Деда

– Что тебе нарисовать?
– Котя.
– Котика?
– Да!
Девочка захлопала в ладоши.
Защебетал дверной звонок.
– Птичка!
– Деда пришел.
Девушка положила мелки на ковер и встала. Девочка заплясала:
– Деда! Деда!
– Стой ровненько!
Девушка вынырнула в коридор, повернула ключ и вернулась в комнату.
– Деда, привет! – крикнула она. – Мы тут!
Девочка, смеясь, отбежала в угол и спряталась за кресло.
В коридоре зашуршали пакеты.
– Оля, снова тапки не могу найти.
– Под обувницей.
Зашаркали шаги, дверь приоткрылась, и в комнату заглянул, расплываясь в улыбке, старик.
– Здравствуйте! – сказал он и вошел.
За собой он тащил огромный разноцветный сверток.
– Деда! – всплеснула руками девушка.
Она обняла старика и поцеловала в щеку – в редкую белую бороду.
Старик посмотрел по сторонам и ахнул.
– А где же Ирушка?
Девочка, выглядывающая из-за кресла, сделала хитрое лицо и сказала:
– Ку-ку!
Старик отпустил сверток, раскинул руки в стороны и принялся шагать туда-сюда, держась подальше от кресла.
– Где же Ирушка? Кто-то прокукукал, а кто – неясно!
Девочке надоело прятаться, и она с писком выбежала на середину комнаты.
– Вот же она!
Старик, кряхтя, подхватил девочку на руки и принялся целовать. Девочка засмеялась, стала отпихиваться, прятаться от бороды.
– Бада! Бада!
– Бада! – подтвердил старик. – Не ахти какая, но бада! По возрасту положено, каждому прадеду по бороде!
– Как твой кашель?
Старик опустил девочку на ковер, она тут же побежала к свертку, засеменила вокруг него.
– Ничего.
Девушка покачала головой.
Девочка ощупывала сверток, охала, удивляясь.
– Кысива! Кысива!
– А уж что внутри-то! – торжественно произнес старик. – Распаковывайте!
Девушка рассмеялась.
– Деда, ну что ты, в самом деле!
Старик сделал строгое лицо.
– День рождения! Положено!
– Каждый месяц только до года празднуют!
Старик замотал головой.
– И знать ничего не хочу!
Девушка опустилась на колени и принялась разворачивать сверток. Старик загибал пальцы.
– Это сколько же получается… Двадцать два… Двадцать два месяца! Шутка ли!
Из свертка появилась вышитая розами лошадь-качалка. Она стояла на сверкающих деревянных полозьях и кивала головой.
Девочка захлопала.
– А это не опасно?
Старик посмотрел с укором.
Он подошел к девочке, наклонился и поцеловал кудрявую макушку.
– Поздравляю с днем рождения.
Он погладил лошадь по тряпичному боку.
– Назовем ее розочкой, видишь, какая красавица!
Девочка задумалась и протянула:
– Озочка.
Старик положил ладонь на поясницу, выпрямился.
– Спина болит? Посиди.
– Пустяки! – старик махнул рукой и прошел через комнату к окну, девочка засеменила следом. – Погода-то какая! Нужны вам эти шторы!
Он отдернул занавеску, и комнату расчертили золотые лучи.
– Бабье лето! – вздохнул старик. – А где дедово?
Он повернулся к девочке и сделал удивленное лицо:
– Где? Где дедово лето?
А потом подхватил ее на руки.
– Вот оно! Вот оно, дедово лето! Вот оно самое!
– Бада! Деда, бада!
Старик опустил девочку, она побежала к лошади, полезла на нее, соскользнула и плюхнулась на ковер. Губы тут же задрожали.
– Ничего, ничего! Оля, помоги дитяте.
Девушка недоверчиво качнула лошадь туда-сюда, отодвинула от дивана, подсадила девочку верхом и выставила руки с обеих сторон – ловить.
Девочка схватила лошадь за гриву и зацокала языком.
– Вот! Просто замечательно! – старик приставил к губам пальцы и изобразил свист. – Как я в детстве о такой мечтал!
Он опустился на диван, пригладил белые волосы.
Девочка качалась вперед-назад, взвизгивала. Вскоре ей надоело, и она запросилась вниз. Оказавшись на ковре, она схватила мелки и стала выводить в альбоме загогулины.
Девушка посмотрела на часы.
– Деда. Я пойду. Готовить надо, а то до сна не успею.
Старик замахал руками.
– Конечно-конечно!
– Спасибо за подарок.
Она поцеловала девочку и вышла.
Старик закашлялся, постучал ладонью по груди, а когда кашель прошел – улыбнулся, покачал головой.
Какое-то время сидели молча. Девочка выводила загогулины, старик внимательно следил. Потом не выдержал и позвал:
– Ирушка!
Девочка встрепенулась.
– Что ты там рисуешь?
– Котя!
Девочка схватила альбом и положила старику на колени.
– Котя… – пробормотал старик задумчиво.
Потом тряхнул головой.
– Ирушка, какая красота!
Девочка затанцевала.
– Деда! Деда! – запищала она и высыпала на альбом мелки.
– Рисовать?
– Да!
– Что же тебе нарисовать?
– Котя!
Старик выбрал один мелок, остальные аккуратно сложил на диване, достал из нагрудного кармана очки, одел. Прищурился и стал рисовать.
– Это я тебе не просто какого-то котю рисую, – говорил он вполголоса. – Это мой добрый друг Чернослив. Я с ним в детстве в обнимку спал.
Девочка смотрела, не отрываясь.
Наконец старик снял очки, отложил мелок и воскликнул:
– Вуаля!
Девочка взяла альбом двумя ручками, положила на ковер, села рядом, долго смотрела на рисунок, а потом сказала:
– Котя!
Старик рассмеялся.
– И какой котя! Настоящий боевой товарищ! Я его сам домой принес, с улицы. Спас, почитай.
Старик посмотрел в окно.
– Ирушка! А погода-то какая!
Девочка обернулась.
В окно было видно светлое голубое небо, застеленное прозрачным кружевом облаков, и огненную верхушку клена.
Старик охнул, полез в карман.
– Ирушка! Ведь я тебе каштанчиков принес!
И он протянул девочке три крупных блестящих каштана.
Девочка распахнула глаза, взяла каштаны – один выронила – и стала рассматривать.
Широкий золотой луч падал из окна на ладошки, и каштаны сияли. По их коричневой коже бежал узор – овалы, точно круги на воде.
– Подрастешь – будешь их метать, – сказал старик. – Прекрасное занятие. Скачут, как резиновые.
Он поднял упавший каштан и поднес к самым глазам.
– Вот ведь природа!
Из кухни донесся шум воды.
– Я сейчас уже, конечно, не вижу, – сказал старик, – но на каштанах, вот прямо на них самих, кружки нарисованы.
Девочка посмотрела озадаченно.
– Помню, как я удивился, когда разглядел их когда-то.
Он покатал каштан по ладони.
– Это природа рисует.
На кухне заголосил чайник, тут же затих.
Девочка положила каштаны на ковер, потопталась на месте и снова юркнула за кресло.
Старик завертел головой.
– Где же Ирушка?
Девочка выглянула и пискнула:
– Ку-ку.
Старик оперся о диван, встал, прошелся из угла в угол.
– Только что здесь была – и вдруг исчезла!
Девочка, смеясь, выбежала из-за кресла и полезла на диван.
– Смотри, Ирушка, театр.
Старик протянул руки – и их окутали лучи. Он сложил ладони вместе, сжал одной другую и оттопырил два пальца вверх.
На стене, у самого пола, вырос заячий силуэт.
– Ирушка, зайчик!
Девочка повертела головой, потом увидела тень, брови ее поползли вверх, она соскользнула с дивана и подбежала к стене.
Заяц сидел смирно, шевелил ушами и протягивал девочке маленькую круглую лапку.
– Он здоровается, Ирушка! Здоровается с тобой!
Девочка улыбнулась, закачалась, стесняясь, но потом потянулась и погладила тень.
Старик рассмеялся, вскинул руки, и заяц исчез. Старик склонился к девочке и взял ее за плечи.
– Ирушка, ну что ты за золотой ребенок! Ведь ты – мой лучший друг!
И он снова поцеловал кудрявую макушку.
– Вот чувствую – лучший друг!
Девочка привстала на цыпочки.
– Что такое? Целовать? – Голос старика дрогнул. – Милая ты моя!
Он склонился ниже, и девочка звонко поцеловала его в щеку.
– Бада!
Старик выпрямился, провел по лицу рукой, вздохнул. Приложил ладонь к груди, закашлялся.
Девочка сидела и катала по ковру каштаны.
В коридоре раздались шаги, дверь открылась. Старик отдернул руку.
– Деда, я чай сделала.
Старик кивнул.
Девушка посмотрела на каштаны.
– Ирочка, что это у тебя? Это тебе тоже дедушка принес? Ну, задарил!
Старик подошел к окну.
– Какая погода!
– Да, замечательная.
Девочка оставила каштаны и спряталась за кресло.
– Оля.
– Да?
– А ты своего прадеда помнишь?
Девушка собрала каштаны, положила их на диван.
– Деда, ну что ты?
Девочка выглянула из-за кресла.
– Ку-ку!
– Помнишь?
– Кажется, да.
Старик повернулся.
– Оля, – улыбнулся он. – Ведь не помнишь.
Девушка скрестила руки на груди.
– Помню!
Он снова улыбнулся.
– Не помнишь. А он ведь с тобой возился – не отходил.
Девушка промолчала.
– Ку-ку!
– И я своего не помню, – сказал старик.
Девочка выглянула, позвала обиженно:
– Деда!
Старик вздрогнул, встряхнул головой.
– Ой! – воскликнул он. – А где же Ирушка?
Девочка выпрыгнула из-за кресла, побежала к нему, но на полпути свернула к дивану и сгребла в охапку каштаны – все три.
Девушка подошла к старику, взяла его за руку.
– Деда. Ну перестань, пожалуйста. Ты вон какой богатырь.
Старик усмехнулся.
– Деда, – повторила девушка строго, – не хандри.
Она посмотрела ему за плечо.
– Ты глянь, какая красота. Клен наш прямо огнем горит.
Старик обернулся.
– Бабье лето.
– Доченька, – позвала девушка, – пойдем сегодня в парк? Листики собирать?
Девочка затанцевала:
– Пак! Пак!
– Кого мы в парке видели вчера?
Девочка задумалась.
– Красивый такой, пушистый, вот с таким хвостом.
Девочка просияла.
– Котя! Котя!
Она кинулась к альбому, принялась тыкать пальцем.
– Что там у тебя? – девушка присмотрелась. – Ой, какой котя! Замечательный котя! Это дедушка нарисовал?
– Дя!
– Замечательный котя! Дедушка у нас – на все руки мастер.
Она повернулась к старику.
– Художник. Не хандри. Пойдем чай пить.
Старик засуетился, захлопал неловко по карманам.
– Вовсе я и не хандрю. Вот еще выдумала – хандрить.
Он подставил руки под золотые лучи.
– Я еще волка умею показывать, и орла, и улитку, и… и… кого только не умею!
На стене расправил крылья орел.
Девочка застыла.
– Деда, попроси, пожалуйста, орла проследовать на кухню. У нас там кашка остывает. А чай уже остыл.
Старик топнул ногой.
– Орел! – воскликнул он. – Лети на кухню! Там ирушкина кашка остывает! А чай мой остыл уже!
Орел взмахнул крыльями и исчез.
– Ирочка! Орел в кухню полетел!
Девочка засмеялась и побежала к двери.