Оазис

                « Всё меняется вокруг, но,               
                если никогда не изменится, что   
                внутри нас, то пустыня
                останется прежней».
                Пауло  Коэльо
               
    В девяностом году двое моих знакомых, яхтсменов из Волгограда, пригласили меня летом совершить с ними поход на яхте из Волгограда до Астрахани. Где-то на третий-четвёртый  день нашего неторопливого плавания вдоль левого берега Волги, когда мы планировали причалить к какому-нибудь селению, чтобы купить арбузы, овощи и зелень, и произошла эта история.

  Населённого пункта всё не было и не было. Пустынный безлюдный берег напоминал бархан, местами поросший клочьями скрученной ветром высохшей травы.  Вскоре заметили, что река здесь образует небольшой залив, со стоящими на берегу  в ряд несколькими приземистыми постройками,  лишенными растительности. На берегу лежали рыбацкие лодки и  сушились рыбацкие сети.

   Отсутствие растительности вызывало чувство убогости  ещё больше  бросавшееся  в глаза на фоне одного дома, стоявшего в центре и окруженного буйством сочно зелёных деревьев, кустов и видимых издалека аккуратных рядов огородных  грядок. Небольшой домик на вершине пологой возвышенности украшала выкрашенная в ярко изумрудный цвет железная крыша, а почти у самой реки располагалась беседка-ротонда на высоком фундаменте со ступеньками, от которых в воду уходили деревянные мостки.
 
   Мы изменили курс и направились к берегу. Подойдя поближе заметили, что в центре участка стоит садовый разбрызгиватель, медленно вращающийся по окружности. Его струя, образуя в воздухе дугу,  улетает метров на тридцать, и благодатным пылевидным дождём по кругу  орошает весь участок.  «Так вот в чём секрет этого оазиса!», - заметил один из моих спутников.

  По берегу к мосткам нам навстречу направился худощавый среднего роста мужчина в соломенной шляпе,  рабочем комбинезоне  и светлой сорочке с короткими рукавами.  Ещё издали по его неторопливой походке мы  поняли, что он не молод.

  - Здравствуйте! Разрешите причалить к Вашим мосткам. Мы хотели бы купить у Вас свежих овощей, зелени и, если есть, арбузов. 

    - Причаливайте, - любезно предложил хозяин.

  Пригласив нас подождать его в беседке, он удалился. Мы поднялись в беседку, где, наконец, ощутили тень и прохладу. Пока ждали хозяина, заметили,  рядом с мостками под воду уходят шланг и резиновый провод, там установлен садовый поливочный насос. Поливочное устройство делало один круг минут за пять, практически охватывая поливом весь участок. Крыша беседки защищала нас от палящих лучей солнца, а облако водяной пыли, создаваемой поливочным устройством, освежало через каждые пять минут.

   Хозяин вернулся с женщиной на вид лет шестидесяти  в однотонном светло коричневом шелковом платье, поверх которого одет белоснежный отутюженный передник, её седые волосы аккуратно зачёсаны назад и собраны в пучок на затылке.
 
  - Эльза Карловна, моя супруга,  -  представил её хозяин, - а меня зовут  Генрих Петрович  Штейн, наши предки  были  немецкими  переселенцами, поселившимися на Волге ещё в Х1Х  веке.

   Мы тоже представились, сказали,  откуда и куда идём на яхте.  Позже Эльза Карловна нам рассказала:
 
  -  Когда началась Великая Отечественная война меня с родителями вывезли в Казахстан. Мне тогда исполнилось  пятнадцать лет.  После войны, когда я уже выросла, у нас с Генрихом появились взаимные чувства, и мы поженились.  А  познакомилась я с ним в сорок втором в казахской глубинке, где мы жили и  работали учителями в школе, много там было детей из семей высланных и эвакуированных, а учителей не хватало.
 
   Эльза Карловна  принесла большой графин охлаждённого в погребе фруктового компота, оказавшегося, как нельзя,  кстати.

   Когда мы закончили наслаждаться холодным компотом и ждали удобный момент напомнить хозяину о цели нашего визита, Генрих Петрович взял инициативу в свои руки:

  - Судя по всему, вы, ребята, ещё не обедали, и если вы располагаете часиком свободного времени, чтобы немного помочь мне, старику, пока жена заканчивает готовить обед и накроет для нас всех стол, то я со своей стороны дам вам всё, что скажете, бесплатно. Ну как? По рукам!

     Нам предстояло сложить в сарае  штук пятьдесят половых досок и  поддон кирпича, вываленных водителем самосвала прямо при въезде на участок.

  - Я за разгрузку заплатил в кассу магазина, а шофёр самосвала намекать стал, что деньжат ещё надо бы подбросить,  якобы,  за ручную разгрузку. А когда отказал ему, так он мне  произвёл «механическую разгрузку».  Можно подумать мне вместо пенсии денежный печатный станок дали, - пожаловался нам Генрих Петрович.
 
  Мы подносили, а Генрих Петрович складывал. Доски в каждом ряду размещал с промежутками, а между рядами подкладывал брусочки, укладывая доски  лицевой стороной вниз, чтобы не запылились.  Кирпичи складывал на поддонах, ровными перевязанными рядами в два штабеля.  Целые в один, со сколами  и  половинки – в другой. На результат его труда любо-дорого посмотреть. И так всё на участке. Ровно, по линейке, продумано, аккуратно. Недаром говорят, что аккуратность и педантичность национальные черты немецкого характера.

  Совместный труд сближает людей. Сидя за обеденным столом,  мы уже знали, что  семья Штейнов до войны жила в г. Энгельсе, после школы Генрих  поступил в местный педагогический институт,  когда началась война, пошел в военкомат, но его не призвали, сказали,  жди «повестку».  Потом всю семью вывезли в Казахстан.

  В том селении, куда их отправили,  Генриха  взяли учителем в школу, где он преподавал всё, чему уже успел выучиться в институте.  Вел в школе математику, геометрию, черчение, физику, даже астрономию.

  Здесь же  встретил Эльзу. После войны они поженились, окончили заочные педагогические институты, вместе работали, родился и вырос сын, теперь у него своя семья, дети.  В  шестидесятых Генрих Петрович вернулся с женой и сыном в Поволжье, купили этот домик, отремонтировали, вырастили сад, разбили огород, всё досталось трудом и пОтом, а теперь соседи завидуют, руками-то с реки много воды не натаскаешь, а насос не покупают, одни  ленятся благоустраивать свой участок, другие тратиться не хотят.

   Все здешние соседи члены рыболовецкой  артели, рыбу в Волге сетями наловят и сдают в Потребительскую кооперацию, деньги платят тут же на руки, хлеба да водки накупят и пьют неделю, потом снова на промысел, когда уж тут дом да землю благоустраивать.

   Плохо, когда зависть порождает злобу. Как-то сынок соседский, видать кто-то его надоумил,  кусок  бесформенной загнутой проволоки взял да и закинул на электрические провода, что на столбах натянуты. Естественно короткое замыкание на подстанции, дня три чинили. Жара, два-три дня не польёшь, вся зелень сгорит.А малышня бегает по улице и кричит, так, мол, вам и надо с вашим насосом.

   В завершение обеда ели холодненький, из погреба, арбуз. Это отдельный рассказ. Тепло попрощались и стали грузиться на яхту. Генрих Петрович носил  овощи и зелень прямо с грядок. Приглашал заезжать к нему, когда будем проходить мимо в следующий раз.  Пока этим занимались мои товарищи, я пошел в соседский дом с намерением купить сушеной рыбки, чтобы привезти домой.

    На мой стук дверь открыл заспанный мужик, где-то, мой ровесник, с красными опухшими глазами  и  запахом  перегара. Он вынес мне авоську с четырьмя килограммами воблы,  попросив  семь рублей, полагаю,  на  бутылку водки.  У меня был «червонец» одной купюрой, который я протянул ему.

 - У меня сдачи нема, и рыбы добавить нету,  всю уже тебе сложил.

  - Ладно, «трёшку» оставь себе на поливочный  насос.

  - Чё, немчурА  уже  натрындела  про маво Вовку?

   Соседи видели, что мы гостили  у Штернов.  Я дружески положил руку на плечо мужика и сказал:

  - Не обижайся, дружище, я человек в ваших краях приезжий, да вот только в толк не возьму, земля вроде здесь у всех  одинаковая, сил у тебя больше чем у старика, денег зарабатываешь,  ну никак,  не меньше пенсионера,  руки, наверно, у тебя тоже из правильного места растут.  Только в  сторону Генриха смотришь, радоваться хочется, а в твою – плакать.  Мне не тебя, мне сына твоего жаль.

   Мужик бросил на землю недокуренную сигарету, смачно плюнул себе под ноги,  громко и, как мне показалось с гордостью в голосе,  произнёс:

  - А нам и так  СГОДИТСЯ!

Мне подумалось,  а, ведь, у нас  так каждый второй  думает, от того и делаем всё абы как.  Потому и живём в пять раз беднее  немцев.


P.S. – История эта произошла почти тридцать лет назад. Вроде бы многое изменилось за эти годы, кроме нашей национальной российской  натуры. Вспомните слова Генриха Петровича Штейна о его соседях:

" Все здешние соседи члены рыболовецкой  артели, рыбу в Волге сетями наловят и сдают в Потребительскую кооперацию, деньги платят тут же на руки, хлеба да водки накупят и пьют неделю, потом снова на промысел, когда уж тут дом да землю благоустраивать".

 Ни в этом ли главный веками взращённый в нас порок нашей российской натуры, жить не созидательным трудом, а лишь брать и пользоваться благами и плодами своей земли и богатствами природы, так щедро одаренной нам Богом. А потому думаю,  рассказанное  будет актуально  ещё долго.


Букулты                Январь 2020г.

                Владмир  Пантелеев.