Свиридов. Где наша роза?

Композитор Свиридов очень любил хоровую музыку, но сильно недолюбливал хористов. Те регулярно хулиганили дисциплину во время репетиций государственного хора, которые по долгу службы приходилось иногда проводить композитору. Теноров был вечный некомплект, басы постоянно басили себе под нос во время работы других партий, сопрано то и дело норовили спеть абсолютно любую мелодию, кроме своей собственной, а альты... альты были настолько ослепительно красивы, что голова композитора во время занятий самопроизвольно поворачивалась вправо, и композитору стоило огромных трудов взять себя в руки и продолжать работать с тремя другими четвертями хора («бессмысленными и беспощадными», частенько бормотал про себя композитор).

Но сегодня репетиционная рутина осталась позади, хор готовился к ответственному выступлению в Кремлёвском дворце съездов. Распелись, выстроились на станках, хормейстер занял стартовую позицию в левой кулисе, концертмейстер – в правой. Пауза начала затягиваться, и тут из первого ряда, занятого членами Политбюро, раздался до боли знакомый мягкий, обволакивающий голос Леонида Ильича:
– Ну, и что же нам сегодня исполнит композитор Александра Пахмутова на стихи поэта Николая Добронравова?

Пахмутова и её произведения в программе концерта отсутствовали как класс, и сосед слева, наклонившись к самому уху генерального секретаря, начал ему что-то шептать, одновременно пытаясь успокоить склонные к резкой жестикуляции руки. Генеральный долго и внимательно слушал, после чего благосклонно кивнул и произнёс:
– Вот нам тут Пётр Нилович подсказывает, что у нас тут ошибочка вышла. Надо исправиться, чо уж. Так что же нам сегодня исполнит композитор Александра Пахмутова на стихи поэта Георгия Свиридова?

Композитор вздрогнул и обернулся на внезапно раздавшийся за его спиной характерный грохот. Товарищи по партии тщетно пытались поднять с пола сверзшегося с самой верхотуры ветерана хора, коммуниста (б) с восьмидесятипятилетним стажем, заслуженного тенора Украинской, Туркменской и Эстонской ССР Нестора Степановича Кривоножко.

...Ночью после концерта композитор Свиридов долго не мог успокоиться, всё бродил и бродил по московским улицам и переулкам. В голове крутились привязчивые секунды и странные атональные созвучия, перемежаемые редкими, но меткими диссонансами. Улеглось всё только под утро. Вернувшись домой, композитор не стал ложиться спать, а сразу схватил томик Пушкина и нотную бумагу и начал набрасывать то, что пришло к нему за время прогулки.

Через пару часов композитор ещё раз окинул критическим взглядом несколько исписанных листов, решительно сунул их в конверт, написал на нём «Москва, Издательство музыкальной литературы...» и злорадно потёр ручки, приговаривая «попоёте вы это у меня, тенорьё недобитое, попоёте...» Из конверта выглядывал верхний край первого листа, на котором легко можно было прочитать выведенное усталой, но твёрдой рукой композитора посвящение и первые слова: «Где наша роза, друзья мои?...»

2020