Легенда Серебряного озера

Легенда Серебряного озера
Повесть
Дожди шли так долго, что город стал похож на затонувший корабль. Стены, крыши, асфальт, аллеи – всё как будто напиталось бесконечно льющейся с неба водой, выкрасилось в один тёмно-серый цвет и размылось, потеряло строгие очертания. Поэтому корабль выглядел не современным стальным лайнером, а какой-нибудь шхуной восемнадцатого века, опустившейся на илистое дно и немного завалившейся набок. Высокие столбы с проводами напоминали мачты, а пространство между ними – обвисшие, потерявшие силу паруса. Они чуть покачивались от подводных течений. Редкие птицы казались проплывающими в глубинах рыбами, и где-то там,  в вышине, еле угадывалась блеклая поверхность океана. Шхуна из далёкого прошлого, затонувшая у берегов двадцать первого века. Все плывшие на ней превратились в жителей нового времени. В поздний час в их каютах, ставших городскими квартирами в многоэтажных домах, кое-где теплился жёлтыми лучистыми пятнами свет.
Катя перед сном стояла у окна и смотрела в тёмное лицо подступившей ночи. Слева, справа, за спиной – никого. Никого, кроме одиночества и опостылевшего дождя, который льёт, кажется, прямо на голову, руки, плечи… И скоро размоет её совсем, как выпавшую из папки с рисунками акварель. Сумрак и густая морось завесили улицу плотной шторой. Несколько огней из дома напротив пробивались сквозь неё слабыми светлячками. Зато хорошо, как на глянцевом экране, были видны струйки воды, стекающие по стеклу. Прямыми полосками или причудливо изломанными зигзагами стремились они вниз, соединялись в широкие полосы, сплошь заливали карниз и срывались в бездну.
Катя когда-то уже видела эти потоки. Очень давно, в тех веках, из которых прибыла затонувшая древняя шхуна. Только там перед глазами представали не струйки дождевой хмари на оконном глянце. В том времени неслись по скалистым расщелинам горные ручьи. Гранитные валуны сверкали на ярком солнце кварцевым крапом, и хрустальной прозрачности вода, в бешеном беге врезаясь в них, вскипала шапками снежной пены. А где заканчивались крутые склоны, сотни быстрых, искрящихся ручьёв находили одно на всех русло. У каменистого подножия начиналась река. Это не шум дождя слышала сейчас Катя. И не огни из дома напротив пробивались сквозь сумрак ночи. Голос набирающего силу бурного, порожистого течения летел по окрестности. Голубая лента ширилась, стремилась из горной теснины к пологим, плодородным берегам. Там на мягких прибрежных травах светлячки слабого света превращались в жаркие костры стойбища индейского племени.
Она видела себя и его, Чэйтона. Они стояли лицом к лицу в тени вигвама. Дикая пляска огня играла бликами на их длинных, смоляной черноты волосах, и бронзовая кожа на широких плечах молодого воина отливала красным. Сколько пальцев у человека вместе на руках и ногах – столько лет Чэйтону. Всего столько, а он уже прославленный воин, много раз показавший в битвах свою храбрость. И на груди его на кожаном шнурке висят зубы убитого им могучего бизона. Враги всегда встречали ярость в глазах Чэйтона, мужчины – воина. Но в этот час влюблённые, он и она, смотрели друг на друга, и карие миндалины их сияли ярче любой драгоценности.
- Моя Кэтери, завтра я возьму тебя на руки и отнесу к Серебряному озеру. Мы войдём с тобой в священные воды.
- Мой Чэйтон,- она надела ему на левое запястье кожаный браслет с выдавленной и обведённой красной краской фигуркой сокола,- пусть мой амулет хранит тебя. Шаман коснулся его. Он видел нас вместе здесь, а потом видел далеко, очень далеко, даже за краем земли, где живут другие духи других людей.
Серебряное озеро соединяло влюблённых. В нём обитал дух любви, дух жизни, дух здоровья их племени. Мужчина брал на руки свою избранницу и нёс её до самого берега. Времени на путь тратилось так много, что солнце от утра успевало уйти к полудню и задеть седую вершину Красной горы. А количество шагов по этой дороге равнялось количеству зёрен дикого риса в полном кожаном мешочке запасливой хозяйки. Воин не мог защищаться, пока шёл с невестой на руках. Но враги, если и встречались, никогда не нападали на влюблённых, направляющихся к Серебряному озеру.
  Амулеты закрывали запястья обеих рук молодого индейца – очень уязвимые, как считалось, места. На правую руку мать надевала сыну браслет, когда он, мужая, начинал показывать свою храбрость. А запястье левой руки в знак согласия закрывала жениху амулетом девушка. Оба браслета несли изображение имени мужчины – медведя, ворона, койота, сокола…
Завтра он – Чэйтон, и она – Кэтери, войдут в воды Серебряного озера. И дух укрепит их во всём: наделит любовь вечной верностью, даст зрение душам и большую силу телам для продления рода. Соединит их. Они вернутся к своему племени. Муж будет защищать от врагов жену и детей. Жена у очага любовью, трудом и верностью защитит свой вигвам, своих детей, своего воина.

Завтра наступило. Катя проснулась, встала, вернулась к окну. Утро – такое  же дождливое, как вчера, позавчера…и все последние десять дней. Или дольше? Уже и не важно. Можно смело сбиться со счёта, собраться, взять зонт и пойти на работу. И одиночество обязательно поплетётся следом - её верный спутник. Купола зонтов похожи на панцири больших морских черепах. Они плывут в суетливом течении улиц своими маршрутами – чёрные, красные, синие... У Кати зелёный панцирь. Лиц под куполами совсем не видно. И зрение здесь нужно, скорее, не для того, чтобы рассмотреть и узнать друг друга. Важно хотя бы просто не столкнуться. Мимо, мимо, мимо…
Метро. Через сорок привычных минут Катерина вынырнет из этого глубокого грота и окажется недалеко от своей работы. Ещё пара шагов. Пришла. Рекламное агентство – десятки кабинетов, сотни людей. Тут одиноким уж точно не останешься. Но одиночество не отстаёт, проходит, располагается. И никто его особенно не гонит. Всё как всегда. Есть ли у Кати подруги? Есть. Через пять столов от неё, у окна, Галя – блондинка, голубоглазая, красивая, стройная. Через восемь столов, у другого окна, Лена. Тоже блондинка, красивая, стройная. Сероглазая. Подруги хорошие. У Кати смоляной черноты волосы, глаза – карие миндалины. И она тоже очень красивая и стройная, и разность в цвете волос и глаз дружбе  не мешает. Болтали о разном: мода, музыка, театры, деньги, что подарил муж… На последнем пункте дороги расходились.
-Всё, девчонки, мне пора,- обычно первой поднималась Галя из-за столика в кафе, куда подруги после работы иногда заходили.- Игорь ждёт. Пока-пока…
- И мне пора,- поднималась за ней Лена.- Мы с мужем собирались вечером…
- Пока-пока,- улыбалась им вслед Катя и оставалась в одиночестве досиживать свой кофе.
Ей спешить не к кому, она одна. Прилипал в жизни много, даже слишком. Есть среди них женатики. У таких дома полный набор привычных жизненных составляющих: на кухне приготовлено поесть, в спальне – брачное ложе, в детской комнате – дети. И весь этот устоявшийся, уютный тыл охраняется женой. Но жена надоела, наскучила, её формы больше не возбуждают. А половой гормон буйствует, он на вершине возможностей и требует новых встреч, новых прикосновений. Сперматозоид лупит хвостом по верности и прочим мешающим нравственным убеждениям.  И теперь женатик те же слова  любви, которые пару лет назад говорил своей второй половине, с фальшивой нежностью нашёптывает разным красивым женщинам с целью закрутить роман на стороне. Жену он в этот момент не помнит, глаза от новой страсти горят, слюна течёт. Но никакой правды и будущего в этом романе нет.
Много попадается спортсменов-коллекционеров, иначе сказать – животноводов. Прилипалы без жён и детей. Этакие полные сил и желаний жеребцы. Нормальные парни, добрые, просто не заморочены на чувствах и привязанностях, но всегда готовы оценить женский экстерьер и выложиться в постели по полной.  Через день да каждый день новый экстерьер – коллекция. Но они никогда никому ничего и не обещают. Комплименты их просты и доходчивы, как лечебные банки при воспалении лёгких. Коллекционер может положить понравившейся девушке ладонь на ягодицу и сказать: «Какие у тебя классные булки! Аппетитные – вообще!» Кстати, весьма часто он получает в ответ не пощёчину, а довольную улыбку.
Женатые, свободные, женатые, свободные…Рой одноразовой страсти. И никого, кому бы поверило сердце, с кем бы захотелось встретить рассвет и шагнуть в завтрашний день. Конечно, много и настоящих влюблённых. Они точно есть, но у Кати перед глазами пока всё «…разнообразные не те…»
- Ну, что ты как дикая какая-то?- сочувствуя, посмеивались над ней подруги.-  Шарахаешься от всех без разбору. Вдруг нормальный кто-нибудь встретится.
- Не знаю. Наверное, я дикарка из прошедшего времени, ворона белая. Мама говорит, что далёкая моя прапрапрабабушка-индеанка была привезена в Россию в качестве прислуги из Америки. Может, так я откликаюсь на зов предков. Всё фальшивым кажется, как в нашей рекламе. Улыбаются, вокруг вьются, оленем проскакать готовы. А сами так липко смотрят, словно взглядом тебя раздевают и облизывают. И начинает подташнивать. И не встречается пока этот кто-нибудь нормальный.
- Ну-ну, смотри, проскачут мимо все олени, останутся одни африканские тушканчики. Не из кого будет выбирать.
- А зачем тогда выбирать?

Как долго идёт дождь. Город разбух от воды. Одиночество во время дождя, наверное, тоже разбухает, становится ещё больше. Хотя, куда уже больше – в огромном городе никого, с кем бы захотелось шагнуть в завтра. А сегодня дождь добавил, из пыльной мороси превратился в частые серые нити. Ливнёвка не выдержала, и мутные потоки, пенясь, потекли по дорогам. Катерина задержалась на работе, вышла из офиса позже подруг. Небесный водолей поджидал её и тут же настойчиво забарабанил по раскрывшемуся зелёному зонту. Через пару домов переход на другую сторону улицы. Катя остановилась у бордюра – целая река, затопив всю проезжую часть, стремилась перед ней куда-то прочь под уклон.
«Выходила на берег Катюша,- усмехнулась про себя.- Где же ты, седой паромщик?»  Стояла, мокла, мялась в растерянности и не знала, что делать. Подходившие мужчины на этом берегу не очень-то раздумывали: останавливались на пару секунд и – смело вперёд, резвыми прыжками на ту сторону.
«Может, и мне вброд? С крещением, мои новые туфли. Да и брюкам тоже хватит... Правда, они и так уже изрядно вымокли, зонт не спасает. Шагнуть?» И почти насмелилась.
- Постойте, девушка,- услышала за спиной и обернулась – смуглое лицо с карими миндалинами, длинные чёрные волосы… « Надо же…видение во плоти…»,- не нужно вам ноги мочить. Лучше держите мой зонт, нам одного вашего хватит.
Улыбающийся незнакомец тут же сложил и отдал Катерине свой чёрный зонт, легко, словно без усилий, подхватил её и шагнул с бордюра. Его чёрные туфли ушли под воду, синие джинсы почти до колен – туда же. Но парень не спешил, как все, пересечь мутный поток. Он нёс девушку так бережно, что она не чувствовала его шагов. Как будто она плавно летела на его руках над бурным течением.
 Водная преграда осталась всё же за спиной, чёрные туфли вынырнули из пенистой, серой мути и ступили на противоположный бордюр.
- Спасибо вам большое,- поблагодарила Катя.
И уже намеревалась высвободиться из крепких спасительных объятий незнакомца, но увидела на его правой руке, на запястье, коричневый кожаный браслет с тиснёной красной фигуркой летящей птицы.
«Наваждение какое-то…- не поверила увиденному девушка,- так не бывает… такое совпадение…»
Катерина испытала даже не самое невероятное и невозможное удивление. Она впала в настоящий ступор. Впала в него так, как если бы её подхватил и понёс инопланетянин с зелёной дынеобразной головой. Но нет – под проливным дождём в родном городе её поднял на руки вполне земной парень. И лицо у него не зелёное, а смуглое, и волосы смоляной черноты.
«И ведь он красив, этот незнакомец. Но какой незримый волшебник проник в мои видения и переправил его через века от индейского стойбища в сегодняшний день?! Наваждение…»
- Давайте, я понесу вас дальше, хорошо?- предложил парень, как только они выбрались из дождевой реки.- На тротуаре тоже много воды. В какую сторону идти?
Но Катя не слышала слов. Она летала где-то далеко, вместе с красной птицей на кожаном браслете незнакомца. А он, не получив ответа, зашагал наугад. И даже рад был бы сейчас ошибиться в направлении и унести девушку куда-нибудь совсем не туда, чтобы потом была возможность нести её обратно. И нёс бы её на руках хоть сколько, хоть тысячу дней – так она понравилась ему. С первого взгляда – любовь – внезапная, ослепляющая, как яркий встречный свет, и безрассудная, как сама вера в то, что такая любовь бывает.
- Всё, всё, всё…- уже через минуту очнулась Катя,- отпустите меня. Я всё…мне тут…
- Я спрашивал вас, но вы промолчали…- послушно остановился парень и поставил девушку на асфальт.
- Спасибо большое…раскройте ваш зонт…вот, возьмите…
- Можно, я провожу вас?
- Нет-нет, спасибо, я дальше на метро. Вы и так на руках меня до него донесли.
- Но имя-то ваше я могу узнать?
- Зачем вам знать моё имя? Вы же завтра забудете его.
- Нет, не забуду. Наоборот, я очень хочу снова увидеть вас завтра,- карие миндалины смотрели по-мальчишески искренне, а на смуглом лице совсем не было игривой фальши,- очень хочу.
- Меня зовут Катя. Я работаю рядом с тем местом, где мы встретились. В рекламном агентстве… вон оно, на той стороне. Его и отсюда видно.
- А я Александр. Вы завтра в это же время заканчиваете работу?
- Да.

Они стали встречаться.
- Я из Улагана,- рассказывал Саша Катерине за столиком в небольшом открытом кафе во вторую их встречу,- из Горного Алтая. Около четырёх тысяч километров от Москвы.
- Ого! Как далеко. Горный Алтай? Там алтайцы живут?

- Ну, где как, Горный большой. В самом начале, в основном, русские, а если дальше, то там уже больше алтайцы. У нас в Улагане русских очень мало, в основном, теленгиты живут… народность такая у алтайцев.

- А твою семью как туда занесло? Ты же не алтаец…

- О, это не совсем так.

- Да-а?! Внешне, по крайней мере, ничего такого. Интересно-интересно…расскажи-ка…- Катя отставила стакан с апельсиновым соком.- Я вся – внимание.

- У нас в семье в трёх поколениях смешивались русские и алтайцы. Всё началось с моего прадеда Фёдора. Он был с Украины, из-под Чернигова. В сорок первом ушёл на фронт, бил фашистов, гнал их до самого Берлина. В сорок пятом вернулся домой, а дома нет. Пока воевал, местные предатели донесли на него, что красноармеец, что на фронте. Немцы расстреляли его родителей, а жену с маленькой дочкой отправили куда-то в Германию.
- Бедный…
- Он попытался узнать о жене и ребёнке хоть что-нибудь, но ничего не получилось. Тогда от горя решил уехать из родных мест. Ехал наугад, всё равно куда,  лишь бы подальше. Вот так и доехал до Алтая. Забрался в самую глушь, в горы.
- Ни родных, ни друзей…
- Он остановился в Улагане, посёлке теленгитов. У них отличные лошади, много овец. Пришёл чужаком, но алтайцы быстро приняли его: фронтовик, работы никакой не боялся, верхом на лошади хорошо мог, стрелял хорошо. Стал своим.
- А где же он жил? Ему дали дом?
- Нет, какой там дом… Со стадами овец приходилось постоянно перемещаться с пастбища на пастбище. Прадед жил в войлочной юрте, как все чабаны. И так, наверное, и остался бы одиноким – у теленгитов свои семейные законы, чужих в свой род они не пускают. Но такой случай с ним произошёл, что его жизнь изменилась.
- Всё интереснее. Ты так много знаешь о своём прадеде…
- Да нет, только то, что дед с отцом рассказывали. Он девушку теленгитку от заезжих бандитов спас, один на троих кинулся и отбил. Ни пули, ни ножа не испугался.
- Смелый какой! И что же дальше?
- А дальше эта теленгитка стала моей прабабушкой. Её звали Айсулу. Понравилась она прадеду, он посватался, ему не отказали. У них сын родился – мой дед, Анатолий. И фамилия прадеда – Красножён – продолжилась. 
- Какая, ты сказал, фамилия?- удивилась Катерина.
- Красножён.
- Никогда такую не слышала…невероятно красивая…а у тебя какая?
- И у меня Красножён. В нашем роду все дети – мужчины, дед мой, отец и я.
- А это у тебя откуда?- указала девушка на кожаный браслет с красной фигуркой сокола.
- А-а, это…Такой же браслет подарила прабабушка Айсулу моему прадеду, когда он посватался. Подарила в знак согласия и за смелость. Тот браслет давно истёрся, хранится у нас в семейной шкатулке. Но от него пошла традиция: все мужчины в нашем роду носят браслет с соколом. Он обязывает быть смелым. Бабушка моя говорит: «Мужчина всегда мужчиной должен быть, а не так, чтобы лишь бы». Мы не имеем права на трусость. Если кто-то из нас струсит, то сам снимет с себя браслет.
- Ты как будто из другого мира,- всё больше поражалась Катя схожести своих видений с рассказами Александра.- Ты удивишься, но твой мир в какой-то мере знаком мне…и близок. Наверное, во сне я видела тебя. Может, всё это глупо и смешно…
- Нет-нет, я тоже… я тоже как будто уже много раз видел тебя. И когда мы встретились под дождём,  сразу узнал…
От признаний смутились, замолчали.
- А в столице ты чем занимаешься?- скоро продолжила разговор Катерина.- Работаешь? Учишься?
- Я совсем недавно в Москве, только приехал. У нас в Сибири проходил фестиваль циркового искусства. Я выступил с джигитовкой, жюри понравилось, пригласили в Москву.
- Хочу посмотреть твоё выступление. Пригласишь?
- До выступления ещё далеко. Сейчас переделываю программу: усложняю акробатику, добавляю метание ножей, лук, стрелы... Думаю назвать номер «Вождь краснокожих».
- Но как это получается?! Наваждение продолжается… Саша, или ты очень сильный экстрасенс, или… или мне придётся поверить в перемещение душ во времени и пространстве.
- Почему? Я совсем не экстрасенс. Но я точно поверил в любовь с первого взгляда.
Они встречались каждый день. Расставались поздно и торопили ночь быстрее пройти, чтобы снова увидеться завтра. И сидеть с подругами в кафе после работы Катерине стало некогда.
- Кажется, ты нашла своего героя,- понимающе улыбалась Галя.
- Кто он? Расскажи,- вопросительно смотрела Лена.
- Потом, девчонки, потом,- убегала Катя.
Близился август. Ещё зимой подруги втроём запланировали отпуск на этот месяц. Дожди прекратились, мир под ярким солнцем просох, и прогноз погоды на предстоящие две недели обещал безоблачное небо.
- Игорь предлагает на машинах поехать в сторону Урала,- Галя бросила в сумочку помаду и зеркальце.- Там у его друга по универу большой бизнес и база отдыха на берегу Серебряного озера.
- Серебряного?!- удивлённо переспросила Катя.
- Да. Ещё у него второе название – озеро Любви. Представляете, кругом лес, скалы, чистый воздух. Полное благоустройство среди дикой природы. Друг очень зовёт и гарантирует королевский приём. Говорит, что такого мы больше нигде не увидим. Ну, как? Какие мысли?
- Да, я уже немного в курсе,- оторвалась от рекламного текста Лена,- Игорь вчера в общих чертах обрисовал идею моему Жене. Мы, в принципе, «за». Интересно было бы посмотреть… новые впечатления. Дней на десять, а потом – на море.
- Кэт, а ты как? Ты ведь теперь не одна. Может, у вас с Александром уже свои планы на твой отпуск?
- Да нет, мы ничего не планировали. Саша сейчас готовит свой номер. Не знаю, сможет ли он поехать куда-нибудь.
- Ну, если ты сама не против, поговори с ним. Здорово было бы поехать всем вместе,- собралась уходить Галя.- Кстати, у него машина-то есть?
-Пока нет.
- А-а…ну… это мелочи. Думаю, мы и в два джипа все свободно поместимся. Ладно, я ушла, до завтра.
- Пока.
Вечером Катерина передала разговор Александру.
- Саша, у меня через три дня начинается отпуск, я тебе говорила. Подруги предлагают на машинах семьями поехать на базу отдыха, куда-то в сторону Урала. Дней на десять. Там лес, скалы. База на берегу Серебряного озера. Ты хотел бы поехать со мной?
- Конечно! С тобой я хоть куда хочу.
- А твой номер в цирке? Тебя отпустят?
- Мой номер…номер, конечно, да… Но я же не могу не поехать с тобой! Слушай, я успею. До показа программы ещё месяц, я постараюсь. А сейчас я отпрошусь съездить домой, сделать предложение любимой девушке.
- Предложение? Любимой?!- опешила Катя.
- Ну, да,- обнял её Александр.- Ты – моя любимая девушка, я еду с тобой. И если там так красиво, то это очень подходящее место, чтобы сделать предложение.
- Дуралей,- засмеялась она и уткнулась лицом ему в грудь,- напугал меня.
- Кстати, у нас тоже есть Серебряное озеро. И на его берегах часто признаются в любви. Так что, я почти и не обману. Только… я же совсем не знаю твоих друзей.
- Вот это как раз пустяки, познакомитесь. Значит, решено? Едем?
- Да.


Три дня пролетели, ещё день ушёл на сборы, и два чёрных «Мерседеса» выехали из Москвы в сторону Урала. Впереди джип Галины и Игоря.
- Где вы его взяли, такого Александра?
-Не мы, а Катя. И мне кажется, у них всё очень серьёзно. И какого это такого?
- Вылитый индеец. Мог бы Гойко Митича заменить в роли Чингачгука. Помнишь, в старых фильмах про индейцев?
- Помню. И что в этом плохого? Вам с Евгением тоже бы не мешало подкачать мышцы и подтянуть животы. Только на пользу будет.
- О-о! Какие откровенные симпатии. Хочешь, чтобы я ревновал?
- Не говори глупостей. Но, согласись, сильные мужские руки – это красиво. И я бы хотела тебя таким видеть.
- Не царское это дело, мышцы качать. Я деньги качаю. И Евгений Ленкин, как тебе известно, мой партнёр и тоже делает деньги. Машина наша – это красиво. Личная база на берегу у моего друга  – это красиво. А у вашего циркача, как я понял, даже простенькой машинёшки нет. Могу взять к себе охранником. Платить буду больше, чем в цирке. Красиво?
- Ладно тебе! Завёлся! Для твоей же пользы.
- Для моей пользы – это когда у меня дела хорошо идут. А тебе для моей пользы лучше дома сидеть. Давно уже пора ребёнка родить. Блажь это всё, работа ваша – самореализация и борьба за равноправие. Благосостояние и безопасность семьи должен обеспечивать мужчина. И подруге твоей, Ленке, тоже пора уже Женьку осчастливить. Пусть Катерина работает, она бедная и одинокая. Зачем, кстати, её с собой взяли? Приглашали только меня и Женьку… с жёнами, естественно.
- Катя же наша подруга. И это я сама ей предложила. Или у твоего друга мало места? Все не поместимся?
- У моего друга серьёзный бизнес, и мы поехали не просто так. Он предупредил, что кроме отдыха будут  деловые предложения. Очень выгодные для нас, понимаешь, очень выгодные.  И посторонние при этом ни к чему.
- Не волнуйся, они не помешают. Для деловых переговоров ты всегда сможешь остаться с другом один на один.
До темноты двигались почти без остановок. Переночевали в придорожной гостинице и в два часа следующего дня прибыли в назначенное место. Их встречали: у поворота на дорогу с указателем «База отдыха СЕРЕБРЯНОЕ ОЗЕРО 15км» на обочине стоял вездеход. Махина, нижней частью напоминающая «БТР», а сверху безразмерным салоном с тонированными стёклами и обзорной крышей – лимузин, ждала московских гостей. Два чёрных «Мерседеса», покрытые пылью долгого пути, остановились у этого вездехода.
- Эй! Есть кто-нибудь?- выбрался из первого джипа, подошёл и постучал по зелёной броне Игорь.
- А как же,- открылась округлая дверь по центру семиметрового необычного лимузина,- ждём вас, гости дорогие!
Из проёма бесшумно выдвинулась лестница со сверкающим золотом латунным поручнем. Модные остроносые белые туфли неторопливо выступили из автомобильного нутра на верхнюю ступеньку, и перед гостями предстал невысокий, полноватый мужчина в белых брюках, белой рубашке и белой шляпе.
- Василий, ты что ли?- с сомнением спросил Игорь.
- Что за сомнения, брат?- спустился с лестницы и пошёл навстречу с распахнутыми для обнимания руками мужчина в белом.- Я уже не похож на себя?
- Василь!- тоже шагнул навстречу Игорь.- Ну, ты вообще! Не узнать! Как барин!
Они обнялись. Из джипов вышли остальные и направились к ним.
- Привет, Вась!- поздоровался Евгений.- Ну, ты крутой, парняга!
- Брось, старик, дома мы все крутые,- пожал ему руку Василий.- Как доехали?
- Нормально, без проблем.
- Здравствуй, Вася! Познакомься, это наши друзья, Катя и Александр,- наперебой представили Галя и Лена незнакомых Василию гостей.- Очень хорошие люди.
- Рад знакомству!- приподнял над головой шляпу Василий и пожал руку Александру.- А я Вася, простой местный бизнесмен.
- Ладно, не скромничай,- засмеялся Игорь.- Чувствую, удивишь нас такой-то простотой,- и кивнул на лимузин-вездеход.
- Постараемся, дорогие мои, постараемся не разочаровать вас. Ну, сейчас, давайте, по своим машинам и – за моей колымагой, до основной базы. Остальное расскажу потом.
- И ты сам водишь эту машинку?- удивлённо спросил Евгений.
- Нет, не сам, у меня там водитель за рулём. Ну, поехали…
Два «Мерседеса» двинулись за броневиком Василия в направлении базы «Серебряное озеро». Асфальтированная дорога скоро вбежала в густой ельник. Тяжёлые, мохнатые еловые лапы с двух сторон тянулись к дорожной ленте, и салоны автомобилей быстро наполнились приятным хвойным духом.
- Красиво как!- смотрела Галя на тёмно-зелёный, игольчатый бархат леса.- Сказка.
- Да, думаю, путешествие будет приятным,- довольно улыбался Игорь,- и полезным. А Васька-то каков, а! Супер!
- А вот Вася, мне кажется, как-то уж сильно изменился. И он, и не он. Два года назад всего гостил у нас простоватый парень, начинающий предприниматель. А тут – барин! Откуда такие перемены?
- Фортуна, Галя, фортуна! Она может всё, даже чудеса. Попёрло – вот тебе и барин. Поднялся.
- Интересно, в чём же так повезло? Ничего не сообщал о себе, и вдруг… Я, конечно, думала, что человек не бедный, но, извините, всё это… Ещё и сотрудничество… Какое?
- Вот и узнаем. Никто же не заставляет. Васькино дело – предложить, наше – подумать. Но отдохнём мы на такой природе точно хорошо.
Машины выехали к озеру. Дорога свернула влево и закончилась просторной парковкой. Джипы остановились. Из лимузина вышел Василий.
- Всё, друзья мои,- призывно махнул он рукой,- выбираемся на свет божий. Ну, как вам здешние виды?
- Бесподобно! Сказка какая-то! Очень красиво!- хором высказали  эмоции приехавшие.- Заповедная природа!
Сразу за парковкой был берег озера. Оно начиналось здесь и тянулось широкой, прямой лентой серебристой воды очень далеко, к горизонту. Словно серебряный пояс вдавился в густой зелёный мех леса.
Десятка два дорогих машин стояло по размеченным парковочным местам. От площадки к большому кирпичному зданию вели выложенные красной брусчаткой дорожки. Вокруг идеальные газоны, рядками туя и невысокие кусты в розовых цветах. За большим зданием вдоль берега много маленьких деревянных домиков и причал с белыми парусными яхтами и катерами. И отсыпанный песком пляж.
- И это всё твоё?!- удивлённо и восторженно спросил Игорь.
- Ну, лес и озеро, конечно, не мои, общие. А база, причал, яхты…словом, всё, что в ближайшей окружности, всё моё.
- Обалдеть!
-Да-а, круто,- с улыбкой восхищения произнёс Евгений,- очень круто. А большое оно, это Серебряное озеро?
- Приличное. Длиной около пятидесяти километров, шириной до трёхсот метров. Яхты, рыбалка – всё будет на уровне.
- А где мы остановимся?- посмотрела на Василия Галя.- В тех маленьких домиках?
- Нет-нет,- выставил тот перед собой руку,- мы ещё не доехали. Здесь всё, так сказать, для общего пользования, для простых отдыхающих. А вы у меня гости особые, мои друзья. И условия для вас, соответственно, особые.
- Так мы дальше поедем?- поднял брови Игорь.
- Да, нам дальше. Но вы уже расслабьтесь, всё, вы на отдыхе, дальше вас повезут. Машины оставляйте здесь, берите только свои вещи – и в мой лимузин. Дальше на нём.
- А машины зачем оставлять?
- За них не беспокойтесь. Их поставят в гараж. А вы поедете в то место, куда я вожу только избранных. И вам теперь положено только отдыхать, ни рулить, ни носить ничего не надо.
- Но ключи-то от «Мерседеса» я с собой заберу,- всё ещё не понимал до конца происходящее Игорь. Остальные тоже смотрели удивлённо.
- Конечно, конечно, сейчас всё устроим. Одну минуту.
Именно в этот момент отъехал от невысокого, вытянутого здания, стоящего в стороне, чёрный седан. Несколько секунд – и он уже на парковке. Два высоких, мускулистых, обритых наголо молодых человека в чёрных джинсах, чёрных футболках и солнцезащитных очках предстали перед приехавшими. Ещё один такой же человек остался за рулём седана.
- Так, орлы,- повелительным тоном заговорил Василий,- быстро перегрузите из «Меринов» ко мне всё, что скажут мои гости. Потом отгоните джипы в стойло, поставите в отдельный бокс и ключи привезёте сюда. Давайте, поживей.
Через десять минут вездеход-лимузин готов был отправиться дальше.
- Прошу на борт, господа,- стоял у трапа со сверкающим латунным поручнем гостеприимный хозяин.- Моя карета к вашим услугам. Проходите, проходите, проходите…
- Вот это да!- первым вошёл в салон лимузина Игорь.- Тут же целая комната! С ума сойти! В полный рост можно стоять!
- Заходите, господа, заходите,- последним поднялся по ступеням Василий,- всё для вас. Рассаживайтесь, располагайтесь…
Расположиться было на чём: по всему периметру салона, прерываемые только входом, стояли диваны. Под чёрной кожей, с подлокотниками, отделанными красным деревом, напоминали они интерьер отдельного кабинета в очень дорогом ресторане. Над спинками диванов между окнами – светильники с цветными стёклами. А над спинкой дивана в передней части салона, на фоне лобового стекла, возвышались широкие плечи в чёрной футболке, толстая, как бревно, шея и большая бритая голова на ней – водитель сидел на своём месте.
- Здравствуйте!- улыбнулась Галина.
Бритая голова чуть повернулась и еле заметно кивнула. Солнцезащитные очки сверкнули глянцем в сторону вошедших.
- Всё, заводи, поехали,- сказал водителю Василий.- Все в сборе.
Большая голова снова чуть кивнула. Лимузин-вездеход бесшумно завёлся и плавно покатился, удаляясь от базы, причала с яхтами, парковки. С асфальтированной дороги, по которой приехали сюда, свернули на земляную, обогнули озеро и снова углубились в лес.
- Вась, а мы разве уедем от озера?- удивлённо смотрел на ещё видимую среди деревьев серебристую воду Евгений.
- Нет, нет, не уедем. Дорога идёт вдоль берега. Ехать нам долго, так что, начнём отдыхать прямо здесь,- Василий открыл дверцу бара.- Коньяк, водка, вино. Кто что будет?
- Я коньяк,- весело потёр ладони Игорь.
- Я тоже,- кивнул Женя.
- Ну, раз ехать долго, мне красного вина,- попросила Галя.
Женщины пили вино, мужчины – коньяк. Только Александр отказался от алкоголя.
- Напрасно, напрасно отказываетесь,- продолжал предлагать Василий.- Напитки фирменные, очень качественные. Или здоровье не позволяет?
- Да нет,- пожал плечами Александр,- просто совсем не пью, не нравится. Мне бы сока какого-нибудь, если можно.
- Конечно, конечно. Вот, гранатовый.
Так и ехали. Говорили, шутили, смеялись. Дорога хоть и была земляной, но лимузин всё время шёл ровно и плавно и часа через полтора пути остановился у высокого, глухого металлического забора. У таких же сплошных, как и сам забор, ворот. Водитель посигналил, и их большие створы поползли в разные стороны, открывая проезд. Лимузин въехал в ограду, и створы сразу начали сдвигаться обратно. И через несколько секунд сомкнулись, отделив большой мир от огороженного пространства.
- Ну, вот, друзья, мы и прибыли,- улыбнулся захмелевший Василий.- Прошу на выход.
Молодой мускулистый человек с бритой головой и в чёрной футболке подошёл к машине, открыл дверцу и выдвинул лестницу.
- Жаль!- выглянул в открывшийся проём разогретый коньяком Игорь.- Так хорошо ехали. Можно бы и продолжить.
- Ну, кто же нам помешает. За столом и продолжим,- приглашал Василий к выходу.- Идите за этим молодым человеком в дом. Вещи ваши принесут. Прошу в дом, прошу…
Гости выбрались из лимузина и оказались на выложенной красной брусчаткой большой площадке перед очень большим домом. Дом же напоминал средневековый замок:  башенки с зубчатым обрамлением, покрытые серым камнем стены, окна с арочным закруглением, массивные двери, витиеватая ковка. Откуда-то доносился тяжёлый, хриплый собачий лай.
- Пойдёмте за мной,- вежливо сказал бритоголовый молодой человек.
- Идите, идите, я сейчас,- задержался у автомобиля Василий,- я сейчас.
Все пошли в дом. Поднялись по мраморным ступеням. Молодой человек открыл перед гостями массивную дверь, а когда они вошли, закрыл.
- Какой большой зал,- оказался первым из вошедших Евгений,- аэродром, не меньше.
На такой площади вполне разместилась бы элитной планировки столичная пятикомнатная квартира. Но зал был единым пространством, никаких перегородок. Только несколько колонн поднималось к высокому потолку, и слева от входа широкая лестница, украшенная ковкой, уходила на второй этаж. Под лестницей – дверь, ведущая ещё куда-то. Зал выглядел пустым. Один длинный стол, обставленный стульями с высокими спинками, пересекал его. Дальше стола высилась спинка красного кожаного кресла, обращённого к чёрному квадрату камина на противоположной входу стене.
- Ну и хоромы у Васьки!- осмотрелся Игорь.- Не перестаю удивляться. Когда успел?!
- Как-то неуютно здесь,- почему-то поёжилась Галя,- как в каменной пустыне.
- Где Васька? Что он там застрял? Ждём его, ждём,-  нахмурился Евгений.
- А вы его не ждите,- прозвучало вдруг за спинкой красного кресла. Ровный, чуть с хрипотцой и повелительным нажимом голос заставил женщин вздрогнуть, а мужчин напрячься.- Проходите к столу, рассаживайтесь.
В повисшей тишине красное кресло медленно развернулось. В нём сидел худой, совершенно лысый, с морщинистым лицом человек в белой рубашке, белых брюках и белых туфлях. На его коленях лежала отливающая золотым блеском длинная трость с желтоватой массивной костяной рукоятью в виде человеческого черепа.
- А почему же нам Василия не надо ждать?- непонимающе посмотрел Игорь в прозрачные, почти бесцветные глаза этого человека.
- Потому что он – покойник,- прозрачные глаза смотрели прямо, чуть с прищуром, не выражая никаких эмоций.- Вы не стойте в дверях, проходите.
- Совсем не смешная шутка,- переступил с ноги на ногу Игорь.- Может быть, вы представитесь… Хотелось бы знать, с кем у нас такой весёлый разговор.
- Юмор – это не мой жанр,- оставался неподвижным человек в кресле.- Ещё раз говорю вам, что ваш Василий – мертвец. Я похоронил его пару месяцев назад. Всё документально, и могила есть. Хоронили, правда, в закрытом гробу.
- Что за ерунда? Кто же тогда встречал нас?- растерянно спросил Евгений.
- Ну, оболочка-то его жива, она вас и встречала. Это – мой раб… или рабыня. Это как мне когда угодно. Я зову его Василисой. Да проходите же вы, сколько можно приглашать…
Лена, стоявшая ближе всех к двери, надавила на неё плечом. Дверь не поддалась. Человек увидел.
- Не надо толкать дверь, там закрыто,- повелительный нажим в голосе усилился.- Хватит топтаться у входа, проходите к столу. Беседа нам предстоит долгая.
- Но… вы представьтесь… всё же,- постепенно понимая, что с ними не шутят, кое-как проговорил Игорь.
- Вот бараны упрямые,- прозрачные глаза сузились.- Силой вас тащить? Я же сказал, идите к столу. Или ноги от страха не двигаются?
- Ваше гостеприимство такое настойчивое, что хочется уйти,- выступил  на шаг вперёд Александр. Карие миндалины тоже сузились.- Так понимаю, ехали мы в гости к Василию, а приехали к вам в плен?
- Ну, наконец-то,- поднялся с кресла и, опираясь на трость, неторопливо пошёл к гостям хозяин дома,- попался один сообразительный. Да, вы приехали ко мне. И советую вам самим сесть за стол, пока я иду до вас. А то эти мои хлопцы убедительно помогут вам, если вы продолжите топтаться на месте. Я не терплю в моём доме тупых и строптивых баранов. Я их режу.
Он нажал снизу на челюсть рукояти-черепа. Костяные глазницы загорелись красным, а в зал из двери под лестницей вошли два лысых здоровяка в чёрных футболках.
- Давайте сядем,- пробормотал побледневший Игорь. Всё выпитое по дороге на базу спиртное улетучилось без остатка.- Тут серьёзно всё…
- Вот-вот, доходит помаленьку и до баранов,- приближаясь, наступали на красный гранит белые туфли, и трость металлически постукивала, схваченная за желтоватый череп узкой, жилистой кистью.- Давайте, давайте, рассаживайтесь. Разговаривать будем.
Ошеломлённые и растерянные пленники сели к столу, во главе которого высилась спинка ещё одного кожаного кресла – чёрного. Кроме худобы, внешнюю незначительность лысому, морщинистому человеку в белом придавал ещё и маленький рост – двигалось по залу какое-то мелкое существо. Но каждый шаг его гулко отдавался в сознании попавших в западню людей.
- Так-то лучше,- занял он чёрное кресло.- Страх – хороший пастух для баранов.
- И вы, конечно, тот самый пастух, которого мы должны бояться?- упрямо уставился в прозрачные глаза Александр.
- А у тебя какие-то массовые сомнения?- упёрся ледяным взглядом в карие миндалины хозяин дома.- Посмотрим, долго ли ты сможешь сомневаться. Думаю, настал момент назваться и всё обозначить. Меня можете звать дядей Сэмом, если хотите, или хоть дядей Ваней. Это не важно, это вашего положения не меняет. Я сейчас – ваш хозяин, вот что важно. А вы – мои рабы, мои живые вещи.
- Ничего себе, вы придумали,- усмехнулся Александр,- живые вещи… А мне так представляется, что никакой вы нам не хозяин, а обычный уголовник с манией величия. И просто – ублюдок.
- Сейчас я попробую определить, кто из вас кто,- словно не заметив вызывающей и немыслимой в его доме дерзости, продолжил дядя Сэм. Только неожиданный хлёсткий удар тростью по столу выдал рвущееся наружу бешенство.- Вот ты, толстощёкий губошлёп,- и рукоять-череп указала на сжавшегося Игоря,- зовёшься Игорем. Правильно?
- Да,- пряча глаза, мыкнул тот.
- Во-от, угадал. Ты – первая половина моей добычи. А слева от тебя сидит ещё один пузан,- желтоватый череп уставился пустыми глазницами на Евгения,- это вторая половина добычи. И называется она Евгешей. Так?
Евгений, опустив голову, молчал.
- Так, всё так. И жёнки ваши рядом с вами. Вон как жмутся к вам, защиты ищут. А вы сами ватные, пообмякли, осталось обосраться. Вы держитесь, держитесь, нам ещё долго беседовать.
- Послушайте, вы! Сэм Иванович! Бандит…- Александр попытался встать со стула, но тяжёлые, сильные руки здоровяка в чёрной футболке, тихо подошедшего сзади во время разговора, надавили ему на плечи и удержали на сиденье.
- А вот и герой,- продолжал на удивление спокойно говорить человек в белом. И всё же улавливалось, что под кожей его во всех венах и жилах расплавленной магмой булькает бешенство.- Наш нежданный герой.
- Я вовсе не ваш.
- Конечно, конечно, ты здесь сам по себе,- согласно закивал лысой головой хозяин дома. И вдруг хрипло, дробно, старчески засмеялся. Смех сделал морщинистое лицо ещё более морщинистым. Настолько морщинистым, что сам же и потерялся в этих морщинах, словно впитался обратно между складками кожи в худые, костистые скулы.- Надо же, придумал, Сэм Иванович, остроумный какой. Надо бы Василису спросить, откуда ты взялся. Позовите её. И пусть принесёт мне гранатовый сок.
Пленники замерли: сейчас появится заманивший их сюда, предавший их Василий. И через пару минут дверь под лестницей открылась – покачиваясь на высоких каблуках, в короткой красной юбке, в красной блузке, в парике со светлыми кудряшками, с накрашенными красной помадой губами девушка с лицом Василия понесла хозяину хрустальный бокал с рубиновым напитком.
- Откуда взялся этот строптивый наглец? И одна баба лишняя… 
- Они – случайные гости,- подошёл Василий к столу и подал сок хозяину.- Этот парень – Александр, циркач, у него в цирке номер про индейцев. А брюнетка – Катя, его подруга. Это рассказали по дороге. Больше я про них ничего не знаю,- говорил Василий и старался не смотреть на пленников.
- А-а, случайные,- отпил из хрустального бокала хозяин,- вроде как, бонус. Меня всегда настораживают случайности,- отпил он ещё.- Ты иди, Василиса, иди. Жди меня у себя. А мы побеседуем. Тут ведь такое дело, что я бесплатно к себе на постой никого не беру. Вот ты, индеец, сколько мог бы мне заплатить?
- Я к вам на постой не просился и жить у вас не собираюсь.
- О, нет, нет, всё не так. Ко мне ты попал на постой, хоть и случайно, для того, чтобы решился вопрос: жить тебе или не жить вообще. Так сколько ты можешь заплатить за свою жизнь?
- А вы право человека на жизнь измеряете деньгами?
- Конечно. А чем же ещё? Есть у человека деньги и власть – и он выбирает по ним себе жизнь. А нету – то сидеть ему на том шестке, на который ему укажут. Или, может, совсем не сидеть. Вот, посмотрите, Василий: сначала он хотел жить хорошо и богато, очень богато хотел жить. Занял у меня много денег и не отдал. Надумал обмануть меня,  удрать, а я его поймал. И цена его жизни обнулилась, а за право жить пришлось заплатить. Вот Василёк и вытащил для меня из Москвы два этих мешка с деньгами. Потом согласился стать Василисой – очень уж хотелось ему жить.
- Вы считаете это жизнью?- брезгливо поморщился Александр.
- Ну, это ж кому как. Василиса вот, я уверен, на всё согласится, чтобы жить. Ничего ведь нет кроме жизни и смерти – или ты живой, или мёртвый. И на что ему мораль, если он станет мёртвым? Страшно это – становиться мёртвым. Но ты, конечно, не превратишься в дерьмо за право на жизнь. Вот друзья твои не возмущаются, молчат – они уже понемногу соглашаются стать  дерьмом. А ты – нет, ты гордый, ты бесстрашный. Да?- хозяин допил сок и встал с кресла. Медленно, постукивая о гранит тростью, двинулся к Александру.- Люблю гранатовый сок, напоминает цветом кровь. Хочу сказать тебе, индеец, что право стать дерьмом сначала ещё нужно выкупить у меня. А ты ведь нищий циркач, так? Даже если у тебя была бы сейчас какая-то очень крупная сумма, тебе бы её не хватило. Ты дышать-то в мою сторону должен вежливо и через раз, а ты решил дерзить мне,- длительная спокойная ровность хрипловатого голоса зарябила, смялась под давлением поднимающейся из нутра к горлу расплавленной булькающей магмы бешенства.- Ты – ноль, ты насекомое. Я раздавлю тебя в любой момент,- свистяще шипел Александру хозяин. Он уже стоял у него за спиной.- Девку твою я продам, за неё можно хорошо взять. А ты…
Александр вскочил со стула, готовый развернуться и схватить за горло этого морщинистого карлика с замашками древнего фараона. Но тонкие пальцы повернули по оси рукоять-череп, и из трости мгновенно выдвинулось сантиметров на двадцать лезвие-пика. Карлик с усилием воткнул его в спину Александра, снизу вверх, под левую лопатку.
- А ты… сейчас сдохнешь… Я говорил вам, что не терплю в своём доме тупых, строптивых баранов! Я их режу!
- Саша!- бросилась Катя к упавшему у стола Александру. Но стоявший рядом здоровяк в чёрной футболке схватил её за волосы и усадил обратно на стул.
- Тише, тише, не порти мне товар,- хозяин поднял над головой трость с окровавленным лезвием и хлёстко ударил ей по столу. Бешенство окончательно вырвалось на свободу.- Есть ещё герои среди вас?! Или вы уже готовы подчиниться?! Не слышу!!!- он ещё раз ударил тростью по столу. Оцепеневшие пленники молча смотрели на багряно-алые мазки крови на сверкающей заострённой стали. Видели, как тонкие пальцы снова повернули рукоять-череп, и окровавленная пика вернулась в трость.- Ну, похоже, героев больше нет. Это правильно, это правильно,- хозяин вернулся в своё кресло во главе стола. Булькающее бешенство в голосе отступило, погрузилось обратно в чёрное нутро и затаилось в ожидании своего очередного выхода.- Вот Василиса, хоть и дрянь, но зато живая дрянь. А какая выгода от мёртвой гордости? Никакой. Дурак ваш индеец, хоть и бесстрашный. Но вы-то люди рассудительные, хоть и трусы – лучше струсить, чем сдохнуть. Да?- и карлик второй раз дробно, старчески рассмеялся.- У меня к вам всего один вопрос: согласны вы заплатить мне за право жить дальше? Губошлёп, ты первым отвечаешь. Да или нет?
Игорь смотрел на лежащего совсем рядом мёртвого Александра, на кровавое пятно на его спине и трясся, словно сидел на электрическом стуле с уже включенным рубильником.
- Э-эй, губошлёп, не слышу,- немного повернул по оси рукоять-череп хозяин, и на конце трости над столом показалось острие,- да?
- Да,- кивнул трясущейся головой Александр.
- Во-от, я же знал, что вы люди рассудительные, не то что этот дерзкий индеец. Ну, а ты, Евгеша, что мне скажешь?
Евгений молча несколько раз подряд согласно кивнул. Его тоже трясло.
- Чудно, чудно… Примерно так я про вас и думал. Осталась мелочь – уточнить сумму выкупа, и как вы мне эту сумму отдадите. Тут ведь надо понимать, что я уже не очень молод, и получать какой-то процент от вашего бизнеса мне не совсем интересно. Интереснее получить деньги сразу, разовую сумму,- хозяин поднялся и пошёл вокруг стола за спинами сидящих пленников.- Я так думаю, что мужчины заплатят за своих жён. Вот у брюнетки больше нет мужчины, и ей придётся самой заплатить и за себя, и за дерзость своего Чингачгука. Придётся отработать – это ей как раз на всю жизнь. Очень нелёгкую, поверьте мне, жизнь. И короткую. Уведите её. Под замок, кормить, поить, не трогать,- приказал он своим людям. И Катю увели.- Но вы своих жён, я уверен, в беде не бросите, обязательно выкупите. Поэтому сумма, конечно, увеличится. Точнее сказать, удвоится. Да, хлопотно с бабами,- неспешно постукивал тростью по граниту хозяин,- плати за них везде, то, сё, хлопотно, да… Но что же делать, что же делать… Куда их денешь… Надо платить. И получается, если взять за каждую вашу голову по полтиннику, двести. Вот, эту сумму я от вас и жду. Понятно?
- Скажите, а чего двести?- дрожащим голосом спросил Игорь.
- А, я не сказал… Да вы не расстраивайтесь, не долларов, рублей, рублей. Двести миллионов рублей, да.
- Но это невозможно…- подавляющий страх у Игоря перерос в жуткий ужас. У остальных пленников тоже.- Таких денег у нас нет…
- Ну, ну, ну, нет… Не надо врать,- сдержал булькнувшее бешенство и продолжил неспешный ход вокруг стола хозяин,- деньги у вас есть. И строительный бизнес у вас, и акции, и золотишко. Много я про вас узнал, прежде чем пригласить сюда. Деньги у вас есть. Нет, если вы свои жизни считаете дешёвкой, то мы можем быстро всё поменять. В Подмосковье найдут ваши обгоревшие джипы, в джипах обнаружат ваши обгоревшие тела – и все дела. Не надо платить, деньги целы. Деньги целы, а вы нет. Поплачут над вами, похоронят – и всё. А вы, как  я знаю, ещё и наследников-то не завели. Всё имущество ваше уйдёт неизвестно кому. Обидно, да? Гораздо дороже получается, если в целом брать. А я жизнь вам предлагаю. Надо только жадность пересилить. Да, много в ваших закромах убавится, но и останется прилично, знаю, останется. По миру не пойдёте. А и работать ведь втройне станете, чтобы восполнить. И ещё больше заработаете, наследников заведёте, проживёте долгую и счастливую жизнь. Одно только условие для этого – надо живыми быть, право на жизнь надо вам сейчас у меня купить. Понять надо вам, что жизнь дороже, чем сундук с золотом. Сундук мертвеца,- хозяин снова сел во главе стола. Нажал на челюсть рукояти-черепа, костяные глазницы загорелись, в зал вошли ещё два лысых здоровяка в чёрных футболках. - Устал я уговаривать вас остаться живыми, хватит. Так, хлопцы, отведите эту четвёрку в одну общую комнату, рядом с этой, с индейской подругой. Пусть маленько подумают. Кормить, поить, все перемещения под присмотром. А мёртвого индейца увезите подальше от базы, в дебри куда-нибудь, закопайте и ветками закидайте. Всё, исполняйте.
Чёрный джип с чёрными стёклами выехал из открывшихся ворот, прокатил прочь от базы несколько километров по лесной дороге и, свернув с неё в просвет между мохнатыми елями, остановился у заросшей кустарником ложбины. Два здоровяка соскочили с передних сидений и открыли багажник.
- Ёлки, лопату-то не взяли,- с досадой сказал один.
- Да ладно, без лопаты обойдёмся,- ответил другой.- Кто его тут найдёт, кроме зверей? Потащили.
Они достали из багажника завёрнутое в серое покрывало тело Александра и отнесли его на самое дно ложбины. Положили в кусты, забросали подобранными корягами, ветками.
- Всё, нормально, поехали отсюда.


Чэйтон очнулся. Очнулся от прикосновения – кто-то лизал ему руку. Он лежал вниз лицом на сером окровавленном покрывале. Машинально отдёрнул облизанную руку и попытался повернуть голову – посмотреть, кто это. Но от усилия огненная, острая боль молнией прошла через весь левый бок, будто он был насажен на вилы. Голову всё-таки удалось повернуть – и Чэйтон увидел перед собой волка: серая морда с вытянутым носом и глаза в упор… «Почему один глаз голубой, а другой карий?»
- Ожил, соколик,- басовито, с шумным выдохом, как из мехов кузнечного горна, прозвучало над лежащим,- эт добре. Ну-ка, Верный, уйди, дай я подсяду.- Волк с разноцветными глазами послушно ушёл, а на его месте появился плечистый, с седым волнистым чубом и с округлой, тоже сплошь серебристой, бородой человек. Он поставил поднесённый табурет и сел на него.- Я ж думал сперва, не оживёшь, а ты ожил, молодец. Как всё с тобой, а – только дивиться. А ты слышишь ли, чего говорю?
Чэйтон через боль еле заметно кивнул.
- Ага, слышишь. Я и говорю, только дивиться, как с тобой всё. Пёс мой тебя нашёл под ветками. Покрывало развернули – ты с проткнутой левой стороной. Я тогда понял, что убитый ты, без сомнений. Уже уйти хотел, ноги подальше унести от приключений-то на задницу, а Верный не пущает, лает на тебя. Тогда давай я сердце твоё слушать – не стучит, а дыхание уловил, еле-еле совсем. Дивлюсь: «Мёртвый, а дышит». Ну, думаю, оттащу к себе, а там видно будет, оживёт, может. А здесь уже, на лежаке, расслышал: справа-то стучит у тебя. Опять дивлюсь.
- Моё сердце справа,- шёпотом, почти неслышимым, как и его дыхание, произнёс Чэйтон.
- А-а, вон как,- протянул хозяин хижины,- тогда понятно. Особенный, значит, ты. Может, назовёшься, кто, откуда, что за дела такие опасные у тебя в наших краях? Вижу, нездешний ты, совсем нездешний.
Чэйтон молчал.
- Ну, и ладно,- махнул рукой после паузы седой бородач,- и ладно, не отвечай. Потом скажешь, как силы вернутся. А я Фёдор,- помолчав немного, продолжил он односторонний разговор,- Фёдор, здешний я. Прежде лесником тут служил, когда лес за государством был, людям доступный. А ныне всему здесь бес лютый хозяин. Если про что тут творится порассказать, так о-ох, волосы дыбом вздыбятся. С тобой, догадываюсь, тоже его рук дело,- покряхтел, покачал головой.- И люди-то в округе от бесовщины этой другими стали: всё на деньги переводят, жадничают, рвут друг у дружки, как чумные, только бы денег добыть, душу теряют. Поменялся мир. А я тут вот укрылся, в глухомани, не хочу в замесе бесовом душу терять. И тебе здесь до поры схорониться можно. Мало кто сюда заглядывает, охотники из старых изредка…
- Они забрали мою Кэтери,- перебил вдруг Фёдора Чэйтон. Голос его оставался слабым, но занявшийся огонь гнева уже сжигал бессилие и возвращал к жизни.- Они не могли…мы шли к Серебряному озеру…они не могли…
Фёдор ответил не сразу. Он смотрел в полыхающие гневом карие миндалины, и гнев словно перетекал по взгляду и к нему, разрывая пелену дремучего покоя. Фёдор понимал теперь, о чём говорил Чэйтон.
- Они б не могли, верно, когда бы в сердцах их жил закон человеческий, а не зверь, с цепи сорвавшийся. Нету для них ничего святого, вот и переступают черту, за которую нельзя ступать, и проливается кровь.
- Я верну Кэтери… Они умрут,- голос Чэйтона с каждым словом набирал силу.
- Куда тебе сейчас, с такой-то раной, только лежать. Пока ещё оклемаешься. А из меня вояка уже никакой, старый стал, только в оруженосцы.
- Раны завтра уже не будет, я встану. Я верну Кэтери. Они умрут.


- Как спалось?- маленький человек в белом сидел в чёрном кресле во главе длинного стола и постукивал тонкими пальцами по рукояти-черепу. Лысый здоровяк в чёрной футболке ввёл в огромный зал через дверь под лестницей четвёрку пленников.- Что-то вы какие-то тусклые и несвежие. Радоваться надо: новый день настал, а вы ещё живы. Живы! – радость-то для вас какая! Жадность вам мешает эту радость от жизни ощущать, жадность. Или, может, вы уже решили заплатить мне эти жалкие двести миллионов? А? Может, я зря о вас так плохо думаю? А? Не слышу ответа,- хозяин поднялся с кресла и двинулся к стоявшим у стола несчастным пленникам.- Слушаю ваши ответы, слушаю,- приближался он.
- Мы хотели бы попросить вас уменьшить сумму,- осипшим от переживаний и бессонницы голосом пробормотал Игорь.- У нас нет таких денег.
- Что? Что ты сказал?
- Мы просили бы уменьшить…
- Вот я так и знал, так и знал, что с утра испортят мне всё настроение,- хозяин остановился в шаге от пленников,- моё хорошее настроение, всё, теперь на весь день – тю-тю. Я им жизнь предлагаю, жизнь! А они торгуются!- стало слышно, как из нутра тщедушного тела по ведущей наружу трубе поползло закипающее, булькающее бешенство.- Ах вы, собаки серые! Твари неблагодарные! Я то, дурачок, за эту сумму хотел вместе с жизнью и здоровье им оставить, а они торгуются!- и трость, коротко резанув воздух, ударила стол. Хриплый рык на выходе смешался со свистящим шёпотом, и стало казаться, что у маленького существа две изрыгающих бешенство и злобу головы.- Всё! Проторговались! С завтрашнего дня за здоровье будете платить отдельно – миллион за день, чтобы остаться здоровыми. А если нет, то уже завтра я одной из вас отрежу уши и одного кастрирую. Без наркоза, на глазах у всех. Послезавтра – черёд следующих. На другой день я вырежу в ваших гладких щёчках большие дыры, чтобы через них с улицы было видно зубы. Нет, не хотите?! Тогда – миллион в день! Вы поняли меня, тупые, жадные твари?!- и трость несколько раз подряд ударила стол. Потом перенаправилась на пленников, рукоять-череп повернулась по оси, и стальное острие упёрлось стоящему ближе других Игорю в горло.- Думайте, милашки, думайте. Уведите их,- голос хозяина прервался,- пошли вон.
Весь день бедняг не трогали, а вечером к ним пришёл здоровяк в чёрной футболке:
- Обе женщины идут со мной. Мужчины остаются здесь.
- Не тряситесь,- встретил их всё в том же огромном зале человек в белом,- сегодня уши отрезать не буду. Присаживайтесь, присаживайтесь, хочу показать вам кино. Уверен, посмотрите с большим интересом.
Он подал слуге знак, тот кивнул, и обивочная ткань на одной из стен разошлась, как занавес перед экраном. Стена оказалась стеклянной. Галя и Лена увидели за стеклом комнату, в которой их держали. Увидели своих мужей: Игорь ходил из угла в угол, скрестив на груди руки, а Евгений сидел на диване и смотрел прямо на ту стену, за которой находились сейчас их жёны, смотрел на них.
- Нет, нет, оттуда ничего не видно,- предугадал хозяин возможный вопрос женщин,- видно только отсюда. С той стороны на стене большое зеркало. Вы его, думаю, успели заметить. Разные истории происходили за этим стеклом, я насмотрелся их достаточно. И хочу вам сказать, мои страшные обещания отрезать вам уши могут оказаться не такими уж страшными по сравнению с тем, что вы сейчас увидите за стеклом. Вернее, услышите. Лично я буду очень удивлён, если там всё пойдёт не так, как я предполагаю. И даже обещаю уменьшить вдвое сумму выкупа, если ваши мужья удивят меня. Всё в их руках. Давайте включим звук, смотрите своё кино.

- Что за чёрт?!- ходил из угла в угол Игорь.- Почему они увели их двоих? Что ещё придумал этот упырь?
- Может, он уже сегодня решил начать резать?- Евгений потёр пальцами виски.- С ума тут сойдёшь… У меня мозги сейчас разорвёт.
- Конечно, разорвёт от такого!- не переставал метаться по комнате Игорь.- Объявить такую сумму! Сто миллионов из дела выдернуть! Это же бред! А выгоды упущенной сколько?! Ещё, считай, столько же! Ты можешь выдернуть сто миллионов?
- Я не знаю,- в замешательстве покачал головой Евгений,- потери очень большие…
- Вот именно, очень большие! Ну, хоть бы в половину – куда ни шло, можно как-то вырулить. Но отдавать стольник…- Игорь вплотную подошёл к зеркалу и остановил взгляд на Галине.- Давай, кстати, поговорим нормально, пока мы здесь одни,- повернулся он к Евгению.
- У тебя какое-то предложение, как отсюда выбраться?
- Да какое предложение?! Я просто хочу уточнить: а почему, собственно, по стольнику платить должны мы, ты и я? Так сказал этот местный царёк, и, значит, так оно и должно быть?
- Ну, а как ещё быть?
- А так, что у Галины моей родители очень даже не бедные люди. Точно знаю, в загашнике у них не один десяток лямов лежит. И у твоей Елены, думаю, родственники тоже далеко не нищие.
- Ну, так-то… да.
- Вот именно, что так-то. Просто так денежки лежат, в своё удовольствие. А мы с тобой пашем, у нас в деле всё. У нас бизнес, и мы с тобой в нём завязаны. Если мы сейчас двести лимонов из него выдернем, то, с учётом потерянной предполагаемой прибыли, у нас такая дыра получится, что мы её долго заделывать будем. А это ещё потеря денег, приличных денег.
- А если родственники не найдут столько денег? Да и бандит этот, завтра уже калечить начнёт.
- Да ничего он не начнёт, всё это понт бандитский, на психику истерикой давит. А если и начнёт что-то, то тем более родственникам надо будет поторопиться. Не бросят же они своих дочек. Поймут, что с ними не шутят. Короче, пусть раскошеливаются, а мы с тобой за себя заплатим.
- Но жёны всё-таки…
- Знаешь что?! Другую женщину найти не сложно, а вот сломанный бизнес восстановить – удастся ли ещё. Так что, Жека, думаю, ты понимаешь, что бизнес нам сейчас дороже жён.
- Ну, я, наверное, согласен с тобой… Да и выкупят их родственники, не бросят же… А потом как-нибудь…
- Я тебе честно скажу, даже если я через ночь буду покупать себе дорогую классную проститутку, мне это выйдет дешевле расходов на Галину. Ты и сам знаешь все расклады. Не мы эту ситуацию создали. Нас подставили, и мы должны из этого дерьма выбраться с наименьшими потерями.

-Вот я и получил ответы на все мои вопросы,- выключил звук хозяин.- Не удивили меня ваши мужья, ничего нового. И скидки в выкупе, конечно, не будет. А могла бы быть, могла бы. Но – бизнес, всем правит бизнес. Все эти чувства, верность, лютики-цветочки – пустая и ненужная ерунда, в чём я ещё раз сейчас убедился. Мы, в большинстве своём, жеребцы и кобылы. Но, в отличие от настоящих, не едим овёс, а жрём мясо. У бизнеса нет милости по половому признаку, поэтому завтра я вам обеим отрежу уши. Или могу дать вам шанс связаться с родственниками. Вы подумайте до утра, что вам лучше. А козлам вашим я всё-таки яйца отрежу. Потом, когда получу деньги. Сейчас вас отведут обратно…
- Разрешите вас попросить?- осмелилась перебить человека в белом Лена. Она могла говорить. Галя же закрыла лицо руками и безмолвно плакала, плакала, плакала…
- Это уже напоминает последнюю просьбу,- усмехнулся тот.- Давай, проси.
- Не возвращайте нас, пожалуйста, к этим… к ним…
- Это можно,- согласно и понимающе покивал хозяин,- комнат много. Чтобы не мешали вам думать, у кого взять денег. Поторопитесь с этим. В другой комнате, кстати, тоже есть очень большое зеркало. Теперь вы знаете, как в него смотреться. Отведи их,- приказал он слуге.


Ночь между днём прошедшим и днём наступающим выдалась на Серебряном озере такой тёмной, словно непроницаемый чёрный занавес спрятал  базу бандитов и окрестные лесные дебри от всех светил мира. Чернота была настолько густой, что казалось, складки этого занавеса можно брать и сжимать в ладонях. Даже лучи мощных прожекторов и ручных фонарей пропадали в метре от источника света.
- Что за хрень?!- пытался рассмотреть перед собой хоть что-нибудь охранник, идущий первым. Двигающийся следом его напарник тоже ничего не видел. Эти двое сразу после полуночи делали обход территории базы, потому что видеокамеры в рассеянном свете ламп  поймали и выдали на мониторы странное изображение – чью-то тень. Одну тень, без того, кто мог бы её отбросить.- Темно, как в могиле.
- А ты в ней был?
- В могиле? Нет. В могиле те, которых мы с тобой иногда закапываем. Я только догадываюсь, что там света маловато.
- Вот, последнего, который индеец, мы не закопали. Ходит-бродит, поди, сейчас, нас ищет.
- Чего ему нас искать? Мы не убивали. Это ему хозяина искать надо,- пытался высветить фонариком дорожку первый охранник.- Ладно, хорош про покойников шутить, жутковато в такую темень. Давай, ты дом обойди, а я гараж. Потом к вольеру пойдём, собак выпустим.
- Давай.
Они разошлись в разные стороны. У каждого фонарь и пистолет, и готовность мгновенно пристрелить любого постороннего, встреченного на территории базы. Первый приблизился к гаражу: длинная стена, в ней несколько больших створов, площадка перед ними, вырванная из тьмы мутным светом прожекторов. Всё закрыто, всё спокойно. Но охранник отчётливо почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Реакция не подвела:  доля секунды – и разворот на сто восемьдесят, и пистолет наголо в боевом положении. Но никого, пустая площадка и неверный свет. И снова чёткое ощущение, что за спиной кто-то есть. И снова мгновенный разворот и пистолет в боевом. Никого. И снова, и снова, и снова… Десятый раз… двадцатый… И с каждым разом ощущение чьего-то присутствия за спиной только усиливалось.
- А-а-а!- дико закричал в бешеном вращении охранник. А повернувшись в очередной раз, увидел бегущего на него человека и тут же нажал на курок.
- Стой!- успел крикнуть подбежавший напарник. Но поздно, выстрел прозвучал.
- Но как?!...- выронил пистолет и ошалело уставился на застреленного первый охранник. А сам снова отчётливо почувствовал, что за спиной кто-то есть. Он медленно повернулся. Перед ним стоял убитый хозяином и брошенный в лесных дебрях индеец. Или кто-то, очень похожий на него – мутный свет больше скрадывал, чем помогал рассмотреть.- Не может быть… ты же убит,- бормотал и не мог отвести взгляда от тёмных глаз-миндалин, из которых шла невидимая порабощающая сила. Словно железные пальцы обхватили его череп и сразу выдавили из него всё, кроме способности подчиняться.
- Подними пистолет, повернись и иди к дому,- монотонным гортанным голосом приказал индеец. Казалось, он только что выучил язык и с трудом подбирал слова.- Иди.
Охранник послушно всё выполнил.
- Сколько людей в доме?
- Двое… И сам хозяин,- шёл лысый бугай к дому с пистолетом и включенным фонариком в руках. В кармане джинсов у него зазвонил сотовый телефон.
- Отдай мне фонарь и ответь на звонок,- сказал Чэйтон.- Если спросят, почему стрелял, объясни, что случайно, посторонних никого нет. Попроси открыть дверь.
- Всё понял,- продолжая подчиняться, протянул охранник фонарь и достал из кармана телефон. Мраморные ступени замка уже выступили из темноты.- Алё…Да нормально всё…Случайно выстрелил, споткнулся в темноте…Обошли всё…У ворот вместе были, потом я к гаражу пошёл, а он вокруг дома…Не отвечает? Не знаю, почему он не отвечает. Собак из вольера выпустит и вернётся. Ты мне открой, я уже у ступеней…Я тебе говорю, случайно выстрелил. Спокойно всё. Открой…
- Как только откроется дверь, и кто-то из ваших выйдет, сразу стреляй,- приказал за спиной индеец.- Если ты не успеешь убить их, они убьют тебя.
Охранник выставил перед собой пистолет и шагнул на ступени. Массивная дверь приоткрылась, из-за неё осторожно высунулась лысая голова. И тут же раздался выстрел – точный, в лоб. Идущий впереди Чэйтона здоровяк, скорее всего, никогда не отличался особой меткостью, но сейчас им управляла неведомая сила, и пули из его пистолета убивали сразу, без промахов. Свалившийся с простреленной головой охранник подпёр собой открытую дверь, и она так и оставалась теперь открытой.
- Какого чёрта?!- вырвался из неё нервный крик последнего охранника в доме. Он находился в том огромном зале, в котором московские пленники встретились с хозяином здешних мест.- Кто стреляет?!
- Ты слышишь меня?- не очень громко, но как-то гулко и раскатисто, словно среди высоких скал, произнёс индеец, остановившись со своим невольным спутником у самого входа.
- Да,- после небольшой паузы донеслось из зала. И голос, сказавший это, уже поменял нервозную крикливость на ровное спокойствие.
- Ты хочешь жить?
- Да.
- Тогда слушай меня. Положи пистолет на стол и иди к выходу. Когда подойдёшь, остановись.
Через несколько безмолвных секунд в освещённом дверном проёме появился последний охранник. Приблизился и замер, прилип взглядом к карим миндалинам в ожидании новых приказаний.
- Где мне искать в этом доме темноволосую девушку?- спросил Чэйтон, и невидимый поток энергии из его глаз усилился настолько, что охранник, стоявший в проёме, закачался.
- Там,- указал он рукой на лестницу в глубине зала,- там дверь. За ней коридор и несколько комнат. В них пленники. И темноволосая девушка там.
Было удивительно видеть, как первый охранник, находившийся вместе с индейцем со стороны улицы, синхронно делал то же, что и охранник в доме: указывал рукой в сторону лестницы и говорил те же самые слова.
- Уберите отсюда мёртвого,- приказал теперь уже обоим охранникам Чэйтон.- Потом уходите, откройте ворота и уходите. Заберите свой фонарь, он вам пригодится. Идите в ближайшее селение и скажите людям, что вашего хозяина больше нет.
Здоровяки беспрекословно выполнили приказания: положили двоих убитых на площадке перед гаражом, открыли ворота и пошли по лесной дороге в имевшуюся неподалёку деревушку. Жёлтый луч фонаря, стараясь изо всех сил, еле раздвигал перед ногами давящий, многослойный мрак.
А Чэйтон вошёл в огромный зал. Свет от свисающей между колоннами громадной люстры, как старательный художник, отчётливо прорисовал и выкрасил всё его содержимое: длинный тёмный стол, красное и чёрное кресла с высокими спинками. Но Чэйтон смотрел мимо них, дальше, за витиеватые узоры ковки лестничных ограждений. Там на стене видна была дверь – коричневый прямоугольник со сверкающей золотом ручкой. Индеец направился прямо к ней, шагая по зловеще мерцающему красному граниту. Эта гранитная плитка сразу напомнила ему те окрашенные его кровью мелкие камни, на которых он лежал с пробитой головой. Всё случилось в тот день, когда Чэйтон нёс на руках к Серебряному озеру свою Кэтэри. Они отправились за своим счастьем, как и многие влюблённые до них. И никогда никакие враги не мешали пройти этот путь. Карие миндалины их сияли ярче любой драгоценности, солнечный свет сливался с лучистыми улыбками на их лицах, и два красных сокола летели вольно на запястьях молодого воина. Была пройдена половина пути и даже больше. Скоро солнце заденет седую вершину Красной горы, а Чэйтон и Кэтэри достигнут желанного берега – и воды священного озера соединят их.
- Эй, краснокожий,- неожиданно прозвучал сухой, чуть с хрипотцой, похожий на шуршание осыпи мелких камней голос, и из-за высокого, угловатого валуна неторопливо выступил невысокий, лысый, одетый во всё чёрное человек с очень морщинистым лицом,- куда ты тащишь свою девку? Неужели в твоём вигваме не нашлось лежанки, на которой можно было бы раздвинуть ей ноги?- Он приподнял над головой запылённую чёрную шляпу и вытер ладонью с лысины капли пота.- Жарко. Да?- и прозрачные, почти бесцветные глаза вопросительно уставились на Чэйтона.
- Я не знаю тебя,- сузились и до черноты потемнели карие миндалины, а смуглое лицо схватили за скулы каменные очертания.- Я хочу, чтобы ты сейчас же убрался прочь и забрал с собой все свои слова,- и Чэйтон, машинально, заслоняя ещё больше, насколько мог, обхватил и ещё сильнее прижал к себе Кэтэри.
- Как скажешь, индеец,- опираясь на трость с костяным набалдашником в форме человеческого черепа, приблизился на несколько шагов морщинистый человек в чёрном,- как скажешь. Я уйду… и людей своих уведу. Эй, парни, покажитесь!- поднял он над собой трость с рукоятью-черепом, как если бы это была дирижёрская палочка. И из-за больших валунов, наставленных часто по обеим сторонам дороги, вышло больше десятка вооружённых ружьями и револьверами человек. Все рослые, в пыльных одеждах, с многодневной щетиной на обветренных лицах, смотрели они нагло и насмешливо на Чэйтона с Кэтэри на руках.- Мы уйдём, если ты выполнишь одно условие: заплати нам за право жить и быть счастливым,- предводитель подал знак одному из своих людей, и к ногам индейца упал седельный ранец.- Заплати и живи. Как говорят, ничего личного, только  бизнес. Я слышал, у твоего племени много золота. Наполни им эту сумку. Согласись, не очень большая плата за такое большое право – жить и быть счастливым. Я знаю ты принесёшь золото. Вон туда,- рукоять-череп указала на гору,- за Красной горой будет мой лагерь. И девка твоя будет у нас. Принесёшь золото – заберёшь её.
При этих словах тяжёлый удар сзади по голове оглушил Чэйтона. Руки отпустили Кэтэри, и два красных сокола без сил упали на каменное крошево. Когда очнулся, не увидел ни маленького человека в чёрном, ни его людей на дороге. Не увидел Кэтэри. Только его кровь на камнях и пустынный путь к Серебряному озеру.
Утром следующего дня Чэйтон в сопровождении нескольких воинов доставил ранец с золотом в указанное место, но лагеря бандитов за Красной горой не оказалось. Узнали, что человек в чёрном со своими людьми ночью напал на соседнее племя индейцев. Нападавшие, однако, были почти все перебиты. Остатки банды ушли от погони и скрылись. Среди убитых предводителя не нашли. И Кэтэри он здесь не оставил. Чэйтон искал её много дней, искал много месяцев, искал, искал, искал… Потом шаман сказал ему, что от разлуки и множества бед она уснула, и Чэйтон найдёт свою Кэтэри только через сотни лет, за краем земли, там, где живут другие духи других людей…

Чэйтон открыл дверь за лестницей: приглушённый свет, длинный, уходящий полукругом коридор, в нём слева и справа несколько закрытых дверей. А одна открыта – распахнута настежь. И яркий свет из неё в коридор.
- Пришёл, индеец?- крикливо проговорил тот хрипловатый, напоминающий шуршание каменной осыпи голос, который Чэйтон не мог спутать ни с каким другим.- Я ждал тебя.
- Я пришёл,- карие миндалины сузились и потемнели до черноты.
- Ну, давай, давай, подходи, дверь открыта. Только без резких телодвижений, а то опять не сможешь спасти свою девку. Сначала загляни в комнату, а потом уже дёргайся, если захочешь.
Чэйтон остановился в дверном проёме. Комната была освещена так ярко, словно  в ней находилась операционная. На дальней стене огромное зеркало, в углу стол, несколько стульев, в беспорядке сдвинутых в сторону. И один стул по центру комнаты, под тем самым невозможно ярким потолочным светильником. Отрешённая, будто в гипнотическом забытьи, безвольно положив руки на колени, сидела на этом стуле Кэтэри. Она невидяще смотрела перед собой. Рядом с ней стоял маленький, лысый, морщинистый человек в белой одежде. В руках он держал отливающую золотым блеском трость с большим костяным набалдашником в форме человеческого черепа. Из трости торчало длинное лезвие, острие которого было приставлено к шее Кэтэри.
- Да, да, да… Как же я сразу не узнал тебя?- покачал головой маленький человек.- Индеец, это же ты. А я тут сначала за циркача тебя принял. Обманул старика.
- Это ты обманул. Я привёз тебе ранец золота за Красную гору,- монотонно проговорил Чэйтон.
- Нет, нет, ты ошибаешься. С какой стати я бы отказался от кучи золота?! Нет, так вышло. Мне пришлось тогда долго и постоянно уходить от погони. Твоя девка мешала мне, и я избавился от неё. С ней я потерял много золота, но что поделаешь, в бизнесе и потери случаются.
- Ты носил тогда чёрный цвет. Он больше подходит тебе.
- А-а,- морщинистое лицо от ухмылки ещё больше сморщилось,- да-да, помню, тогда я носил чёрное. В то время не было нужды выглядеть светлее, чем ты есть. Всем и всё было видно и понятно – мы носили чёрное и делали свой бизнес. Сегодня в ходу другие правила: даже если и догадываются о твоих чёрных делах, лучше прикрыть их белыми одеждами.
- Твоя душа – тлен. Белые одежды не прикроют её.
- А я и не спорю. Давай-ка, краснокожий, вернёмся к ранцу с золотом. Ты мне давненько должен за свою девку, и у меня большое желание получить этот древний должок. Или что, ты не прихватил его оттуда с собой?
- Золота нет.
- Как нет?! А зачем же ты явился? Может, ты деньги за неё хочешь предложить? У тебя есть деньги?
- Нет.
- А, значит, ты думал, что сейчас отвернёшь мне голову и заберёшь свою подругу. Так? Не выйдет. Если ты сделаешь ко мне хотя бы шаг, я насажу её головёнку на эту пику. А потом приедут мои люди с соседней базы и наконец-то добьют тебя. Кстати, почему ты ещё жив? Я же конкретно пропорол циркачу левый бок.
- Моё сердце справа
- А-а, поэтому ты не подох… Но на что ты рассчитываешь? У тебя же нет никакого оружия. Ни стрел, ни даже ножа.
- Мои стрелы и ножи со мной. Они во мне. Моя боль от разлуки стала ими.
- Ага, вон как… Ну, давай, прикончи меня взглядом,- снова усмехнулся морщинистый человек.- Жаль, не состоялась сделка. И я бы заработал, и девка твоя осталась бы жива. Она скоро отойдёт от успокоительного, и забирал бы её. Тебе надо всего лишь заплатить,- и карлик надавил на трость. Из-под острия на смуглой коже девушки появилась кровь.- Может, поищешь золото? Подумай…
Чэйтон остался стоять в дверном проёме, не приблизился ни на шаг. Он только не отводил совершенно потемневших миндалин от прозрачных, почти бесцветных глаз нарядившегося в белые одежды бандита. И тот дрогнул. Его рука вдруг удалилась от Кэтэри, лезвие перестало касаться девичьей шеи, трость развернулась и нацелилась на грудь своего хозяина.
- Эй, эй!- оторопело уставился на неожиданно переставшую слушаться собственную руку морщинистый карлик.- Какого чёрта?! Что происходит?!- и попытался разогнуть её, как-то перехватить и снова приставить пику к шее девушки. Но ничего не получалось, лезвие медленно приближалось к его груди. Посторонняя сила направляла его.- Это ты?! Это ты, краснокожий!- всё ещё силился остановить движение своей руки бандит. Прозрачные глаза встретились взглядом с чёрными миндалинами. И карлик похолодел от ужаса: тысячи ножей и стрел летели в него из непроглядной столетней боли индейца.- Но подожди, подожди, давай договоримся. Зачем тебе моя смерть? Я очень богат и могу купить у тебя право на жизнь!- Чэйтон молчал.- Я же не испытывал к тебе зла. Я вообще ничего не испытывал, это просто бизнес. Понимаешь?! Я просто делаю деньги, и всё! Я дам тебе очень много денег. Сколько тебе нужно? Десять миллионов, пятьдесят, сто, двести… Сколько?!- лезвие приближалось к груди.- Забери всё! Это миллиарды! Забери! Тебе и твоей девке… твоей женщине хватит, чтобы быть очень богатыми и в прошлом, и сейчас, и в будущем! Я отдам всё, стану нищим, уйду, исчезну и больше ничего никому не сделаю. Отпусти меня…
- Ты никогда не исчезнешь,- Чэйтон сделал шаг в комнату, а пика в это время уткнулась в тощую грудь. По белой ткани вокруг острия быстро расползлось пятно крови.- А горе от тебя всегда будет больше твоих денег.
- А-а! Останови!- застонал и скорчился от нарастающей боли карлик. Второй рукой он судорожно дотянулся до набалдашника-черепа и в отчаянии надавил ему на нижнюю челюсть. Костяные глазницы загорелись красным. И казалось, что желтоватый череп смотрит огненным взглядом в прозрачные, почти бесцветные глаза недавнего полновластного хозяина этого замка и его обитателей.- Чёртов индеец!
- Ты не сможешь позвать слуг, никто не придёт,- Чэйтон приблизился вплотную.- Ты не исчезнешь совсем, но хотя бы сегодня здесь я уничтожу тебя, верну Кэтэри и освобожу пленников.
Лезвие уже наполовину вошло в карлика. Тело его билось в агонии, а лицо то становилось белым, безликим пятном, то разбухало грязно-бордовым пузырём, то вдруг через морщинистую кожу проступали очертания черепа. И костяной набалдашник смотрел на них горящими глазницами и терпеливо ждал, когда закончится эта последняя суета жизни, наступит холодный покой, и он встретится с родственным существом. Лезвие продвинулось ещё на какие-то миллиметры, и карлик замер. Он не рухнул на пол, повис в воздухе, как будто вылезшая из трости пика пришпилила его к невидимому столбу.

Рассвет на Серебряном озере по таёжному медленный. Пробираясь по чащобам, осторожный свет словно ощупывает поочерёдно каждую ветку. Расходится, расходится, наполняя влажной, хрустальной прозрачностью всё пространство. 
Рассвет наступил и прервал эту чернильной темноты ночь. Чэйтон и Кэтэри стояли лицом к лицу у открытых ворот базы. Они смотрели друг на друга, и карие миндалины их сияли ярче любой драгоценности.
- Моя Кэтэри, ты хочешь вернуться в наше племя? Мы снова пройдём мимо Красной горы к Серебряному озеру.
- Мой Чэйтон, это время тоже наше. Здесь тоже должна быть любовь с первого взгляда, и чувства должны быть искренними. Иначе когда-нибудь люди забудут, что чистое, способное любить сердце важнее бесчувственного расчёта. Останемся здесь.
- Тогда нам нужно забрать наших друзей и вместе уйти отсюда.
Они пошли в дом. Там в огромном зале у длинного стола Галина с Игорем и Лена с Евгением добивали остатки семейных отношений.
- Да ты предал меня!- кричала Галя в лицо Игорю.- Ты оставил бы меня этому мяснику, лишь бы сохранить свой бизнес! Всё посчитал! Молодец!
- Что ты несёшь?! Я, между прочим, и о тебе думал! Как бы мы жили без денег, отдай я всё за выкуп?! И если бы твои родственники помогли, то и тебе было бы только лучше!
- Вот и замечательно!- гневно усмехнулась Галина.- Теперь ты будешь думать о будущем с Василисой! Поищи её, она же где-то в доме! Две таких шкуры очень подойдут друг другу! Тебя же проститутка устраивает больше, чем жена! Вот, теперь ты ей будешь дарить украшения и юбки!
- Да хватит тебе собирать! Всё было бы нормально…
- Нормально?! Вот,- Галя увидела входящих в зал Александра и Катю,- вот, если бы не Саша, меня, может, и в живых бы уже не было! А ты бы спокойненько уехал вести свой бизнес!- она задохнулась от ярости и сжигающей сердце обиды.- И знаешь что… знаешь… я очень рада, что у меня нет от тебя детей!- по пылающим щекам потекли слёзы.
- Лен,- мялся и мямлил рядом с женой Евгений,- я бы никогда тебя не бросил. Я бы…
- Оставь,- стоя к нему спиной, резко оборвала его Елена.- Как только окажемся в Москве, я сразу подам на развод.

Они выбрались из этого места и уехали в Москву. Игорь с Евгением – на своих джипах. Александр, Катя, Галя и Лена – поездом, электричкой, автобусом. Доехали.
Галина с Еленой принялись работой и временем лечить сердечные раны. Александру же необходимо было основательно залечить проткнутый бандитом левый бок. Целебное зелье уральского егеря Фёдора хоть и помогло в первые дни чудодейственным образом, но пришлось бедному индейцу ещё пару недель проваляться в больнице.
Галя и Лена со своими мужьями развелись. А Катя и Александр съездили на Алтай, к Серебряному озеру. И всё у них было так, как у Кэтэри и Чэйтона: она надела ему на левую руку кожаный браслет с красной фигуркой сокола, он нёс её на руках к озеру. Серебряная вода соединила их.
Они поженились. И теперь, когда после работы Галя, Лена и Катя сидели в кафе, первой всегда убегала Катя.
- Ой, девчонки, я побежала. Меня Саша ждёт.
- Беги к своему Чингачгуку,- улыбались ей подруги,- привет ему от нас.
Потом Катя ушла в декрет. Александр уехал с цирком на гастроли и каждый день отправлял любимой жене по электронке несколько писем.
«… Будь осторожна, не поднимай тяжёлого. Я попросил ангелов-хранителей полететь к тебе, чтобы оберегать от всего недоброго…»- читала Катя на экране послание мужа, и карие миндалины её сияли ярче любой драгоценности.
«…Сегодня я ничего не говорил ангелам-хранителям. Я просто посмотрел на них, они встали, кивнули и полетели к тебе. Наверное, они уже рядом с тобой. Передай от меня привет нашему малышу…»
«…Обязательно…»- напечатала ответ Катя. Потом положила ладонь на заметно округлившийся живот и негромко сказала: «Привет тебе от папы, малыш».
В положенный срок у Александра и Кати родился мальчик. Ещё один Красножён.