, но чужой земли. Видимо за бесперебойную доставку фельдъегерской почты 22 октября 1952 г. Александр награжден медалью «За боевые заслуги».

Интересно, что примерно в одно и тоже время в ГСВГ, но в разных местах проходили службу два Десимона – Александр и его племянник – мой отец. Александр служил в городах: Штральзунде (север Германии, берег Балтийского моря), затем в Потсдаме (земля Бранденбург в 20 км от Берлина) и в Зигмаре (обслуживание СП «Висмут» – добыча и обработка урана), пригород Карл-Маркс Штадта (ныне Хемниц). А воинская часть моего отца дислоцировалась в г. Ратенов (земля Бранденбург).

Несколько слов о СГАО «Висмут» (советско-германское акционерное общество), образованном в начале 1954 г. Это предприятие занималось в условиях строгой секретности разработкой урановых месторождений в Рудных горах ГДР и добычей урана для советской ядерной промышленности и создания атомной бомбы. Как известно этот проект курировал Лаврентий Берия, а его ведомство обеспечивало секретность. Охрану объектов и грузов предприятия «Висмут» по железной дороге до Бреста осуществляли подразделения 105-го Краснознаменного ордена Красной Звезды Рижского отдельного пограничного полка специального назначения КГБ СССР.

Это накладывало на работу Александра и его подчинённых почтово-фельдъегерской службы дополнительную ответственность, и ошибки в доставках служебных корреспонденций, документов и посылок были исключены и наказание за них предполагалось чрезвычайно строгое.

Как известно из биографии Александра Викторовича, после возвращения в СССР с июля 1959 по июнь 1964 года он служил в Центральном Узле Связи Войск Связи – заместителем начальника отдела, а затем начальником отдела. С июня 1963 года – майор административной службы.

После увольнения из кадров ВС СССР с 1964 по 1977 год Десимон А.В. – начальник отделения связи Краснопресненского Узла Связи г. Москвы. В это время по достоинству оценен многолетний труд Александра Викторовича, и Указом Верховного Президиума Совета СССР от 4 мая 1971 г. он награжден орденом «ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ». Это один из старейших орденов нашей страны, утверждённый в 1928 году, после ордена «Боевого Красного Знамени». И то, что 58-летний, не состоящий в КПСС, Александр Викторович заслужил эту награду по праву – не вызывает никаких сомнений.

В 1969 году я последний раз виделся с дядей Сашей, так его называл мой отец, на малой родине наших предков у Черного моря. Не помню по какому поводу, им было сказано вскользь: «Благодаря труду из обезьяны получился Человек, а человек без труда превращается в обезьяну». Возможно эта мысль была лейтмотивом всей его жизни. Я же снова возвращаюсь к тому, с чего начал: «Чело-век! Это звучит... гордо!» – особенно... «Человек-труженик!».