Это было, было...

   Сейчас Николай Яковлевич Сергеев живет в деревне Ендурайкино Сергиевского района Самарской области. В эту глубинку на свою историческую родину он вернулся уже после службы в милиции. На пенсию ушел из областного управления ГАИ. А всего за его плечами около сорока лет выслуги. В Самаре в июне 2010-го у него сгорел дом. Кто-то поджег тополиный пух, огонь перекинулся на строение. Он же в это время был в отъезде. Целый год жил в гараже... Не каждый сумел бы выдержать такое. А вот этот майор милиции в отставке сумел... И теперь коротает дни в своей деревне. На жизнь не жалуется и ко всему относится философски...

                *****
   
   В далёком 1983 году милиционера-водителя со службы 02 Николая Сергеева пригласили на беседу в УВД Куйбышевского облисполкома.
   - Тут такое дело,- начали разговор кадровики... Набирается группа сотрудников для поездки в Афганистан. Причем со всего Союза... Командировка на длительный срок. Ты как?
   - А что? Надо, значит надо... Согласен...
   Николаю растолковали условия командировки, порядок оплаты, выдали направление на медкомиссию на предмет длительного нахождения в жарких странах. Сказали, чтобы ждал  вызова.
   Через какое-то время действительно пришла шифровка. Комсомолец Сергеев вместе с сотней таких же сержантов и офицеров прошел инструктаж в ЦК ВЛКСМ, ЦК КПСС, в МВД СССР.
   Из Москвы спецрейсом перекинули в Кабул. Там стажировались пару недель. Нужно было изучить вооружение, узнать нравы и обычаи афганского народа, его культуру...  Первую половину командировки возил на машине одного руководителя из штаба МВД в Афганистане. Одновременно являлся и его охранником. Всему приходилось учиться на практике. Помогали офицеры переводчики из Узбекистана и Таджикистана. Они понимали языки фарси и пушту. Были знакомы с обычаями афганцев. 
    В  подразделение при выездах в город или за его пределы возвращаться всегда нужно было засветло. Иначе нарвёшься на пулю. Как только начинало смеркаться, гремели автоматные очереди. Да и не только... Духи избрали тактику ночных обстрелов из минометов и ракетами мест дислокации наших подразделений из густонаселенных пригородных районов Кабула. Засечь их можно было с горы, где базировались пункты контроля с советскими десантниками. Но подавить огнем было  невозможно без  причинения вреда мирным жителям. Потому и не подключали артиллерию. Обстрелы  продолжались час, от силы два. Обстреливались микрорайоны, выстроенные в Кабуле советскими специалистами. В этих пятиэтажках жили и афганцы, и советники, и гражданские специалисты из Союза.  Утром же душманы превращались в мирных жителей.  Попробуй, найди! И на следующий день всё опять повторялось. Но привыкнуть можно ко всему, даже к свисту пуль и минометным разрывам.  Со временем Николай научился засыпать под такую канонаду. И если было тихо, то это казалось странным...
    Здесь он познакомился со своими земляками, оперативниками и советниками Вадимом Куровым, Владимиром Самохваловым, Анатолием Курушиным, Дамиром Мордановым, Владимиром Вахминцевым и легендарным командиром разведотряда "Кобальт" в недалёком прошлом,- Александром Яковлевичем Урюпиным.
   А вскоре и его самого перевели в это спецподразделение. Как он узнал, в «Кобальте» было около 500 сотрудников милиции из многих республик Советского Союза. В провинциях действовали его структурные подразделения,- группы. В каждой по четыре-пять оперативников, пара переводчиков, группа охраны. За группой закреплен БТР, «Нива» или «Уазик», радиостанция. В задачи  «Кобальта» входил сбор разведывательной информации о передвижениях бандформирований, выявление тайников и схронов с оружием и взрывчаткой, передача значимой информации армейским частям для проведения операций по их уничтожению или захвату. Сергеев был в группе, которая работала в столице и окрестностях Кабула. Выполняя функции водителя, Николай одновременно был и охранником у оперативников. Постоянно выезжали в подразделения «Царандоя», - местной милиции. Афганцы просили помочь в проведении оперативно-следственных действий, часто проводили совместные операции против бандитов.
   В провинциях власть до обеда принадлежала народу. После обеда,- боевикам... Потому по улицам Кабула были определены схемы движения, отклоняться от которых не разрешалось категорически. На них стояли советские танки и бронетранспортеры, двигались воинские патрули до начала комендантского часа. Ночью город становился ловушкой. Для всех кроме духов... В провинциях на грунтовке очень легко было нарваться на мину. Пыль на них,- словно пух. Потому спрятать в ней взрывчатку для душманов особого труда не составляло.
   Суровый афганский климат уже не так беспокоил, как вначале. Николай научился переносить и жару, и холод. Привык со временем и к колючему, обжигающему ветру, «афганцу», смеси песка и пыли, который буквально валил с ног и не давал дышать. Только вот к постоянной опасности привыкнуть было сложнее. Да и нельзя было к ней привыкать. Иначе легко нарваться на пулю или мину на дороге... Таковы  будни...
   О том, как работают наши оперативники с афганской агентурой Николай убедился на нескольких фактах. Первый случай, встреча милицейских разведчиков с одной из самых влиятельных политических фигур афганской оппозиции Ахмад Шахом Масудом. Такого не удавалось даже разведке КГБ. А вот милицейским спецам удалось договориться о встрече через его доверенных лиц,  решить серьезные вопросы в ослаблении противостояния среди местных кланов. Тогда Николай около пяти часов ждал разведчиков в машине в окружении моджахедов. Чего  только на ум не пришло за это время. Ожидал всего... Казалось, что там могли на куски порезать его товарищей. В последний час не выпускал из руки гранату. А душманы только подходили к машине и предлагали очередную пиалу чая... Отлегло от сердца, когда увидел своих...  Уже смеркалось... Но духи проводили машину до самого Кабула. И только там развернулись назад.
   Второй случай был намного прозаичней. Из его машины пропала автомагнитола. Хоть и стоял «Уазик» на охраняемой стоянке в подразделении.
   -   Ну, всё, товарищи опера! - заявил он членам группы. Теперь будем ездить без музыки, не взыщите.
   -   Не переживай, найдем мы твою музыку! Ведь и нам тоже песня строить и жить помогает...
   И правда через пару дней отыскали... Снял магнитолу один саратовский паренек из срочников с батальона охраны.
   -    Ну, что, передаем в трибунал материал? - опера внимательно посмотрели в глаза водителю.
   -    Да вы что, зачем? Ну бес попутал пацана, что ему жизнь-то портить...
   А потом Николай даже сдружился с этим парнем. Передал подарки его родным в Саратов, когда вернулся в Союз. Вот так в жизни бывает. Люди и на войне остаются людьми.
   Но не все было гладко... Случилось так, что в 1985-ом при взрыве и столкновении с машиной моджахедов Николай получил серьезные ранения. В госпитале провалялся довольно долго, около трех недель. А потом вернулся в Союз, в Куйбышев... На реабилитацию его отправили в «мвдешный» санаторий в Сочи. Впоследствии закончил юридический институт, получил офицерские погоны.
                *****
   В Ендурайкино теперь осталось не более тридцати жилых дворов. А лет пятьдесят назад насчитывалось до ста. Умирают сёла по всей России. Больно Николаю Яковлевичу, с горечью говорит он со мной об этом. Но вдруг его глаза загораются каким-то особенным светом. Вспоминает своих детей и внуков, говорит о деревенских ребятишках, что живут рядом с ним. И я сразу понимаю, что у человека, который сидит напротив, доброе сердце и прекрасные помыслы.
   Слава о зимних горках для детей в Ендурайкино уже вышла за пределы Сергиевского района. А ведь их строит каждый год именно он, Николай Сергеев. Строит за свой счет приобщая к этой работе и самих ребятишек. В этом году снега было мало в начале зимы. А горки были и стоят до сих пор. По всей деревне в декабре собирал он снег на своем тракторе. И звенит на них детский смех с утра и до вечера! Обустраивает прорубь на Крещение. Летом на улице сам устанавливает бассейны для детворы, пусть плещутся все, а не только свои. Чистит и облагораживает родники, приглашает священнослужителей на их освящение. И едут в Ендурайкино за водой аж из самой Самары... И несётся молва об этой святой воде по всем городам и весям...
   Николай Яковлевич чтит память о своих земляках, погибших на фронтах Великой Отечественной. Выступил инициатором установки стеллы с их именами в центре деревни. А камень с памятным знаком во славу основателя поселения Ендурая вообще установил за свой счёт. Я не знаю ни одного чиновника, кто бы сделал такое. Хоть достаток их несравнимо выше пенсии отставного майора милиции.
   Такой человек Николай Сергеев. Прошедший огонь и воду. И не страшны ему медные трубы. Потому что честь и совесть для него не просто слова. Об этом за него говорят его дела и поступки.