Ч. 9 Польские эмиссары, моряки и жандармы

Предыдущая страница   http://www.proza.ru/2020/01/29/2158

Все декабристы были военными, насмотревшимися, как живут люди в Европе, и решившими, что и в России должны жить не хуже. Николай I был неглупым человеком,  из  восстания  декабристов  он извлёк для себя урок, что за армией и флотом нужно очень внимательно наблюдать.

Не зря же он лично допрашивал декабристов. Царь работал, как хороший следователь. После восстания в Польше Николай I распорядился взять под негласное наблюдение всех поляков, проходивших службу в армии и на флоте, в первую очередь офицеров и военных врачей.

До особых отделов тогда ещё не додумались, но III отделение активно вербовало секретных сотрудников среди матросов и солдат, тем более что их услуги стоили очень недорого. Офицеров привлекали на службу в жандармы, соблазняя более высоким жалованием и льготами.

Следует заметить, что на службу в III отделение старались брать офицеров положительно зарекомендовавших себя и хороших специалистов. Но большинство офицерского состава относились к службе в III отделении отрицательно и даже, можно сказать, высокомерно.

Поэтому агентами были, в основном, нижние чины и корабельные священники, которые происходили тоже из бедных слоёв общества. Эмиссары польских революционных групп во Франции, «Отель Ламберт» и других проникали в Россию для ведения работы с поляками, проходившими службу в армии и на флоте.

В европейской части пересечь границу было довольно сложно из-за жёсткого контроля на границе, поэтому, в основном, использовался южный канал через Турцию и Кавказ и через южные губернии. В Турции к полякам относились очень дружелюбно. Многие поляки служили в турецкой армии.

Бессарабская губерния была пограничной. Как в советские времена, граница была на замке, и тоже не от тех, кто стремился в Россию, а главным образом, от тех, кто хотел из неё уйти. Поток беглецов был постоянным: бежали в надежде на лучшую жизнь крестьяне, солдаты и матросы.

Как гласит латинская пословица, «Ubi bene ibi patria». Помимо наземных контрольных таможенных пунктов из состава Дунайской флотилии выделили несколько брандвахт, чтобы перехватывать тех, кто будет пытаться преодолеть реку, прежде всего, беглых матросов.

Один из командиров брандвахт, прапорщик ластового экипажа Баркарёв, познакомился в Тульчине с неким состоятельным человеком по имени Ахмед бей. Они несколько раз ездили вместе на охоту, выпивали, вели задушевные беседы.

В этом не было ничего удивительного, офицеры ластового экипажа считались на флоте чёрной костью. Обычно это были выходцы из нижних чинов, получавшие нищенское жалование, контрабандисты это прекрасно знали. Соответствующие выводы сделать нетрудно.

Но вскоре прапорщик понял, что речь идёт не о простой контрабанде, а о политике. Ахмед бей познакомил его со своим товарищем, Александром, сказав, что тот француз. В отличие от Ахмед бея, который носил турецкую одежду, Александр был одет по-европейски, свободно говорил на нескольких языках, в том числе и на русском.

У Баркарёва в Тульчине были свои люди, монах Паисий и Роман Иванов,  занимавшийся перевозкой беглецов, и ещё кое-кто, оставшиеся неизвестными. Судя по всему, там была налаженная схема: кого-то сдавали, а кого-то за деньги пропускали.

По своим связям Баркарёв выяснил, что Ахмед бей и Александр -  оба поляки, имевшие хорошие контакты с турецкими властями. Прапорщик соображал хорошо, понял, что это знакомство может для него  очень плохо окончиться. Одно дело махинации с контрабандой, а другое – политика.

Поэтому он в 1846 году доложил своему начальнику лейтенанту Трофимовскому о подозрительном знакомстве. Трофимовский написал со слов Баркарёва подробный рапорт командующему Дунайской флотилией контр-адмиралу  Самуилу Андреевичу Эсмонту.

Баркарёва он предупредил, чтобы тот молчал о своих подозрениях, как рыба, а сам отправил  на нарочной шлюпке  с доверенным унтер-офицером рапорт в запечатанном конверте, на котором было написано: «Весьма нужное и очень секретное, в собственные руки его превосходительства».

Эсмонт постарался побыстрее избавиться от этой информации и, в свою очередь, написал сопроводительное письмо и отправил подлинник рапорта Трофимовского исполнявшему должность Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора генерал-лейтенанту Павлу Ивановичу Фёдорову.

5-го ноября 1846 года Фёдоров в секретном письме сообщил Эсмонту, что он довёл информацию до шефа жандармов.

Продолжение http://www.proza.ru/2020/01/31/2131