Вечный странник

            
                Но я недаром Странник Вечный,
                Уйду в Начало Всех Начал
                И путь продолжу бесконечный...

                (Владимир Чирков)


     Перед тем, как уйти на работу, мельком просматриваю ленту новостных событий на мобильном телефоне. Зрительная память фиксирует заголовок «На четвёртом шоссе насмерть разбился мотоциклист». Читаю анонсы и сразу перехожу к погоде.  На работе несколько раз хотел открыть новость о мотоциклисте, но что-то помешало.
Звонок от дочери. Рыдает. «Валик разбился...» «Как разбился?!» «Насмерть. Похороны в час дня»

     Рядом со входом на кладбище – молодёжь, много байкеров в чёрных банданах и фирменных куртках «ХАРЛЕЙ ДЭВИДСОН». Растерянные лица, но никто не плачет.  Известие свалилось так неожиданно, что все ещё не осознают одной простой истины – ВАЛЬКИ БОЛЬШЕ НЕТ С НАМИ.
Вместо того, чтобы рассказать собравшимся об очередном своём безумном экстриме или спеть под гитару, Валька лежит завёрнутый в саван на мраморном столе в «Зале для прощаний». Прошло всего полдня, с тех пор, как его байк  занесло на скользкой дороге.
В четыре утра шёл дождь, а сейчас – светит солнце.
 
     Вместо раввина «кадиш» читает служащий кладбища, он торопится – через несколько часов начинается Шабат. Прочитав укорочено молитву, даёт слово родственникам и друзьям. Сказать про Вальку хотят многие – те, с кем он лазил по скалам, с кем служил в боевых войсках, с кем работал в промышленном альпинизме, кого спасал в экстремальных ситуациях и те, кто его спасали, когда свалился в лифтовую шахту с работающей "болгаркой" в руках и, конечно, кореша-байкеры. Это один из них, косая сажень в плечах, назвал его «маленькой заразой» и расплакался.
Удивлённое лицо служащего «сколько же эти «русские» будут говорить», а люди всё выходят и выходят к микрофону. Вместе с родственниками теперь плачут все – все, кто его любили, эту «маленькую заразу», так нас подставившую в четыре утра на скользком шоссе.

     Где твоя гитара, Валька, твоя верная подруга? Вместе вы прошли многие тысячи километров разными маршрутами, последний – по ТРОПЕ ПИЛИГРИМОВ к могиле святого апостола Иакова. Восемьсот километров пешком с рюкзаком за спиной и гитарой. Сегодня она осиротела вместе с нами, твои пальцы больше не коснутся струн, её аккорд не отзовётся эхом в горах. Разве только, в нашей памяти и наших сердцах.

     Служащий нервно смотрит на часы и предлагает сократить панихиду. Четверо в куртках «ХАРЛЕЙ ДЭВИДСОН» укладывают  Вальку на носилки и выносят из зала. Как римского воина они готовы нести тебя до могилы, но здесь свои порядки. Электрокатафалк везёт завернутого в саван Вальку в сторону «русского»  участка.
«Русский» участок кладбища упёрся в тир, от свежих могил его отделяет высокий вал. Обычные для Израиля памятники без оградок, здесь лежат «гои». В этом слове нет оскорбительной коннотации, скорее, констатация, что это – не иудеи.
Валька, Валька! Ты был кошерен для этой страны, когда служил в танковых войсках  и если бы потребовалось, отдал  за неё жизнь. Но даже тогда, тебя, всё равно, хоть и с почестями, зарыли бы на этом участке только потому, что твоя мама – русская.

     Вальку опускают в могилу, в этот момент я чувствую, как его душа на невидимом байке нарезает круги над нашими головами, чтобы на полном газу свечой взлететь к звёздам и стать вечным пилигримом. В тире за холмом раздаются одиночные выстрелы.
 
Прощай, Валька! Этот салют в твою честь!



ПАМЯТИ ВЕЧНОГО СТРАННИКА ВАЛЕНТИНА ЛОЖКИНА.