Ослепительная Одесса

Когда я окончил Высшую Школу КГБ имени Ф.Э. Дзержинского, на дворе стоял 1986 год. Как известно, в эту весну, а именно – 26 апреля 1986 года, – произошла авария на Чернобыльской АЭС. Катастрофа представляла собой мощное разрушение четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции. Разрушение носило взрывной характер, реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Авария расценивается как крупнейшая в то время за всю историю атомной энергетики, как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от её последствий людей, так и по экономическому ущербу.
Соответственно, народ стал тикать из Киева, спасая свою шкуру. В этом историческом славном городе тотчас же появились вакансии, и меня, как выпускника Школы, направили по распределению служить прямо туда. Не прошло и несколько дней, как замерили радиационный фон стольного града Киева и решили, что не так все страшно, как могло бы быть; местные бонзы и их дети вернулись обратно, и меня почти транзитом отправили в не менее роскошный город Одессу.
Кто не был в Одессе, тот много потерял! Есть несколько легенд, посвященных названию этого славного города, но мне нравится эта. Она гласит, что Одессу строили на месте Хаджибе;я (тур. Hac;bey), известного с XIV века поселения в виде каменного замка на берегу Одесского залива. Поселение было разрушено и опустело еще в XV веке, а новое название по воле Екатерины Второй долго не приживалось, и люди по-прежнему называли Одессу Хаджибеем. Поэтому для лучшего усвоения населением нового названия власти применили следующий метод. На всех городских заставах казаки спрашивали въезжающих крестьян: «Куда путь держите?» И если следовал ответ «В Хаджибей», казаки этого человека просто пороли. Метод оказался действенным, и вскоре уже все именовали город Одессой.
Моя задорная молодость расцвела и закалилась на этой благословенной земле. Какие только приключения не происходили в моей жизни, пока я служил Отечеству в этом славном городе!
Обожаю проспекты и улицы Одессы. В начале Дерибасовской стоит памятник основателю Одессы – Иосифу Дерибасу с лопатой и планом города. Испанский дворянин по происхождению, русский военный и государственный деятель, Хосе; де Ри;бас, Жузе;п де Ри;бас, а в России – Ио;сиф (О;сип) Миха;йлович Дериба;с, принимал активнейшее участие в строительстве Одесского порта и самого города; именно ему удалось доказать Зубову, фавориту Екатерины Второй, что только это место является самым удобным для основания города. А какие архитектурные ансамбли утопают в цветущих акациях города! В общем, восхищаться красотой Одессы можно бесконечно.
От района пляжа Ланжерон до района мыса Аркадия, чуть выше пляжей и соединяя их, проходит 6-километровая прибрежная асфальтированная дорога, закрытая для автомобильного движения и предназначенная для пешеходных прогулок. Именно в этом местечке, от Ланжерона до Аркадии, где-то посередине находился тот самый дом, где в новогоднюю ночь меня с другом ждали две чудесные одесситки.
Офицер всегда на службе, его жизнь принадлежит Родине, но иногда, к примеру, на новогодний праздник, он может с чистой совестью напиться водки и отдохнуть по-царски.
 Мы очень торопились, опаздывали и голоснули автомобиль, готовые платить по ночным новогодним тарифам. Смею заметить, что друг, которого я обрел в Одессе, был необыкновенно хорош собой: высокий, широкоплечий, с роскошной шевелюрой, черными глазами с поволокой под пушистыми длинными ресницами и резко очерченными губами, как у статуи Давида из Пушкинского музея, который шел «отвинтить» голову Голиафу. Все девушки сразу делали СТОЙКУ – куда деваться, если он неотразим!
Нельзя сказать, чтобы я был хуже, ну, может быть, рост чуть пониже и ресницы покороче, ну, и шевелюра не в кудрях... Зато когда я брал в руки гитару, все девки тут же отлипали от друга и насмерть прилипали ко мне. Что поделаешь, искусство!
Так вот: с нами была гитара. В машине, которая решилась нас подобрать, оказалось четверо цыган. Мы сплюснулись как сельди в бочке, и погнали вперед. Народ в машине был напряженный, чернявой масти и мрачного настроя.
– Что же ты, друган? – спросил один из парней. – Играешь, что ли?
– Могу, – сказал я.
Еще в детстве, когда моя старшая сестра крутила с девчонками пластинки, я по слуху выучил цыганскую песню и, стиснутый, ухватил неловко гитару, заиграл и запел: «Ис э мангэ чаюри...»
Цыгане не отпускали нас часа два. Мы перепели все, что знали, денег у нас категорически отказались брать. А ехали они на проспект Свободы Измаильского района, который по данным милицейской статистики уверенно держал первое место по количеству преступлений среди других районов Одесщины.
Расстались как родные, а к девушкам опоздали, мобильников тогда же не было, и такую обиду в новый год они нам не простили. Ну, черт с ними!