Бег по утрам

СТАС:
Никакая погода не может помешать мне бегать по утрам. Мой маршрут известен, я не люблю его менять. Несмотря на то, что в жизни и в работе я люблю и уважаю экспромты и неординарные решения, в утренних пробежках я – консерватор. И я понимаю, почему. Район, где я живу, называется «Крылатское». Много дорожек разбегается вдоль велотрека под сенью лесного массива, который соответственно времени года бывает всегда разным, а осенью – ослепительно великолепным. Почти всегда я выбегаю в 7.00. Мой путь лежит по большому кругу Крылатского велотрека, а возвращаюсь я, пересекая весь сквер по Крылатской улице. Сейчас дорожки сквера засыпали мелким гравием, который звонко скрипит под кроссовками. Как приятно чувствовать сильное разогретое тело, пластичное и легкое, крепкие лодыжки с безотказным шарнирным механизмом молодости.
Сегодняшнее утро необычно. Я никогда не оставляю дома ночевать женщин. Когда бы гости ни пришли и как бы долго не задержались, я всегда провожаю всех домой, даже утром: вызываю такси, и все дела. Если я не спал всю ночь, я все равно бегаю утром, вот такой мой организм. Утром я люблю быть один, чтобы никто не маячил у меня перед глазами. Я готовлюсь к новому дню. У меня ответственная и хорошо оплачиваемая работа. В ближайшее время мне придется временно переехать в Амстердам, так складываются обстоятельства, и для меня это более успешная ситуация, чем я ожидал от последних переговоров по проекту.  Я вообще самодостаточный человек и до последнего времени был уверен в том, что мне никто не нужен, я имею в виду спутницу жизни.  Но вчера я дал слабину. Мы с ней встречаемся уже  около трех месяцев, не вплотную, у меня есть и другие женщины. Но вчера… Мой железный характер расплавился, не могу объяснить почему. Она нежная, очень комфортная, чувствую, любит меня, а я не хочу привязываться и давать кому-то надежду. Может быть, потому, что этот жлоб, мой сосед по лестничной площадке, просто пожирает ее глазами. Всякий раз, когда я приглашаю ее к себе, он, как черт из табакерки, выскакивает и едет с нами в лифте и смоооотрит. Взгляд враждебный, осуждающий, я плевать на него хотел. Сначала я думал, что это случайность, потом решил: это его проблемы.
Когда ко мне приходят женщины, я всегда выключаю телефон. Во-первых, чтобы не сбить романтической настрой, во-вторых чтобы не обидеть даму, а в-третьих, я все равно через 2 часа включу телефон и буду опять в теме.
Я сбился с ритма, голова покрылась испариной, телефон всегда со мной, и сейчас тоже, но я его до сих пор не включил... Поистине – сегодня день исключительный. Это очень не типично для меня.
Почему вчера она осталась до утра? – кстати, она еще спала, когда я уходил. Она осталась потому, что я не отпустил ее, я не мог разомкнуть рук и даже на минуту перестать вдыхать ее запах, мои руки, лицо и весь я пахну ею, и от этого сжимается мое сердце и трепещет от счастья и восторга прошлой ночи. Это не входит в мои планы.
Когда я уеду, а это случится очень скоро, все войдет в нужную колею. Не надо думать об этом. И вообще романы на работе не приветствуются в компании.
ЖЕНЯ:
Дверь хлопнула тихонечко, почти скрипнула. Побежал. Он не хотел меня разбудить. Надо немедленно включить телефон и позвонить маме. Как там Ванечка? «У меня заходится дыханье, от одной лишь мысли о тебе…», хорошая песенка Фроловой, почти про меня. Как я влипла в эту ложь? Сначала думала так, один разок и – прощай, а теперь не знаю, что делать. Не могу ему сказать, что у меня Ванечка. Почему? Сама не знаю. Вообще-то знаю. Чувствую. Это будет последней нашей встречей.
Любить – значит быть невольником, рабом своего чувства и предмета любви. Как писал Сенека в письмах к Луцилию: «Ты спросишь: "Как же мне стать свободным?" – Избежать неизбежного нельзя – его можно только победить. "Сила путь пролагает себе". Этот путь откроет перед тобою философия. Обратись к ней, если хочешь не знать ущерба, быть безмятежным, счастливым и, главное, свободным. Иным способом этого не достичь».
Делай что должно, и будь, что будет. Еще этот сосед противный с укоризненным взором. Мне было очень хорошо, но почему такая тоска на душе? Вон Стас бежит по скверу. Такой красивый и уверенный, но при всей пластике его движений какая-то деревянная энергетика льется во все стороны. Благополучие, излучаемое его обликом, какое-то жалкое и не настоящее. Я люблю его. Мне хочется быть с ним всегда, касаться его тела, гладить голову и всего- всего и... всегда.
ЖЕНЯ:
Я узнал, что ее зовут так же, как и меня, спустя почти год. Мне под ноги покатились апельсины, и с налета, не имея возможности остановиться, по инерции я наступил на оранжевый шар всем весом моего тела, сок брызнул во все стороны. Банан отдыхает по сравнению с апельсином, «поездка» на шкурке продлилась почти три метра и завершилась кульбитом, но не через голову вперед с опорой на руки, а – через голову вбок с приземлением на спину. В метро не бывает грязи в привычном понимании слова, но я, волею судьбы, нашел ее в каком-то закутке и собрал физиономией, всю до капельки. Она подлетела ко мне, извинялась беспрерывно, тянула меня за плечо, пыталась подхватить на руки, все было достаточно забавно. Апельсины мы собрали, я остался жив, и она уехала следующим поездом, а я стоял и дышал ее духами, боясь толпы, грозящей стереть это счастье из моей памяти. Это было нашим первым «знакомством».
Я говорю «нашим», видимо потому, что эфирное ощущение взаимного понимания всегда присутствовало при наших нечаянных встречах. Я видел, я чувствовал ее, та неловкость, которая возникала во всем ее облике при виде меня, страшно огорчала, я понимал, что она узнает меня и это ей досадно.
Второй раз я увидел ее на остановке трамвая, на улице Живописной, где мой институт, видимо, где-то рядом она и живет. В трамвае толчея, все тесно прижаты друг к другу, резкое торможение всколыхнуло весь вагон и, она крепко каблуком наступила мне на ногу, я выдохнул со стоном. «Простите, ради бога», – прошептала она. А я вдыхал аромат ее волос и, несмотря на резкую боль, был просто счастлив. Огромный синяк и треснувшая плюсневая косточка благополучно зажили. Я обожал и эту боль, и синяк, которые напоминали о ней.
Следующая встреча до сих пор бесит меня.
Опаздывая на Сапсан из командировки домой, я был с похмелья. Здоровье еще оставалось, но ооочень мало. Конференция в Питере «Исследования в области радиационной медицины, гигиены, экологии, защиты от ионизирующих и неионизирующих излучений, обеспечения радиационной и химической безопасности в технологиях специального назначения» закончилась грандиозным банкетом, плавно перетекшим в его продолжение по каютам гостиницы. Времени на сон практически не осталось, а так же «планы» по поводу Юлии Павловны – увы – не осуществились. В Сапсане я рассчитывал поспать, что и предпринял немедленно. Уже подъезжая к Москве, сзади услышал голос ребенка, мальчик спрашивал:
 – Ма, что такое Лахурда?
 – Откуда ты это взял?
– Мальчик в передаче говорил бабушке: «Вырастешь, придет какая-нибудь  Лахурда и заберет тебя, а бабушка смеялась».
Женский голос тоже зазвенел от смеха, началась возня за спиной, я выдохнул перегар, встал и увидел ее.
Такой красивой женщины я не встречал никогда. Мальчишке лет пять. Она узнала меня, хотя прошел почти год, незаметно кивнула и улыбнулась:
– Как здоровье?
– Ужасно!
– Понимаю.
–Нога цела?
– Спасибо.
Целых четыре часа я мог растворяться и плыть в духовном соприкосновении с ней, а я дрых, как скотина, наверняка храпел, как лось. Мне 35 лет, я покраснел. Красивая дама на соседнем сидении устало смотрела на мальчика и, обратившись к ней, сказала: «Женечка, не забудь – Максиму ни баннер, ни тизер не понравились». Так я узнал, что ее зовут Женя. О, боже, если бы я не дрых, ситуацию тезки можно было бы здорово обыграть… но было уже поздно. В отражении окна я увидел свою помятую рожу и быстро вышел. А потом я встретил ее в лифте с этим снобом из «аристократов». Она, конечно, узнала меня, в ее отсутствующем взгляде была неловкость и стыд, а еще, мне показалось, досада на меня. Какого черта я здесь живу! Она сделала вид, что мы незнакомы. Влетел в квартиру и носился по потолку, разбивая в кровь кулаки. Соседушка. Вон бежит по скверу. Любит себя. Эгоист.
Перелетая нерегулируемый пешеходный переход, коротенький и незаметный за поворотом, Стас не успел обернуться вправо. Черный, блестящий новыми фарами ЛЕНД КРУЗЕР поддел его на капот и отбросил на тротуар. От головы медленно расползалась темная алая кровь. Женя выбежала на лестничную площадку в рубашке Стаса с голыми ногами, суетливо приглаживая растрепанные волосы.
– Я вызвал скорую! – резко крикнул сосед.