Козья мама

Лет пятнадцать назад уже здесь, на Тамбовщине, мы большой группой отправились на «Газели» в командировку по полям в один из южных районов нашей области. У каждого из нас был свой объект наблюдения. У меня, конечно, подсолнечник. Выполнив запланированную работу, все собрались в обратный путь. Я, как всегда, села у окна, слегка прикрыв голову оконной занавеской, от солнца, и притихла, можно сказать, - забилась в уголок, чтобы никому не мешать, а, скорее, чтобы не мешали мне. Не люблю суеты и громких разговоров. Вдруг услышала встревоженный голос коллеги:
-Ой, а где же козья мама? Наверное, отстала. Давайте подождём её.
Коллегу успокоили:
-да вот она, у окна» сидит.
Козья мама – это я.

Из нашего замечательного и уважаемого в научном мире Среднеазиатского НИИ фитопатологии, и прекрасного, благоустроенного научного городка, я перевелась сюда, в Тамбовский филиал нашего Всероссийского (Московского) НИИ фитопатологии. Традиционно НИИ с сельскохозяйственным уклоном расположены за городом. Вот и наш посёлок-городок находится на некотором расстоянии от Тамбова. Для нас, бывших горожан, жизнь в селе поначалу представлялась как- бы прогулкой по незнакомой
местности. Вскоре все переселенцы, в том числе и мы, начали обзаводиться живностью, возделывать огороды. Об огородных работах даже вспоминать не хочу. Это тяжкий, рабский труд. Не хочу, не хочу никакого огорода!

 А из живности сначала у нас появились куры. Привезли их нам целых десять штук. Мне почему-то было очень весело. Я прыгала на месте, хлопала в ладоши, смеялась и всё приговаривала: «Курочки, надо же – курочки, ха-ха-ха!». Было совершенно непонятно, что же с ними делать дальше. Научились всему. Вскоре куры начали приносить нам яйца, по одному яйцу в день. Ни пользы, ни радости они нам так и не принесли и вскоре мы извели их. Завели мускусных уток. И здесь, на моих глазах и при моём содействии, разыгралась настоящая трагедия. Мясо этих уток действительно вкусное, напоминает курятину и говядину одновременно. Главной рабочей силой в нашей с сыном и мамой маленькой семье, была я. И резать их приходилось, конечно, мне. Однажды собралась зарезать селезня. Утка, одна из его «жён», громко крякала, хлопала крыльями и пыталась помешать мне сделать это. Кое-как отбившись от неё, я всё-таки зарезала беднягу на каком-то чурбаке, там и оставила на какое-то время. Утка, крякая уже не так громко, но жалобно, подошла к чурбаку с селезнем, вытянула шею и, склонив голову, положила её на мёртвую тушку своего «мужа», и сложила свои крылья. Я вместе с уткой оплакивала гибель этого несчастного представителя пернатых. Как же так!? Она же всего лишь утка, она же ничего не понимает! Но нет! Она поняла всё! Мне навсегда хватило этой печальной сцены. Больше у нас нет ни уток, ни кур и уже не будет никогда.

 Потом появились кролики. Они вообще не тронули моё сердце. Кроме того, за ними нелегко было ухаживать и они очень плохо пахли. А в один прекрасный день, почти всё они поумирали от кроличьего гриппа. Такого испытания мне было более, чем достаточно.

Наконец, настала очередь молочных коз. Эти красавицы и умницы  стали моей первой любовью к животным. Я глубоко убеждена в том, что они понимали мою речь, моё отношение к ним, и платили мне такой же любовью и преданностью. Коз люблю белых. Специально ездила в Москву (в Монино) за козлом Зааненской породы. Наконец, у нас родились две козочки – Анюта и Алёна. Научилась доить их, а козье молоко мы с сыном и мамой считали самым вкусным. Увы, сейчас мы уже без него. ПРавда, летом покупаем козье молоко на нашей улице, через два дома от нас. Выгоняла своих коз по утрам в стадо. Вечером, встретив их, мы ещё какое-то время паслись вдоль дороги, потихоньку приближаясь  к нашему дому. Алёна, младшая, была в полном подчинении Анюты. Когда Анюта очень уж увлекалась зелёной травкой, в изобилии растущей по обочинам дорог, я говорила ей по-доброму: «Анюта!». Она отвечала мне –
«А?- на своём, козьем, но совершенно понятном мне языке.
-Пойдём домой», - просила я её. Она тут же направлялась в сторону дома. Алёна безоговорочно следовала за ней. Многих людей этот мой разговор с козой, приводил  в умиление.
В обед стадо пригоняли на отдых на стойло, расположенное  на другом берегу Институтского пруда. Пруд находится в ста пятидесяти метрах от нашего научного корпуса. Многие хозяйки приходили в это время доить своих коров. Я тоже успевала в обеденный перерыв сбегать на стойло и подоить мою любимую Анюту. Увидев меня, Анюта всегда шла мне навстречу и кричала, как-будто приветствовала меня. Она была просто необыкновенной козой. давала нам в летнее время семь литров молока. Хватало на всё. Как не ценить и не любить такую труженицу!

Наше  козье «поголовье» со временем разрослось до небольшого стада! Как я управлялась с ними – до сих пор не понимаю. Мне просто доставляло удовольствие возиться с ними. И пахли они приятно, и очень ласковыми были. Совсем маленьких козлят я отдавала сотруднице просто так. В стадо ходили, конечно, только взрослые, а молодёжь я выводила на лужок, и сейчас находящийся на пути к работе, и привязывала их там. И утром, и вечером они шли за мной цепочкой, вслед в след. Понимали все мои команды, бежали мне навстречу, когда я возвращалась с работы, натягивая при этом верёвки, на которых и паслись. Любили они меня всей своей козьей любовью. Всегда на ночь я желала им спокойной ночи, а утром здоровалась с ними. За нашу с козами обоюдную любовь, народ и прозвал меня «Козьей мамой».
Увы, при всей моей большой любви и уважении к козам, пришло время, и мы расстались и с этими замечательными животными.