Франсиско Гойя и идея всеобщего языка

«Сон разума» – одно из самых многословных произведений в истории изобразительного искусства. Вербальное здесь предшествует визуальному и занимает его территорию, объясняя зрителю зримое дважды. Тайны нет, прежде загадки ее разгадка – народная пословица: El sue;o de la raz;n produce monstruos. И чтобы исключить  какие-либо сомнения, художник поясняет: «Когда фантазия отделена от разума, она порождает ужасных монстров. В сочетании с разумом фантазия – мать искусства, начало наших желаний».

Название подготовительного рисунка к этому офорту: «Всеобщий язык». Idioma universal в то время – понятный почти каждому испанцу язык живописи и архитектуры. Но не только. В историческом контексте поиски волшебного языка, что вели розенкрейцеры, и трактат «О вселенском согласии» Гийома Постеля, где автор, стремясь преодолеть фатальную разобщенность между народами, находит выход в выявлении и всеобщем изучении материнского праязыка.

Тема единого для всех народов языка развивалась на протяжении всей европейской истории. «Каждая попытка найти универсальный язык терпит неудачу, – отмечает Умберто Эко, – и тем не менее, возникает так называемый побочный эффект: язык Луллия не стал языком религиозной гармонии, но создал язык на основе комбинаторики, где уже могло существовать слово “компьютер”. Язык, предложенный Лейбницем стал основой для создания современной формальной логики».

Достойные мыслители, и намерения их благи. Почему же у Гойи такая странная реакция? Может потому, что наблюдал другие побочные эффекты Просвещения? А опыт и разум позволили ему нафантазировать и ощутить то, что Адорно и Хоркхаймер через двести лет назовут «диалектикой просвещения». Не исключено, ситуация, при которой замена естественного языка искусственным кому-то кажется естественной, казалась художнику абсурдной.

Абсурдно в музыкальном смысле этого слова то, что в конце ХХ века Вяч. Вс. Иванов был вынужден утверждать тривиальное: «Каждый язык представляет собой некую модель Вселенной, семиотическую систему понятий о мире, и наличие 4000 разных способов описать мир делает нас богаче».

Гойя задумывал Капричос в предчувствии «конца века» (серия закончена в 1799 году). В эту минуту выходит из печати несколько статей, развивающих тему «конца истории» – на разных европейских и восточных языках – чтобы исключить какие-либо сомнения.