Меньшие братья мои

Сыну Боре и внуку Игорю посвящаю

Ждать появления нового котенка осталось недолго. В конце февраля, после темноты и сырости, как солнышко он появится в нашем доме. Боря с Игорем уже видели его: мордочка плоская, на груди оранжевое пятнышко, уши с "заломом" — Шотландец. Умеет стоять "столбиком".   Плошки для еды, воды, игрушки, туалет Грея ждут нового хозяина.
 
***
    Любимыми животными в нашей семье были собаки. Мы думали, что любим только собак. Котов не замечали. В жизни собак имели четверых.
Когда сыну исполнилось пять лет, нам кто-то подарил  белого беспородного щенка, который став взрослым "Кешей" имел размер котенка. Мы любили его сильно, и он нас;  всегда  выкупан, расчесан, жизнерадостен и неутомим.                Послушный нежный пес и замечательный пятилетний человечек превратили нашу небольшую комнату общежития строителей  в рай. Вся "мерзость бытия" наших соседей по общаге и контингента на работе проходила мимо нас.               
Вскоре переехали в большую квартиру.  Красота!  Но проблема — девятый этаж без лифта. Потому и стали позволять Кеше выходить гулять самостоятельно. Он вел себя правильно: тащил за одежду к двери, влюбленно смотрел в глаза просясь на улицу, повизгивал от нетерпения, и всячески демонстрировал виртуозное владение собственным хвостом.  Удовлетворенный прогулкой возвращался,  царапался в дверь, и радостно ворвавшись в дом скулил от счастья, вертелся юлой и пытался нас всех расцеловать. А хвост!! Знаете ли вы, что у счастливой собаки делает хвост?  Думаю, видели.

    Но однажды Кеша не вернулся.  Втроем  ходили по темным дворам,  ребенок плакал и звал: "Кеша! Кеша!" — но Кеша не отзывался. Не было его. Он исчез.                Первую неделю трудно — тревога, беспомощность. Да что там? — горе  давило,  все молчим, прислушиваемся к каждому шороху, глаза слезятся.  Только месяцы спустя, боль значительно утихла.
Идем с сыном, как-то  вечером, по пустынной тропинке, а навстречу двое мужчин, оба в подпитии . У одного на поводке овчарка в наморднике, у другого на поводочке  знакомая белая, но какая-то " зачуханная", собачка.
    — Ошибаюсь, не он,— подумал я.
    — Кеша! — закричал ребенок.
Кеша вырвался и подбежал к нему с радостным лаем, Боря прижал его к лицу. Мне показалось, что у обоих текли слезы счастья. Но  счастье не было долгим. Мужик вырвал Кешу:
    — Что за дела, какая Кеша? Отвалите! — сказал он угрожающе.
    — Разве не видно, это наша собака? — ответил я.
Тогда другой снял у овчарки намордник и положив пальцы на карабин поводка , пошатываясь произнес: "Что, в рыло захотели?" Ребенок кричал: "Папа, папа забери Кешу! Папа забери! Забери папа!..".
Знаю, я должен был бесстрашно победить всех троих: двух людей  и серьезную собаку настроенную агрессивно,  должен быть сильным и смелым папой, но испугался — отступил. Совесть и стыд мучают  до сих пор, в меньшей степени спустя  тридцать лет, но до сих пор. Это  был "глубокий шрам" для меня и сына.
Больше Кешу мы не видели…

    Север остался позади. Мы вернулись "на большую землю". Сын ходил в третий или четвертый класс и стал нас уговаривать  приобрести ему собаку. Преодолев сопротивление мамы: "Вся квартира будет в шерсти. Кто будет за ним смотреть, гулять, кормить. Обуза на мою шею. Я знаю, чем это кончится", через клуб, взяли породистого щенка  Эрдель-терьера. Клубным собакам хозяева кличек не дают, в паспорте она уже вписана —  "Ферри".               

    Надо отдать должное, Боря прилежно и с радостью занимался собакой: кормил, купал, расчесывал, гулял на стадионе, учил простым командам, и даже, после своей школы, ходил в "собачью школу".   
Постепенно между нами и собакой установилась духовная связь.  Удивительно, но пес иногда  ставил нас в неловкое положение, слишком откровенно выказывая свою доброжелательность к нашему гостью, в отношении которого мы испытывали то же, или наоборот — ложился в сторонке и позой, взглядом, показывал безразличие к тому, кто и нам был безразличен. Вряд ли, но мне казалось, что  гость это видит и чувствует.               
На собачьих выставках Ферик неизменно занимал призовое второе место. По мнению жюри, какая-то непропорциональность тела недотягивала до золота...
Сквозь открытое окно, выходящее на школьный стадион, мы с женой смотрим как наш Боря с собакой гордо вышагивают, а пс, понимая ответственность момента, демонстрирует свои награды.                Собирается группа взрослых и детей:
    — Ой! Какой песик! А какая это порода?  Эрдель? А как его зовут?  Имя такое интересное,— говорят взрослые.
    — Можно его погладить? Он не кусается? — спрашивают дети.
    — Конечно можно,— важно отвечает Боря.
Затем медали снимают, поводок отстегивается и Ферик начинает бегать за детьми  (а они за ним),  бабочками,  воробьями, за другими собаками.  Смех, гвалт, "куча мала". 
После прогулки они шумно вваливаются в квартиру. И мы, все возбужденные, собираемся в прихожей.  Ферик вращается вокруг собственной оси, но он воспитан, и безропотно выполняет команду  "Сидеть!", и терпеливо (почти) ждет окончания процесса мытья лап. После команды "Лежать!", он лежит на своем коврике , смотрит счастливыми глазами,  учащенно дышит, а хвост громко делает: "Тук!.. Тук!.. Тук!.. Тук!..",  затем успокаивается, внимательно следит за каждым нашим движением.


    Боря поступил в мореходное училище. Дома только в увольнении. Мы работаем и редко гуляем с собакой, — плохо ему стало, очень грустит. Пришлось отправить его к моему отцу в  г. Черкесск.  В маленьком городе конкурентов у Ферика  меньше, в местном клубе он "поднялся" до золота  и главного производителя,—  зарабатывал деньги  к собственному удовольствию. Сейчас  его дети бегают по Карачаево-Черкесии. В графе "отец" у них написано: "Ферри" — Ростов н/Д".....

    Прошло много времени. Сын женился, подрастал внук; построив дом в селе, мы переехали туда, оставив молодых в городе, и Внука  на выходные, а затем и на лето, привозили  к нам. Ребенок резвился на газоне, наслаждался сельским воздухом и простором.  Ясно, что домашнее животное стало необходимо, не только ему, но и нам. Хотелось собаку друга и защитника.               
Как-то мой товарищ, Гена, сказал: "Я в котельной, на Баррикадной, видел замечательного щенка, на овчарку похож, не хочешь взять его себе?"                Мы взяли.
Щенок был солиден:  лапы  массивные, уши торчком, окрас  близок к овчарке (да и размер тоже), только хвост подвел — "бубликом", как у лайки.   Все, издали, принимали за овчарку. Собака  дворняга, но я в шутку говорил, что учитывая его происхождение, полное имя звучит очень благородно:  "Барс Геннадиевич Котельников-Баррикадный".  Барсик,  одним словом.
Когда Барсик стал взрослым, я построил ему вольер, а в центре вольера просторную будку.  Гулял он по двору заросшему цветами, кустарниками, травой, деревьями и массой всего любопытного. По винограднику бегать запрещено — и он слушался — но спелый виноград с куста ел с удовольствием. Свои обязанности выполнял исправно — громко лаял и наводил ужас на потенциальных злоумышленников, к нам и Игорю относился добродушно. 
Поскольку собака беспородна, прививок  ему не сделали и, то ли поэтому, или по другим причинам, через пять лет заболел, стал апатичен, смотрел тоскливо, и, наконец, перестал есть. Привезенная из города ветеринар  определила: " Спасенья уже нет, издохнет через несколько суток в страшных муках, гуманно было бы его усыпить".   
С ней поехали в ветлечебницу за жуткой  вакциной.  Не подозревая как это тяжело, я согласился сделать роковой укол сам. На обратном пути я видел не дорогу заснеженную и  скользкую, а страшный шприц на пассажирском сидении. " Вот сейчас протяну руку и выброшу его в окно, в снегу потом не найдешь, и весь кошмар закончится",— думал я, а в голове звучало: 
    — Укол сделать удобнее в бедро. Он просто уснет, через пятнадцать минут.
    — А конвульсии?
    — Незначительные, ему не будет больно, уйдите куда-то на время.
И казалось тошнотворным и специфическим запахом лечебницы заполнен весь салон автомобиля.
" Гуманно то, что надо сделать",— успокаивал себя я.

    Приехав, полчаса сидел на кухне, прикуривая сигарету от сигареты, не мог себя заставить подойти к собаке. Наконец набрался храбрости и вошел в вольер. Собака часто дышала судорожно вздрагивая, смотрела на меня с надеждой, затуманенным взглядом. С комком в горле,  я перекрестил себя и собаку: "Господи, прости меня!"   "Прости меня Барсик!"  "Прощай мой хороший!" — воткнул иглу и, нажав на шток, выдавил всю жидкость.
Вернулся на кухню, машинально бросил шприц в мусорное ведро, началась истерика, я плакал не имея сил остановиться и жена плакала со мной. Повторял снова и снова: "Люба!  Любочка, я убил его собственными руками!"...   "Я убил его своими руками... "  "Я!  Я! Убил его!"  Люба давала мне "вонючие капли", горячий чай, несколько раз я ходил умываться холодной водой, и снова, и снова: " Я убил его, убил, убил!". 
Немного успокоившись, не стесняясь красных глаз и перекошенного лица, пошел просить соседа помочь. Барсика положили в мешок и похоронили в конце огорода. В сумерках шел обратно с пустыми руками и, спотыкаясь по пахоте, громко, неистово  рыдал.
За жизнь было много потрясений —  это страшное.

    А что время?  Оно шло, конечно, шло, лечило и меняло. Мы старели, а внук взрослел и радовал.  После встречи на рыбалке беленького ничейного  щенка, мы отдыхали положив ноги друг на друга, лежа в высокой весенней траве:
    — О чем поговорим? — спросил Игорь.
    — А обо всем.
    — Дед!  Давай возьмем белого щенка домой?
    — Но он же совсем маленький, маму наверное сосет?
    — Разве у нас нет молока  в холодильнике?  И жилище Барсика осталось. Зарастает травой.
    — Может бабушка не захочет?  От тебя помощи мало, ты же в школе, и к нам приезжаешь два раза в месяц.
    — Нет. Бабушка захочет. У меня скоро каникулы и я буду к вам ездить чаще,  чем к "той" бабушке.
Как тут не согласиться?
    — Хорошо, возьмем. А как его назовем? — спросил я.
    — Он такой миленький. Давай — "Щенок"?
Щенок оказался грязным и "блохастым", но произведя необходимые операции, сделали из него белоснежного красавца. " Щенок" быстро превратился в крупную собаку  и занял жилище Барсика.
Как и люди, животные имеют разные характеры. И хотя у нас  большой двор  для "прогулок собак", и каждый раз когда я выезжая открывал ворота на улицу, Барсик, например, выскакивал наружу, но заставить его вернутся не составляло труда.   
"Щенок" же проявлял повышенную самостоятельность.  Заманить его домой стоило больших усилий и терпения, были случаи  длительных отлучек. Наконец однажды, он не вернулся. Люба сказала: "Жалко, конечно, но может оно и к лучшему, я устала постоянно варить ему еду, да и ты без особого рвения убираешь в вольере". Игорь  горевал и долго ждал возвращения "Щенка". 
Но — увы!
               
    Пришли к выводу, что всех удовлетворил бы котенок. В интернете Боря "нашел" маленький серый комочек, который мы с Любой с трепетной осторожностью в обувной коробке привезли домой. К кот;нку прилагался пакетик с "вискасом" для котят, пакет с наполнителем для туалета и собственно кошачий туалет.
Пока везли, уже начали влюбляться в него, а рассмотрев внимательно дома, стало ясно, что это чудо —  наше любимое существо. Окрашен он как тигренок, но полоски серые и белые, больше серого, туловище по детски непропорционально короткое, хвостик тоже неправильно короткий, шерсть фантастически мягкая,  как плюш. Если его взять на руки, то сразу закрывал глазки и мурлыкал,—  я думал так делают только взрослые коты. 
Несколько первых дней котенок жалобно мяукал и обследовал территорию. Кстати, сразу поразил нас, быстро нашел туалет и присел на него, чем в глазах Любы вызвал большое уважение. Освоился быстро, и когда не спал вел себя очень, ну очень, активно. Подпрыгивал чуть ли не на полметра, затем смело падал на любое пятнышко на полу, делая вид, что охота прошла успешно. А уж про движущиеся объекты и говорить нечего. Независимо чем мы были заняты, постоянно искали взглядом его, бесконечно любуясь  позами и движениями.   
С кличкой сомнений не было вообще — кот английской породы,  преобладает серый цвет, значит — "Грэй" (по-английски — серый).
Начался процесс взросления и воспитания; как было сказано выше,  проблема туалета решилась автоматически, а далее основные важнейшие моменты, что можно, а чего нельзя. 
Нельзя, например, прыгать на обеденный стол — категорически нельзя.  Для лучшего усвоения периметр стола намазан  уксусом, если соблазн велик и пересиливает отвращение перед уксусом, то кардинальная мера — обрызгивание водой из "пшикалки" для белья —  вызывает паническое бегство. 
Нельзя заходить за порог зала и, тем более, наших спален. В наказание уксус, громкий хлопок в ладоши, обрызгивание водой.
Нельзя спать в зале на диване или кресле. Наказание то же.    
Нельзя не приходить на зов. Сначала — " кис-кис...?" Потом — "Грей..кис-кис", затем просто — "Грей!..Грей!"  За исполнение награда  вкусняшкой  и погладить. 
Стал старше, послушнее, умнее, быстро набирал вес,  туловище  пропорциональнее, меньше уделял времени пустой беготне, больше игре в охоту, и наконец поймал мышь, поигравшись  которой — съел. Кнут и пряник эффективно делали свое дело. Экзамен на солидного юношу был сдан.
Постепенно  выделил себе любимые места в доме: спать на стуле в кухне или бильярдном столе, часами сосредотачивать свое внимание на движущихся картинках в телевизоре или на вращающемся барабане стиральной машины. Кстати, с первых дней был очень терпим, дети делали с ним что хотели, даже мы, взрослые, таскали его за хвост  — никогда никого не поцарапал.  Удивительно!
Нежное взаимопонимание усиливалось с каждым днем. Как только Боря переступал порог дома, громкий возглас: "Кот!  Ты где?  Иди, будем фотографироваться ".  И начиналась фотосессия . Всей семьей восхищались рассматривая снимки, как кот лежит в одной позе, другой, третьей, в прыжке, в броске, а это он облизывается , а это он зевает, а это он ест, спит.  "А это — вот! Вот!— мяукает, просит молока". "Ой, прям молока?" — выражал сомнение Боря.  "Да точно тебе говорю",— убеждал я. 
Теперь открывает дверь Игорь: "Кот, иди сюда". Грей приходит: "Кот, если бы ты знал, как я рад тебя видеть". Они валятся на ковер;  Игорь теребит лаская кота как хочет, а тот радостно мурлычет и извивается во все стороны.

    Мы научились понимать его язык.  Слово у него одно — "Мяу" ( у собак больше : лай, визг, скулеж, вой, рычание ,всякие вздохи и хрипы, и т. п.), но это слово имеет такое многообразие стилей и тембров, что чей "лингвистический  диапазон" шире, можно спорить;  от "Мяу" — я проснулся, до "Мяу"— хочу молока ( именно молока),  а другого —звучит по другому.                                                
 (Правда, вышесказанное не относится к мартовским разговорам котов; но наверное я неправ, уж в интимной жизни, могут коты иметь тайны от людей?)
Повзрослевшему и поумневшему коту стало возможным показать, что мир значительно шире. Начал гулять во дворе. Сначала робко, а потом все смелее и дольше общался с растительным и животным миром. Оказалось, что есть другие коты, и даже, собаки. А в соседнем дворе, доступ куда открыт, живет кошка-сверстница "Алиса", свободно приходившая в гости, — и это было прекрасно. Надо видеть, как они играли! 
Как позвать Грея домой?  Да нет проблем: "Грей!-Грей!", — надо сказать громко, и он появлялся ниоткуда. Открываешь входную дверь и ласково:  " Заходи" , и  тут  он вспоминал кто он — кот гуляющий сам по себе, — и заходил вальяжно, неспеша.
Моральная атмосфера в доме стала спокойной, нежной и доброжелательной. Это правда, что приласкав кота человек получает огромный  заряд положительных эмоций. Перед сном, например, Грей забирался мне или Любе на колени, для погладить и помурлыкать. После этого  в душе "летали бабочки", как от разговора шепотом с ребенком,— думаю, у кота тоже.
И вот, в повествовании, наступил момент написать страшное  "Однажды".

    Однажды, когда на улице темно  (в 2000 семнадцатого декабря), Люба пошла звать Грея домой. Вернувшись говорит: " Вот засранец, пришел на ступеньки, а следом Алиска, развернулись оба и убежали в темноту".
    — Не переживай, вернется сейчас, — успокоил я.
Буквально через несколько минут, заходит к нам сосед и говорит: " У нас во дворе лежит Ваш кот. То ли ранен?  А может мертвый?". 
    — Приготовь тряпку, надо положить его в тепло, — помню, выбегая сказал я жене.
Грей лежал на боку вытянув лапки, я взял  за них и спиной вниз, еще плохо понимая что уже произошло, принес его на крыльцо.  Заметил, что  тело почти свободно гнулось, а из носа вытекло две капли слабо окрашенных в цвет крови.   Оставил кота.   Вошел в прихожую.
    — Что!? — спросила Люба.
    — Он мертв, — ответил я.
" Зачем же бросил на ступеньках, — подумал,—  отнесу к сараям, утром похороню".
Вышел отнес. Вернулся.
" Нет, надо закопать сейчас, ночью его собаки обидят",— абсурдная мысль.
Взял фонарик, лопату, пакет, и стал класть его туда, — тело начало деревенеть. Шел в темноте по грязи огорода, огромные комья налипали на ботинки; выкопал яму, положил туда, сказал: "Прощай Грей, прощай мой хороший". 
И тут ужас, возникнув где то в ступнях ног, быстро поднялся до головы, мне казалось я теряю зрение.  Подумал: "Я схожу с ума?".
Слезы потекли ручьем. Закапывал яму не чувствуя веса лопаты и сопротивления комьев грязи, казалось я стою рядом и смотрю, как это делает другой человек.   Возвращаясь, с трудом нашел где калитка.          
На кухне Люба плакала. Мы стали рыдать оба, не находя сил успокаивать друг друга.  Ночью просыпался несколько раз от мысли: " Где Грей?   О ужас!  Он же мертв".  Шел в туалет, казалось:  "Да вот же он, пробежал по лестнице. Фу, какая чушь мне приснилась. Да нет, нет. Нет!  Его".   
На кухне сильный запах валерьянки — это Люба не спит (она гипертоник).   Да.а , к семидесяти годам нервы расшатались , сам испугался своего состояния, настолько сильной и длительной боли.  оба ходили практически молча, встречаясь взглядами  сразу начинали плакать, в голове стучало:  "Грей. Грей. Грей".   По утрам мысленно я "проигрывал" детали произошедшего, "уговаривал" себя не делать этого, и шел на могилу. Возникали порывы   раскопать ее.  Думал: "Поспешил, зарыл живого?  Ну хорошо — мертвого. Тогда еще раз посмотрю на него",—  но сдерживался.               
Дополнительная мука, — как рассказать Игорю? Наступали выходные, он должен  приехать в гости, к нам и к котенку. Решили — не привезут. Пусть, в выходной день побудет с мамой, и она ему скажет сама, но у не; не хватило решимости; прошла еще неделя, за два дня до нового года сказала.  Игорь плакал сутки.               
Ребенок же, у него нервы крепче. В новогоднюю ночь он сидел грустным, а затем фейерверк на лужайке, подарки , и начал улыбаться, слава Богу.  Мы с женой, особенно я, страдали почти месяц. К счастью, постепенно, кошмар отпускал.
В начале января обратились туда где брали Грея, и надо же, мистика оказывается, в день гибели его, та же мама-кошка родила новых котят, его младших братьев и сестер. Мы взяли брата.
 
***
    Начинал я  свой рассказ с того, что не более месяца ждать "нового" котенка, а заканчиваю когда он уже есть, несколько дней бегает по кухне.  Только строение черепа, как  у Грея, в остальном — другой. Порода та же — "Шотландец".  И мы, неизбежно, начинаем в него влюбляться,  и  "атмосфера" в доме  теплеет, и "бабочки еще не летают", — но будут.
Большой процент людей никогда не имел "Братьев наших меньших" рядом с собой, а некоторые их в упор не замечают. Они не знают горечи потерь милых существ, но, главное — не испытывают счастья общения с ними.
Оглянитесь вокруг, приласкайте животное.  Нужны нам они — очень!
 
                г. Ростов н\Д