Глава XV Хотите у вас буду петь!?

- Ты знаешь, я хочу быть архитектором, - насмотревшись на Сашины приключения с заказчиками, сказала Валя, придя в комнату, где он работал, в гости. Она часто заходиля к нему. Просто так, чтобы посмотреть на него лишний раз.
- Как это!? – не понял такого поворота Саша.
- А, вот так вот! Я же умею рисовать. Вот смотри! – произнесла она и тут же подсела рядом за его рабочий стол, выбрав и взяв в руки почему-то именно синий карандаш из всех тех, что были плотно натыканы в деревянный стакан с изображением Троице-Сергиевой лавры.
Выбрав один из множества разбросанной на его столе листов бумаги А4-того формата, перевернув его испорченную какими-то текстами сторону лицом вниз, рука её работала очень уверенно и точно, моментально выводя, сказочных, а точнее мультяшных, очень лаконично прорисованных зверей. Которых, несмотря на их стилизованный вид, вполне можно было распознать.
Вот появилась на свет худенькая, но очень радостная собачка, виляющая своим хвостом, держа его при этом словно палку, вертикально прямо. А вот рядом с нею нарисовалось некое подобие кенгуру, удивлённо смотрящего на радостную собаку. Потом, на свободном уголке листа свернулась клубочком змейка.
Валя брала всё новые и новые карандаши, насыщая свои рисунки цветом, заполняя синий контур жизнью.
Порыв в стремлении рисовать, так сильно овладел ею, что она, не сумев сдержать его, теперь уже принялась за второй, а затем и третий лист. Саша, сидя перед монитором своего компьютера, уже не чертил, наблюдая за тем, как она изливала перед ним на бумаге свои, скрытые для него до поры, возможности и желания.
- Валя, ты замечательно рисуешь! – удивлённо произнёс он.
Тихов так же обратил внимание на Валины рисунки, даже несколько привстав со своего рабочего места, чтобы лучше разглядеть.
- Выразительно! – коротко сказал он.
- Вот именно! Именно так я и хотел сказать! – поддержал его Саша.
- Но я успел раньше.
- Вадик, а слабо её к себе в бригаду взять!?
- Нет. Не слабо, - тут же ответил Тихов. Он был рад тому, что Саша не обиделся на него, как обиделся в своё время Стасов. Когда Надеждин, так же решительно, как и сейчас, сделал из Сашы ГАПа.
Саша не хотел поступать, как поступил тогда с ним Стасов, не приняв потери. Может быть от того, что Саша был моложе, а может и от того, что он не так цеплялся за свои объекты, но он сумел победить в себе волну нахлынувших на него чувств. Человеческие отношения ему были всё же важнее самой архитектуры.
- Давай её к нам! – отстукивая в такт музыке на столе пальцами ритм, скорее прочитав по губам, нежели чем, что-то услышав, предложил Анатолий, даже сдвинувший после этих слов, в сторону, один наушник, приложив к освободившемуся уху ладонь, для того, чтобы услышать ответ.
- Нет. К нам нельзя! - наотрез отказался Саша, так, словно бы он пристраивал в хорошие руки домашнее животное.
- Почему!? – удивился Анатолий.
- Потому, что нельзя с родственниками в одной бригаде.
- А в одной комнате можно!?- спросил Анатолий, поправляя свой наушник таким образом, чтобы он опять плотно закрыл ухо. Тем самым показывая, что ему всё равно.
- Можно. В комнате можно, - понимая, что уже разговаривает только с Тиховым, подтвердил Саша.
Валя, тем временем уже не рисовала, и откинувшись на стуле, с улыбкой наблюдала за обсуждением её будущего.

Надеждин дал добро. Ведь новоиспечённому ГАПу Тихову, нужны были люди.  Валентина перебралась к ним в комнату. Саша был рад такому решению, так-как не хотел ссориться по рабочим вопросам с Валей, если бы она оказалась в его бригаде.

Хотя Саша и оказался в немилости у Надеждина, он не уволился и продолжал работать. Ему нужны были люди. Но он никого не искал, пытаясь самостоятельно, вместе с Анатолием, справляться со всеми своими объектами, в надежде на то, что люди найдуться сами собой.

- Саш, возьмёшь практикантов? – услышал он знакомый голос Сан Санны, у себя в телефоне.
- Одного.
- У меня трое.
- Нет, только одного, - упёрся он.
- Хорошо. Тогда сам приходи и выбирай.
- Иду.

Так у него в бригаде появилась Марина Зайцева.
Институтская практика закончилась, и она осталась работать, завершая обучение на вечернем отделении МАРХИ.
Это был очень жизнерадостный и веселый человек. Счастье светилось в её глазах. Хорошая, интересная работа, веселый начальник, которого и начальником было сложно назвать, так он отличался от всех остальных ГАПов мастерской. Это было то время, когда она строила планы на свою будущую жизнь, радуясь каждому новому дню.
Она влилась в коллектив легко. В первый же свой рабочий день, ещё на практике признавшись:
- Вот подучусь чуток тут у вас и уеду за границу!
- Марин, зачем тебе за границу? Тебе, что тут плохо что-ли, с нами? – поинтересовался Тихов, искренне не понимавший того, что там, где-то далеко тоже есть жизнь и строят дома.
- Нет, почему плохо? Хорошо. Но надо же как-то расти дальше!?
- Расти!? – на этот раз, сняв от удивления свои наушники целиком, переспросил Толик.
- Ну, да, расти! А, что тут такого!? – удивилась теперь уже Марина.
- Да так, ничего, - сказал Толя и надел обратно наушники, видя, что дело тут безнадёжное и помочь беде он всё равно никак не сможет.
- Я сначала в институт поступила. Училась там долго, шесть лет целых, кстати. Теперь вот на работу вышла. Тут подучусь. А, что дальше? Вот так вот и сидеть тут с вами до самой смерти!?
- До смерти ещё далеко. Не сгущай краски Марин. И потом никто не возьмётся гарантировать то, что мы тут будем все до самой пенсии, - успокоил её Саша.
- Ну, это я так просто. Мысли вслух.
До того, как устроится на работу в Сашину бригаду, она работала в кафе-баре на Арбате.
Она рассказывала, как один раз к ним зашёл Евгений Ховтан из группы «Браво». Видимо это, как раз было то время, когда Агузарова покинула коллектив. Марина её напоминала отдалённо. К тому же ещё имела хорошие музыкальные данные от природы. Голос и абсолютный слух.
Он, сначала просто заприметил её за барной стойкой. Видя схожесть с Жанной. Но, потом, когда Марина стала напевать себе под нос какую-то модную в то время эстрадную мелодию, да и к тому же из репертуара его группы, он не удержался и произнёс:
- А вы хорошо поёте!
- Хотите, у вас буду петь!? – ничуть не смутившись тем, что её пение подслушали, ответила вопросом на похвалу Марина.
- А почему бы и нет, - спокойно, но с усталой улыбкой, ответил Евгений.
И тут Марина почему-то смутилась. То ли тяга к будущей профессии, на которую она тогда училась в институте сыграла свою роль? То ли страх перед возможность быть всеми узнаваемой и востребованной повлияли на её ответ тогда? Но она ответила ему, как-то невнятно и нерешительно:
- Нет, я пою, пожалуй, только для себя. Да и не хочу бросать институт. Хотя, кто его знает!
Евгений задумчиво, не перставая улыбаться, пристально посмотрел на Марину, и отпил глоточек кофе из своей чашки.

Марина рассказывала эту историю не только Саше. Но всех, как и Сашу, интересовавло в ней то, почему её не взяли в «Браво». И причина, была в её внутреннем нежелании добиваться чего-то в жизни на таком несерьёзном, как она видимо считала для себя, пути. Да и сам Евгений, не привыкший к отсутствию интереса к его предложениям, видимо не стал проявлять особого желания, уговаривая Марину сделать первый шаг к смене профессии.
Тогда, ни Марина, ни Толя, и их ГАП Саша, не могли знать о том, что их может ждать в будущем. Они работали в одной бригаде, объединённые общими объектами, и учились профессии, кто как умел и мог.

* * *

Саше нравилось приезжать к Аленину. Сама та атмосфера, что царила в проектных институтах благотворно влияла на творчесский процесс.
В монолитных башнях ГАП Алёхин делал вместе с Алениным подземную парковку и то, что находилось ниже отметки нуля, Саша часто заходил к нему в гости по работе, ведь вся его архитектура надземной части должна была кореспондироваться с той, что была ниже. Алёхин был опытный ГАП, который мог запроектировать все, что угодно. И основной секрет этих его возможностей, заключался, в том, что он умел работать не спеша, никогда не поддаваясь панике. Как бы много ни было у него работы, он был спокоен. А иногда и вообще, если ему хотелось, мог выпить среди рабочего дня стаканчик, другой, вместе со своим другом Алениным, который предпочитал коньяк. Его кабинет находился всего лишь за углом коридора.
На стене, перед его дверью висел огромный стенд, на котором было множество карикатур на сотрудников института, которые нарисовал явно очень весёлый человек, тонко чувствующимй натуру каждого из представленных на нйём персонажей.  Ведь только благодаря этим качествам возможно так чётко и, что называется, в точку, попасть с образом каждого конкретного, изображённого здесь человека.
Архитектурная бригада Алёхина занимала несколько комнат. Сам же Алёхин сидел в отдельной, маленькой, узкой и вытянутой комнате.
Но, для того чтобы выпить ему не надо было скрываться у себя. Для этих целей, в самой большой их комнате всегда стоял огромный обеденный, деревянный, стол. Он никогда не бывал пустым. Разнообразная закуска всегда лежала на нём, рядом с практически всегда начатой бутылочкой чего-нибудь того, что могло быть не ниже сорока градусов.
Главное, чтобы было что-то – тогда и работа в радость! Считалось в этом сплоченном коллективе по умолчанию. Горючее, как правило, никогда не покупалось, а подносилось многочисленными заказчиками, и только в «тяжелые» в отношении отсутствия халтуры дни, покупалось что-либо самостоятельно. Как правило, это была «беленькая». Каждый мог подойти среди дня и утолить жажду. При этом, начатая бутылка не всегда даже убиралась в стоящий рядом, объемистый холодильник. Зачем? Ведь всё равно она не успеет остыть.
Пока ещё можно было получать удовольствие от работы, при этом принося пользу окружающим, выполняя план. Саша пытался у себя в бригаде, как-то по-своему поддерживать подобный образ жизни на работе. Это помогало в тяжёлые минуты, позволяло снять стресс, и забыть о всём том гнёте, которому подвергались архитекторы в институте, руководимом Пристроевым. И по большому счёту, никому уже не был так важен сам архитектурный стиль, который навязывался им сверху, как тот микроклимат, который стоил гораздо большего, чем все профессиональные амбиции, вместе взятые.
Так, жили архитекторы. И КПД при этом, у них был ничуть не меньше, чем в нынешних архитектурных бюро, где, с годами, он возможно даже понизился из-за улучшения качества самого производства, оптимизации, и внедрения новых, успешных руководителей на местах, которые ни в коем случае не могли быть выдвинуты из проектного дела. Они, являлись юристами, или экономистами. Только эти люди теперь могли знать, лучше всех остальных суть проектирования, с его проблемами и спецификой, так как обучались этому не в процессе работы проектировщиком, а где-то в виртуальном мире всеобщего управления всем, чем только можно управлять. Эти места, тщательно скрыты от простых смертных созидателей и держатся в великой тайне, как кузницы кадров с высочайшим уровнем знаний обо всем.