Беседуя с Cократом-Cофосом 1 действие

Белоконь Людмила
Беседуя с Cократом-Cофосом

От автора:
Дилогия: пьеса «Беседуя с Сократом-Софосом» и драма «Чаша цикуты Сократа-Софоса» - являются самостоятельными произведениями с опорой на идеи и философию древних. В целом работы представляют собой собрание афоризмов древних философов и похожих бытовых ситуаций, в которых они оказались.

Данные пьесы о Сократе-Софосе являются художественными произведениями с элементами юмора древних, и их нельзя рассматривать как научные трактаты или как исторические хронологии. Написаны по мотивам классических произведений античности. В работах представлен собирательный образ древнегреческого мудреца. Прототипом главного героя драмы является древнегреческий мудрец Сократ.


Пьеса в 2-х действиях
Действующие лица
Сократ-Софос, древнегреческий мудрец
Ксантиппа, жена Сократа-Софоса, женщина средних лет
Андреас, красавец, близкий друг Сократа-Софоса
Плат, молодой друг Сократа-Софоса
Ксенон, собеседник
Линос, сосед
Юклид, софист
Моним, считающий себя последователем Сократа-Софоса
Тимон, киник, гедонист
Каллисто, красавица гетера со слугой
Григориас, Мназон, чужеземцы
Никиас, честолюбец, бездарный поэт, владелец мастерскими керамики
Молодой человек, желающий учиться у Сократа-Софоса
Юная красавица-рабыня
Богатый гражданин на рынке
Продавцы на рынке
Толпа на рынке, принимающая участие в беседах

Действие первое

Сцена первая

Древняя Греция. Раннее утро. Лето. Жарко. 70 –летний Сократ-Софос под тенистым деревом на небольшом возвышении берега озера стоит, а рядом с ним вполоборота 17-летний его ученик Плат. Слышно как тихо плещется вода в озере. Плат молод и хорош собой. Сократ-Софос старый, маленький ростом, глаза навыкате, нос у него курносый, большая плешь на голове, большой живот. Одет он всегда бедно и всегда ходит босиком, даже зимой. В этой сцене он одет в старый длинный плащ неясного, скорее серого цвета, и босой. Плат одет в короткую тунику светлых тонов и на ногах красивые сандалии.

С-С.: Что за божественная нива перед нами! Эта тенистая верба великолепна: она своими ветками бросает такую плотную тень, что веет прохладой. Все кругом цветет и радует глаз. А эта прекрасное озеро плещется так плавно и нежно. Давай присядем или приляжем, Плат, вон там под деревом. Здесь так удобно вести беседу!

Садятся под деревом.
П.: До чего же ты странный человек, Сократ-Софос! Так говоришь, как будто ты первый раз увидел это местечко. Слагаешь гимны нашей природе, словно странник, попавший в Элладу впервые, а сам и нигде не бываешь, ни на Пелопоннесе, ни на островах.
С-С.: Да, добрый мой друг, путешественника из меня не получилось. Я больше люблю рассуждать. Любознательность – непременное качество в поиске истин, я часто бываю в людных местах, а народ в городе дает мне почву для развития моих идей. Вот и ты, мой Плат, побуждаешь меня к размышлениям.
П.: Сократ-Софос, а кто учил тебя так рассуждать, как это делаешь ты?
С-С.: Ты знаешь, Плат? Клянусь Герой, я учился (ты не поверишь) у женщины. Гетера Пелагия была красавицей. У нее были большие красивые зеленые глаза, что у нас всегда вызывало удивление и считалось очень привлекательным. Ведь нашу богиню Геру мы все называем «волоокой». Я влюбился в нее без памяти. Она была старше меня всего на 1 год. Но она была очень умной, образованной, свободна от женских предрассудков, вела себя как мудрец-мужчина, потом она принимала участие в политике страны и была прекрасным учителем.
П.: Такая мудрая?
С-С.: Да. Как она говорила! Но также она обладала умением слушать и вести споры. Было невозможно не внимать с благоговением речам необыкновенной красавицы. Писатели, ваятели, художники, политические деятели – все, например, историки Фукидид и Геродот, драматург Софокл, лекарь Гиппократ, и даже Еврипид, ненавидящий женщин, были поражены ее умом, а некоторые приводили своих жен послушать ее и поучиться у нее риторике.
П.: Разве это возможно было?
С-С.: Пелагия считала, что женщина тоже может выбирать себе мужа, а муж должен учитывать ее мнение. Она стремилась преодолеть неравенство в правах мужчин и женщин, она говорила о настоящей любви, об уважении к женщине. Я собирался тогда стать каменотесом на строительстве Парфенона
П.: Хотел стать скульптором?
С-С.: Да, но встретив Пелагию, забросил ваяние и задумал учиться у нее риторике. Сама она была происхождением из Милета, но вроде бы ее похитили. В восемнадцать лет эта красавица в 82 Олимпиаду, приехала с несколькими молодыми гречанками (или служанками) из Коринфа в Афины и покорила своим красноречием у нас всех мужчин. Для нас она была чужеземкой. Вот тогда и началась моя настоящая жизнь: в философских беседах и спорах - особенно на нравственные темы - мы проводили все время. Мы забывали поесть, не думали об отдыхе, целыми днями и даже ночами вели беседы.
П.: А как же она всех очаровала? Ведь ты сам сказал, что она была гетерой.
С-С.: Да, Плат. Ею увлекся сам Патрокл, наш афинский государственный деятель! Мы с Пелагией были фактически ровесниками, а он был старше нас где-то на двадцать пять лет. Но не только женские чары и пленительная красота, а также изысканный вкус и тонкий ум заставили его развестись со своей бывшей женой и жениться на ней.
П.: Женился на гетере?
С-С.: Ты знаешь, тогда уже эллины были снисходительны к тем согражданам, кто заводил любовные шашни с гетерами. Это считалось в порядке вещей. Но женитьба – это другое дело. Популярный комедийный писатель называл ее наложницей «с собачьими глазами». Но на это Патрокл не обращал никакого внимания. Несомненно, Пелагия была незаурядной женщиной.
П.: Патрокл тоже был ритором.
С-С.: Да, Патрокл тоже был превосходен! Я слышал его неоднократно, он всех превзошел в красноречии. У него был высокий образ мыслей и совершенство во всем. Пелагия с Патроклом потом организовали на дому такую приватную школу для дочерей и жен из знатных семейств. Пелагия учила там разным предметам. Обучение философии, истории, риторике у них было поставлено необыкновенно высоко!
П.: Они были счастливы, Сократ-Софос?
С-С.: Нет. Совсем нет, просто несчастны. На них постоянно нападали. Жизнь у них вообще оказалась трагичной. Патрокл похоронил во время эпидемии чумы двух своих сыновей от первого брака, а вскоре и сам скончался. Сыну Патрокла и Пелагии было около восемнадцати, когда не стало отца.
П.: Она потом не вышла замуж?
С-С.: После смерти Патрокла Пелагия связала свою жизнь с человеком низкого происхождения Линдросом, торговцем лошадьми. Наверное, из-за такой супруги ему прочили великое будущее - вождя партии демократов, но он через год погиб в сражении. Ее сын какое-то время занимал высокие посты, но в пору морского сражения со спартанцами он и другие шесть стратегов были осуждены на смерть. Они, разбившие флот противника, оказались обвиняемыми в неоказании помощи гибнувшим.
П.: Как так?
С-С.: Это было несправедливо. Поднялась такая буря, ветер рвал паруса, разразился шторм. Они не были виноваты. Я тогда входил в состав судей, держал речь. Но ничего не помогло. Ее сын был казнен. Ты знаешь, милый, мужчинам нельзя бросать своих жен, с которыми они прожили долго, нажили детей. Бог может покарать их за это и их детей также.
П.: А что стало с ней потом? Она жива еще?
С-С.: После этого о Пелагии уже ничего не было слышно. Она покинула Афины. Но я всегда буду помнить ее как мою любимую и лучшую учительницу.
П.: Да, Сократ-Софос. А я буду всегда тебя воспринимать как моего любимого учителя.
С-С.: Спасибо, мой молодой друг. Но у меня нет учеников. Все, с кем я беседую, - мои друзья. Они помогают мне вести беседы. Ведь мой метод вовсе не так хорош, Плат. Этот эвристический метод – всего лишь предтеча перед настоящим обучением. Да, путем особых вопросов и рассуждений он дает возможность собеседнику самостоятельно приходить к истине. Причем она открывается иногда не только ему, но и мне самому. Ведь ты знаешь, что я ничего не пишу, у меня нет никаких сочинений.
П.: Я знаю. Думаю, это потому, что мудрецы и почитаемые люди в городе боятся и стесняются писать сочинения и речи, оставлять после себя труды, как бы молва не назвала их потом софистами.
С-С.: Нет, Плат, писать речи само по себе не постыдно.
П.: Как же так? А что же тогда постыдно?
С-С.: Постыдно говорить и писать то, что не соответствует природе вещей, не так, как необходимо, а безобразно и злонамеренно.
П.: Понятно! Но как это узнать, что хорошо написано, а что, напротив, нехорошо?
С-С.: Давай это рассмотрим: как говорить и писать хорошо или дурно.
П.: Я весь внимание!
С-С.: Так что это за искусство? Вот ткач, например, изготавливает плащи, туники, хитоны, хламиды. Правильно?
П.: Да. А к чему ты клонишь, Сократ-Софос?
С-С.: Сейчас узнаешь. А музыкант сочиняет молитвы богам, гимны, дифирамбы, песни?
П.: Естественно.Но я что-то не пойму, о чем ты…
С-С.: Не торопись… Повар готовит еду на обед или в полдник: ячменный хлеб или кикеон – ячменную кашу, булки, похлебку, козий или овечий сыр, колбасу, жарит перепелов, или мясо, рыбу.
П.: Да. Ой, что-то есть так захотелось!!! Хотя до обеда еще далеко. Но как вкусно! Хочу жареную рыбу: тунец или барабульку.
С-С.: Да подожди, ты. Потерпи, мой друг! Мы еще не закончили… А искусство красноречия в чем состоит? Что умеет делать ритор?
П: Придется подождать!.. Как что? Умеет говорить!
С-С.: Но всякие ли речи годятся?
П.: Нет, как и не всякое лекарство, не всякая еда. Я бы рыбки сейчас поел…
С-С.: А чтобы хорошо говорить, нужно размышлять о том, о чем говоришь?
П.: Как же иначе!
С-С.: Но ведь и врач, и ткач – все должны проявить опытность в речах. Каждый из них знает о вещах, составляющих предмет этого искусства?
П.: Бесспорно.
С-С.: Значит, «красноречиями» можно назвать все виды искусства? Врачевания, живописи, поварское и другие?
П.: Да нет же. Врач, скульптор заняты ручным трудом. И не всякий из них может искусно рассказать о своих действиях.
С-С.: Мой молодой друг, ты меня прекрасно понимаешь. Впрочем, скажем еще яснее. Ведь ни повара, ни врача не назовешь риторами, как и ваятеля, и математика. А вот красноречие связано с таким искусством, которое все совершает и всего достигает именно словом. Не так ли?
П.: Так.
С-С.: А каков же предмет риторики как искусства?
П.: (с подъемом) Сократ-Софос, это самое великое и прекрасное из всех человеческих дел!
С-С.: Плат, а ты слышал, как на пирушках говорят, перечисляя желаемое как блага: сначала здоровье, потом красота, а потом честно нажитое богатство?
П.: Конечно, слышал. А к чему это ты говоришь?
С-С.: А к тому, что против твоих слов тут же возразит повар, врач и другие. Каждый из них скажет: именно его искусство приносит самое величайшее благо! А какое благо приносит ритор?
П.: То, что поистине составляет величайшее благо, так как оно дает возможность вершить праведный суд, толковать законы, решать политические вопросы, произносить речи на торжествах.
С-С.: Ты имеешь в виду способность убеждать словом советников в Совете, и народ в Народном собрании, и судей в суде? Владея силой слова, ты становишься над всеми другими родами деятельности. Да? Красноречие – это мастер убеждения: в этом его суть. Только тут есть еще одна тонкость…
П.: И верно думаешь, Сократ-Софос. Так оно и есть. А что за тонкость?
С-С.: Слушай! Ритор – важное лицо в государстве, его рассуждения очень нужны. А убеждение ведь бывает разным! Или все одинаково хороши?
П.: Нет, отчего же.
С-С.: Софисты убеждают, используя мнение. И это хорошо, и противоположное. Истина есть у каждого. Но разве это верно? Разве разум ритора не должен знать истину своего рассуждения?
П.: Милый Сократ-Софос! Как я слышал, тому, кто хочет стать ритором, нет необходимости знать, что верно, а что нет, что справедливо, а что нет. Нужно опираться на большинство: что кажется справедливым большинству – толпе, то и хорошо.
С-С.: Мысль интересная, раз так говорят. Давай-ка посмотрим лучше.
П.: Давай!
С-С.: Предположим, что ты решил готовиться к бою и тебе нужно бы купить щит. Но ты не знаешь, как он выглядит.
П.: Как же это? Я ведь знаю.
С-С.: Но, Плат! Только предположим, что не знаешь.
П.: Ну, хорошо! Не знаю. Пусть я такой безголовый.
С-С.: Так вот я продал бы тебе… большую расписанную глиняную тарелку, и подговорил бы своих друзей, чтобы они меня поддержали, и, сочинив похвальное слово этой тарелке и объясняя, какая это замечательная защита в бою, ты согласился бы ее купить.
П.: Ты что, Сократ-Софос, смеешься надо мной?
С-С.: Плат, ну что ты говоришь? Причем здесь ты? Мы просто рассуждаем теоретически.
П.: Ладно, купил глиняную тарелку вместо щита. И стал ее использовать как тарелку.
С-С.: Да нет же. Ты ее купил, чтобы защищать себя в битве. Ну и как ты отличился в бою, друг мой?
П.: Понятно, как. Она рассыпалась бы при первом ударе…
Плат трясет головой, как бы отрицая саму ситуацию, и хмыкает.

С-С.: Так вот ритор, если он не знает, где добро, а где зло, может выдавать одно за другое: зло за добро. Каков будет урожай его красноречия?
П.: Но разве аналогия вполне подходит?
С-С.: Если рассуждать по-твоему: верно то, что кажется большинству правильным, то получается, что красноречие не искусство, а просто определенный навык, способность убедить. Но настоящего искусства речи нельзя стяжать без познания истины. О наставлениях Паламеда, героя поэмы Гомера, известного умом и проницательностью, ты не слыхал?
П.: Нет, клянусь Зевсом, не слыхал.
С-С.: Хорошо, оставим его. Плат, в судах ведь спорят о том, что справедливо и что несправедливо? Так?
П.: Да.
С-С.: Так в суде каждый может представить одно и то же дело слушателям справедливым, если захочет, и несправедливым, если нужно будет повернуть по-другому.
П.: Наверное, так.
С-С.: А в народном собрании?
П.: И там также.
С-С.: И везде, где требуется красноречие?
П.: Думаю, так.
С-С.: Значит, это всего лишь мнение, а не истинное положение вещей! Разве на нем можно основываться? Разве это искусство?
П.: Пожалуй. Вроде бы я улавливаю твою мысль, но говори яснее.
С-С.: Если мы скажем: виноград или оливки, разве все не думают одно и то же?
П.: Конечно, да.
С-С.: А если мы будем говорить о справедливости и благе? Каждый будет толковать по-своему. Так?
П.: Непременно.
С-С.: Получается, что в одном мы все одинаково рассуждаем, а в другом – нет.
П.: Трудно не согласиться.
С-С.: Так вот я хочу объяснить. В риторике должно быть все также. Нужно искать истину. Тогда все будут говорить одно и то же.
П.: Да. Наверное, именно так должно быть!

В это время к озеру подходит совсем юная девушка с кувшином. Это рабыня богатого человека. Она одета в короткую тунику с пряжкой на плече и подпоясанную широким поясом. Рабыня набирает воды из ручья и собирается уходить.

С-С.: Любезнейшая Флора, подойди к нам!
Рабыня: Нет. Я не могу. Мне нельзя ни с кем разговаривать. Мой хозяин ко мне хорошо относится. Иначе я бы вам не ответила.
С-С.: А кто твой хозяин?
Р.: (показывая рукой в  сторону): Вон из того дома, его зовут Архин.
С-С.: Это знаменитый ритор и политик. Знаем его. Но ты не уходи. Можешь не разговаривать. Только постой немного.
Рабыня поднимает кувшин на плечо и стоит, ничего не говоря какое-то время.

С-С.: Любая речь должна быть как настоящая красавица. У нее должна быть маленькая голова и красивые руки и ноги, как мы считаем, какова должна быть красивая женщина. Все в ней должно быть превосходным! Она должна быть пропорциональна, грациозна и легка! Как вот эта красавица.
П.: Красивая рабыня!
С-С.: И еще очень важно. Видеть ее нужно не по отдельности: какова шея или глаза, руки и ноги. А лучше в целом. Да, хороша! (улыбнувшись).
П.: Улавливаю, к чему это ты. Ведь по-другому не получится стройной речи. Правда?
С-С. (более серьезно): Главное в речи – охватить все общим взглядом, возвести к единой идее все то, что кажется отдельным, чтобы найти главную мысль. Это первый этап.

Р: Мне нужно идти!
С-С.: Постой еще немного. Сейчас пойдешь. Мы тебя не задержим…
Рабыня стоит еще немного, потом минуты через 3 поворачивается и уходит. Сократ-Софос и Плат смотрят ей вслед.

П.: А какой второй?
С-С.: Второй – наоборот, как обычно мы и рассматриваем: отдельно каждый элемент, каждую часть ее тела. У женщины, как и у нас, есть левая и правая руки, есть левая и правая ноги. А в речи это: разделить все на части, но не потерять ни одной из них, не разбить, не утратить, как это получается у дурных поваров или ваятелей. И риторов. Так и должно быть составлено тело речи. Получается, что руки – это введение к речи, а ноги – заключение, голова и туловище –главная часть.
П.: Интересно, какие образы ты приводишь для рассуждений!
С-С.: То есть нужно обобщать и разделять, тогда мы получаем способность обнять все единым взглядом. За этим нахождением единого и множественного я гоняюсь, как за божественным даром. Это помогает мне мыслить! Такой метод называется диалектикой! А софисты не сведущи в этом.
П.: Да, это трудно!
С-С.: А уж души слушателей нужно познать так превосходно, чтобы в беседе можно было ритору стать одним целым, слиться воедино с аудиторией.
А.: Блестяще сказано! Полагаю, что это так и есть. А как же их познать, эти души?
С-С.: Искусство речи, как и другие виды искусства, требует ясности ума, нельзя быть слепым и глухим. Ритор должен показать сущность природы рассматриваемого – это дух в нашем теле речи.
П.: Ух ты! Да, метод-то хорош, как и девица! Ах! Ничего не скажешь! И все-таки есть хочется!
С-С.: Мой молодой друг! Тогда будет видно, что справедливо, а что нет, что благо, добро, а что зло. Для этого нужен труд. А поговорка гласит: если захочешь, получится, и это будет прекраснейший плод твоих усилий.
П.: Замечательно, по-моему, сказано, Сократ-Софос, но если только кто-то сможет так сделать.
С-С.: Даже если будет очень тяжело, то прекрасная цель сделает и терпение в ее осуществлении прекрасным.
П: Наверное.
С-С.: Речи о справедливости, благе, красоте стоят стараний, дитя мое, они способствуют ясности в головах людей, самому ритору и его речам придают величие. Ты хотел бы стать таким ритором, Плат?
П.: Да, очень хочу и я молюсь об этом. Я даже про рыбу забыл!!!
С-С.: Ну что ж? Мне кажется, что ты найдешь в себе силы стать хорошим ритором.
П.: Спасибо, друг мой.

Немного помолчали.
П.: Слушай, а почему у тебя два имени? Сократ и Софос?
С-С.: Не знаю, Плат. Сократ означает «сохраняющий власть», а Софос – «умный, мастер своего дела». Наверное, мои родители хотели видеть меня знатным господином, сидящим в собрании, и мудрецом.
П.: Интересно. Они попали в точку! А ты знаешь, что значит Плат?
С-С.: Думаю, что пошло от нашего эллинского слова «платюс», только короче, которое означает «широкий». Вот у тебя плечи широкие – наверное, твои родители хотели, чтобы ты был красив, широк в плечах.
П.: Да, Сократ-Софос, ты прав. Но в красоте мало проку. Я бы хотел быть таким мудрым, как ты.
С-С.: Что ж, мой милый. Уже рассуждаешь, даже не как эфеб. Ты прав! Красота — это царица, срок правления которой короток. А я не очень-то и мудр, как ты говоришь. Учись, рассуждай. Все в твоей власти. И достигнешь, чего захочешь. И будешь широк лбом!
П.: Но это не так просто. Да, учиться я люблю. А жара уже прошла. Можно идти домой. Да? И есть так хочется… Про рыбу опять вспомнил…
С-С.: Как ты еще молод, мой друг! Но следует помолиться перед уходом.
П.: Конечно, обязательно. Говори, я за тобой!
С-С.: Милая Афина и другие здешние боги, помогите мне стать внутренне справедливым и достойным, мудрым и мужественным! Прекрасная Афина, помоги достичь хотя бы некоторого совершенства. Богатство человека заключается в его мудрости. Поэтому прошу дать мне такой большой груз этого добра, чтобы я смог его нести. Что ты будешь просить, Плат? Мне достаточно такой молитвы.
П.: Я присоединяюсь к твоим мольбам! Ведь у друзей и мысли одинаковые!
С-С.: Хорошо. Пойдем.

Сцена вторая

Дом Сократа-Софоса с внешней стороны. Окно выходит во двор. Во дворе алтарь Зевса в качестве покровителя дома. Под окном – скамейка. Высокая раскидистая олива склонилось над окном. Сократ-Софос стоит у дома. В это время к нему подходит молодой Ксенон.

К.: Сократ-Софос, желаю здравствовать!
С-С.: Возрадуйся, Ксенон!
К.: Мой милый друг, я хотел бы побеседовать с тобой. Не можешь ли уделить мне немного времени?
С-С.: Конечно, мой Ксенон! Ты чем-то озабочен?
К.: Да, это так. Вчера мы шли с другом к Менелаосу в гости, а мой друг и говорит: «Только не вздумай сказать, что мы софисты или что ты с ними находишься в дружеских отношениях, а то нас в этот приличный дом не пустят». Я так удивился, что это он мне говорит! Но обещал ему, что буду нем, как рыба. А он сам пусть нас представляет! А когда сегодня вспомнил этот наш разговор, то ничего не понимая, решил у тебя спросить, почему это он так сказал.
С-С.: А что же тут удивительного, Ксенон!
К.: Как что? Софисты учат всех подряд, да еще за такие большие деньги. А мой друг так сказал.
С-С.: Так что ж? Ведь софистика уже потеряла свой статус ученого звания. Софисты уже не так почитаемы, как раньше. Поняли их ошибки.
К.: А в чем же их ошибки? Разве они ошибаются? Они мудрее всех мудрых! И в спорах всегда выигрывают.
С-С.: Если их называют софистами, то это не значит, что они мудры. Знание не равно уму. Они предлагают неистинное знание!
К.: Как же так? А какое же знание истинное?
С-С.: То, которое соответствует диалектике в спорах, а не то, которое основывается на мнении.
К.: А разве это не так?
С-С.: На самом деле, они не различают, где правда, где ложь, стремятся убедить любым способом, а настоящее красноречие стремится найти истину.
К.: И как ее найти?
С-С.: Путем упорного труда, рассуждений!
К.: Упорный труд нужен! Это понятно! Например, в искусстве врачевания, как учит Алкмеон Кротонский, нужно много знать, чтобы лечить! Да и во всех искусствах также. Только в каждом из них свои методы работы!
С-С.: В искусстве врачевания, по всей видимости, те же самые приемы, что и в искусстве красноречия.
К.: Не может быть!
С-С.: И в одном, и в другом случае нужно разбираться в сути вещей, в первом – тела, во втором – духа. В одном случае используются лекарства, правильное питание, в другом – беседы и упражнения для верного развития идеи, что необходимо для пользы человека.
К.: Интересно! Что же тогда должен знать ритор? Если ты говоришь, того или другого мнения, на что опираются софисты, недостаточно!
С-С.: И верно! Вот Тисий, например, который считает, что иногда в суде нужна ложь. Красноречие – это возможность найти истину при рассмотрении каждой вещи и верными аргументами убедить в ней слушателей. Нужен очень хороший подбор аргументации!
К.: Хорошо сказано! Согласен!
С-С.: Негодное знание более вредит человеку, Ксенон, чем незнание. Умение убеждать не должно быть обманом! Только стремление к истине и добру является целью рассуждений. Не знающий истины обманывает другого! Невежество – причина всех бед!
К.: Разве, если узнают, где правда, то станут все делать хорошо?
С-С.: Конечно! Если узнают, то уж должны не оступиться. Причина дурных поступков и корень бед человечества – в незнании. Зло — это непонимание и неприятие добра. Ведь никто не желает зла. Никто не делает зла по своей воле. Только те, кто болен. А добродетель — это знание. Хотя некоторые повторяют ошибки вновь и вновь, как глупые существа. Легкомысленный человек живет так, будто у него впереди бесконечность, а мудрый – так, будто может умереть в любой момент. Софисты очень коварны в своих рассуждениях. Они большие хитрецы!!! Софистика – это мудрость наоборот!  Неграмотные люди им верят! Все зло от незнания!
К: Но они зарабатывают много денег!
С-С.: Нечестным путем! Такие деньги не принесут счастья! Лучше уж быть совсем без денег. Однажды один мой знакомый спросил меня: «Скажи мне, друг, почему ты всегда бодр и пребываешь в хорошем настроении?» – Я ему ответил: «Да потому что я нахожусь в гармонии с самим собой, а в гармонии я потому, что у меня ничего нет, я не обладаю никаким богатством, которое могли бы украсть у меня воры, отобрать родственники, о чем стал бы жалеть, если бы что-то из этого потерял».
К.: Да, милый Сократ-Софос! Ты настоящий аскет – научился телесному здравию, а также и достиг высокого ума и силы воли!
С-С.: Я ориентируюсь на древние изречения – гномы, в которых воплощалась народная мудрость, опыт и знания. Мудрецы древности говорили так: «Ничего слишком» (Солон), «Познай самого себя» (Хилон) и «Мера важнее всего» (Клеобул). В жизни нет ничего лучшего, чем такие высказывания!!!
К.: Но не слишком ли ты, милый мой, ограничиваешь себя?
С-С.: Мой Ксенон! Клянусь собакой, что бедный более свободен. И еще важно, что люди неправильно понимают, кто такой бедняк и кто такой богач! Здесь только на поверхности кажется, что богатство зависит от количества драхм и хлама! Беден тот, кому все кажется, что у него не хватает того или другого. Самый бедный – это богач, так как он постоянно в затруднении: надо больше, больше, всего мало! А самый богатый – тот, который всем доволен и ни в чем не нуждается, даже если у него ничего нет. Богатый не тот, у кого горшок или кожаный мешок денег, а тот, кто мудр и у кого высокий дух!
К.: Но, Сократ-Софос! Это для тебя богатство заключается в мудрости! Для толпы: чем больше денег, тем лучше! Вот и софисты, хоть и обманом, но зарабатывают же! Да еще какие деньги!
С-С.: Они используют всевозможные уловки, ориентируются на победу в споре любой ценой! Поэтому я люблю беседовать с ними, чтобы докопаться до истины! Народ не видит разницы между мной и софистами, причисляя меня к этим хитрецам. Потому что часто на мои вопросы оппонент не может ответить и  оказывается в тупике. Софисты ведь тоже ставят людей в тупик. Но в отличие от них, я верю в существование истины, «доказательства» же софистов всегда были заблуждением, а теперь уже являются сознательным нарушением законов построения аргументации и результатом разнообразных словесных трюков!
К.: Спасибо тебе, милый Сократ-Софос! А то я совсем растерялся, не мог понять, почему мой друг сказал, что быть софистом стыдно!
С-С.: Мой молодой друг! Не подражай им! И ты научишься грамотно рассуждать.
К.: Теперь уж постараюсь!
С-С.: Куда же ты теперь путь держишь? А, может быть, зайдем к нам в гости? Пообедаем?
К.: Спасибо, ты очень добр! Но я уже иду в гимнасий. Занятия скоро начнутся.
С-С.: Ну что ж? Полезных тебе занятий, Ксенон! Приходи всегда, когда нужно будет что-то спросить. Я тебе рад!
К.: С тобой всегда приятно вести беседу!

Ксенон уходит, а Сократ-Софос заходит в дом. Дверь в дом остается приоткрытой. Окно также открыто. Слышны голоса. Это Сократа-Софоса бранит жена Антипа. Старик пытается оправдаться перед своей женой. Антипа женщина средних лет. Она статная, высокая, черты лица правильные, а голос у нее, как гром небесный – низкий, заливистый, с нажимом.

А.: Опять шатаешься целое утро, да ведешь беседы со всеми подряд!
С-С. (спокойно): Отчего это ты так недовольна? Прямо с утра?
А.: Какое утро? Уже обед скоро, а я не знаю, что мне делать.
С-С.: Обед так обед! Давай пообедаем!
А.: А что мы будем есть?
С-С.: Что приготовила, то и будем!
А.: А что я могла приготовить? Дома ничего нет!
С-С.: Так значит, нужно купить и приготовить!
А. (громко): А на что купить? Ты опять отнес все деньги этой обедневшей вдове Гликерии. Нам есть нечего!

Сократ-Софос появляется в двери и переходит к скамье. Он останавливается перед скамейкой.

С-С. (еще более спокойно): Что тебе эта женщина? Она еще беднее нас!
А. (из раскрытого окна слышится голос Антипы): Ты всех бедных хочешь содержать? Не надо было заводить вторую семью!
С-С.: Но желая служить наибольшему благу государства и подавать добрый пример, я не мог не подчиниться тому важному закону! Он был необходим государству, поэтому я и заключил второй брак с этой бедной вдовой. Ведь это было следствием войн.
А.: Но у нас старший сын, да еще двое маленьких детей. Лазарусу скоро семнадцать, ему нужно учиться дальше! Среди граждан - свободных афинян, нет неграмотных людей. Ему нужно продолжить обучение в гимназии, в школе философов. Он должен становиться на ноги! Ты думаешь о нем?
С-С.: Да. Я думаю… Я-то все время думаю.. (вздыхая)  про идеи… (говорит Сократ глубокомысленно и глядя на небеса)… Идеи – это основа основ. Они существуют вне человеческого разума. Это нематериальные и неизменные источники истины. Идеи поддерживают единство мира.
А.: Идеи… Какие еще тут идеи?.. Капуста – это капуста, фиги – это фиги, оливки – это оливки, а никаких идей я не вижу.
С-С. (с усмешкой): Что поделать, милая моя, увидеть их дано не всем. А тем, кто думает, рассуждает, ищет истину…

Антипа появляется в дверях.
А.: Да толку от твоих дум? От этих твоих истин? Мне нужно семью кормить! Сыну образование дать! Мне не из чего готовить похлёбку! Оливковое масло закончилось!
С-С.: Ты все о материальном! А наполняющие наш мир вещи – земные отражения идей. Вечная смена телесных форм при постоянстве идей – это естественные законы Космоса.
А. (с мольбой): Дорогой, мы самые бедные в округе! А ты про истины, про идеи! Все наше имущество оценивается всего в 500 драхм. Лошадь стоит 1200.
С-С.: Весь мир наполнен воплощением чистых идей, которые находятся там, далеко (показывает на небо рукой). Любая вещь в этом мире – это лишь жалкое подобие этих первоначальных идей. Вот я, например, - родился и живу, как и ты, Антипа, мы – только несовершенное подобие идей: моей - мужчины и твоей – женщины. Эти идеи неизменны, прекрасны, бестелесны. Мы-то другие…Мы стремимся к ним, но никогда, ты слышишь, Антипа? Никогда не достигнем этого совершенства. Идеи – это причины всех вещей! И мы постичь их можем только умом.
А.: (заламывая руки и причитая, обращаясь к небу) За что мне, о Боги, такая судьба? Чем я провинилась перед тобой, Зевс? Гера, скажи мне, какое преступление я совершила? Мне не из чего сделать обед, а муж мне рассказывает про какие-то божественные идеи.
С-С.: (неожиданно) Почему же 1200? Лошадь можно купить и за 300 драхм.
А.: (вздохнув, с печалью в голосе) Угу! Какую-нибудь клячу? Да мы и клячу не можем купить!!! (голос в конце звучит уже твердо).
С-С.: Да ведь самый бедный не тот, у кого нет денег, а тот, кто не учён, кто беден знаниями!
А.: (громко, грозно) Хватит философствовать!!! Скажи, что мне готовить на обед?
С-С.: Свари чечевицу. «Человек, основной пищей которого служит чечевица, обретает здоровье и душевное равновесие»,— так говорят наши лекари.
А: Мы что? На диете всю жизнь будем сидеть?
С-С.: Так и пословица говорит: "Умный человек всегда хорошо готовит свою чечевицу". Полезнейший продукт питания! А ты прекрасно ее готовишь!!!

Сократ-Софос подкрепляет слова жестом.
Он проходит в сад, а Антипа выходит из дома и подходит к мужу.
А .(плачевно): Мой милый, ты мог бы получать огромные деньги! Ну почему ты целыми днями болтаешься на рынке, рассуждаешь, учишь всех риторике, политике, философии, но не берешь ни обола? Как нам жить? Вот посмотри. Ты мог бы получать даже более драхмы в день. Ведь плата учителям теперь такая высокая! И некоторые берут намного больше! Ты бы мог осыпать нас деньгами с утра до ночи! Да что там драхмами – даже талантами: один талант – это 6000 драхм! Представляешь, как бы хорошо мы жили?
С-С.: Клянусь собакой, я не могу брать плату за свое ремесло! И это моё самое верное решение! Ну подумай ты, голубка моя! Ведь мысли какие-то у тебя есть, понять-то ты хоть что-то можешь? Как я могу брать деньги за то, что я делаю? Ведь я знаю, что я ничего не знаю… Правда (в раздумье и с остановкой), другие не знают и этого!
А.: Да-да (с иронией), друг твой Мейкдон спросил у богов, кто самый мудрый человек на земле. Да и дельфийский оракул сказал, что это ты, муж мой (с ударением). Так что? Истинная мудрость состоит в признании своего невежества?
С-С.: Ах, Антипа, ну что ты все зудишь и зудишь. Ты не представляешь, какая трудная у меня жизнь!!! Я вот думаю-думаю-думаю… И чем больше знаешь, тем больше понимаешь, что это знание очень ограничено…(увлеченно). От этого бездна незнания все больше! Ведь материальный мир дан нам в явлении и представляет собой всего лишь тень мира идей, а эти чистые неизменные идеи нельзя понять, используя чувства, рассудок, как познают мир софисты. Это недостоверное знание. Только разум дает истинное знание. И его приобретают сложной духовной работой! Познание не дается простым людям. Этим занимаются страждущие высоких идей! Только они могут подняться высоко-высоко над этим бренным миром, парить там и созерцать эти прекрасные идеи.
А.: (грозно, собрав руки в кулаки) Хватит с меня твоей философии!!! Иди на агору и добывай деньги!!! (показывает рукой в сторону). Да хоть обол принеси! Почему я должна жить впроголодь с умным мужем? А? Ты можешь это понять? Или нет? Ненормальный!

Антипа переходит на крик и толкает мужа, потом поворачивается в сторону открытой двери. Она заходит в дом, наклоняется и берет что-то недалеко от входа. Появляясь снова, она грозит мужу поленом из двери. Через открытое окно слышится ее громогласный голос.
А.: (грозно) Когда же ты, наконец, дурья ты голова, научишься зарабатывать? У меня последняя амфора разбилась! Ничтожество! Горе мне от такого мужа! О, Зевс, о боги Олимпа! Вы вкушаете нектар и амброзию, а мне не из чего приготовить обед! Покарайте же моего непутевого мужа! Он извел меня своими рассуждениями и своей космической добродетелью, которая на мою голову оставляет моих детей без пищи!

Сократ-Софос садится на скамейку под окном дома.
С-С.: Ах, Антипа-Антипа, тебе бы только ругаться да ругаться…А вот я думаю, что тут без диалектики не обойтись. Нужно рассуждать без того, чтобы нам что-то увидеть, потрогать…Нужно опираться на разум! Познать сущность самих вещей и не останавливаться, пока не схватишь, не проникнешь в суть самогО блага – этой самой высокой горы – высшей точки видимого (умом, а не зрением

Вдруг из окна на Сократа-Софоса высыпается целое ведро опилок и золы.
С-С.: Ой, (спокойно восклицает Сократ-Софос) неудивительно, что после такого-то вулканического пиления мозгов посыпались опилки и зола! (показывает рукой на окно). Из печки Антипы!
Отряхивается.
В это время мимо хозяина дома проходит его сосед Линос.
Л.: Желаю здравствовать, сосед! Ты что шумишь?
С-С.: Возрадуйся, Линос! Я абсолютно спокоен. С чего ты взял? Как видишь, сижу отдыхаю. Антипа сегодня не в духе, вот я и вышел подышать свежим воздухом.
Л.: Вижу, что ты умываешься какими-то нечистотами. Наверное, Антипа помыла полы, а тебе помыла голову!
С-С.: Да это просто опилки.
Л.: Опилки на твою голову из кухни Антипы. Глядя на тебя, уж и не знаю, нужен ли брак вообще…На твоем месте я бы не хотел оказаться. А ты все терпишь! Вот ты ведь хорошо рассуждаешь. Как бы ты ответил на вопрос: следует ли жениться или нет, как ты считаешь? Какой бы ты дал совет? Я вот хотел бы уже жениться. Да последнее время, глядя на тебя, думаю, что уж лучше быть одному…
С-С.: В браке человек подобен креветкам, которые, попав в неволю, стремятся вырваться оттуда, а находясь на воле, стремятся обратно. Постарайся правильно выбрать жену, иначе противоречий не избежать!
Л.: А как же правильно выбрать?
С-С.: Если женишься на девушке, похожей на Венеру, будешь постоянно следить за ней, как бы ее не соблазнил кто-то другой; а выберешь уродину, сам не захочешь на нее смотреть. Если жена будет умная, будешь себя считать тупоголовым, если глупая – заболеешь своей гениальностью!
Л.: Значит, жениться не надо?
С-С.: Да нет же! Почему же не жениться? Любить, а не быть любимым – вот главное, иначе будешь несчастлив. Любовь становится ненавистной, когда она тебе в тягость. Поэтому выбирай не глазами, а душой.
Л.: Да, задача.
С-С.: Если жена попадется хорошая, будешь счастлив, а если нет – сделаешься писателем или… мудрецом.
Л.: Я-то не стану! Я не ты! Вот и не знаешь, как и быть!
С-С.: Жизнь человека – это искусство! Философия как раз этим и занимается: познать, в чем смысл жизни, любви…
Л.: Брак - дело непростое… А ты не шутишь?
С-С.: Брак, если хорошо подумать, есть некий тип испытания. Поэтому стоит к нему относиться с долей шутки. Самый лучший брак: когда жена плохо видит (или слепая), а муж плохо слышит (или глухой).
Л.: А у тебя так и есть? А?
С-С.: У меня все хорошо!
Л.: Ну уж? Так бы я и поверил! Как это случилось, что ты живешь с такой тяжелой по нраву женой? Твоя Антипа!!! Есть ведь спокойные женщины и оценившие по достоинству своих мужей. Скажи, вот жена все время ругает тебя. Она сварливая, она просто безумная! Посмотришь на тебя и думаешь… Зачем тебе такое счастье? На твоем месте я бы выгнал ее!!!
С-С.: Да я и вовсе не несчастен. С чего ты взял? Антипа вполне приличная женщина. Добрый муж должен исправлять недостатки жены или мириться с ними. Если он их исправит, он приобретет себе приятную подругу. Если же он мирится с ними, он работает над усовершенствованием самого себя.
Л.: Нет, Сократ-Софос. Все-таки ты с ума сошел, что женился на такой докучливой женщине!
С-С.: Ты не прав, Линос! Человечество еще должно поставить Антипе памятник: это из-за нее я не сижу дома, наслаждаясь теплом родного очага, а с утра до вечера слоняюсь по улицам и болтаюсь по рынку, рассуждая с людьми о важных вещах, об идеях, обдумывая свои теории и совершенствуясь в искусстве диалога.
Л.: Да-да! На всю улицу слышно, какой диалог ведет твоя женушка!
С-С.: Да что ты такой опечаленный, Линос! Ты слишком много придаешь значения нашим с ней не очень любезным разговорам. Да, я выбрал ее специально, чтобы сдерживать свой нрав, научиться владеть собой. Обхождение со строптивой женщиной схоже с укрощением непослушного осла. И подобно тому, как справившись с таким ослом, легко справиться и с прочими. Научившись обхождению с Антипой, я хорошо лажу и с другими людьми.
Л.: Как же все-таки несносна эта твоя женушка! Сохрани меня Зевс, она за день тебе столько сюрпризов преподнесет, осквернит твое имя и столько наболтает, что многие люди не увидят и не услышат и за сто лет.
С-С.: Я уже к этому давно привык, как к беспрерывному шуму дождя. Но и ты ведь, кажется, смирился с шумом возле твоего дома своих овец и коз, фазанов и индеек.
Л.: Да, но они приносят мне молоко и шкуры, мясо и яйца.
С-С.: Мясо, яйца, шкуры можно купить и на рынке. А вот то, что я получаю от Антипы, на рынке не купишь. Моя жена не всегда сердится, иногда она меня и обнимает! Мужчина не может обойтись без ласки женщины. Ты-то с овцами да индейками ведь не обнимаешься.
Л.: С тобой бесполезно спорить, мудрец!

Линос проходит мимо, показывая всем своим видом, что разговор бесполезен.

В это время к дому Сократа-Софоса подходит высокий и стройный красавец лет тридцати Андреас, его друг. Он хорошо одет. Туника перепоясана широким шелковым поясом с пряжкой.
А: Желаю здравствовать, Сократ-Софос! Рад тебя приветствовать.
Обнимаются, как старые друзья.
С-С.: Радуйся, Андреас!
А.: Я пришел пригласить тебя на встречу. Пойдем на агору! Там сегодня мы увидим софиста Григориаса. Он приехал в Афины, можно будет побеседовать с ним.
С-С.: С удовольствием, мой Андреас! Я вот с утра уже было собрался туда идти, да жена меня остановила.
А.: Что это ты в опилках с головы до ног? И что это за черный пепел на тебе? Раньше Антипа тебя поливала из амфоры, а теперь уже и в печку тебя головой суёт! Ах, милый мой друг. Ты один из всех, кого я не только уважаю, но и люблю. Другие не стоят и твоего пальца, и твоей бороды! А жена так обходится с тобой. Ты бы уж хоть и побил бы ее!
С-С.: Ну что ты говоришь, Андреас! Нападать на женщину – я еще не пал так низко! Я ведь не с персами воюю. Да она у меня самая замечательная жена! Антипа молода и красива, да и не такой уж у нее плохой характер! Это я плохой муж!
А: Да какая она красивая? Какая она молодая? Сограждане превозносят тебя, Сократ-Софос! Знал бы ты, как они отзываются о тебе. Как о самом лучшем, о самом мудром из всех мудрецов!!! А ты говоришь, что ты нехорош!
С-С.: Что за страшное преступление я совершил, что люди взялись меня хвалить, Андреас! Не говори мне об этом! Мой ум не сможет этого вынести. Я самый что ни на есть заурядный человек!
А.: Ладно-ладно, так говорить о себе! Когда мы приходим на рынок, то вся молодежь сначала заглядывается на меня!!! Ведь я красив, мой друг? Не правда ли?
С-С.: Да, Андреас! Клянусь Собакой, ты так красив, что небо и звезды не могут сравниться с тобой! Не то, что я. Ты высок ростом, черты твоего лица правильны, голос звучен, у тебя красивые светлые вьющиеся волосы, ты статен и величав, да ты сам это знаешь!
А.: Да, мой милый друг и учитель. Я это знаю, но когда мы приходим на площадь, то сначала все смотрят на меня, а потом, когда ты начинаешь говорить, про меня все забывают и смотрят только на тебя!
С-С.: Не преувеличивай! На меня не нужно смотреть! Я стар, плешив и мал ростом. Физиогномисты по чертам моего лица определили: «Нос картошкой, значит то, что у меня сильная воля, но я склонен к принятию необдуманных решений, вообще – сама стихия; выпуклые губы – капризен и склонен к несерьезным поступкам; на лбу с левой стороны шишка – стяжатель; лицо человека с животными страстями и в целом – вор и гуляка». Но я им отвечал: «Согласен, но все эти недостатки я победил своей волей. Ведь вы сами сказали, что у меня сильная воля».
А.: Да, клянусь Зевсом, ты мудр и превзошел всех мыслителей Эллады! Поэтому ты всегда в центре внимания!
С-С.: Милый Андреас! Не говори так, прошу тебя! Просто я люблю рассуждать, это мое ремесло. Я Сын каменотеса и скульптора. Моя мать была повивальной бабкой, она принимала роды. Рождалось дитя. В моих спорах происходит такое же движение - от беспорядочных мыслей к какому-то оформленному телу рассуждений: все так же, как и у нее. Просто я принимаю роды у мужей, а не у жен. Во время моих бесед происходит духовное рождение. Это роды не плоти, а души. Я использую метод восхождения к истине. И к этому ведет меня Бог.
А.: Эти твои беседы всех приводят в изумление!
С-С.: Да нет, просто все любят наблюдать данный процесс! Моя публика всегда велика, потому что темы моих бесед – человек с его достоинствами и недостатками, проблемы жизни и смерти, добра и зла, гражданина и государства. Люди хотят понять себя, свое время.
А.: Да, почтеннейший! Я ощущаю благоговейный стыд пред твоей добродетелью.
С-С.: Добродетельным быть нелегко, мой милый Андреас! Надо очень сильно любить людей, чтобы от тебя исходило добро!
А.: Я многому у тебя научился, и риторике (а для политического влияния это очень важно!), и философии. А мое поприще - политика, и здесь тебе нет равных! Твое общество для меня самое ценное!
С-С.: Спасибо, мой друг! Не стоит меня так расхваливать! Просто мы хорошие друзья! Но что же мы стоим? Пойдем на агору!